ДНЕВНИК ГЛАВНОГО ПОХОДА

ТУДА

Так с чего же начать? Оглянуться на 19 лет назад? Лучше с того времени, когда мне было 11 лет, и впервые пришла в голову мысль совершить поход вокруг Советского Союза. Потом она переросла в твердую  мечту, а временами - в конкретную подготовку. Это  были те детские годы, когда только и мечтаешь о том, что будет впереди. Мечта  обрастала конкретными деталями, сроками, а главное опытом. Ещё тогда я отмерил и  крайний срок  для ее осуществления: 29 лет. Все эти годы я, в сущности, и готовился к главной цели моей жизни, по крайней мере, мне так  казалось. Но время вносило реальные поправки в мои детские планы, и буквально в последние пару лет я уже смирился с тем, что это только мечта. Жизнь текла своим чередом, она, как говорят,  устоялась.  Коренным образом ломать судьбу не хотелось. Опыт-то был достаточный, за 10 лет работы в экспедициях я втянулся в кочевую жизнь и, казалось, уже  не мог без неё. Были и свои многодневные тренировки - походы. В общем,  всё то, что  описано в предыдущих тетрадях.

Начинал с первых простых ночёвок в лесу. Всегда один,  перенять опыт не у кого. То время вспоминаешь с улыбкой, но, если вдуматься, оно было чуть ли не самым счастливым - временем открытий, когда я  весь отдавался лесу. Но есть и другая сторона у этой медали: к данному моменту  нет ни жилья, ни семьи, а с некоторых пор - и любимой работы. Кстати, порвать с работой оказалось самым трудным. Там, наоборот,   всё пошло к лучшему, но внезапно не нашёл общего языка с начальством и я, не без обиды, пошёл на принцип!

Однако, нет худа без добра. Вдруг, после тяжёлых весенних колебаний с выбором дальнейшего  пути, меня осенило: ведь мне 29, пора  обзаводиться семьёй. Грядут тяжёлые времена, и средств на  будущие прогулки не хватит. Да, и Союз весь кипит,  вот-вот развалится. Это последний и единственный шанс в жизни, надо всё бросить, и осуществлять свою цель, какой бы наивной она сейчас не казалась. Наверное, люди реализовавшие цель, поставленную в детстве, должны быть счастливы, - рассуждал я и сам вплотную подошёл к этому. Можно было на выгодных условиях остаться на работе, отложить задачу хотя бы на год. Но потом  жизнь точно вошла бы в старое русло. И я все время корил бы себя, что не использовал эту попытку. Это уже не давало покоя. А выйдет неудача, - так я буду знать, что хотя бы  попытался... совесть будет чиста и судьбой мне зачтется. Всё, что зависит только от меня, должен сделать, а там уж - как фишка ляжет.

Прикинул маршрут и сроки. Чтобы обойти всю страну пешком или на лодке, потребуется 9 лет. Это долго, может, вся оставшаяся жизнь. А надо ещё кое-что успеть. За этот срок можно втянуться, а можно и сломаться. Но главное, скука может убить там, где не хочется находиться. Решил идти пешком по тем местам, где интересно, и пользоваться автостопом, водными, железнодорожными и прочими средствами передвижения, стараясь исключить воздушный. Но к этому я пришёл, уже  начав маршрут. Всё зависело от настроения. Знаю, как тяжело в первые дни, особенно пешему, - сразу хочется результата, а  километры на карте почти не двигаются. Поэтому взял билет, и отправной точкой выбрал самый запад - Калининград. И ещё один момент: был вариант пройтись через все 15 республик, но тут уже выпадала с маршрута Эстония. Однако, там я уже был. Поэтому решил посетить наиболее важные географические районы и административные области. Но и на это замахиваться ещё рано. Программа-минимум - пройти вдоль западных, границ, посетив Молдавию и Армению, где ещё не был, и, в случае необходимости, вернуться по Волге домой. Словом, совершить кольцо вокруг Европы. Главная заповедь, которую  надо прочно усвоить  – не спешить!

Сколько раз уже убеждался, что спешка ведет к срыву планов и отрицательным впечатлениям. НАДО ОСОЗНАТЬ, ЧТО ПОХОД НЕ ВРЕМЕННОЕ ЯВЛЕНИЕ, А САМА ЖИЗНЬ. А то ещё захочется домой. Сейчас всё главное для меня должно сосредоточиться  здесь, на маршруте. Не покидала и надежда, что  в пути найду свою судьбу.  Перечитал предыдущие записи и увидел, что кое-какие мысли выражены уже в мае, когда на душе было тяжело. Надо трогать. Но всё по порядку.

Расшифровываю свои маршрутные записки.  22 мая 1990 года. Около девяти утра.

С рюкзаком на плечах и с тяжёлой ношей неизвестности на душе, я вошёл в электричку, следующую в Ленинград. Простился с родными, ничего определённого насчёт возвращения не сказав. Бабушка боялась, что уеду рано, и не зайду, приходила дважды. Но как же я мог с ней не попрощаться! Она благословила и долго смотрела, как я ухожу. Так бывало и ранее. Но, видно, она чувствовала, что мы видимся в последний раз. Погода  - под стать настроению. Налетающие с ветром тяжёлые тучи обильно льют дождём. В середине дня  тронулся калининградский поезд. Дело двинулось, и я почувствовал облегчение. Стоял у окна купейного вагона и смотрел на пролетающие посёлки, леса, города. В Псковской области уже цвела сирень.

23. Уютные прибалтийские деревушки, утопающие в зелени холмов, озарились солнцем следующего дня. Сегодня я прибыл в бывшую Восточную Пруссию, т. е. в Калининград или Кенигсберг. Красивейшие дома с красными черепичными крышами дышали уютом и стариной. Выехав в Зеленоградск, я долго ходил по улочкам и любовался, домами. Что ни строение, то чудо. Редко снимаю города, но тут не удержался. Слава Богу, совдепия не успела разрушить то наследство, что осталось от прежних хозяев. Очень понравилось море. Спокойное, бирюзовое, и в тоже время волнующееся, оно манило к себе. Пляжи ещё почти пустынны, я вдоволь покупался и позагорал. Золотистый песок, чистая вода и небо настолько понравились, что я с удовольствием остался бы тут, если бы это не были первые дни похода. Беспокойство гнало вперёд.

В сельской местности делали своё дело аисты, примостившие гнёзда на башнях, столбах, деревьях. К ночи я вернулся в район Нестерова, и, выбрав место для ночлега в широкой лесной полосе, поставил палатку. Эти рукотворные леса тянулись вдоль железной дороги, давая защиту от солнца и ветра. Древние липы местами прямо нависали над шоссе, смыкая свои кроны. В вечерних сумерках, пойдя за водой, встретил в озерце ондатру и распугал дружный хор лягушек. Пришлось повозиться с ветками для костра. Рядом на лугу, даже на ночь оставались коровы.

24. Встал раненько, подметив, что время  здесь отстаёт от московского на один час. После сборов вышел на дорогу, и попытался воспользоваться автостопом, но попался автобус. С чувством опасения приехал в Литву. Как отнесутся к русскому? Но народ, как мог, объяснял мне все, что нужно. Конечно, когда не слышно родной речи и нет ни одного названия, чувствуешь себя неловко. Как  за границей. Но не было ни одного случая враждебности, меня  даже угостили вкусным литовским пивом. Проезжая Литву, видел, что люди живут здесь богато,  не в пример нам. Отстроены целые виллы на селе. Много действующих католических соборов. Юг республики представляет собой пересечённую холмистую местность, поросшую сосновыми, и большей частью лиственными лесами. Конечно же, много полей и озёр.

Ехал  вдоль самой границы,  в трёх километрах видна была Польша. На границе с Белоруссией пошли  ухоженные, уютные сосновые боры. Вскоре, за Августовским каналом, я прибыл в Гродно, и остановился на ночлег в парке на берегу Немана. Очень симпатичное место. Как дома, приятно пахло сосной. Прыгали по деревьям белки, гоняясь друг за другом. На высокой горе я поставил палатку и, умывшись в реке, сидел у костра и слушал соловьев. Какой чудесный был закат и сам вечер! Один из лучших,  за весь маршрут. Потом еще долго  вспоминал его. Была весна, молодёжь гуляла. А у меня все переживания и колебания остались позади. Наконец, я в своей тарелке. Привыкаю к рюкзаку, глотаю дым, сплю на воздухе. Отчего же не быть хорошему настроению?

 На следующий день за окном автобуса опять раскинулись холмы Волковысской возвышенности. Вдоль трассы, от одного перелеска до другого, перебегал вспугнутый автомобилями лось. Переезды не менее утомительны, чем переходы, поэтому ночлег я старался искать в тихих местах. Очередным таким местом оказались Пинские болота. Но вот парадокс, мне очень хотелось пить, а воды в этих болотах не найти. Только затянутая ряской осушительная канава. Болота давно превратились в луга, осталось одно название. На чай пришлось набрать чернобыльского коктейля. Ночевал под Брестом, в районе Чернян.

26. Ночь сняла дневную усталость, и я вышел на трассу голосовать. Далее на нескольких машинах добрался до Львова. Волынский край, с его лесами, здесь сменился сплошными сёлами до самого города. Но и в этом интересном городе я не стал ночевать в суете вокзала, а до ночи рванулся на Карпаты. За день до меня там творилось что-то невообразимое. Прошёл ураган с ливнем, река Опор вышла из берегов и мутным потоком неслась по долине. Ещё подъезжая на поезде,  я видел целые склоны из сломанных, как спички, деревьев. Стволы срезало неведомой косилкой прямо посередине, и они в хаосе лежали по склону. Как бы приветствуя нас, вышел на видное место красавец-олень, и проводил поезд гордым взглядом. Проскочили первый хребет, и сразу оказались в горно-лесном царстве. У станции Сколе, уже в темноте, поднялся на склон и примостил палатку между двух елей, на старой тропе. Было не до выбора.

27. Утром земля парила под солнцем, не успев просохнуть. Языки воды оставили  следы на лесной хвое. Хозяйки гнали скот на выпас. Увидев меня, удивились, и обошли. Только с рассветом я оценил красоту окружающих гор. Стройные высокие ели прятали под собой звонкие, чистые ручьи и уютные полянки. Я пошёл через горы в сторону Майдана. На склонах ещё пыхтел с рюкзаком, сбрасывая лишние килограммы.  Наверху встретил  двух волков, мелькнувших от меня в чащу. Может, высматривали что-либо в стаде коров?.. Извилистой дорожкой я шёл в прохладе карпатских елей и пихт. И, что не ложок, то сюжет и картинка для сказки. На привалах, выбрав солнечное пятнышко обсыхал от пота. Пообедал у говорливой речушки. Показалось село с крайними избами, крытыми соломой по крутым крышам. Был выходной, и девушки в национальных костюмах гуляли по улочкам. Вот, где действительно сохранился уклад национальной жизни украинцев! Недалеко от дороги, прямо в реке, умывалась ворона. Расправив крылья и приседая, чуть ли не с головой, в воду, она принимала речную ванну. Прямо по улице бежал заяц, а потом, видно натешившись своей смелостью, спрыгнул в кювет. Само село настолько вытянулось, что я устал по нему идти.

Сегодня играли свадьбы. Молодёжь, подогретая спиртным, с жёвто-блакитными флажками на лацканах, выкрикивала здравицы в честь Украины. Ведь тут три области объявили Галицийскую республику. Сначала проходили мимо меня, а потом решили расспросить. Удивившись тому, что я русский, да ещё один, в крае, где все еще властвует  национализм, они даже зауважали. Если бы нас было больше, и я не проявил абсолютного спокойствия, без драки тут не закончилось  бы. А так ребята оказались гостеприимными,  пригласили и поесть, и переночевать, я вежливо отказался, сославшись на спешку. Действительно хотелось остаться  в спокойной обстановке. Они мне разъяснили дорогу, и мы тепло расстались.

Вообще, создаётся впечатление, что  кто-то хочет стравить наши народы и подливает масла в огонь,  не без  помощи прессы. А на деле во всех этих, так называемых, горячих точках, живут нормальные люди, готовые помочь, невзирая на национальность. Это моё убеждение только подтвердилось всем ходом последующих событий. Хотя в закарпатских сёлах ещё не раз удивлялись, что я один и предупреждали, где  не стоит ходить, особенно по вечерам. Тут главное - не проявить трусость. Я  перевалил через перевал со старинным крестом, и оказался в Закарпатье. Нашёл ущелье с ручьём, и устроился под навесом на ночлег.

28. Утром солнышко прихватило верхушки гор, а я уже вышел на дорогу. С одной стороны река, с другой крутая гора. Позднее появились луга с пасущимися конями. Вышел в деревню с красно-голубым флагом, значит, точно - Закарпатье. Первая поломка (сколько еще их было впереди!): срезало шуруп в рюкзаке. Пока чинил, обступили любопытные пацаны. На основной трассе сел на попутку. Машина тяжело поползла по извилистой дороге на перевалы, где  ураган выкосил лес. Местами стволы лежали прямо на дороге -  как шёл полосой, так и положил. Сверху открывались  все Карпаты. А там - ключи с минеральной водой. Попутчик всё грозил, что они скоро с карабинами станут на дорогах. Глупые люди, от кого закрываются? Может, с долей шутки сказал, но сейчас время такое -  не до шуток. Рядом с дорогой, в довольно глубоком каньоне, пряталась река. И подойти трудно: круто, и стена зелени. Переезд из Ивано-Франковска до Черновцов проходил по знакомым местам. В феврале я отдыхал тут, и не думал, что быстро вернусь. Выбрался в парк на берег Прута. Палатку поставить  негде. То занимаются любовью пышные черновицкие девочки, то рыбаки у реки, да и сыро. Подумал, походил,  да и попросился на ночлег в маленький кирпичный заводик. Люди добрые, пустили. Принял душ после пыльных дорог. Как стемнело, на тропинках затукали ёжики. Здесь их много, они уже никого не удивляют.

29. В этот день я пронёсся на авто по трассе через всю Молдавию, только утром задержался в одном селе. Дорога проходила у самой пограничной полосы. Соседние деревья росли уже в Румынии. Река Прут разделяла два государства. В Молдавии ничего особенного не увидел. Слегка всхолмлённые поля с виноградниками. Вдоль дороги целые островки красных цветов, похожих на мак. И главное, уже жарко. В степи пахнет злаками. В редких лесах встретил перебегающих дорогу лису и зайца, да у прудов  кружили цапли.

И вот, наконец, знаменитая Одесса. Выбрался к морю на пляж. Одни названия чего стоят - Аркадия, Ланжерон. Так и тянет понежиться на песочке, и окунуться в море. Прокатился на катере и поднявшись на обрыв, поставил палатку в каком-то своеобразном кленово-акациевом лесу. И тут ползали ежи, невзирая на лица. Даже не верилось, что прошла всего неделя, а я пронёсся от моря до моря. Картинки менялись как в калейдоскопе. Впрочем,  мне того и нужно. Главное – разнообразие!

30. Утро началось с неприятности. Пошёл дождь, которого не было за весь предыдущий путь. С палатки вылезать не хотелось. Долго лежал, пока она не потекла. Выбрал момент, когда дождь стих, и собрал вещи. Недаром вчера солнце садилось в красивом багровом закате. Болтался по городу целый день, а к вечеру дождь прекратился. Зато упустил подземный толчок. Думал, что это стучит трамвай. И только люди сказали, что тряхнуло. Причём, на следующий день стали известны некоторые курьёзы. Говорят, когда началось землетрясение,  в археологическом музее  некоторые посетители, перед тем как убегать, требовали назад свои копейки за вход. Вот уж воистину - жиды!  Своя жизнь им не дорога.

 Перед сном я прогуливался по парку и вдыхал аромат трав и умытого леса. Сейчас впечатления притупились, а тогда меня это здорово поразило. А воркование голубей добавляли картину райского уголка. Крупные улитки выползли на асфальт после дождя.

31. Ночью спал на пляжном топчане под козырьком, как вдруг так затрясло, что я чуть не слетел. А  утром не мог понять, приснилось это или нет. Встреча с людьми сняла все вопросы: произошло настоящее землетрясение  в Молдавии, есть жертвы, а здесь толчки были поменьше,  до 4-х баллов. Так я впервые в жизни  почувствовал подземную стихию. А тучи тем временем разогнало ветром и появилось солнце. Сегодня я вдоволь накупался и назагорался. Вообще-то вода ещё была прохладная. Познакомился с девчонкой, и, по  её совету, попристальнее осмотрел город. В первую очередь, конечно, посетил Потёмкинскую лестницу и Дерибасовскую, а так же  музей.

Хороша матушка-Одесса, но надо трогать дальше. Однако, первый катамаран в Ялту только завтра. Ночевать я расположился среди степного раздолья, в окружении трав и кустов. Любопытные птички всё вертелись вокруг. Днём в этих же кустах я встретил удивительно красивую и большую ящерицу. Сама изумрудного цвета, с большим голубым горлом и светло-жёлто-зелёным животом, я её снимал, а она позировала. Вдруг неожиданно исчезла, а потом так же неожиданно появилась в этой же позе.

Засыпал под нарождающейся луной, а запах трав напоминал почему-то о скифах-кочевниках.

1 июня. Пришло лето. На шикарном норвежском катамаране,  полетел по волнам в Ялту. Бакланы провожали судно. Море всё суровело, волны вздымались вед круче. Наконец, разыгрался  шторм. Катамаран перелетал с волны на волну, иногда врезаясь в воду, и тогда заливало лобовые стёкла. Но я слушал музыку и смотрел видео. Хорошо, что с утра ничего не ел,  представляю, что сейчас было бы! В Евпатории села экскурсионная группа, и в Ялте кое-кого выносили. Нас трясло на волнах часов восемь. У берегов Ялты стало поинтереснее. Несмотря на дождь, чудо-берега вздымались над морем. Один пансионат был красивей другого. Конечно, запомнилось "Ласточкино гнездо" зависшее над бушующим морем, которое теперь действительно было Чёрным. Видел и дачу президента. Но главное - это красота скал, утопающих в облаках, зелени и морской воде. Вопрос, где ночевать, решился в пользу Никитского сада. Гуляя здесь, выбирал себе место или под раскидистыми кедрами, или в беседках. Но дождь хлестал с холодным ветром. Меня пустил к себе сторож поста ГАИ, что  на краю сада. Это очень здорово,  несмотря на дождь, гулять в одиночестве среди нежных цветов и суровых великанов деревьев. Из-за опустившихся туч и сумерек моря почти не было видно.

2. Дождь продолжался и на следующий день. Поднявшись наверх, к сосновым лесам, я поужинал,  и встал было на ночлег. Хотелось  хорошо выспаться. Однако ливень пошёл сильнее, и палатка потекла.  Проклиная эту мокрую дыру  Ялту, собрал вещи и стал искать кров. Уже поздно вечером пристроился у одного крымского татарина, угостив его спиртом. Дом и усадьба хорошие, есть машина, однако, внутри  - татарский бардак. Сам же хозяин мужик ничего, живёт  один, а жильцы меняются. Внутри висят татарские знамёна. Ладно, спасибо ему.

3. Надо бежать отсюда. Даже купаться не захотелось на знаменитых крымских пляжах. Сел на "Комету" и с заходом в Алушту и Новороссийск, прибыл в Геленджик. Когда в тумане исчезло "Ласточкино гнездо" и  появились кавказские обрывы,  прошло много времени. Я опять ехал на голодный желудок, и по прибытии сразу  выбрался за город. У маяка, в молодом сосняке, остановился. Спать решил, не устанавливая  палатки, а залезая в неё, как в спальник. Так я делал, когда было тепло. В случае дождя переворачивался водоотталкивающим дном вверх.

Берег здесь большей частью обрывистый, из известняка. Дно устлано плитами, где набирают скорость и величину волны. Сегодня они с грохотом бились в прибойной полосе. Идя по этой узкой полоске, я нашёл мёртвого дельфинёнка, и множество битого стекла. Как всё-таки люди портят то, где живут! … Тёмные горы Кавказского хребта были укутаны тучами. Но у побережья только ветер.

4. Хотел я здесь отдохнуть, но не понравилось,  остановился только в Салониках, между Туапсе и Сочи. Наконец-то благодатный юг. Сплошные пляжи, пальмы, великолепные  сосновые боры. На горе, в таком бору, и поставил свою палатку подальше от глаз. Сосны  просто великаны,  с хорошим подлеском. А с моей площадки  хорошо виднелось и море, и пляж  внизу. Главное облегчение - то, что здесь Россия, и все свои. Попил минеральной воды из здешнего источника. На вкус - ничего особенного, но  желудку помогает. Один местный житель вылечился ею за два месяца.

Ночью произошло маленькое чудо. При свете луны залетали светлячки, мигая своими фонариками. Древняя дубово-сосновая роща заиграла тысячами огоньков. Полосы пробивающегося лунного света, и тихий шум и запах моря, дополняли эту незабываемую картину, чёрные силуэты огромных стволов, обвитых плющом, уходили бесконечно в небо.

5. Днём встретил обитателей этого леса. Солнце нагрело тропинку, и с нее то и дело уползали ящерицы, медянки и даже взметнувшаяся на дыбы змея. Это меня доконало, и я стал передвигаться черепашьими темпами к своей палатке. Эти дни провёл в  компании с подружками из Новосибирска.

Прекрасно отдохнули, и чёрт меня дёрнул уезжать дальше! В таком месте можно было и остаться. Погода  - лучше, не надо. Море тёплое, и можно даже без солнца  лежать на гальке и не мёрзнуть. Полный кайф. Кстати,   впервые увидел тут и живых дельфинов.

6. Девочки остались убивать своё время здесь, а я, попрощавшись, уехал,  минуя Сухуми в Поти. Потом жалел, что не остановился в знакомом месте в Новом Афоне. Поти проигрывал ему по всем статьям. В этих местах не так давно проходили бои на национальной почве (и чего людям не живется?) Богатые дома, сады, земля, климат, что ещё надо! Уже  не раз убеждался, что горячая кровь - это признак невыдержанности и глупости. По пустякам резали друг друга. Сейчас пока спокойно. Однако и в Поти произошли беспорядки, но это  уже когда уехал. Пока же  находился в знаменитой Колхидской низменности, где текла мутная река Риони. Могучие эвкалипты, платаны, тополя, и бурная растительность по берегам рек, создавали впечатление дельты Ганга. На побережье в Поти  был ни с чем не сравнимый пляж из чёрного песка.

7. Днём он накалялся так, что грозил ступням ожогами. В многочисленных заболоченных протоках и озерцах жили болотные черепахи. Здорово маскируясь среди растительности, они всплывали и выставляли головы к солнцу. Но поймать их было трудно, так как при опасности сразу уходили на дно. Мелкое море отлично прогревалось, а песок прожаривал до одури. Я здорово загорел. Пару дней моя палатка стояла в сосновом лесу у озёрной протоки. Озеро Палеостома было с другой стороны шоссе. Самый благодатный район моего маршрута заканчивался, оставалось только Батуми. Отдыхать тут хорошо, но это требует больших расходов.

8. Подъезжая на поезде к Батуми, я уже начал удивляться. Бамбуковые леса, водопады на тенистых склонах, деревья обвитые плющом по самые кроны, в общем,  всё необычно. Я как будто  попал в африканскую страну. Ничего похожего на виденное ранее. Жара в 35 градусов и безветрие. Солнце в зените и экзотические пальмы в городе. Но больше всего меня поразил ботанический сад. Здесь собраны растения  со всех тропических районов Земли. Аромат цветов, магнолий. Кактусы и бамбуковые тенистые чащи. Всё это раскинулось на холмах, и казалось естественным. Южные птицы незнакомыми голосами оглашали тропики. Я обливался потом, но не хотел уходить отсюда. Лианы оплели все деревья у побережья. Видовые точки на море открывали чудесные картины в сторону Кобулети.

 Местами берег обрывался прямо в море, и сверху были видны стайки кефали и бычки. Когда купался в этой недвижимой, перегретой воде, выловил пару желеобразных, бесцветных медуз. В общем, Африка. Галька нагревалась, как на сковородке. Я сначала хотел привязать палатку между пальмами, но потом просто лег на скамейку в красивой бамбуковой беседке. А из бамбука тут умели делать вещи. Из озёр в парке доносился такой оглушающий хор лягушек, что, казалось, они  тут всех хотят перекричать. Эти земноводные целыми армадами заселили водоёмы, но при приближении быстро исчезали.

 Перекалившееся солнце, отдав весь свой жар, садилось в тихое море. Казалось, оно сейчас зашипит. А прохлада в лесу наступила довольно быстро. Укладываясь спать, я вспомнил о сегодняшнем посещении океанариума и дельфинария. И то, и другое, стоит посмотреть тем, кто будет в Батуми. День был просто пересыщен впечатлениями, и всё подробно  описать невозможно. Окрестности Батуми стали интересным и главным открытием за весь маршрут. Я считаю эти места по красоте в одном ряду с Байкалом и Горным Алтаем. Однако, это очень разные края, и каждый ценен по-своему.

9. Ночью же было опять светопреставление светлячков. Но теперь уже не среди сосновых лесов, а среди джунглей и намного интенсивнее. Из ущелья раздался вой, похожий на волчий. Это уже загадка, но, может, то  он и был? Я долго не мог заснуть, глядя на эту фантастическую картину ночного тропического леса. Утром ещё раз обошёл окрестности парка,  и остаток дня  провёл в самом Батуми. Это своеобразный, старый город, откуда  видна даже  Турция. Всё бы хорошо, но жара просто убивала. Я уж не знал, сколько выпил воды, и сколько вышло пота, но есть я не мог. Духота начинала давить. Только вылезешь из солёного моря, как начинаешь закипать на гальке. И к вечеру всё-таки прорвало. Сильнейшие раскаты грома извергли тучи.

Дождь лишь побрызгал, но всё-таки стало легче, я прощался с "Африкой", с Черным морем, и отъезжал в Тбилиси. Когда ещё увижу следующее море? А Батуми теперь в памяти навсегда.

10. Проехав родину Сталина - Гори, и посмотрев на места, где родился этот человек, я прибыл в древний Тбилиси. Пользуясь утренней свежестью, попытался побыстрее добраться до Армении. Но это оказалось непросто. С этой стороны хоть и не было блокады, но транспорт очень плохо ходил. Да и все встречные отсоветовали ехать туда. Но всё же, промучившись на жаре, я автобусом и попутками добрался до границы трёх кавказских республик. По пути познакомился с парнем-азербайджанцем. Выйдя полями к пограничной реке, мы искупались в её мутном быстром потоке, и переплыли на другую сторону. Голые холмы на том берегу и сёла, были уже армянскими. Так я побывал в последней неизвестной республике, и в крайней, как оказалось, южной точке своего маршрута. А жара допекала. Народ тут гостеприимный. Помогли быстрей выехать назад, а от жары на время спасся в чайхане. И действительно, после обжигающего чая стало легче.

 Вечером походил по базарам Тбилиси, и поел фруктов. А ещё позднее  приехал в древнюю столицу Грузии - Мцхету. Башни старинных крепостей возвышались на господствующих горах. Расспрашивая дорогу, я, кроме объяснений,  получил в придачу, и легковую машину. Вот что значит грузинское гостеприимство! Ложился спать в парке на берег Арагви. Пока готовил ужин, сдвинул один камень. А там - свернувшаяся змея. Она хоть и уползла, но поверьте, что спать на земле  было  не очень приятно. Да ещё лягушки, раздувая горло, устроили ночью такой концерт, что у меня голова заболела, и почти не спал. Камни, брошенные в лужи, не помогали.

11. Наконец, чёрная ночь осталась позади, и я тронулся в горы по Военно-грузинской дороге. Под благодатным солнцем склоны гор были покрыты плотным ковром леса. Внизу манила к себе чаша водохранилища. А ведь было жарко, и я находил спасение только в прохладной тенистой роще у горных источников. Тут росла и черешня. Ешь, не хочу! Однако, как не красивы эти места,  идти в гору по раскаленному асфальту неприятно. У поста ГАИ мне помогли сесть на трейлер. И начался подъём по серпантину на Крестовый перевал. Что ни поворот, то прекрасный вид на ущелье с водным зеркалом, на возвышающиеся снежные вершины. Дорога бесконечно ползла  вверх, и  орлы уже парили ниже нас. А дна пропасти и не видать. Вот уже и снег в кюветах, слева возвышается громада Казбека. Белоснежная вершина сверкает от солнца. Но и тут живут люди, хотя, ой, как сурова природа зимой. И вообще, плохо представляю, как идут по этой трассе машины в такое время года.

Под Казбеком есть отличный минеральный источник. Вынос солей окрасил тут склон в ярко-оранжевый цвет, а сама вода настолько вкусна, что невозможно напиться, особенно после жажды. Мы взяли с собой ещё и во фляги. К тому же она улучшает пищеварение. В селе Казбеги я слез и пошёл пешком. Впереди было Дарьяльское ущелье длиной в семь километров. Арагви сменил ещё более грозный Терек. Бешеные грязные воды не текли, а неслись готовые, казалось, сокрушить скалы. Трасса местами обваливалась и засыпалась, особенно это было видно на старых участках дороги. А множество искорёженных машин в пропасти подтверждали это. Старинные кресты и часовенки встречались по пути. Горы стиснули реку, сползая вниз осыпями, и обрываясь скалами. Кое-где, казалось, что кто-то сотворил гигантские органные трубы. Вместо музыки слышался шум чистейших водопадов и рёв реки, я прижимался к самому краю пропасти, пропуская бесконечно идущие машины. Наконец, нашёл место под скалой среди сосняка. Рядом прямо на дорогу падали с гор ручьи.

12. Хорошо отдохнув ночью, устроил утром генеральную стирку. В этой «трубе» дуло так, что бельё вмиг высохло. Сегодня решил отдохнуть, позагорать, послушать музыку. Где-то на противоположных склонах, рассыпались овцы. Немало мёртвых я находил в ущелье. К концу дня  решил немного пройти вперёд. Перейдя по мосту Терек, устроился отдыхать у сосново-облепихового леса. Сначала лёг в ивняке на камышовые маты, прогнав оттуда ужа. Но почувствовал себя плохо, а когда поднялся выше уровня дороги, стало легче. Понял, что чуть не угодил в смертельную ловушку. Тяжёлые выхлопные газы потоком воздуха прибивались  ко дну ущелья, где я собирался переночевать. Не пойми я этого вовремя,  может, утром  и не проснулся бы… С вечера начал накрапывать дождь, но пронесло, только ночью сильные зарницы сверкали за горами. Я даже не подозревал тогда, что мимо прошла  еще одна опасность. Дело в том, что эта гроза посыпала долины градом, размером  с куриное яйцо. Уж не знаю, куда бы я тут спрятался от этой бомбардировки. Бешенство Терека, казалось, достигло кульминации. Гигантские валы воды бились о глыбы и закручивались в неимоверные спирали. Грузины рассказали мне, что тут при сплаве погибли самонадеянные люди, но вообще я не знаю, как можно соваться в этот котёл. То есть, сунуться можно, а вот выбраться вряд ли.

13. В Северной Осетии ущелье постепенно раздвинулось. Теперь горы вздымались косыми террасами, поросшими лесом. Терек заметно успокоился. Погода испортилась, заморосил дождь, а мне никак не удавалось сесть на машину, я проклинал себя, что прошёл мимо тоста ГАИ. Но всё-таки один добрый человек подобрал до Владикавказа. Ну, а дальше на автобусе, как по маслу через Нальчик, прямо в Минеральные Воды. Меня поразила запущенность и разруха, какой-то беспорядок на унылой равнине. Уже потом  узнал, что тут град перемешал воду и землю, пробивая даже железные крыши. Погиб скот, и, говорят,  даже люди. Наконец,  я увидел и знаменитую гору Машук. Хотя должного впечатления она не произвела. Обычный пупырь среди слегка всхолмлённой равнины. Только известные минеральные воды делали эти места неповторимыми, собирая паломников со всего Союза. У Пятигорского пруда, на реке, заночевал.

14. На следующий день  купался, загорал среди плакучих ив, пил в Кисловодске различную минералку. Однако, с Казбегским источником нечего сравнивать, да и тот был естественным, а не загнанным в кран. В речной пойме опять повстречал ужа, и огромную, больше кулака, зелёную жабу. Прямо, царевна-лягушка! Можно было задержаться в этих местах с мягкой природой и броскими женщинами, но на второй день я всё-таки очутился в степях Дагестана и Калмыкии, проехав на поезде и Чечено-Ингушетию.

15. Тут был район полупустынь, с сиренево цветущим саксаулом.(?) Как же долго будет теперь тянуться регион песков и степей! Это целая отдельная планета. И ветром здесь носило не только перекати-поле, но и бесчисленные войска Чингизхана. Пока же я приближался к бывшему Итилю. На Волге вспомнил свою минимальную программу, и мог бы повернуть на север. Но стоило подумать, что дома меня ничего не ждет, а впереди много интересного, сразу отбросил эту мысль. Пройденное расстояние итак уже говорило о бескрайности моей страны. Просто трудно ухватить мыслью весь пройденный маршрут, и воспринимаешь его по частям. А какие просторы впереди! Да, широка страна моя родная!

А вот и Волга. Воды в ней  метра на три  выше обычного, и все прибрежные кусты торчали из реки. Выехал за город в район турбаз, и там,  в тишине, разбил палатку у одной из проток. Дальше уже начинался затопленный лес. Стеной стояли камыши. Какие-то деревья с ягодами, похожими на ежевику, росли вокруг. Попробовал - довольно вкусно, но пачкается соком. Вроде это шелковица. Я наивно полагал, что здесь удачно  отдохну. Полчища комаров атаковали в тёплую ночь. И, ни мази, ни накомарник не спасали. Так и промучился до утра в душном спальнике.

16. Быть в Астрахани, и не съездить в дельту Волги, на лотосовые поля, я посчитал для себя невозможным. День выдался пасмурным, с дождём. Унылая картина затопленных полей и лесов. Вода подступала к самым домам. В заповеднике, кроме белых цапель и чёрных бакланов, никого не видел. Половодье помешало посмотреть и лотос. Где-то за Мумрой, уже у самого Каспия, повернули назад, и через пару часов я увидел опять белокаменный кремль со стеной.

Надо сказать, что поворот на Астрахань с дальнейшим следованием через Казахстан, был вынужденным. Вообще-то я намечал из Махачкалы попасть в Шевченко на впадину Карагие, а потом, через Красноводск, на Ашхабад. Планировал посетить Фирюзу, Бахарденскую пещеру, а из Узбекистана, через Фанские горы, пройти в Душанбе через Варзоб. Потом на ледник Федченко, к подножию пика Коммунизма,  оттуда - на Иссык-Куль и Пржевальск.

Всё бы  можно было сделать, если бы не разыгрались события в Оше. На Памирском тракте резня. Ош закрыт, а эти районы при таком варианте не минуешь.  Я, конечно, много  потерял, отказавшись от этого, но успокаивало лишь то, что раньше уже был в этих республиках. Вот и решил проехать вдоль Сырдарьи, где ещё не был, прямо в Алма-Ату. Тем более, подхватив в Астрахани болезнь, я старался скорее добраться до знакомых и отдохнуть.

17. И вот потекла за окном поезда бесконечная пустыня, а точнее полупустыня. Проехав в Гурьеве через Урал, я оказался в Азии. Не сравнить увиденную здесь мутную широкую реку, с той речушкой на Южном Урале, которую я пересекал в верховьях пару лет тому  назад. Вся предыдущая жара на Кавказе и в Калмыкии ни шла не в какое сравнение с тем, что творилось здесь. Плюс 60 на солнце. В вагоне нельзя найти себе места. Я и заболел-то наверное от общей усталости, да от инфекции, и теперь валялся на койке, как мешок мяса. Ведь если бы двигался, разве можно представить, чтобы простудился при такой-то  температуре? Ненавижу эти поезда из-за духоты!  К вечеру появились тучи. Всё гремело и сверкало, но хоть бы капля дождя! Вместо воды встречались лишь соляные озёра, цвета талого льда. Флегматичные верблюды провожали взглядом поезд. Зато я увидел степных сайгаков, высоко выпрыгивающих на бегу. Это для меня был приятный сюрприз.

18. Где-то в районе небольших гор Мугоджар встречались сосновые колки на песках. Неожиданная встреча в этих районах. Да ещё белые верблюды поразили своей необычностью и красотой. Всё-таки эти места стали для меня почти родными. Сколько километров я прошагал по пустыням, а вот сейчас приходиться ехать мимо. Дорога хоть и шла мимо Сырдарьи, но виднелись только соры вдоль неё, а сама река угадывалась по слабовыраженной пойме.

19. Весь остальной путь запомнился лишь страшной жарой - до 44 градусов в тени. При  такой температуре голова уже думает только о том, где попить. Я подставлял лицо солнцу и банному ветру, который не охлаждает, а наоборот. Хотел убить микробов и чихал. Через силу, пил невероятно кислый кумыс. В районе Чимкента наконец-то показались долгожданные горы. Эти дни я только и считал часы, когда зайдёт солнце.

20. Прибыл в Алма-Ату рано утром и уже чуть ли не цеплялся за столбы от слабости. Хорошо хоть, что  мои знакомые оказались дома, и я нашёл кров.

22. Они мне здорово помогли, иначе будущее стояло  бы под вопросом. Но и в городе мало утешения. Ветра нет, жара за 30. С раскалывающейся головой, я ходил по улицам. Лечение и движение немного помогали, но настоящее исцеление наступило, когда я съездил в горы. Так и отметил я первый месяц и летнее солнцестояние в городе.

23. На следующий день мой друг Саша Ильин повёл меня в урочище Алма-Арасан. Городской смог остался позади. В гордой прохладе я сразу почувствовал облегчение. Поднимались по тропочке вверх по еловым лесам. Пышно цвели и луга на склонах. Впереди стояла сильно разрушенная гора-пила. Внизу грохотала водопадами небольшая речушка. Мы добрались до места, где обычно ночуют при переходе на Иссык-Куль. Среди редких елей было много валунов, и били ключи с чистейшей водой, я нашёл чайник, и сварил чай из золотого корня. Великолепная панорама Заилийского Алатау, в виде этого ущелья, открылась передо мной. Выше уже сверкали нетронутыми снегами вершины. Всё-таки великая сила у природы, она одним своим видом может излечивать людей.  Спускались уже по луговой стороне, утопая в травах. От перемены давления я почти оглох в долине. Заложило уши.

24. На следующий день удалось ещё раз посетить Медео, где бывал только зимой. Немного позагорал у речки, но купаться не решился. Ноги сводило от холода, когда переходил вброд. Вечером надо было уезжать из гостеприимной Алма-Аты. Ребята с подружками приглашали на пару дней на Капчагайское водохранилище, но мне было не до них после болезни. А Капчагайское рукотворное море с парусниками на волнах, я и так увидел. Реки текущие в Балхаш промывали в песках каньоны, сами зачастую теряясь на их дне.

25. Выйдя на станции Лепсы, я решил доконать хворь, и пошёл пешком через степь к Балхашу. Вспомнил былые походы. Всё те же суслики у нор, да беркуты на кочках или в небе. И те, и другие, недовольные моим вторжением, разлетались и разбегались. Начались вязкие пески. Показалось озеро, но я долго ещё шёл до него, пока не взобрался на бархан и увидел, что дальше только вода. Какой вид! Ровные бирюзовые волны с длинным кружевом пены, набегали тихо по мелководью. Окунулся, и почувствовал великое облегчение. Тело казалось невесомым, и ноги только слегка задевали волнистое песчаное дно. Почему-то ни в одном водоёме я не чувствовал себя так легко. Говорят, в Балхаше вода лечебная, особенно в восточной части. И грязи, которых в прибрежной полосе было в достатке, тоже.

Долго я тут купался и загорал, и остался бы ещё, если бы не отсутствие воды. Её привозили в ограниченных количествах. А сейчас не было, и я выпросил немного, сходив к юртам. Был тут буфет, но с очень противным квасом. В общем, хочешь не хочешь, а к вечеру пришлось выбираться. Опять нудный поезд до Аягуза. Одному ребёнку от жары стало плохо, и дважды вызывали врача. Сделал ему чайку с корешком, может, поможет. Какие-то три казаха долго возмущались, что их попросили вести себя потише, и пересесть в другое купе. Орали, что русские едят их хлеб и пьют их воду, хотя по их лицам никак не скажешь, что они выращивают этот хлеб.

Такие люди только позорят свою нацию, а вообще казахи очень гостеприимный народ. И в подтверждение сказанного, один без лишних вопросов устроил меня к себе, когда я прибыл в Аягуз.

26. На следующий день я ехал на машине по прямой и слегка волнистой трассе по Казахскому мелкосопочнику. И действительно, конусовидные сопки, как бы вдруг вытягивались из степи и издали казались огромными горами, их склоны избороздили полосы водной эрозии. И сейчас редкие тучи цеплялись у вершин. Играла хорошая музыка, впереди был простор и прямая волнистая дорога. Это что-то напоминало поездку по Аризоне из американского фильма. Это тот случай, когда от езды получаешь большое удовольствие. В Усть-Каменогорске повидал Иртыш. Довольно крупная река, хоть и в истоках. К сожалению, не смог попасть на Зайсан и далее в район Белухи. Там недавно было сильное разрушительное землетрясение, и появляться там в качестве туриста, когда у людей беда, счёл не этичным. Хотелось поскорей добраться до родных лесов, и я, уставший, остановился ночевать, как только достиг их. Таёжная речка Ульба была вся завалена стволами подмытых деревьев. Следы медведя отпечатались на песке. Дров навалом, воды залейся. Всё же хорошо в тайге, особенно после степей, где глаз устаёт цепляться за горизонт.

27. Утром прошёл дождик, и я чтобы не мочить сапоги, пошёл босиком. Впереди видны уже первые горы. Отсюда начинается огромная интереснейшая страна, тянущаяся до самого Байкала. Эти места должны стать наиболее интересными в моём походе. Пришлось ещё немного проехать за Лениногорск, с его старинными рудниками, в центр Рудного Алтая. Очень удачно добравшись на машине до лесопункта, я пошёл пешком в горы. Надо сказать, что сегодня одна гроза сменяла другую, и дождь атаковал меня. Уже не раз намокал и обсыхал. Леса тут довольно редкие с обширными и богатыми горными лугами. Кое-где видны курумники. С перевала открываются горы и Рудного и Горного Алтая. Теперь уж точно я в Сибири. После очередной грозы над горами появилась яркая радуга, и очень близко от меня. Дождь плотно следовал за тучами, и оставалось гадать пронесёт или зальёт. На пышном мху поставил палатку. Вот где пригодилась, взятая из Алма-Аты, плёнка. Сегодня уже четвёртая гроза, прямо как в Африке, у озера Виктория.

28. Утром, найдя всё-таки сухие  дрова,  я позавтракал у костра, и окончательно убедился, что пошёл не  той дорогою. Пришлось возвращаться. С утра было видно, но тучи угрожающе разрастались. Поднимаясь на очередной перевал вдоль говорливого ручейка, распугивал сусликов, которые то и дело показывались на дороге. С перевала открылся вид до самой Коксы. Даже не верилось, что туда надо спускаться и идти. Тут подувал ветерок. Спуск был крутым и поэтому трудным и не быстрым. У заросшего смородиной и жимолостью ручья попил чаю, заодно вкусив первых плодов. В долинах паслись многочисленные отары. Зачастую их сопровождали цыгане. В одной из летовок я и заночевал.

Ну, а утром был такой туман, что  вблизи ничего не разглядишь. Немного подождал, и пошёл. Речка местами прижималась прямо к дороге, и только тогда я разглядел ее из тумана. Ещё издали услышал стук колёс цыганской подводы, но опять же повстречались только в упор. Наконец,  дошёл и до Коксы. Появились первые машины и немного подвезли, но ещё долго пришлось идти в гору часто отдыхая от дневной жары в тени. Когда леса отступили далеко от дороги и оголили сухие холмы, я начал страдать от жажды. Пришлось бежать до ближайшей речушки, и обливаясь, пить воду. Мало приятного идти на пекле вдоль пыльных дорог.

 С горем пополам доехал до Усть-Кана, но под вечер застрял там. И такая меня тоска охватила среди голых холмов,  хоть вой! Нашло вдруг. Идёт дождь, а никто не останавливает. Надо  выезжать до ближайших лесов. Уже выругавшись и отчаявшись, я всё-таки сел и проехал чуть на автобусе. Но ведь главное - начать. Дальше на двух машинах выбрался  до Чуйского тракта. Всё не везло, и вот на тебе. Даже не ожидал, что сложится так удачно. Поднялись на Ябоганский перевал, обвязанный тряпочками, в знак поклонения Духам гор и лесов. Вечернее солнце уже уступило самые укромные уголки долин ночным сумеркам. В одиннадцатом часу вечера я, сильно уставший, забрался в заболоченный берёзовый лесок на берегу Урсула на ночлег. Начал трясти озноб, пришлось выпить спирту, чтобы опять не заболеть, тем более, что ещё не пришёл в форму. Обычно я  расходовал спирт только на расчёт. Тяжёлый, насыщенный вышел сегодня день, и трудно мне дался.

30. Проспал долго, но отдохнул. Чуйский тракт местами шёл в таких местах, что казалось, стены сбросят машины вниз. Громады гор возвышались с обеих сторон. Катунь и Чуя текли где-то в страшных пропастях, а  шофер подогревал впечатления рассказами о рухнувших машинах. Тут, действительно, были повороты, где двум машинам не разъехаться. Недалеко от Чибита находятся очень красивые веерообразные красные осыпи. Природа сама сортирует тут гравий. Обычные для Алтая, но по-своему своеобразные, падают со скал потоки водопадов. Под Чибитом, у моста через Чую, я слез вместе с туристами, первыми попавшимися за весь маршрут, они мне предложили идти на Шавлинские озёра, но это в стороне, а я с нетерпением рвался к Туве. Выбрав полочку на склоне, заночевал, чтобы меня не тревожили.

1 июля. Продолжив путешествие по Чуйскому тракту, я увидел на юге Северо-Чуйские белки, а в Кош-Агаче и хребет Сайлюгем. Конечно, те горы манили своими снежными красотами, но я надеялся, что не буду обделён впечатлениями и в верховьях Чуй. В Акташе ещё поколебался, не пойти ли в сторону Телецкого, а затем через Горную Шорию в Хакасию.

Но Тува для меня была заманчивей. К сожалению, совсем исчезли  леса. Скучные сухие горы перешли в Чуйскую степь. А тут уж совсем унылый край. Да ещё попал в проклятые выходные. Ни продуктов купить, ничего... Водитель автобуса долго искал бензин, чтобы уехать в Кокоря, а то бы я заночевал в этой серой дыре. Кругом какая-то разруха, бедность, уныние, подавляющее впечатление. Наконец, после расспросов выбрался из последнего посёлка, и поставил палатку в редком тополином лесу у реки. Позади осталось 10000 километров. Множество галок долго не могли успокоиться от моего вторжения. Засыпал под порывы ветра и хлопанье плёнки.

2. А утром ещё и дождь с ветром. Укрепил камнями палатку и провалялся до обеда. Вокруг истоптанные скотом красные глиняные склоны гор. Поднялся на ближайшие, а потом пришлось круто, челноком, спускаться к реке и брать её вброд. Прижимы по этому берегу не давали пройти. Вообще-то при солнце каньон реки был довольно красивый от красной почвы. Только у самой воды была полоса лиственничного, с кустарником, леса. Внезапно стены расступились, и взгляду открылась огромная красивая долина. Где-то у горизонта расплывались в дрожащем мареве юрты и скот. А рядом на склонах паслись верблюды. Вот уж не ожидал встретить! На востоке сурово возвышалась гора Талдуаир. За ночь её припорошило свежим снегом. На более влажных склонах прицепились  щёточки леса. Весь оставшийся день я потратил на пересечение степи. С Курайского хребта то и дело срывались сумрачные тучи и поливали дождём. В самых верховьях реки долина сузилась, и почти через километр стали попадаться юрты казахов.

Появились и наледи, стало много прохладнее. Конечно, каждый пастух хотел поговорить с гостем, и приглашал на чай. Кое-кто интересовался документами, ведь здесь погранзона. Я хоть и въехал беспрепятственно, но сам показал паспорт, чтобы не думали, что я беглый. Нужно было установить доверие. Но большинство только интересовалось, куда и зачем еду. Чтобы поддержать разговор, я рассказывал о работе. Конечно, устаёшь каждому объяснять. Но таковы здешние обычаи, да и казахи принимают с исключительным гостеприимством. На ночлег устроился в первой же юрте, где попросил. Хозяин был молодой, а с ним три женщины и дети, да ещё в гости заехали два пастуха. Тем не менее, мне место нашлось без вопросов. Только интересно, неужели все три женщины были жёнами хозяина (что, по местным обычаям,  не исключено)?..

Потом начался ужин, который следует отдельно описать. Сначала выпили по несколько пиал чая с молоком, да с вкусными пышками, название которых  забыл. Думал, что ужин закончен,  но это оказалась лишь разминка. Умыли руки в тазу, а потом на стол поставили огромное блюдо с мясом и долго его ели, предлагая  мне  лучшие куски. Дальше пошёл бульон в пиалах, а потом опять несколько раз чай. До конца меня не хватило. Вот это ужин! Спать легли на земляном полу,  устланном коврами, матрацами и  подушками. Печь, натопленная кизяком, давала много жару.  Я даже не ожидал, что это такое хорошее топливо. Войлочная юрта была прекрасной зашитой от жары и дождя. Хозяин сказал, что при сноровке её можно поставить за полтора часа. Особым шиком считались юрты из белого войлока.

3. Утром я распрощался с этими хорошими людьми. И спасибо им за всё. Следуя с автолавкой, побывал в гостях у самых верхних чабанов и преодолел перевал. Вот и Тува. Последний раз попив чаю, и поблагодарив людей, пошёл теперь вниз. У снежных склонов встретил полудиких яков или сарлыков. От этих животных веяло древностью. Особенно поражали похожие на мамонтов быки. Огромные, с шерстью до земли, с диким храпом и раздувающимися ноздрями, они били копытом землю, и властно ходили среди стада. Звери тут оказались различных расцветок, от белых и пёстрых до сплошь чёрных, я не рискнул подходить к стаду, и снимал с безопасного расстояния. Сами пастухи называют их условно домашними, так как паслись они сами по себе.

 Местность была настолько первозданная, что казалось, увидь я снежного человека, и не удивился бы. В высокогорных ручьях и озёрах было полно рыбы. Встретил красивых желтоголовых гусей. Коршуны кружили в небе,  высматривая добычу. В одной из впадин увидел огромную взлохмаченную кочку. Присмотрелся в бинокль, а это беркут. Недалеко на сопке ещё один. Вот это птицы. Казалось, такой и человека унести ничего не стоит. Рядом; на севере, находился Алтайский заповедник. Над речной поймой летали с криком журавли. Светило солнце, но ветер быстро выхолаживал воздух. Во все глаза я смотрел на эту красоту. Поднявшись на второй перевал, сделал снимки Чулышманского нагорья. Великолепная страна! Горные пики покрытые снегом, суровые каньоны рек, блюдца озёр, зелёные заболоченные луга. Несколько раз находил огромные бараньи рога. Взять бы на память, да тащить тяжело, и куда? Вышел к стоянке у озера Акколь. Тувинцы первым делом спрашивают водку. Почувствовал разницу в людях.

 Со "стрижки" должны были к вечеру идти машины, и я расположился у озера, ожидая их. Рыба стаями подходила к берегу. Ловить её некому. Тут реки текли в Монголию. Да и вся эта местность вместе с людьми, та же Монголия, без разницы. Всё-таки здесь было довольно высоко, и, несмотря на солнце, пришлось одеться от сильного ветра. К вечеру сел в кузов машины на шерсть, и покатили через горы к реке Моген-Бурен, что вытекает из озера Хиндигтиг-Холь. Дорога, конечно, не для слабонервных. То по самому краю пропасти, то жмётся в речном каньоне к стенке, то мосты, которые только под ширину колен. Остановились на 10 минут у реки и сразу вытащили пару хариусов. Берега реки поросли ивами и тополями, но всё это пряталось в жёлобе круто прорезанного каньона. Как в Колорадо, только в фильмах я и видел подобные места, правда, тут поменьше. Вынужденно приехал в посёлок Кызыл-Хая. В шести километрах  - Монголия. Сверху уже видна в дымке ее степь. Карты на Туву совсем нет, а надо как-то выбираться. Ладно, утро вечера мудренее.

4. Проснулся я, и смотрю, что огромная пирамида гор, начинающаяся прямо за рекой, окутана посередине облаками. Вершина в снегу. Солнце не встало, но гора уже засверкала. Было очень красиво. Один "добрый" дядя, из заезжих тувинцев, насоветовал мне, что надо выбираться в Кызыл по дороге через Хандагайты, даже не сказав, что для этого надо заезжать в Монголию. Вот я с утра и встал у развилки дорог в ожидании машин. Тут было выложено интересное круглое сооружение из камней. В центре его была гора камней, по краям крупные булыги, остальные поменьше. Такие же круги я встречал и у озера Акколь. Очень много надо потрудиться, чтобы выложить круг диаметром метров в десять. Цель сооружения была непонятна, если это просто не очищали пастбища от камней.

 Вдруг мимо пролетел УАЗик и даже не остановился. Знакомый  шофер предложил доехать до другого села, оттуда летает самолет, но я отказался. Интересно, как развивались бы события, если бы я уехал? Через 10 минут появился назад тот УАЗик с капитаном погранвойск. Он попросил документы. Как потом выяснилось, тот старикашка, что мне советовал, приплёлся в сельсовет, и сказал, что один кадр (то есть я) собирается за границу. Вот сволочь, ведь  сам же и посоветовал! И толпа радетелей безопасности со свистом пролетела мимо меня, чтобы, приложив руку к козырьку доложить, что там шпион. Среди них был и председатель сельсовета. Могли бы и сами остановиться и спросить, кто я, и куда следую.  Упрекали меня  в том, что не зашёл в сельсовет, а у меня и времени-то не было. Да и зачем, когда надеялся на порядочность людей, и их помощь в объяснении пути. Интересно, они приезжая со стойбища в Москву, тоже ходят отмечаться в Кремль?

 Охрана границы - дело важное, но надо иметь и порядочность. Вообще перегибов с погранзонами у нас достаточно. Ладно, местные тут живут тридцатыми годами, но государству надо подтягиваться до европейских порядков, а не опускаться ко времени Ильи Муромца. В дальнейшем выяснилось, что охрана границы с Монголией совместная, да и полосы как таковой нет. За кордон через реку или хребет уйти довольно просто, что на мою беду и сделал земляк год назад, именно в этом месте. Ну, а пока пришлось ехать на пост у границы. Потом меня забрали вертолётом, идущим прямо в Кызыл.

 Полёт доставил много удовольствия, хоть и не сказали куда летим, но я понял, что через верховья Чулышмана. Пролетели Хиндиг-Холь, красивое озеро с горой острова посередине. Вдали виднелся и Джулукуль. Крутосклонные хребты со снегами и полу замёрзшими озёрами на плато, раскинулись вокруг. Нитки бурных ручьёв тянулись к перевалам, оставляя пенистый след. Потихоньку на северных склонах стал появляться лес. В стороне Алтайского заповедника громоздились скалы и вершины всевозможных форм. Места конечно непроходимые, но очень красивые с воздуха. Сделали посадку в Кызыл-Мубараке, а потом вдоль батюшки Енисея, уже обильно облесённого по берегам, долетели и до Кызыла. Река тут только зарождалась на слиянии Большого и Малого Енисеев. Множество проток и островов виднелись сверху.

5. Ну а следующие два дня я провёл в подземелье КГБ в камере для задержанных. Пока подтверждался запрос на моё имя в Ленинград, оставалось только лежать на нарах, да насвистывать песни. Поесть приносили, гулять во двор водили. Отоспался и отдохнул, только сыро и темно. Ну, и допросов, и объяснений было достаточно. Пограничники - народ вежливый, и с ними приятно иметь дело, но служба есть служба, и за этот случай я винил только себя. Куда лез, умышленно, в погранзону, не имея карты? У меня пытались выяснить, не имею ли я связи с тем, кто ушёл год назад, и не пользуюсь ли проторенной дорожкой. Да тут ещё паломники из различных сект на Алтае, тоже ходят за кордон. Кстати, попал я совсем неожиданно в самый разгар волнений в Туве. Тувинцы начали убивать и резать русских, даже сжигать их. Те районы, которые я хотел пройти пешком, были в эпицентре событий. Машины обстреливали и забрасывали камнями. Русские в массовом порядке выезжали из республики. С китайской границы сняли погранвойска и перебросили сюда спецназ. Эти ребята меня и охраняли, так что наслышался о ситуации в городе и вокруг.

Сказали, то что я попал сюда, это ещё ничего, попробовал бы выбраться живым, один из республики! Людей резали, чуть не за воротами части, а по вечерам город пустел. Ждали развития событий. В прессе ничего такого не было,  я и не знал. А теперь - как ушат воды на голову. По форме и снаряжению меня  приняли за настоящего шпиона. Раздули из мухи слона, и некоторым интересно было посмотреть. Когда всё выяснилось, то тепло попрощались с офицерами, да ещё подвезли до заправки, чтобы сразу сесть на попутку.

6. В городе действительно было опасно, а на рейсовых автобусах практически не уехать. Приглашали приезжать в эти края ещё, и разрешение оформят. В общем, как и ожидалось, всё кончилось нормально. Водитель фуры оказался мелким хапугой, запросил червонец. Но я не торговался, тем более, что он единственный такой, из Минусинска, на всём пути через Союз.

 Неслись быстро. Лиственные леса за перевалом сменились на еловые. Много было горелых сосняков. С трассы видел район Мраморного ущелья. Западные Саяны на закате вздыбились серпами гребней и островерхих пиков. Жаль, что еду мимо. Центр Азии оставался всё дальше и дальше. В очередной раз приходилось менять свои планы, вместо того, чтобы пройти пешком Туву через верховья Енисея, пришлось делать крюк через север. Зато хоть в столице Хакасии побываю, в Абакане. В одном из ущелий увидел  четыре  машины, которые сбросила зимой лавина. После тоннелей дорога полетела вниз, в обрамлении богатых травостоев и густых елей. Запомнилась красавица Уса, текущая среди красивой Саянской тайги.

7. Следующий день я побывал в Абакане, проезжал место ссылки Ленина - Шушенское, запомнившееся берёзовыми перелесками. Целый день ходил по симпатичному городу, купался в реке спасаясь от жары, а в краеведческий музей так и не попал. Только каменных хакасских идолов видел на улице. Наконец, после всех проволочек,  отмучившись вечером в поезде, я сошёл в деревне Кордово, и расположился на берегу Кизира. Чудесное местечко в предгорьях Восточных Саян. Быстрая, широкая река несла свои воды по галечному дну. Освежив своё тело в воде, я поужинал, и сладко уснул. Давно так хорошо не отдыхал, да в таком месте. Меня всё время волновала проблема перехода из Алтая в Туву, а теперь всё позади. А вечером произошёл небольшой инцидент. Передо мной снялись туристы и оставили варёные яйца, солёные огурцы, картошку и мармелад. Хорошо жили! А я, голодный как чёрт, обрадовался такой находке. Но отлучился на пять минут, чтобы найти место для палатки, и не обратил внимания на собачонку. А, вернувшись, увидел, что половины добра уже нет, и даже яиц. Даже скорлупы не видно, целиком глотала, что ли? Эх, если бы мне попался этот грабитель в гневе! Но, и остальное пошло в ужин, особенно картошка.

8. На следующий день поел ещё земляники и смородины, а главное посмотрел в деревне финальный матч чемпионата Мира. С самой Алма-Аты не видел футбол. Вечером познакомился с отличным парнем. Случайно перекинувшись фразами, мы сразу нашли общий язык. Хрущёв Андрей работал охотником промысловиком в здешнем госпромхозе. А участок у него был в верховьях Кизира, под пиком Грандиозным.

 Да, крупнейший в Союзе Кинзилюкский водопад рядом. Меня это так увлекло, что мы договорились непременно встретиться и организовать туда экспедицию. Он мне и схему участка сразу дал. Я уж  хотел, было,  сам рвануть в те места, и выйти по Уде в Иркутскую область. Тем более намечался вертолёт в те края. А пешком 200 километров по Кизиру. Но потом, трезво подумав, решил не портить дело, и отложить его для капитального похода. Да и продуктов на такой срок не было сейчас. А карты на Уду я отослал знакомому в Харьков, который два года меня сманивал туда, я отказывался, и теперь сам загорелся идеей. Этот знакомый, Герасимов Юрий, должен был быть там сейчас, но до меня дошли сведения, что он резко поменял свои планы на Байкал, и рассчитывал его и Ильина застать в районе Слюдянки. Короче, близок  локоть, да не укусишь.

Ночи  были чудесные. Полная луна висела над островерхим лесом и играющей рекой. Вокруг красота полутонов ночного леса. Даже в палатке лежать не хотелось. Хорошо конечно лежать здесь, но пора и дальше трогать.

9. Сегодня, как никогда, душно, из воды не хочется вылезать, чувствуется по всему, что собирается гроза. Попрощавшись с Хрущевым, я сел на поезд. Оказалось, что в этих местах, только на реке Казыр, погиб Кошурников с партией. Ему там и памятник установлен, и станция названа его именем. Чивилихин в "Серебрянных рельсах" очень здорово описывает те события. Они не успели при изысканиях трассы до зимы выбраться в жилуху, и погибли. Трасса, хоть и прошла другим путём, но память о них осталась. Пересекая вечером Восточные Саяны, сделали огромную петлю и проехали по Чёртову мосту. Сначала он был виден рядом, зависая  хрупким пролетом, над пропастью. Спички-опоры утыкались где-то в дно ущелья в сумерках ночи. Но еще понадобилось некоторое время, чтобы сделать крюк и выехать на него, а дальше горы поглотила темнота.

10. Весь следующий день ехал до Иркутска. Сделав остановку лишь в Тайшете. Кругом равнина со старинными сибирскими сёлами. Необычно белые берёзы, как провожатые стояли вдоль трассы.

11. В Иркутске зашёл к знакомым, и, к счастью, застал дома. Меня пригласили на турбазу "Байкал", где они жили. Конечно же, я с радостью согласился. Сегодня целый день полоскал нудный дождь, но, подъезжая к Слюдянке увидел, что Байкал тих и кроток после ливня. Тёмные силуэты гор и долгожданное море опять передо мной. Выяснилось, что ни Ильин, ни Герасимов, не оставили своих координат в Иркутске, как договаривались. Или у них опять сорвалась поездка, или что, но мы так и не встретились. И в КСС я не нашёл ни каких сведений об их группе.

12. Вообще-то время в Утулике я провёл бесполезно.

13. Правда, удалось и позагорать, и покупаться. Сходил вверх по реке к трём медведям.

14. Побродил по побережью.

15. Но всё это были прогулки.

16. Надеялся с Климовым Юрием, командиром здешней КСС, сходить хоть на Черский или вообще по Байкалу. Он сначала согласился, но потом резко отказался. Я его понимал, - семья, да работа. А тут ещё на все дни зарядил дождь. Лило как из ведра, и затопило всю землю. Действительно, в этих краях "Мокрый мешок". Пересидел на турбазе, ночевал и прямо на берегу, пока была погода. Благо, закаты солнца в горы над озером, создавали изумительные картины. Немного запомнилась река Утулик с впадающими в неё водопадиками. Тут как бы камни обливались слезами без излишнего шума. И ещё, частный минералогический музей в Слюдянке. Это просто какое-то чудо, собранное энтузиастом. Тут нельзя пройти без внимания ни один камень, красота во всём! Именно в таких местах может зародиться любовь к камню. Описывать это бесполезно, надо видеть. Спасибо этому человеку за красоту, подаренную людям. Камни меня ещё нигде так не трогали, как здесь. Недалеко от Слюдянки,  видел и знаменитый мыс уходящий далеко в море. Ну, и конечно пробовал байкальского омуля. Дождь, однако, добил моё терпение, и я сел в поезд, чтобы выбраться из этой мокрой дыры. За  Выдрино, вдоль трассы, тянулись переполненные водой болота, а сам Байкал растворился в хмари.

17. Утром, в районе Татаурова, вышел к паромной переправе через полноводную Селенгу. Мутный поток со смытыми деревьями летел, чуть не прижимаясь к скалам. Хорошо хоть в тучах появились небольшие разрывы, и дождя уже не было. За Турунтаево пришлось долго идти пешком по шоссе. Ни один автобус, ни одна попутка, не останавливали. На все лады проклинал Бурятские порядки, когда, прикрываясь заботой о безопасности пассажиров, лишних в салон не брали, а поэтому билеты на автобус были раскуплены на несколько дней вперёд. Злой и уставший, присел перекусить у реки. По пути встретил лесоустроителей из Белоруссии, и они рассказали, что до этого была великая сушь и пожары, а теперь вот реки вышли из берегов. Наконец, грунтовая дорога снова привела к Байкалу. Вот что значит чудо-озеро. В каждом месте оно выглядит по-новому, и преподносит свои сюрпризы. Песчаные дюны тянулись в сторону Максимихи. Ровная полоса отличного пляжа обрамляла Баргузинский залив. Сосновые леса, с примесью березы, покрывали берега. Из-за тумана не был виден Святой Нос.

 Как в фантастическом американском рассказе про туман-убийцу, облако, родившееся в центре залива, росло и надвигалось, пожирая уже ближние мысы. Наконец поглотило и меня, обдав промозглым холодом. Силуэты людей и деревьев растворились. Но вода была теплая, и я с удовольствием искупался. Потом туман уполз в горы, но вторая волна накрыла так же внезапно и надолго. Такие пляжи как здесь были бы украшением любого курорта, а людей почти никого. Кроме этого можно отдохнуть и на озёрах, что находятся недалеко от берега. Одно из них, говорят, мёртвое.

18. В болотистой пойме реки Баргузин так же было немало озёр. В лесу я нашёл белый гриб, но так и не съел его. Получив разрешение на посещение национального парка, переправился на другую сторону реки и пошёл через сосновые леса на полуостров. На мелководном тёплом озере не выдержал, искупался. Дичь на обширных болотах и озёрах перешейка вела себя совершенно спокойно. Видно сказывался запрет охоты. Утки со своими выводками встречались довольно часто.

 Очень интересный низкорослый и редкий сосняк рос на чистом песке. Прибрежная гряда поросла более густо. Сосны раскинули свои кроны, и создавалось впечатление саванны. Потрясающий закат был в Баргузинской бухте. Солнце просто ослепляло, отражаясь от неподвижного зеркала воды. Пляж уходил куда-то в бесконечность. А с востока Святой Нос броненосцем вклинился в озеро. Горы на противоположном берегу растворились между небом и водой. Наконец, срезая мысы и болота, выбрался на Чувыркуйский залив. Тайга, сползая со склонов полуострова, погибала и высыхала в  болотах. Мёртвые стволы торчали частоколом из трясины. Кружило множество чаек, видел и здоровенного орлана. Собственно, я стремился в Чувыркуй, чтобы попасть на горячие источники. Да ещё надеялся встретить там катер "Святош" из Баргузинского заповедника. В Усть-Баргузине его не было, а в Давшу разрешалось ходить только ему. Мои дальнейшие планы предполагали прохождение восточного берега от Давши, до озера Фролиха. А пока расположился на ночлег у деревни Монахово. Неожиданно послышалось падение камней. Оказалось, что это козы-верхолазы заметили меня, и долго с любопытством наблюдали за моими действиями. Да ещё собака увязалась и улеглась рядом,  лаем отгоняя посторонних.

19. Утро встретило не только зарёй, но и серпом луны, который из золотого постепенно превращался в серебристый, и окончательно перегорел, став пепельным. Солнце победило и вырвалось из-за Баргузинского хребта. Цепляясь за камни, я пытался идти вдоль берега, но потом всё же пришлось раздеться и передвигаться по пояс в воде, обходя скалистые прижимы. С одного уступа вспугнул цаплю. В смешанном лесу поднимал и рябчиков. Тропинка вилась по самым кручам над обрывами, но открывала отличные виды. Древний ворон заскрипел, заметив моё приближение. У песчаной косы, отрезавшей перегревшееся болото от моря, пообедал. Забыл упомянуть о том, что собаку я оставил в Монахово, хотя она и заскулила, когда не смогла за мной лезть в воду. У неё могли быть хозяева, а я ей вдруг понравился.

 И вдруг, в Курбулике, от своры псов, отделился один и опять побежал за мной. Я думал, что это новый попутчик, и попытался прогнать, но потом с удивлением узнал свою знакомую. Вот ведь упорная, обежала по скалам, и встретила меня в другой деревне. Так и шли мы теперь вдвоём. Хотя, может, ей  и не впервой увязываться за туристами, которые жирно кормят, но я ведь её не баловал, да и ядовитые супы из пакетов она не ела. Одна уютная бухта сменялась другой, я уже начал уставать, и был потный от отражающегося и греющего солнца. Входя в змеиную бухту, сразу встретил ужа. Вижу, стоит много палаток. Оказалось, дошёл, но источники на другой стороне,  надо обходить. Еле волоча ноги, потопал вперёд. А там  - шкуродёр из кедрового стланика. Мой станковый рюкзак очень мешал, и иногда я полз на четвереньках, иногда по стволам сплетающихся деревьев. В общем, намучился в этом сумрачном месте.

Надо сказать, что Чувыркуйский залив, это рассадник комаров. В болотах и тёплых мелководьях их тут выводится масса. Раньше я считал, что Байкал - это райское место, где на кровососов и внимания не обращаешь. Зато полно рыбы, кормящейся этим комаром. В самом дальнем конце бухты заметил многочисленные блики волн, но, присмотревшись, заметил, что это рыба кормиться.

А ведь тут вся бухта играла просто поразительно. Рыбки выпрыгивали из воды, и чешуёй блестели на солнце.  Наконец, поставил палатку в укромном осиннике, чтобы никто не мешал. Пройдя сосняк, спустился по степному склону к горячему источнику. На месте ключа был сруб с вырытой ямой. Рядом ещё ванна в песке и сруб поменьше. Окунулся сначала в Байкал, а затем постепенно сел в ванну. Температура 45 градусов. Ну и расслабление! Ну и кайф!  После тяжёлого перехода весь размягчаешься, отходишь. Сероводородная ванна хорошо отпускает суставы, чтобы потом долго не остывать и не простыть, делаю контрастную ванну в Байкале и хорошо растираюсь. Сразу почувствовал слабость и пошёл к палатке. Заснуть не удалось, так как разразилась страшна гроза, но дождя было мало.

20. Ночью прошла ещё одна гроза, но это я слышал уже сквозь сон. Утром  половил рыбу и испёк на костре. А клевала она тут на что угодно. Опять у воды встретил змею. Благодаря прозрачности, видно, какую рыбу ловишь, и можно выбирать, прямо, как в аквариуме. После дождя полезли грибы, и я, наконец-то, сварил из них суп, а чай сделал из бадана, набранного на скалах, в стланике. Недалеко от мыса Верхнее изголовье, были отличные уединённые пляжи, до которых не так просто добраться по берегу. В священных водах Байкала я купался и загорал совершенно голый.

21. Дождь начал портить отдых, не смотря на горячие ванны. Пришлось искать путь назад. В бухте с нашего научного катера рыбачили американцы. Лодки, акваланги, снаряжение - позавидуешь. Но они не шли на север, да и "Сватоша" не было. Тогда, с катером рыбоохраны я вернулся по морю в Корбулик. Посмотрел гроты на выступающих недоступных мысах. Да, Байкал везде красив и не предсказуем. Надо когда-нибудь пройти вдоль берегов на байдарке. Одного такого мужика здесь уже встречали. Правда, у него в спутниках было три собаки. Пешком шёл через лес в Монахово, заедаемый комарами и заливаемый дождём, А к ночи ещё и гроза, но я правда успел поужинать и залечь в надёжное укрытие в палатку.

22. Рядом, в домике рыбака отдыхала плановая группа, я их уже встречал в Змеёвой, и теперь решил выбираться вместе с ними. Хозяин дома был мужик неопределённого возраста, с чувством юмора. Несмотря на простецкий вид, отвечал так, что все были в восторге. Особенно горожан поражало, как он тут живёт один и без кино. На это следовал ответ, что тут каждый день такое кино, что специально не придумаешь, особенно если посередине комнаты стоит ящик водки. Кое-кто вылетает через окна и двери лучше, чем в любом боевике. На все подобные вопросы ответ таким естественно - спокойным тоном, что трудно передать. Конечно, рыбаки были избалованы туристами. За всё расплачивались водкой, в ход шел и ящик-другой первосортного омуля, и проезд на катере, и на машине.

 Я перебрался в этот дом, так как дождь даже не давал высунуть нос на улицу. Сегодня прошло два месяца с начала пути. Настроение было гадливым. Почему-то вспоминалась бабушка. В голову лезли чёрные мысли, я их отгонял, но они приходили сами собой. На следующий день она умерла. Но об этом я узнал много позднее. Говорят, перед смертью, она всё время вспоминала меня, и думала, что я рядом. Господь донёс до моих ушей её слова. Поэтому и погода  сегодня, и в последующие дни была на редкость мрачная.

23,24. На три дня я застрял в Усть-Баргузине. Искал катер отходящий хотя бы в Северобайкальск. Мысль о Давше пришлось оставить. Ночевал по всяким мокрым вагончикам. Настроение было самое скверное. Дождь всё лил,  я проклинал эту дыру. Хотя, в другой ситуации и в хорошую погоду, здесь места тоже очень красивые, чистые сосняки в дюнах у озера. Отдыхай, любуйся природой, но на душе тяжело. Починил в мастерских хоть сломанную раму рюкзака. Наконец пришёл катер, но опять застрял надолго, я уже  хотел лететь самолётом, но там, как и везде в Бурятии,  по-скотски относятся к людям на любом транспорте. Билет уплыл из-под носа, но и к лучшему.

25. Расстроенный,  пришел я в порт, и, о чудо, попал прямо на отходящий танкер "Майкоп".  Взяли без слов. То, о чём мечтал, свершилось. Морем обогнул мыс Нижнее Изголовье,  и прошёл мимо Ушканьих островов. Святой Нос, прямо как топор, вклинивался в воду. На самом острие, под гребнем хребта, приютилась метеостанция в окружении лиственниц и осин. Байкал к вечеру почти стих, и мы шли прямо по середине озера в полный штиль. В бинокль я разглядывал сумрачные горы обоих берегов. Проводил солнце за хребет. Где-то под Байкальским хребтом струилась полоска дыма от почти невидимого парохода. Тишина и покой.

26. Таким же красивым, но прохладным было утро, а день, как обычно стал жарким. После дорожной нервотрепки,  я отлично отдохнул здесь на пляже. Сходил в такой знакомый мне и почти родной Северобайкальск. Каждое прибытие сюда мне доставляет радость и приятные воспоминания. Ещё вчера я планировал встретиться на Фролихе с Кузнецовым Саней. Думал, что опоздал, но, опросив народ, понял, что зря беспокоился, он не приезжал. Конечно, было обидно, я потратил столько сил, чтобы прибыть сюда, пожертвовал Давшей, а он не прибыл. Жаль, но терялось доверие. Опять остался один. Вечером были знакомые:  пригласил к костру двух продрогших девиц, да ещё парня.

27. На следующий день в месте с толпой иностранцев отбыл в Хакусы. Но сначала подошли в красивейшую дикую бухту, в обрамлении скал-столбов и с поющими дюнами-песками. Нетронутый следом песчаный склон, золотой полоской пролегал между бирюзовой водой и седыми склонами, покрытыми буреломом некогда сгоревшего леса. Датчане и голландцы просто обалдели, от такой красоты и пустынности, и стали с крыши парохода бросаться в Байкал. Да, видно, не рассчитали, что вода в озере не парная, и гребли к берегу с рёвом изо всех сил. Потом отходили на камнях в позе пингвина. Вся эта орда, с кучей посуды, еды и наших "шестёрок", высадилась на берег. Мы их ждали, отложив  на два часа  отход в Северобайкальске. Гостеприимство - это хорошо, но как любят наши за валюту полизать зад любому заезжему клоуну!

 Да, вид их бросал местных жителей просто в шок. Спецпродукты, конечно, были только для них, ну, и  то, что успела хапнуть команда. Русских бесцеремонно отшивали. Противно и стыдно смотреть на всю эту картину. Правда, с нами диким способом ехала группа венгров, но те вели себя довольно порядочно, я с ними даже шёл в начале, но затем оторвался вперёд. В Хакусах я первым делом воспользовался случаем и скупался в сульфатном источнике. Тут под крышей был целый бассейн чистой горячей воды. В отличие от Змеёвых источников сероводорода, а следовательно и запаха, не было. Из скалы бил мощный поток, и горячим ручьём поросшим водорослями, уносился к Байкалу. Получив большое удовольствие и остыв, пошёл в бухту Аяя. Сначала продирался по лиственничному лесу, вдыхая запах багульника, затем сошёл на хрустящую гальку скатившись по песчаной осыпи. Встретил речушку, решил перейти вброд только сняв сапоги. Но вода оказалась настолько прозрачной, что ухнул чуть не по пояс, неправильно определив глубину. Идешь как один по пустынному берегу, и так  хорошо, что ничего не надо. Надоело идти, - разделся, и в воду. Надоело плавать, - вылез на песок и загорай как ящерица. Склон чуть осыпается, песчинки щекочут тело, вода высыхает под лёгким дуновением ветерка и жарким солнцем. Аромат хвои наполняет воздух. Ты один на один с природой, и хорошо бы ни кто не мешал. Только сосны на серых развалах скал смотрят на тебя. Песчаные поля пустынны. Но след медведя говорит о наличии истинных хозяев тайги.

 На берегу попалась мёртвая нерпа, и уже не в первый раз. На мыске у впадения ручья, нашёл нужное зимовье, и встал на ночлег. Немного прибрал территорию, сварил ужин, рассчитывая на приход венгров, и оставив всё это над костром, пошёл в гору. По заваленному деревьями склону не так-то просто было подняться к серым выходам скал. Но отсюда открывалась панорама на пройденный берег. Солнце закатилось, и я постояв немного, свалился вниз по мягким, глубоким моховым подушкам. Разведал тропку, по которой надо срезать завтра мыс и дойти до основания бухты. Венгры так и не дошли, и засыпал один, думая, что нет в Союзе всё-таки места красивее и лучше чем Байкал. Конечно, в отдельных уголках страны природа показывала поражающие творения, но в совокупности территория Байкала превосходила всё увиденное.

От этого вывода я не отказался и после завершения маршрута.

28. Интереснейшей тропой вьющейся по чаще леса вышел к Фролихе. Вокруг бурелом, карстовые воронки на седловине, не проходимый, а проползаемый стланик на спуске к бухте. Я право не ожидал, что выйду снова в бухту, и подумал, что уже Фролиха, но нет, ошибся. Встретил егеря и туристов, расспросил ещё раз, не видели ли они моих знакомых. Сделал привал на обед, и ещё раз зашёл в воду, ступая по каменисто-песчаному дну бухты. Как ни хорошо было отдыхать здесь, но спешил на озеро, ещё надеясь, что Кузнецов, может, зашёл с другой стороны.

 Минуя болота и каменистые гряды всего за полтора часа, вышел к Фролихе. Хотя пришлось и попотеть. Сразу увидел здоровую щуку, чей-то трофей лежащий у мелководной бухточки. Типичное озёрно-лесное мелкое население встречало меня, чайки, утки, бурундуки, всё время были рядом. Почти у истока реки поставил свою палатку. Вообще-то от озера ожидал большего. Много был наслышан. А здесь меня встретил мелководный водоём с противоположным склоном из курумника. Да ещё много кровососов, ну и как следствие, рыбы тоже. Пожалуй, из-за этого оно и славилось, это уединённое озеро ледникового происхождения. Тут я очень пожалел, что в Утулике отказался взять предложенные, продукты, и ограничился минимумом. На голодный желудок всегда вспоминаешь о не съеденной пище, и упущенных возможностях. Ну что ж, оставалось опять варить суп из пакета, да чай с бадана. Сходил к истоку реки Фролиха, где она вырывалась потоком из озера, и кипела по камням в русле. Искал возможности брода или переправы. В дальнейшие мои планы входило уйти мимо Фролихи через Баргузинский и Северо-Муйский хребет в Уоян. Разрешение этого вопроса я оставил на завтра. Сделал запись в дневнике, с сожалением подумав о расставании с Байкалом. Да, сегодня у брата  День рождения, но, как потом выяснилось,  он был уже на Алтае.

29. В общем, Фролиха мне не нравилась. Утром выяснилось, что байдарочники, которых я вчера видел, свернулись и ушли. Вопрос о переправе встал остро. Пробовал половить рыбу, но видел только двух крупных окуней, да ещё щуки отлетали от берега. Связав два бревна, думал переправить рюкзак, сам и так переплывал. Но всё-таки не рискнул. Можно утопить вещи, и ещё хуже быть затянутым в русло реки. Надеясь на авось, пошёл по болотистому берегу с торчащими  камнями. Нашёл огромный вязаный плот, но одному не столкнуть. Очень редко попадались песчаные косы, где можно передохнуть. На противоположной стороне виднелось зимовье. Как мне потом рассказали, там была горячая ванна, которую я искал. Жаль, что не попал.

 Ни ягод по берегам, ни дичи в лесу не было. Всё-таки сказывалось посещение людей. Зато всё компенсировали комары. Их тут в избытке. Пару часов пришлось прыгать по крупным валунам, между которыми была вода. Тут требовалась крайняя осторожность. Единственный выводок рябчиков и немного ягод нашёл на противоположном конце озера. На берёзовой косе у отличного пляжа поставил палатку. Людей никого. Пока дул сильный ветер с озера ещё ничего, но он резко стих и на меня набросились полчища комаров. Ладно, хоть средства защиты есть. Здесь был плот, но совершенно не нужный, так как теперь в правый залив пришлось бы идти опять по каменным осыпям. Вечером был полнейший штиль. Солнце скрылось за горами, прорезав небосвод ярко-малиновой подсветкой облаков. Это кружево над чёрными хребтами было настолько контрастно, что завораживало взор. Всё же я стал подумывать под влиянием болот и мошкары о возвращении. Такой отдых меня не устраивал, а главное - впечатления не те!

30. На следующий день моё решение подтвердили появившиеся со стороны реки Акули прибалтийские туристы. Они шли без мази и были настолько заедены мошкарой, что страшно смотреть. У них тоже встал вопрос о выходе к Байкалу. Рассказали, что долина Правой Фролихи заболочена. Чашу весов перевесила надвигающаяся гроза. Попив лесного чая из бадана и смородины, я оценил ситуацию и ринулся на Байкал через речку Берею. Шел  быстро, не щадя себя. Обливаясь потом,  лез в гору, царапался в стланике, скакал по камням, и даже сбился с тропы в болотах. Гроза давила духотой, гремела над головой, зловеще чернела тучами.

Стиснув зубы, ломился по топкому болоту через несколько роток Береи и её притоков. Обшарил один берег на курумниках, но тропу потерял всё-таки на другом. Времени для отдыха не было. То хватая чернику обильно появившуюся в сосняках, которые ещё не успели сгореть на водоразделе, то голубику в речной, болотистой пойме. Стоило дождю хоть на мгновение опередить меня, как дальше пришлось идти всему мокрому. Ведь молодняк и кустарник сразу соберут воду. Спина и так уже покрылась солью от пота. На встречающихся рябчиков и чёрных белок не обращал внимания. Вроде и каменные реки остались позади, и спускаюсь всё ниже, где река приобрела устойчивый и выраженный характер, а Байкала всё не видно. Встретил группу из Киева, обменялись информацией и разошлись. Всё-таки от грозы ушёл. Видно было по полосам дождя, как она захватила вершины гор. За шесть часов,  радостный, но уставший,  выбрался на Байкал. Тут тоже висели тучи, но в палатке дождь не страшен. Ветерок оставляет надежду на улучшение погоды.

31. Не ждал, что вернусь в Хакусы и на Байкал вообще, но это к лучшему. Принял горячую ванну, после перехода в сырое туманное утро, успел и на теплоход. Вскоре мы как бы оказались в открытом море: ни берегов, ничего не видно, только серая вода и туман. В Северобайкальске познакомился с мужиком, в его  палатке и заночевал.

1 августа. А на следующий день поехал на Слюдянские озёра. Раньше всё мимо них, так  ни разу и не был. С дороги открылся знакомый вид на Слюдянскую губу и мыс Тонкий. Горные осыпи с выходом слюды прижимались с правой стороны дороги. Ну а озеро казалось очень приятным, тёплым, с чистым песчаным дном, я устроился среди соснового леса. Искупался, постирался, почитал книгу, в общем совместил приятное с полезным. Тут было достаточно тоскующих от одиночества девиц, ищущих развлечений. В течение дня обошёл всё озеро и выбрался на Байкал. После парной воды, здесь на Байкале наползал такой холодный туман, что я долго не задерживался и вернулся на Слюдянку.

 Пройдя по песчаной косе между болотом и озером,  попал в тупик. Вода отрезала путь к шоссе. Но ничего, вернулся назад и по сосновому лесочку пошёл пешком к городу. Потом на шоссе меня подобрал автобус. В общем, день провёл не зря. До полной темноты попрощался с Байкалом, где провёл три незабываемые недели, и ушёл на вокзал. Жаль, конечно, что краткие записи не восстанавливают полную картину, и не передают всех впечатлений, что были на маршруте.

2. Муйские хребты открылись утром в незнакомом обличье. Не было снега, как год назад, и не сияли вершины. Всё-таки уже август. За окном поезда текут бесконечные забайкальские пески. Целая пустыня, только поросшая сосновым лесом. Лишь в пойме Витима показались необъятные низинные болота, я ехал по БАМу. Позади осталось Таксимо, самая восточная точка, где я был. Дальше неизвестность. Показались острые гребни гор Кодарского хребта. Карты на Читинскую область у меня не было, но увидев красивые озёра, не доехал до Чары и слез. Это были озёра Леприндо. Кругом сплошной камень, и вдруг на этой высоте вытянутые зеркала озёр в обрамлении полоски леса. Тут мне так понравилось, что я провёл на озере два дня. Под горой, на песчаном пляжике, в незаметном месте поставил палатку. Сказывалась высота, и сюда уже начала добираться осень. Первые жёлтые листья на берёзах, и сильно расплодившаяся мошка, говорили о её подходе. Горы на удивление быстро собирали тучи, и грозы набрасывались молниями на озеро. Сидишь, и смотришь, дойдёт полоса дождя или нет. Поливало узкими полосами, особенно у протоки между озёрами. Белые барашки волн забегали посередине. Гремело нещадно, очевидно от близости к небесам. Противоположный берег опускался к воде почти безлесою, горной заболоченной тундрой. А у меня с тыла стеной стоял Кодар.

3. Несмотря на мошку, я всё-таки разделся и загорал после купания. Пил кофе с молоком, ел голубику с сахаром, но что-то всё-таки тоска напала. Может жаль расставаться с Байкалом, может дом вспоминаю. Но эти мысли сразу гнал прочь. Внимание отвлёк увлечённый кулик, шагающий на своих ходулях, и слегка наклонив в бок голову высматривающий мальков. Рыбак он был успешный и так увлёкся, что прошагал в трёх метрах от меня, а потом уже опомнился, и улетел.

Идя вдоль озера, нашёл  утонувшую в шторм белочку. Многого я тогда не знал о Чаре. Ни о горячих источниках, ни о ледниках и каньонах, ни о пустыне. Прошёл мимо, а жаль. Поезд всё полз и полз на хребет Удокан. Уже, казалось, на самое небо забрались, снег лежит у дороги. Даже спускаться страшно, ведь огни посёлка очень далеко внизу. Чарская котловина, с её болотами и редкой лиственницей, где-то далеко позади. Тут, наверху, лунный ландшафт и мрак. В Хани спустились в полной темноте.

4. Надо  сказать, что каждая станция, каждый посёлок строила какая-нибудь республика или город. Поэтому  в вокзал, лицо посёлка, тут вкладывали всю красоту и умение. Монументальные вокзалы БАМа хоть и пустынны, но каждый по-своему красив и интересен. Сквозное движение открывалось только в конце прошлого года, через 15 лет после начала строительства. Мне было  очень  интересно  посмотреть весь БАМ, а пока пересекли Олёкму, и подъезжали к столице БАМа - Тынде. Полдня я провёл в городе, поел дынь, попил молока, словом,  поправил здоровье. Опять шел дождь. Что делать? Посмотрел Гилюй, и вперёд, на Зею, в надежде встать на водохранилище.

5. В 1984 году мы в этих местах должны были работать, но не попали. Я  тогда сожалел, а, видно,  зря. Это сырая болотистая дыра с гнусом и комаром. Еле выбрался на берег заваленный топляком и торчащими сухими стволами. Как после всемирного потопа, кочками торчали острова с обрушивающимися берегами и гибнущим лесом. Полоскал дождь, ветер гонял волны. Болото переходило сразу в воду. Перейдя на другой залив, всё же устроился в рыбацком балагане. Хорошо хоть, есть в  изобилии голубика,  да немного брусники. Судя по рассказам рыбаков, рыба ловилась  неплохо.  Перед закатом на пару минут мелькнуло солнце, зато её сменила необычайно огромная луна. Её свет пробивался даже через облака,  а в открытую, слепил глаза. На высоте ветер перемешивал и рвал тучи. В свете луны и блеске воды создавалась картина дьявольской ночи.

6. Эти дожди не прошли даром. В Амурской области произошло наводнение, я сам видел Селемджу, и её притоки слившиеся воедино. Масса воды прочёсывала леса, кустарники, поля. Огромные территории занимали низинные, полные воды, болота. Да, тяжело достался строителям этот БАМ, особенно военным, которые строили восточную его часть.

7. Останавливался  и в Ургале. Но и за ним картина не менялась. Кругом буйство воды. Туранский и Буреинский хребты обильно поставляли воду в долины рек. Удивляться этому не приходилось, так как сейчас в Сибири время дождевых паводков. Лесистые горные склоны покрывались мраком туч. Кое-где они заканчивались каменными останками, или такие же башни стояли на страже в долинах рек. Железная дорога иногда прыгала по мосту через бездонные пропасти, вдруг резко уходившие под насыпь. Завершил я путешествие по БАМу в Комсомольске-на-Амуре. А ведь когда-то хотел пройти его пешком, а сейчас пролетел лишь глазами.

8. После, поездом, через Еврейскую область, прибыл в Хабаровск.

9. Долго в утренних сумерках рассматривал Амурскую пойму с многочисленными протоками, пока с моста не увидел саму великую реку. Хабаровск мне полюбился с первого взгляда. Хороший, приветливый город. Бывает так, что приезжаешь в город и сразу его принимаешь как свой. Это у меня было и с Сыктывкаром, и теперь с Хабаровском. И отношение к людям тут не плохое, и сам город хорош. Стояла  жара, я вышел на Амурскую набережную. Кто загорал, кто купался, а один мужик, так при мне вытащил здоровую лобастую рыбу. Всё было удобным в этом городе. Я попытался устроиться на работу в Хабаровскую экспедицию. Брали на хороших условиях с удовольствием, но вот только в Хабаровский край. А на Камчатку или Сахалин надо выписывать пропуск у себя дома. Мне пришлось сначала отложить это дело, а потом и отказаться. Попробую ещё в Приморской экспедиции.

 В оставшееся время побывал на Уссури, сходил попариться в отличную баню, посмотрел фильм. В парке у теннисных кортов увидел интересную картинку:  множество воробьев неуклюже прыгают в траве. Не как обычно, а высоко и далеко, поддерживая равновесие растопыренными крыльями. Это они ловили белого мотыля. Насекомые часто уходили от ловца, и тогда в воздухе происходила потешная погоня с зигзагами оканчивающаяся фиаско для  воробья.

Тут же воробьиная мамаша учила охотиться сына. Тот пока что только смотрел и кричал, подставляя клюв для подачки. И такой деловой вид был у высматривающих в траве добычу воробьев, что нельзя не улыбнуться. В Хабаровске я надеялся получить письма из дома, но они ещё не успели придти. Пришлось уезжать так.

10. По долинам Приморья поезд шёл на юг. Совсем  рядом был Китай. Места давно манящие меня, и знакомые только по фильмам и книгам Арсеньева. Остановился в Сибирцево, и оттуда поехал на озеро Ханка. Погода пасмурная, район почти безлесный, озеро мрачное. Выбрался из Астраханки на берег и прошёл на север чисто из интереса. Узкая полоса песка прерывалась иногда зарослями тростника. У Камня Рыболова берег обрывистый с выдающимся мысом. Воды озера тонут в дымке у Китая. Надежда увидеть лотосовые поля опять не оправдалась. Вернулся в Сибирцево, и проклинал сволочные выходные. Народу на транспорте столько, что не впихнуться даже с билетом. У людей нет и следа вежливости в очередях и на посадке. Ночью напролом влез в Чугуевский поезд, и с трудом протискиваясь среди потных тел нашёл единственную свободную третью полку, да и ту уступили. Разделся по пояс и залез туда. Дыша непонятно чем, но только не воздухом, заставил себя заснуть, чтобы скорей кончился этот кошмар. За всё время пребывания в Приморье заметил, что из людей тут делают быдло, особенно в сфере услуг и на транспорте. Все условия, чтобы топтали детей и старух. Во всём Союзе, Приморье в этом отношении самое худшее. Не буду вдаваться в подробности, и анализировать  причины, - пусть это делают политики.

 Выходные я невзлюбил давно, раз и навсегда. Худшие дни на маршруте. Хорошо хоть попробовал изумительно вкусной черёмухи. Она здесь крупная и не вяжущая.

11. Проснулся на конечной станции. Кругом видны невысокие лесистые горы. Долго искал кого-нибудь из лесопункта, чтобы узнать, куда здесь лучше сходить. Судя по рассказам, все  Приморье  вырублено в долинах. Только в этом году запретили трогать кедр. Мне предложили поискать женьшень, но толком я не знал этой травы. Увидел лишь потом в краеведческом музее Хабаровска. Сейчас здесь вёл наступление шелкопряд. Его коконами были сплошь залеплены все столбы, где горел ночью свет. Тысячи мёртвых бабочек лежало на земле. Стоял неприятный запах гниющей массы. В самых невообразимых местах встречались отложения шелкопряда, а высокие мачты изменили свой цвет от них. Что же будет, когда эта армада вылупиться.

 С транспортом мне больше сегодня не везло, и я к вечеру пешком пошёл по дороге в верховья Уссури. Даже к вечеру мучила жара. Речки пересохли, воды почти нет. Какой контраст с Амурской областью. Джунгли покрывали горы Сихоте-Алиня. И каких пород здесь только нет. Наиболее красив маньчжурский орех. Только мякоть пачкает руки плохо смываемой йодистой краской. Тут я почувствовал, что опять на юге. Покров леса был настолько плотным, что казался не пробиваемым издали, а солнечные лучи лишь с трудом находили путь к земле в его кружевах. Стрекотание насекомых и пение птиц придавали экзотичность и живость местной природе. В таком окружении сразу как-то стало веселее. Перейдя Уссури,  я устроился на ночлег у одной из стариц реки. Хорошо хоть здесь была вода. После душного дня накопились тяжёлые тучи, но дождь только слегка брызнул, даже не пробив листву деревьев. За старицей сразу начиналась скала утопающая в зелени. Цикады убаюкивали меня после ужина.

12. А утром пришлось вытряхивать из палатки здорового паука, что ночевал со мной. Хорошо хоть не змею. Скрытая в джунглях, Уссури журчала по камушкам вдоль дороги. Застрявшая в ветвях трава говорила о необычном буйстве этой тихой сейчас речки после тайфунов. Тогда она не щадила ни лес, ни деревни, принося беды и разруху. Совсем недавно тут люди отсиживались на крышах домов. А я пока мок только от пота. Дорога шла и полями, приближаясь к скалам чудной красоты. Горы бастионами стояли на границе с полями. Где не могла уцепиться пышная растительность, там обнажались красивые старые скалы. С расспросами двигаясь по деревням, я наконец добрался до Ясного. Высокотравные речные луга и поля остались позади. Разыскал, и устроился на ночлег у технорука Иваницкого. Редкой гостеприимности люди, он и жена. Без лишних слов и церемоний сразу поставили дело так, чтобы я чувствовал себя как дома.

Вечером стол был полон явств и напитков, всего и не перечислить. Тут и свежая горная форель, и незнакомые грибы, и ещё много всякой всячины. Широка русская душа. На таких людях и будет держаться страна. Они всегда помогут другим без корыстного умысла. Много чего хорошего можно сказать про них,  одним словом люди с большой буквы. Я и выпить тут не отказался в виде исключения. Да и мой вопрос заброски в район горы Облачной был решён сразу. Я взял кальки местности, снаряжение полегче,  оставалось ждать завтрашнего дня и машины на делянку.

13. С утра  встал вопрос, а получится ли сегодня выйти в горы. Льет дождь. Сегодня понедельник, да ещё 13е число. Ну, ничего с Божьей помощью, всё будет нормально. Машина забралась на последние делянки в горы. Сильнейший туман поглотил даже ближайшие деревья на опушке. Естественно мне пришлось задержаться с выходом. Было два варианта подхода в район Облачной. Один по ручью Победа, а другой по правому водоразделу. Дорога пока шла ещё по водоразделу. Недавние пожары уничтожили лес в долине, и подбирались наверх. И вот сейчас, заготовители брали со склонов подсыхающие деревья, чтобы хоть что-то пустить в дело.

 Тяжело дыша, я медленно поднимался по дороге. Видно, хмель выходил. Смотрю, идут навстречу три здоровых, чёрных от воды, кабана. Идут  спокойно, пригнув к земле пятачки. Фотоаппарат,  как назло, в рюкзаке. Когда оставалось метров 20, чувствую, что пора проявить себя, иначе поведение близко испуганного животного не предсказуемо. Сказал " Стой". Первый секач уставился на меня, и резко развернувшись, побежал назад. Сопровождающие опомнились не сразу, но тоже дунули в след. С дороги кабаны не свернули, но скрылись за горой. Животные прекрасно разбираются, с ружьём человек или нет.

 Не успел я проводить кабанов, как чёрная меховая полоска замелькала среди валёжин. Бегом по земле, всего в нескольких метрах, пробежала мимо белка, лишь на мгновение устремив на меня непонимающий взгляд. Хорошее начало! Красоты и тайны уссурийской тайги, некогда воображаемые, превратились в реальность. Ну, а мелкие лесные обитатели вертелись кругом. Это и кедровки, и бурундуки, и толстозадые пищухи. С дороги мне пришлось всё же свалиться в глубокий распадок. Не хотелось туда лезть по мокрой траве, но по водоразделу рос стланик, и лежал бурелом. Зато внизу у ручейка оказалось очень уютно. Сразу встал на обед и обсушку. К этому времени солнце всё-таки победило туман. Каменистое русло было более удобным для ходьбы, хотя со следами бурных потоков в виде стволов деревьев. Гигантские многообхватные липы колоннами вздымались к небу. В их огромных дуплах и любит зимовать гималайский медведь. На ручье встретил смелую птичку - бурую оляпку. Ныряя в поток, она собирала личинок в камнях, чем выше, тем сильнее сжимались горы у ручья. Стало сумрачно. Водяная пыль от бесконечных водопадиков висела в воздухе. Подъём в гору был не лёгким. Мне пришлось раздеться до пояса. Крайняя осторожность требовалась на камнях в русле, а по берегам приходилось пробиваться через переплетённые заросли. Правда, одно время здорово помогли затёски геологов. Шёл по их тропе не заботясь о выборе пути, чувствую, что до самой темноты сил подниматься не хватит, да и в гольцах ночевать не стоит.

 Среди развалов камней и зарослей чахлых елей и каменной берёзы встал на ночлег. Пришлось рубить настил из жердей и класть лапник. Изогнув дугами прутья, натянул плёнку. Тут же рядом разжёг костёр и запас дров на завтра, спрятав их под колодину. И не зря:  не успел закончить ужин, как пошёл дождь. Со склона, по трубе ручья, хорошо было видно, как на Партизанском хребте скапливались тучи и рвались сюда. Они прямо над головой неслись, стараясь вдавиться в горы. Долина Уссури где-то далеко внизу. Тут от её пышной растительности не осталось и следа. "Скворечник" моё был вроде ничего, и я довольно сносно провёл ночь на высоте в непогоду без палатки и спальника.

14. Утром набрал заманихи и крупного золотого корня. Это вообще-то было открытием. Местные жители даже не знали, что он тут растёт и как выглядит. Такая штука мне очень пригодилась в дороге, и я жалел, что маловато взял, Ручей почти кончился, пришлось лезть чуть не по вертикальным стенкам и уступам, чтобы выбраться из его лога.

Но, выбравшись, попал в стланик, и долго продирался где не пролом, где мучительно находя проходы среди этой древесной трясины. Стал замечать помёт медведей, вывороченные камни, объеденную бруснику. Они были где-то здесь. Выйдя на соседний с Облачной голец, определился по карте местности. А медведи, вот они, внизу, на седловине. Стой,  как в цирке, и рассматривай в бинокль. Такого количества зверей  одновременно мне ещё не доводилось наблюдать. Крупная медведица учила икать корм трёх тёмненьких медвежат. Те были приличными учениками и следовали за матерью. Все были увлечены переворачиванием камней и поиском личинок. Рядом болтался ещё один здоровенный медведь. Я так и не понял, кем он приходится. Конечно, не пестун, в лучшем случае двухлеток. Такой же большой, как и мамаша. А может, сосед?

 Одно время она долго гналась за ним, пока тот не скрылся под склоном горы. Потом вылез опять. Его то я и решил поснимать, осторожно спустившись в седловину. Подошёл метров на 40. Потом крикнул. Медведь встал на задние лапы, приподнял уши, и долго всматривался в мою сторону. Потом на всякий случай отбежал метров на 20 и опять давай кормиться. Как бы давал мне знать, что дорога свободна, и я могу идти своим путём. Тут на высоте почти 1800 метров я был участником удивительной встречи и красивой сцены. Откуда-то из огромной глубины долины вырывались вертикально вверх белые облака. На фоне их движения и чистого неба ходил по кромке седловины красавец медведь. Зрелище, ну,  просто времён девственной земли. К медведице не рискнул подойти. Уж если она медведя отогнала от медвежат, то меня и подавно. Прошёл так, чтобы из-за стланика её не увидеть. Да и она, видно уловив запах, увела детей под склон. Так мы и разминулись на неширокой седловине у горы Облачная.

 Высшая точка Приморья каменистым конусом возвышалась передо мной. По чистым камням легко поднялся на вершину. Тысячи ласточек кружили над головой. Интересно, где она выводила весной птенцов, ведь норок не выроешь между камнями. На вершине был выложен тур и каменная стенка. Множество мемориальных табличек от восходивших к юбилеям экспедиций. Во все стороны, горы изрезанны глубокими долинами, у которых и дна не видно в гуще лесов. Лишь кое-где проглядывают змейки ручьёв. Усиливающийся ветер всё упорнее выбрасывал вверх остатки утреннего тумана, формируя из него новые облака. Наконец захлестнуло и вершину. Видимость сразу упала, я как бы оказался отрезанным от земли. Подумал, какой долиной мне лучше спуститься, и решил той, куда приведёт тропа. Но хорошая  тропа, петляя, исчезла в лабиринтах высокого стланика. Тогда и ринулся прямо вниз, через стену веток. Её пробил, но легче не стало. Вниз не шёл, а буквально падал, держась за ветви деревьев. Склон очень круто спускался к руслу ручья. Мне уже стала казаться бесконечной эта пропасть, пока я вышел к воде. Ручей назывался Сухой, но, слава Богу, вода здесь была.

 Таких дебрей и буреломов я ещё не видел. Огромные стволы, падая, подминали под себя меньших братьев. На необычайно крутых склонах не всегда могла закрепиться растительность, и полосы камней сползали вниз. В русле, то тут, то там образовывались плотины снесённого водой леса. Осклизлые камни смоченные дождём строили коварные ловушки. Стояла проблема, как взять то или иное препятствие, я всё же старался идти по ручью, хоть немного легче. Завеса водяной пыли делала и без того сумрачным этот коридор.

 Неожиданно вспугнул крупное животное. Сначала подумал, что изюбрёнок, но потом, рассмотрев пестрины на сером крупе, понял, что это крупная кабарга. Лучше разглядеть в чаще нельзя, да и она быстро убежала. С каким облегчением я вздохнул, когда увидел липы. Тут, в низине, можно сделать и привал. Отдохнуть после трудного спуска и пообедать. Насыщенный событиями день ещё не кончился. Было видно, что на верху горы уже утонули в облаках. Собирался дождь. Ведь совсем близко океан, дающий ветрам массу влаги. Кусты впереди опять затрещали и показались маленькие бурые поросятки. Их мамаша тоже хрустела в малине, я насчитал шестерых малышей, пока один из них не заметил меня, и не пустился наутёк. За ним, хрюкая, - остальные. Остановились рядом, в чаще, но уже невидимые. Поразительное изобилие животного мира. Всего за два дня, а сколько видел. Только что тигра не встречал. Хотя охотники сказали, что один ходит в верховьях Красного ручья, куда я первоначально собирался идти. Обсохнув у костра, шёл уже по лесной дороге.

И опять, то белка взлетит на дерево, то пара рябчиков возится в песке. Снова след медведя пересек дорогу. Ну, всего можно ожидать на каждом шагу, я вообще-то планировал ещё заночевать, но погода была плохая, да и почувствовал, что вчера простыл. Непростительная глупость, при подъёме попил, разгорячённый, воды из ручья. Знаю, что нельзя, и всё равно. Получилось так, что я с попутной машиной к ночи был в Ясном.

15. Распрощавшись на утро с гостеприимным хозяином, и угостив его корнем, с его помощью доехал до Бреевки, и у реки стал ждать машину на Медвежий Кут. Прямая трасса на Лазо была размыта. Теперь повезло, встретил там машину заготовителей дикоросов, которая шла в Партизанок. На ней и перевалил через туманный перевал Сихоте-Алиня. Теперь речки бежали прямо в океан. Тут видно лучше продувалось ветром, и погода была солнечная. Из разговоров про травы с удивлением понял, что здесь не собирают золотой корень. То есть сам заготовитель не знал, как он выглядит. Надо на будущее подумать, может, тут золотое дно? А пока я угостил и его.

 По дороге сломалась машина, помог им сменить колесо. Кстати и сам сменил латанные-перелатанные сапоги. Даже жаль выбрасывать, прошли со мной всю страну. Бывает привязанность к старым вещам. За одно поменял портянки и чифирбак. Под Находкой ещё постирал вещи,  поел, в общем привёл себя в порядок перед появлением в курортную зону. Можно и отъедаться. Арбузы, ананасовый сок, пряники, всё теперь можно. Я уже сам не помню, когда был в такой форме. Торс загорел, от зимнего жира не осталось и следа. Жаль, не сфотографировался на память.

Вот появились и прибрежные скалы. Горы, вздымаясь ввысь, обрывались отвесно в океан. Только лёгкие облачка плавали в небе. Солнце село чисто и красиво. Но мне нужно было выбраться из Находки, ведь не ночевать же у помойки рядом с автостанцией. И как тут ещё люди купаются. Говорят, что  бухты под Владивостоком  вообще закрыты из-за вспышки холеры. Тайфун смыл в море кладбища и помойки.

 За полчаса добрался до залива Восток, чуть не на ощупь спустился к Океану. Ну, здравствуй, Тихий. А Тихий отвечал сильным прибоем. Где-то в море бушевал шторм. Как всё-таки много осталось позади. Уже потерял и нить маршрута. Начало пути где-то в бесконечности, связь улавливается лишь по времени. Прошло три месяца, и вот я с Балтики прибыл на берега Японского моря. Прямо самому не верится. Познакомился с женщиной. Их группа стояла под скалой. Предложили мне присоединиться к ним. Пока были вдвоём, быстро нашли общий язык, разговорились, что да как. Тут я впервые сознался постороннему, что иду через Союз. Произвёл, конечно, сильное впечатление. Ведь позади были 20000 километров и масса увиденного. Ни в коей мере не хвастался. Хоть и был сильно уставший, но с приятным человеком и поговорить можно. Конечно, накормили ужином. Они уже давно тут отдыхали.

 Множество даров моря лежало на песке. Всевозможные раковины насобирали дети. Где-то в океане сверкали зарницы. Прибой просто бушевал,  грозя достать до палаток. Волны набрасывались с остервенением, прорезая ночь белыми гребнями. Ветра не было. Небо всё в звёздах. Знакомый запах океана радовал душу. Неужели я дошёл до края нашей Земли! Дальше уже некуда. Впрочем, подумаем. Завернувшись в палатку, попытался уснуть под грохот волн.

 16. Утром был поражён обилием росы, которая буквально вымочила палатку. Наконец осмотрел окрестности. Бухточка очень уютная. Тут вроде разводят раковины жемчужницы. На выходе в океан стоят у буя корабли. Сразу за палатками начинается крутая гора с дубовой рощицей наверху. Деревья не высокие, и приятно дающие тень от солнца. Обосновался по капитальней. Поставил палатку, натаскал сырых дров. С утра тут ничего сухим не бывает. Просто поразительная влажность. Позавтракал, чувствую, что действительно болен. Хорошо хоть дни ожидаются солнечные и тёплые. Только по утрам к нам солнышко попадает последним из-за этой горы. Первыми просыпаются те, кто стоят на косе, у реки. Прибой уже немного стих, оставив на песке множество вырванных со дна водорослей и прочих морских обитателей. Днём мне представилась первая возможность познакомиться с ними ближе. Достав маску и ласты, нырял у подводных камней.

Конечно, как человека, впервые видевшего морское дно, меня поразил подводный мир. Камни были облеплены черными морскими ежами. Шевеля своими иголками, они хорошо сползали с руки. Звёзды разных размеров и окрасок. Небольшие и толстенькие голубые цеплялись за стенки камней, а красные с длинными лучами чаще лежали на дне. Их лучше не брать, так как часто они отдают свои лучи при взятии на руки, и обвисают на воздухе. Но стоит бросить звезду в воду, и как бы она не падала, у самого дна извернётся и ляжет на брюшко. Особо красивы огромные синие звёзды, но те встречаются реже. Раковины мидии держатся на камнях очень крепко, и отодрать их трудно. Из рыб встречал камбалу, и руками у самого берега выловили налима.

 Если наверху не устоять на камнях из-за набегающих волн, то в глубине спокойно и тихо. Как жаль, что нет акваланга. Ведь это совершенно не известный мне мир. Ни на одном море я не видел столько живности как здесь, чёрные бакланы после рыбалки сидели на камнях растопырив крылья. Медленно поворачиваясь, они сушили их на солнце. У каждого рыбака свои проблемы. В бухте кое-кто отдыхал, и на яхте. Последний раз я видел белые паруса лишь на Байкале. Это то, что действительно напоминает о романтике.

17. Несмотря на болезнь, я купался в солёном океане, лазил по скалам, загорал, ловил и жарил мидий, а потом, в их створках сладкую икру морских ежей. Заслуженно подарила мне природа хорошую погоду после дальней дороги. Вечером на горе провожал солнце. Маленькое облачко вырисовывалось между гор, и солнышко угодило туда, как в подушку, утонув в ней.  Вместе с солнцем исчезла и золотая, с рябью, дорожка воды тянущаяся через бухту.

18. Пора подумать и о будущем. Остановиться здесь, или попробовать попасть на Сахалин, Курилы, Камчатку. Для этого нужен самолёт, или судно. Для выяснения обстановки поехал в Находку. В городе жара + 33. На самолёт в Камчатку билеты здесь не продают, так что это отменяется. Всё оставшееся время потратил на поиски судов. Исползал всевозможные порты, разговаривал с массой народу. Главным затруднением оказалось отсутствие пропуска, который можно выписать только в Ленинграде. Судов пока не было, чувствую, что мой последний шанс будет во Владивостоке. В Находке делают свободную экономическую зону с первого сентября. Да и сейчас город напоминает о близости Японии подавляющей массой машин японского производства. Иностранных моряков тоже полно. Выгод пока город не получил ни каких, а вот проблем с открытием Дальнего Востока, возникло множество. Пока больше недовольных. Облазив все дыры в портах, где можно, а где нет, получил представление о системе доступа на суда.

Странных бегающих птиц видел в черте города у пустырей. Похожи на маленьких серых индюков,  но бегают через дороги, из укрытия в укрытие, очень быстро. Ушли по земле даже от увидевшей их собаки.

19. Как водится, после жары натянуло дождь. Он лил сейчас с переменным успехом. Сегодня даже не купался, но зато ел уху из камбалы и пил чай из корня. Хотелось ещё отдохнуть тут пару дней. Уезжавшие знакомые оставили мне кучу продуктов, потом и мне пришлось передать излишки по наследству. Сходил в баню, немного погрелся.

20. Познакомился со сторожем из вольноотпущенных заключённых. Тут в посёлке была зона. Остатки ГУЛАГа, так сказать. Старый пирс напоминал о тех временах, когда пароходы набитые людьми шли сюда и далее на Колыму. Купался последний раз в океане. Всё-таки он меня вылечил.

21. В день отъезда пытался ещё раз уехать на Камчатку. Поняв бесполезность попыток сел на "Метеор" идущий во Владивосток. Сначала думал сесть на катамаран, на котором сюда прибыл Ельцын, но не удалось. На подобном я уже ходил по Чёрному морю. Небо серело всё сильнее. Скалы у берегов и островов были в тумане и выглядели не так приветливо. Прибыв в знаменитый город, не тратя времени,  сразу занялся поисками судов. Не стану описывать многодневную суету, но я перебрал все варианты, от пассажирского лайнера до рыбацкого сейнера. На некоторые суда брали, но как узнавали об отсутствии пропуска, так всё срывалось. Капитан нёс ответственность за перевозимых пассажиров и рисковал получить из-за меня большие неприятности.

В конце концов, обратился в милицию, нельзя ли сделать пропуск здесь. Сказали, что вроде можно, и надо сходить в паспортный стол. Стол, будь он проклят, оказался закрыт на три дня. Моё терпение лопнуло, и я отказался от всяких попыток добраться до Камчатки. Ведь порядки в этой стране просто поражают. Трудно представить, если бы Америка закрыла своим гражданам доступ в Калифорнию, Флориду, Аляску, А у нас это есть в десятикратных размерах. Вот и верь после этого, что "широка страна моя родная..." Ну, а о внутренних проблемах, например с транспортом, я уже писал. Тут, в Приморье, просто плюют на интересы людей.

 Вот такое двойственное впечатление у меня о природе и порядках этого края. Это мнение сложилось не с одного взгляда, а с десятков переездов и обращений по делу в этих местах. Даже не ожидал! Не буду вдаваться в бытовые и продовольственные проблемы. На ночь еле устроился на каком-то полустанке в черте города. Не хотели пускать, но потом всё же доверили. Просто,  много проходимцев и подлецов, которые подрывают доверие к людям. Утром передо мной извинились за такой приём. Я их понял. Меня самого пытались ограбить в Находке, второй раз за маршрут, но не получилось. Хорошо, хоть на ночь нашёл крышу, а то полил такой ливень, что даже спать не давал.

22. Месяц назад, на Байкале было что-то похожее. Но здесь дожди превратились в бедствие. Они продолжались три дня, вызвав наводнение в городе. Низменные места затопило, дороги превратились в речки. Люди, как могли, спасали своё имущество. А по радио передают - катастрофический дождь! Мой плащ уже не спасал. Было довольно тепло, за 20 градусов. Люди ходили в рубашках с зонтами. А я по незнанию оделся, привыкнув, что если дождь, то холодно.

 Толком осмотреть город не было возможности. Знаменитая бухта Золотой Рог, превратилась в грязную канаву забитую судами. На всякий случай я сходил в Приморскую экспедицию узнать на счёт работы. Встретили холодно с настороженностью, но это и не удивительно при моём-то  виде. Однако, в такую погоду я не мог себе позволить надеть лучшее. Работу естественно предложили и даже устроили в общежитии. Объект был  очень интересный, В центре Приморского края на границе с Сихоте-Алиньским заповедником. Стоило подумать о работе здесь до декабря. Места красивые, но только для туризма, а для нашей работы одни из самых сложных, да ещё тайфуны жить спокойно не дают. Я всё-таки отказался, и главной причиной было то, что на душе неспокойно, когда дело не сделано до конца. Надо ещё вернуться домой, пройти по северным территориям Союза. В другое время я бы за счастье посчитал, что добрался до Владивостока.

23. Пересидел  день в общежитии  Сад-города. Дождь всё лил. Влажность просто жуткая, всё липнет к телу. Но ветра нет. Выяснилось, что это был тайфун "Зола".

24. На следующий день появились разрывы облаков, а затем постепенно тайфун отступил. Мутные потоки ещё продолжали сносить воду в океанские бухты. Купаться, не смотря на липкую жару,  не решился. У берега плавала большая водянистая медуза. Её желеобразное просвечивающееся тело легко соскальзывало с ладони. На Чёрном море, в Поти, я встречал медуз, но раза в три меньше. В дальнейшем я долго жалел потом, что не задержался на пару деньков во Владивостоке для отдыха. Сидя в поезде, понимал, что лето для меня кончилось. А солнце грело по южному, и народ блаженствовал в воде.

 Из-за поднявшихся волн катер на Пески отменили, и мне не удалось воспользоваться приглашением съездить на ловлю гребешков и трепангов. Пёстрая толпа на пляже укрытом от бушующих волн отдыхала и веселилась. Мне же не с лучшим настроением пришлось выезжать в Хабаровск. Уж если нельзя выбраться водой и воздухом даже в Магадан, то попробую попасть туда по земле через Якутск. В долине Уссури казалось, осталась только одна сухая нитка - это железная дорога. Ни самой реки, ни притоков не было видно. Одно сплошное море воды, из которого возвышаются только горы. Много бед наделал этот тайфун. Солнышко мирно искрилось в этой массе укрывшей поля, дороги, деревни. Ночь укрыла от глаз буйство стихии.

25. В Хабаровске мы попали в облачную массу. Город уже не радовал, как в прошлый раз хорошей погодой. Прохладный ветер и мелкий дождь. Но тут мне внезапно повезло. Я свободно купил билет на самолёт транзитом через Магадан. Транзитом потому, что сам Магадан тоже считается  погранзоной. Уже заметил закономерность: сначала может долго не везти, а потом всё идёт как по маслу. Теперь можно сделать логичный маршрут Магадан - Якутск, а не наоборот.

 Пока было время, сходил в интересный краеведческий музей. Полюбовался местным собранием редких бабочек, посмотрел женьшень. С удивлением узнал, что уссурийский медведь – из бурых самый крупный. А как же камчатский или Кадьяк? Правда, тех я не видел. С большим интересом ознакомился с оригиналами документов Арсеньева, которого я очень уважаю. Полюбовался с бастиона на широкий Амур. День потратил не зря.

22.05.-29.10.90 г. (с 27.08.90г.)

ДНЕВНИК ГЛАВНОГО ПОХОДА.

(Обратно)

27 августа. Весь последующий путь домой теперь мне представляется какой-то гигантской гонкой. Всю дорогу я очень спешил, позабыв главный принцип. Зима двигалась по пятам, часто хватая своими руками. А я, стараясь полностью использовать реки, убегал от неё по чистой воде.

А сегодня, в пасмурное утро, сел в машину на трассе, и вперёд - на север. Колымское нагорье сразу очаровало меня. Как только океан остался чуть позади, так исчезли тучи, и солнце высветило море красок на склонах гор. Бордово-золотые переливы волнами разошлись по земле. Горная тундра, покрытая ельником и голубичником, выплеснула всю свою осеннюю красоту. Лиственница в долинах уже слегка позолотилась. Всю эту палитру красок украшали скульптурные творения природы в виде каменных столбов и башен. Одна гора издали очень напоминала древнюю крепость, и, находясь на Кавказе, я бы в этом не усомнился. В это время в реки шла красная рыба на нерест.

При пересадке из машины в машину мне приходилось отмахиваться от мошки, разогревшейся на солнце. Когда стоял на трассе, то ко мне подсел любопытный ворон и с верхушки дерева с любопытством разглядывал меня, склонив голову набок. Проезжая по трассе, я видел множество памятников погибшим водителям. Тяжёл и рискован их труд на здешних дорогах. В этом я ещё раз убеждался, проехав всю трассу.

В одном месте на страшно крутой и высокой горе остался след бульдозера. Это один мужик на спор, на ящик водки, съехал, рискуя жизнью. Невозможно поверить, что это было сделано. Вот такие здесь развлечения.

Перевалили Яблоневый хребет, а потом и перевал со странным названием "Лысина деда". И не могу удержаться, чтобы ещё раз не сказать, какая красота была в тундре и в горах: чем выше, тем больше золота в редких лиственницах. Сочные, бордовые пятна голубики, ещё с многочисленными ягодами, чередовались с жёлтыми листочками кустарников. Всё это в совокупности представляло в разных сочетаниях море красок с отсутствием естественного зелёного цвета. Просто фантастической красоты картина! Суровая природа этих мест выплеснула всю свою щедрость. Трудно, наверное, что-либо подобное увидеть в других местах.

В верховьях ручья, уже Колымского бассейна, я хотел было заночевать. Поел вялых, но вкусных ягод голубики. Ветер хорошо продувал тут на водоразделе, и только солнышко спасало скромным теплом. Потом неожиданно всё-таки уехал дальше со старателем. И правильно сделал, так как вечером началась сильная гроза с дождём и градом. Под очередным перевалом встали на ночлег. Сменили пробитое колесо. Бетонное покрытие давным-давно кончилось, и дорога изобиловала острыми камнями. У меня сегодня глаза болели, устав смотреть по сторонам и удивляться.

 Горы в непогоду мрачные, чёрные, только к самой ночи на западе прорезалась золотая полоска между землёй и облаками. Впечатление такое, что мы попали под пресс огромных туч, готовых стереть даже горы. Две чёрных плоскости вверху и внизу, и далеко-далеко - щель. Это, как сидишь под шкафом, когда, должно быть, трудно дышать. Какое-то космическое явление. Боишься, что верхняя движущаяся мрачная масса вот-вот рухнет и закроет последнюю щель, последнюю надежду новому дню.

28. Но солнце само погасило ленту заката, а утром нас встретило умытое и отшлифованное тучами нежно-голубое небо. С самой весны «я не видел такого. Перед рекой, ослепив, сверкнула золотом осина. Ну где ещё можно увидеть такие яркие и контрастные краски!

Река Оротукан была вся перемыта драгами. Полигоны золотых приисков следовали один за другим. Старатели тут получали много, по 70 рублей в день и более.

Переехав мост в Дебине, я слез. Легендарная река спокойно текла на север в расцвеченных осенью берегах. От недостатка воды она оголила свои каменистые серые дёсны. С удивлением увидел в магазине свободно лежащие свежие ананасы. Стыдно сказать, но я в жизни их еще не ел, и конечно, купил. Вот уж не думал, что попробую этот  экзотический плод в таком месте, как Колыма. Вещь вкусная, но слишком острая. Рассадил язык аж до крови.

 С сожалением узнал, что тут баржи не ходят, и надо добираться в Сеймчан. Может быть, там что-то есть в устье. А без карты поворот на Сеймчан я проехал, надеясь, что и тут уплыву. И вот теперь возвращение стало невозможным, а на лодке по реке никто не пойдёт. Слишком далеко. На мосту проверяли въезжающие машины. То ли документы смотрели, то ли беглых искали. У меня для подстраховки в кармане ещё лежал билет до Синегорья. Наши когда-то работали в Сеймчане. Вывезли оттуда бивни мамонта и челюсть носорога. Ну теперь всё ясно. Прощай, Чукотка и Камчатка, впереди - Якутск. А туда теперь как-нибудь в следующий раз.

Долго никого не удавалось становить на трассе. Солнце внезапно исчезло, наполз туман и сырость. Полдня я отдыхал на реке, а к вечеру теперь сесть было трудно. Но всё-таки один отличный парень - Валера, остановил свой МАЗ. Они колонной автомашин ехали за углём в Аркагалу. Это лучше всяких ожиданий. Опять, как я выражаюсь, прорвало затор, и я двинулся вперёд. И полетела дорога по хребту Черского, через Ягодное и Сусуман всё ближе к дому. Даже настроение стало отличным. Наконец возвращаюсь! Поднимая пыль, самосвалы шли мимо бесконечных полигонов. В удобном месте поужинали, поделив общий провиант. Вообще-то с шоферами не пропадёшь. Дружный, надёжный народ, и выручат всегда. А ведь могли и не брать. Дело было к вечеру, а тут искали беглого, приговорённого к смерти заключенного и ещё двух дезертиров, а я ведь был в форме, очень похожей на солдатскую - с ремнём и полевой сумкой.

Ночью нас остановил вооружённый заслон и предупредил, что перед нами машину обстреляли из автомата. Видно хотели завладеть транспортом. Надо быть крайне осторожным. От трассы эти люди вряд ли уйдут, в горах они зимой погибнут. Валера устроил меня в шоферскую гостиницу, куда прибыли уже за полночь. На этом и расстались. Спасибо ещё одному хорошему человеку.

29. В Кадыкчане и Аркагале провёл день, отдыхая в лесничестве. Где-то в этих краях на реке Берелёх нашли мамонта. Уже слегка заболоченная тундра с редкой, чахлой и совсем жёлтой лиственницей лежала у дороги. Было всего 5-10 градусов днём. К вечеру увидел впервые падающий снег.

От более оживлённой трассы на Усть-Неру надо было поворачивать к Хандыге, до которой ещё 700 километров. Жаль конечно, что я не запомнил всех деталей перевалов гор. Всё время перед глазами то вьющаяся на перевалы дорога, то летящая с них как стрела трасса, которая накатана лучше асфальта.

30. Утром прыгал на перекрёстке, согреваясь от холода. Надел на себя всё. Наконец на КРАЗе подвезли до Адыгалаха. Смотрю, где-то вдали уже покрытые снегами горы. По календарю лето, а меня уже настигает зима. Странные пластинчатые горы прижимаются к трассе. Осыпи не из камней, а из тонких пластин. Тут и подняться, наверное, невозможно. Вспугнули зайца и пёструю, но уже с белыми крыльями куропатку. Звери готовились к зиме. А морозы тут зимой за 60, так что железо лопается, как лёд. Как люди работают, непостижимо.

Опять в кювете разбирают свежую аварию. Что и говорить, единственная трасса на материк напоминает лесовозную дорогу. Внизу, в пойме Аян-Юряха, изредка виднелись избушки охотников или пастухов. У моста через приток встретил старателей, идущих на Хандыгу. Согласились взять. Один ехал на своей машине с Магадана до Краснодара. Тяжело гружёные грузовики брали реки вброд, так как мосты тут полуразрушены и не держат. Трасса местами осыпалась из-под колёс.

Мужики пили "Токайское", но ехали медленно, не желая рисковать. За разговорами время летит быстро. Вот и раздел Колымы и Индигирки. Вокруг или гольцы, или совсем жёлтая лиственница. Чуть выше, уже весь в снегу, Халкинский хребет. По обе стороны бегут удивительно чистые ручьи, впадая в болотистые поймы более крупных рек. Наконец переехали верховья Неры - границу между Магаданской областью и Якутией. На обширных, ровных пространствах меж гор виднеются блюдца озёр и топких болот. У меня было желание где-нибудь здесь остановиться и порыбачить. Но из-за холодов рыба здесь давно скатилась, и мне посоветовали ехать к Индигирке. Где-то там должно быть озеро Лабынкыр, где якобы видели динозавра и водятся четырёхметровые щуки. Водитель сам был свидетелем того, как одна недобитая трёхметровая громадина откусила рыбаку руку по локоть. Это же настоящие крокодилы!

Всё ниже спускались к Индигирке, пока не заметили хвост машин у понтонной переправы. Большой мост рухнул ещё давно, в половодье, и вот река опять разлилась и перемыла понтоны. На колымской стороне нас предупреждали, что они еле проскочили. Но мы поехали, надеясь на успех. А тут уже всё встало. Вода шла верхом и растекалась уже по островам в пойме. Некоторые машины оказались отрезанными. Делать нечего, встали на ночёвку у реки. Я остановился в пустом вагончике у дорожников, выгнав предварительно хозяйничавшего там бурундука. Говорят, это надолго. Вода всё прибывала. Недаром видно потрудились здесь застигнувшие меня ещё на той стороне дожди и грозы.

31. Встаю утром и смотрю: ледок. Вот и заморозок. Река еще больше распухла. Пытался договориться с покосниками, но те побоялись на "двухсотке" переправляться. Положение становилось безвыходным. Обнадёжили подъезжающие якуты. У них на этой стороне была фактория, и сегодня закупались продукты. Значит, и с той стороны подъедут: есть то надо людям. И действительно, к обеду появились на резиновых лодках якуты и якутки. Мне удалось договориться с молоденьким парнишкой о переправе. Риск конечно был. На одноместной лодке вдвоём, да ещё с грузом, через несущийся мутный поток с сучьями и деревьями. У моста вода вообще бурлила. Случись что, сам может и выплыл бы через километр, если б не замёрз, а вот груз - никогда. Но якуты, видно, к таким вещам привычные, и в два приёма мы переправились. Я с благодарностью угостил парня золотым корнем. Теперь спокойно шёл по дороге через огромные болота, где паслись крепкие якутские кони.

 Boт наконец и Томтор - полюс холода Северного Полушария. Рядом Оймякон. А здесь стоит стела, указывающая на знаменитость места с температурой в  72 градуса. После этого, говорят, здесь были морозы и побольше. Boт и сейчас с неба сыпались хлопья снега. Был в гостях у лесничего, расспросил о Лабынкыре. Оказывается, я был в 70 километров от него и не знал, что надо повернуть сразу за Индигиркой. Не хватило нескольких миллиметров у края карты, чтобы поместилось это озеро. Знал бы, может и сходил. Хотя, говорят, дорога туда трудная - по болотам и горам, а само озеро расположено в очень красивой котловине. Пешком отсоветовали сейчас ходить. Хозяин, кроме того, сразу проявил сибирское гостеприимство и угостил неповторимыми сливками, кофе и чудо-помидорами из своей теплицы. Да еще договорился о гостинице.

Сегодня наступило 1 сентября - по календарю осень. Да ещё выходные дни. Ну всё, пропал. Мало того, что машин с той стороны не будет, так еще и местные отдыхают. Короче, проболтался 2 дня. Сначала в поисках машины, а потом просто гулял по окрестностям. Зло на них, конечно, накипело. Единственную трассу не могут достойно содержать,  да и пассажирских автобусов тут не знают. Ну а когда соберутся чинить мост, вообще не известно. Бедная страна! Бардак и глупость кругом. Пробовал даже добраться самолётом - но ничего не получилось. А на трассе всё время стоять - это значит замёрзнуть на ветру. Нас тут скопился уже целый табор. Некоторые водители, бросив машины, улетели в Усть-Неру, а другие ночевали с грузом у речки.                   

2. За это время все уже друг друга знали.  С материка подъезжали частники. Их подрядился перебрасывать вертолёт за сотню с каждого. Я, вроде, договорился, что  во вторник меня возьмёт совхозная машина. А до этого где только не ночевал: и у старателей, и в старом сарае, и в доме. Из-за заморозков было довольно холодно. Половина посёлка меня уже знало, и сочувственно спрашивала о делах. Ну, и себя, конечно, ругал: уж лучше бы на Лабынкыр пошёл.

3. Время убито. Но вот, к счастью, подобрала почтовая машина до Кутумы. Оймяконское нагорье, ещё не сбросившее золотистую хвою, покрывал снег. Порожистые реки, болота, горы поочерёдно сменяли друг друга. К вечеру я забрался чуть не в поднебесье, в посёлок дорожников. Мастер устроил меня в отличной гостинице с коврами, цветным телевизором, и прочими удобствами. О деньгах речи и не шло. Вот ведь какие тут порядки. Встречают незнакомого человека в полевой, грязной форме, и через пару слов без лишних вопросов помогают. Даже только ради общения с такими людьми стоит ездить в Сибирь.

4. Я так хорошо отдохнул, что и уезжать не хотелось. А ведь не устройся я вчера в метель и холод, то туго бы пришлось. Утром ещё и предложили доехать до тёплого ключа на автобусе. Местное население отправилось за картошкой. Зимняя метель кончилась, и открылась красивая панорама заснеженных гор. Чистый, ровный снег лежал на склонах, и среди этой белизны ещё сияли золотом лиственницы. Даже частокол сухостоя выглядел приветливо. Ручьи ещё не замёрзли, но мокрые камни надели ледяные козырьки. Хребет Сунтар-Хаята и Скалистые горы прорезали глубокие каньоны рек. С высоты была видна вода бирюзового оттенка. Самым красивым деревом сейчас была рябина, алевшая красными ягодами.

Через дорогу перешло стадо диких оленей голов в 30. Пёстрая толпа из буроватых самок и седых красавцев самцов с огромными рогами. Автобус им не помеха, и они не очень-то обращали на него внимание. Вдоль реки Хандыги спускались вниз. Снега остались позади. Но зато пошли потрясающие красотой ущелья рек. Сначала речки начинались из каскада красивых горных озёр. Теперь они шумели среди высоченных скал с замёрзшими в виде ледопадов потёками. Горы как бы поглощали нас всё глубже и глубже. Тут стало намного теплее, а тайга богаче.

Остановились на несколько часов для сбора брусники и голубики. Я только вдоволь наелся, перепачкавшись в соке ягод. При приближении к Алдану чувствовалось, что климат уже мягче. Получив огромные впечатления и удовольствие от гор Восточной Якутии и Колымы, я решил, если выпадет случай, обязательно вернуться в эти места. Было бы здорово сплавиться на лодке по этим каньонам. А так, как будто пронесли перед глазами леденец и не дали попробовать. Последний отрезок трассы от аэропорта до Хандыги меня подвёз мужик на "Ниве". Я частников не останавливаю, а этот встал сам. Он оказался моим земляком. Вот и ленинградцы проявили себя с лучшей стороны.

5. Следующий день шёл дождь, и я провёл его в посёлке. Правда, чуть не был наказан за свою разборчивость. Решил отоспаться на дебаркадере и не уехал утром на "Ракете". Днём отправлялся колёсный пароход. Даже не думал, что такие экземпляры ещё ходят по рекам, и мог оказаться единственным пассажиром на нём, но не хотелось ползти 8 дней до Ленска. Так как трасса ещё была закрыта, то ни одной машины, ни одного пассажира он не принял. Соблазн проехать по-купечески был, но всё-таки решил плыть завтра на "Ракете". Меня в кассе отговорили сесть на теплоход, но я как чувствовал, что завтра будет какой-нибудь подвох.

6. И точно, пришло две "Ракеты", но они простояли до обеда из-за тумана, а после объявили, что уходят без пассажиров, так как упала вода. На перекатах было всего метр семьдесят глубины, и стоило из-за тумана сбавить ход, как мы рисковали сесть на мель. Меня охватило бешенство на судьбу. Вчера мог два раза уехать, а теперь грозило многодневное ожидание. Надо было действовать решительно. Объяснил капитану ситуацию, пообещал золотого корня. И дело сделано. Без корня я бы пропал. Спирт кончился ещё на Байкале. Слава Богу, последствия закона подлости не оказались столь печальными. Со скоростью 60 километров в час мы летели по Алдану. Таёжный берег обрывался к воде песчаными обрывами. Леса еще в зелени, и даже горят. Дым местами застилал воду. Кое-где берег покрывали красные заросли сведены. Наконец Алдан раскинулся во всю ширь и слился с Леной. Жёлтые берега и острова отошли в стороны. Когда подъезжали к Якутску, то небо окрасилось ярким цветом расплавленной магмы. Это заходящее солнце подсвечивало облака. С другой стороны набирала силу полная луна. Краски играли не только в небе, но и в воде. Всех привлекло это завораживающее зрелище.

7. Переночевал тут же на "Ракете", благо уже познакомился за дорогу с командой. А рано утром о билетах до Олёкминска было не договориться, и я опять напрямую, за корень, сел на следующее судно. Отошли ещё в сумерках, но через пару часов в узком скалистом месте упёрлись в туман и встали. Вот удивительно, на соседней Индигирке наводнение, а на Лене и Алдане нет воды, и стоят туманы. То одно, то другое мешает. Хорошо хоть раздуло, пока экипаж ловил рыбу, а то собирались вернуться в Якутск. А штиль с туманом очень быстро перешёл в настоящий шторм. Ветер задул в трубе реки, и огромные пенистые волны били в корпус. Иногда удары становились страшными, и мы замедляли ход, чтобы идти на брюхе. Там, где Лена прорезала Приленское плато, находилось одно из чудес света. Для меня это было так неожиданно и поразительно, что увиденное потрясло. Я-то год назад, проплывая по Лене, думал, что уже видел "Ленские столбы", а оказалось, что это было лишь лёгкое напоминание о том чуде, что есть на берегах этой реки. Неожиданно посмотрев на высокий берег, увидел, что он, как частоколом, покрыт каменными шпилями, зубьями, лезвиями, и прочими тонко выточенными ветром и водой фигурами. Множество арок, пещер и дыр зияли в них. Как зубья дракона, как какая-то гигантская щётка, они лезли из воды к тайги к небу. Какая игра природы. Какие изумительные формы. Глядя на некоторые их них, удивляешься, как они не рухнут в воду. И так на протяжении нескольких километров. Где кончались столбы, там начинались осыпи с торчащими башнями и бастионами. Причём они поразительно симметрично располагались в несколько уровней. Для заезжих туристов тут стояли укрытия-чумы, я бы непременно остановился здесь, если бы знал об этом месте. А так, пролетая на "Ракете", только снимал их. Безусловно, Ленские столбы могут считаться одним из природных сокровищ Советского Союза. Я рад, что видел его.

8. С Олёкминска до Ленска ходила уже "Заря". Практически весь день шёл дождь. Но даже в пасмурную погоду на зелёном фоне тайги выделялись цветные пятна осени. Каменные бастионы ещё не раз привлекали глаз. Иногда целые горы имели вид крепостей. Нет, действительно, Лена - это чудо река! Огромные табуны уток проносились над водой. Жирная птица едва набирала высоту. Эти края уже мне знакомы. В Маче располагаются организации "Лензолота". Тут на Лену выходит Иркутская область.

9. Прибыв в Ленск, устроился в ПХС на отдых. Ведь  я за 3 дня преодолел расстояние от Хандыги до Ленска. Шум двигателя порядком надоел, да и подвигаться надо было после долгой езды. С того времени, как начались холода, на меня напал жор. И я старался всё время отъедаться. Аппетит был отменный.

10. Ну, а из Ленска по дороге через Мирный поехал на Вилюй. Сначала я хотел сразу с Алдана пройти в Вилюй, но там суда не ходили из-за нехватки воды. До Вилюйской ГЭС можно добраться только по дороге. Не успели далеко отъехать от Лены, как пересекли параллельно текущую ей Нюю, тоже сильно обмелевшую. Потом я узнал, что тут на огромных территориях было очень жаркое засушливое лето.

Ехал в край добытчиков алмазов, о которых только что прочитал книгу. Теперь видел эти места наяву. Места, конечно, не очень интересные. Слегка волнистое плато с низкорослой лиственницей. Хорошие сосняки только у Лены. Теперь снова на север, а то уже стали забываться холода Оймякона. В Мирном остановился, перекусил, а то в Ленске в магазинах пусто. Кругом видны господствующие над местностью отвалы породы. Самостройные дома расположились в полном беспорядке. Неуютное место, хорошо хоть вечером въехал в Чернышевский. Автобус подобрал, когда я уже хотел ставить палатку в чахлых лиственницах. За всю дорогу видел одну важно вышагивающую глухарку.

Опять я в тех местах, где когда-то работала 4-я экспедиция. Я тогда завидовал тем, кто попал сюда. Вообще, мой маршрут пролёг по тем объектам, где я по тем или иным причинам не смог работать. Так что наверстал упущенное даже с лихвой.

Меня поразило лесничество в посёлке. Деревянный домик, окружённый со всех сторон каменными многоэтажками. Сегодня сильно продрог на трассе и почувствовал, что заболеваю.

11. В этот день ночевал у бывшего лесничего. Угостили очень вкусной малосольной рыбой - тагунком. Комната у него, как зоологический музей: вся, в чучелах птиц и зверей. Дед у него лесник, и очень искусно делает их. Посоветовался в лесничестве, где лучше перевалить на Нижнюю Тунгуску, и взял карты. Сам хотел выйти с Вилюя на Инаригду, а мне посоветовали - с Чоны на Хамакар. Не знаю лучше или нет, но получилось как советовали, тем более, что катер был только туда. Ну, а пока лечился от простуды отваром золотого корня и молоком. Ходил, любовался на плотину ГЭС. Красивое зрелище. Чаша воды, и прямо в неё стекает золотая тайга. В отражении у берегов, сливаются два цвета. Открытого водозабора тут нет. Вода только вспучивается у подножия ГЭС. Дальше Вилюй течёт в невысоких скалистых обрывах. Почему-то тут все дни пасмурно, хотя осадков нет. Какая-то вечная недвижимая пелена.

12. Утром я почувствовал, что лечение помогло, и пошёл, как договаривались, на рыбацкий сейнер. Тут опять встретил своего земляка. На судне, кроме меня, было ещё несколько человек охотников. Они с таборами и собаками забрасывались в тайгу. Многие отговаривали меня от задуманного маршрута.

Шли медленно, с частыми остановками. То груз оставим, то охотников высадим. Вилюй в верховьях очень извилист, и поэтому водохранилище здесь имеет нескончаемое количество бухт и мысов, в каждом из которых живёт рыбак, покосник, или охотник. Ну, а рыбы, как я убедился, тут вдоволь. Крупные щуки, сорога, сиг, пелядь, и их помесь идёт в сеть. Тут рыбу меряют тоннами и бочками. Иногда пологие лесистые горы сменяются выходами кубических скал. Как будто великан что-то хотел построить из гигантских кубиков. А всё это сооружение, на первый взгляд, готово было вот-вот разрушиться. В якутских и эвенкских стойбищах было всё для жизни. Местное население, наверное, больше времени проводило в тайге, чем в посёлке. Над выходом из домов часто видел прибитые рога, черепа медведей, лосей, оленей. Мы ночевали прямо на судне. Шёл дождь.

13. Меня часто удивляли сетования рыбаков типа: "Сегодня совсем рыбы нет". А у самого пол-лодки отборной щуки и сига. У нас от каждой такой щуки рыбак, наверное, прыгал бы от радости. Но здесь свои мерки и привычки. На широких разливах иногда поднималась сильная волна, хорошо наш сейнер самый крупный здесь. Одно время мне пришлось стоять самостоятельно за штурвалом. Команда находилась "навеселе". Но ничего, потихоньку приноровился, достал карту и крутил штурвал. Навигационной обстановки здесь нет и надо всё делать на глазок.

14.Утром подморозило. Наконец высадили всех пассажиров. По пути постреляли жирных уток и сварили вкусный обед. Вообще, на столе была всевозможная рыба и икра. Рыбаки народ такой, что без угощения не отпустят, да ещё нальют. В тихий вечер, в районе подпора, заночевали. Чона уже текла почти в своих берегах.

15. А какая картина открылась утром! Тёплая вода и сильно остывший в ясную ночь воздух украсили толстым слоем инея всё вокруг, вплоть до макушек деревьев. Когда взошло солнышко, то этот сказочный бело-кристаллический лес заиграл. Жаль только, что со временем всё растаяло. Такого сильного инея, чтобы покрыл деревья до макушек, я ещё не видел. Мужики, уплывшие утром на охоту, видели, как молодой лось-бычок гонял корову. А телёнок недовольно мычал и мешался рядом. В тёплый, ясный и тихий день, мы всё пробивались вверх по реке. Меня это очень устраивало, так как первоначально они не хотели заходить столь высоко. Надеясь взять крупного зверя, держали наготове карабин СКС и ТОЗовку, а также пару гладкоствольных ружей. Утки попадались, но вот в бинокль разглядели и стоящего на берегу медведя. Но косолапый почуял для себя опасность, развернулся, и дал дёру. До вечера подняли с берега тетерева, да видел сову. В этих местах берега все выгорели два десятка лет назад, и зрелище было унылым. Вчера проплывали и местного фермера, обосновавшегося в тайге со скотиной и начинающего распахивать 70 га пашни. Свиней он кормил отличной рыбой, благо её тут пруд пруди. Встретились последние косцы сена. Помогли им сдёрнуть баржу, занесённую паводком высоко на берег.

Здесь я и слез. В километре было зимовье братьев Каплиных. Мне они и были нужны. Хотя люди сказали, что те не пришли. Условились, что если со мной что случиться, то я в ближайшие два дня дам ракету, и покосники поедут за мной по реке Мархае. Кроме них, больше никого не было. А Каплины жили на Тунгуске и должны были идти в свои угодья на ондатру. У них-то я и хотел расспросить дорогу туда. А если не найду сам, то попытаюсь пройти по Мархае к селу Хамакар. В сумерках подошёл к их зимовью, увидел собак и вот тебе на - и самих братьев. Они тоже только сегодня пришли. Так что я зря волновался и спешил, ведь попал вовремя. Вот только перед ними тут побывали покосники и вертолётчики, и прилично нагадили в избушке. Даже лодку бросили у уреза воды, и её могло унести. Как ещё много свиней среди русских, а потом мы хотим, чтобы коренное население не обижалось на нас. Мне было очень неудобно, но мы познакомились, и якуты проявили обычное гостеприимство. Помог им убрать в доме. Поговорив за ужином, я понял, что вопрос перехода решён. База у Каплиных тут была капитальная. Здесь и могилы их предков. Кстати, один из них был проводником у Шишкова во время экспедиций по Тунгуске. Удивительно, но молодые об этом не знали.

16. Встал ещё до рассвета, сделал зарядку, помылся в речке, позавтракал. Ребята удивились, что так быстро ухожу, но попрощались и показали начало тропы длиной в сто километров. С их слов я набросал условную схему, с величиной расстояний и временем перехода между зимовьями, с бродами через ручей и болотами. Вот по этой "Филькиной грамоте" и пошёл. Утро было свежим и чистым. Сегодня День лесника. Наши, как правило, в этот день собираются вместе, а я буду отмечать в тайге один. Да и отмечать нечем. Сразу в тайге меня приветствовала цоканьем чёрная белка. Рядом с тропой, в деревянных пирамидальных срубах были могилы якутов. В срубе - окошечко, там  же столик для приношений. У могилы огромные рога на черепе оленя и костяная трубка.

При прикосновении к деревьям за ворот сыплет жёлтая хвоя. Но скоро я был от этого избавлен. Начались бесконечные гари. Старую оленью тропу, по которой они зимой ездят на "Буранах", я потерял очевидно где-то в заболоченной пойме ручья. Пошёл по ложному путику, ориентируясь на сломанный валёж, лапки зайцев и прочие мелочи. Кругом хаос поваленных ветром деревьев. Остановился, подумал, поискал в логичных направлениях, не нашёл. Пришлось ломиться через страшный бурелом напрямую. Да ещё ноги цеплялись в голубичнике. На ходу хватал ягоды. Ориентировался по формам рельефа, и через пару часов изнурительной ходьбы нашёл в ложке звериную тропу, а потом по ней вышел и на "буранный" след. Вздохнул с облегчением и на сухом бугре, поросшем сосной, стал обедать и сушиться. Тут понял, что сто километров напрямую через гари, я вряд ли потянул бы, а в обход - тем более. А если бы и вышел, то через полмесяца.

Первое зимовье подтвердило правильность дороги. Далее тропа вилась то по гарям, то по лугам и болотам у мелких ручьёв и озёр. Поднимал уток, инстинктивно ища ружьё, но его не было. Эх, взять бы у якутов хоть одно из их многочисленного арсенала. В гарях стояла такая тишина, что давило в ручьях. Если крикнет кедровка, то это редкость. К вечеру опять залетали совы. Тут, я даже слишком отдыхал от шумов и дорог. А вот физически пришлось трудно. Набирая форму, прошёл сегодня 32 километра. Хотелось есть и хватал мелкую клюкву и давящуюся голубику. Уж невтерпёж было дождаться следующего зимовья. Всё высматривал острова сырого леса, где его можно построить. Кругом бесконечная гарь. Это, оказалось, геологи прошли в начале 70х годов.

А вот, на бугре, и зимовье. До воды пришлось идти очень далеко к ручью. Интересно, они что, зимой снег топят, ведь даже колодца нет. Впрочем, из-за мороза это бесполезная штука. Расстелил медвежьи шкуры, поужинал и уснул.

17. Утром градусник показал -10. День совершенно ясный. Экономлю принесённую вчера воду. Вымоченные сапоги, конечно, за ночь ссохлись. Тропа тут была везде заболочена. Меня якуты сразу предупредили, посмотрев на мои кирзачи. Они ходят в болотниках. Вот и приходилось прыгать местами с кочки на кочку. Изредка взлетают пёстрые куропатки у утки с озёр. На гарях, дали просматриваются отлично, и им не видно конца. Позднее, по картам с аэросъёмки я определил, что тут сгорело более половины лесов.

 Неожиданно среди этих болот и пожарищ вышел к уютному ручейку с песчаными берегами. Дал ногам отдых. По следам определил, что тут носило и медведя и оленей. Они тоже старались пользоваться тропой. Но я зря радовался ручью. В его пойме, в разнотравье, сразу потерялся след тропы, оставалось только догадываться, что надо идти вдоль ручья. В место, где указанны на схеме два брода, я перешёл уже 3 раза. Теперь находился на другом берегу от предполагаемого зимовья. Неужели якуты ошиблись в описании? Теперь уже ломился по лесу, где более доступно. Вдруг он мысом закончился и вокруг остались одни болота. Ночь на подходе. За целый день поисков сильно устал. Где же может быть тропа, справа или слева от боков. Положение не радостное. Не без труда, продираясь через тальники, делаю четвёртый уже брод через ручей. И, о чудо, нахожу что-то наподобие тропы. Потом капкан и чурку. В любом случае, вздыхаю с облегчением. Не тропа, так путик. Хорошо, что  не пошёл на другую сторону.

По всем расчётам где-то тут должно быть зимовье. Возвращаюсь к месту, где остановился и пил чай. Забираю рюкзак и снова в брод. Хорошо, что остановился, поел, и подумал. А то бы запаниковал, засуетился, и окончательно потерял силы и нужное направление. До ближайших людей здесь километров 60. Но как их пройти, не зная дороги. Вся надежда только на себя. В вечерних сумерках буквально вынюхивал каждую кочку, стараясь не потерять еле заметную тропку. То рог найду, то кусок тряпки, то излом. По ним и ориентировался. Вперёд подгоняла только надежда на зимовье. По признакам чувствую, что тропа старая, сильно заваленная валежом. А на нём нет характерных изломов от «Бурана». Наверное, где-то есть окружная. Зимовье я всё-таки прошёл, видимо, когда плутал на том берегу. Пользуясь остатками света в горелом березняке, выбрал где чуть-чуть посуше, и поставил палатку. Кругом хоть и сыро, но чистую воду искал долго, и то, набрал затхлой болотной жижи. В палатке укутался с головой в спальник, чтобы было теплее. Послушал музыку, стараясь прогнать тревожные мысли: «правильно ли иду?»

18. Ночевал неплохо и вышел пораньше в надежде, что утренний заморозок хоть немного подержит замёрзшими кочки. Но тщетно, ноги с хрустом проваливались в сырую коричневую кашицу. В таких условиях кирзачи, конечно, натирали ноги. Ближе к водоразделу убедился, что иду правильно. Старые и новые тропы ещё часто раздваивались, но теперь меня не собьёшь. Всё время хотелось есть. Супы из пакета не удовлетворяли, а остались только они. Даже галеты кончились и сахар. Но это мелочи, главное - иду правильно. Вот уже и леса на водоразделе. Топей и ручьёв, как вчера, не встречается, но всё равно каждый шаг - это выдёргивание ноги из мокрого мха или торфа. В живой тайге сразу встретил выводок из трёх глухарей. Подпускали в упор, оставалось только облизываться. Видел ещё рябчиков, а потом вспугнул и десяток северных оленей. Но красавцы долго не дали себя рассмотреть, и, ломая ветви, скрылись в чаще. Водораздел был хорошо заметен с более пышной растительностью в подлеске. Я стоял на границе двух великих рек, Лены и Енисея, занимающих треть страны. Теперь можно сказать - побывал во всех регионах Иркутской области, посетив, наконец, и Катангский район. К трём часам вышел к последнему зимовью и решил, что всё, хватит, сегодня отдыхаю.

19. Мои надежды, что тут тропа станет легче, не оправдались. Сначала вроде ничего, как обычно, а потом пошло: либо вязнешь в болотах, да не сразу, а ломая лёд, либо на горках прыгаешь по сплошным завалам.

Тут год назад прошёл ураган, уложив почти все сосняки. Поэтому там, где почва была сухая, завалило всё сосной. Просто мамаево побоище. Такая дорога быстро надоедала. Рельеф стал более выраженным. Появились красивые лесистые сопки. А с погодой мне все дни  просто везло. Перед селом опять поднял глухарей. Вот и кладбище. Раньше тунгусов по языческим канонам хоронили на столбах в долблёной колоде, обёрнутой сверху берестой. Но сейчас уже такого не встретишь.

Помню, как первый раз встретил в Хандыге подвыпившего парня, эвенка. Чуть не разодрались. Я тогда был разозлён задержкой рейса «Ракеты», а он тоже ждал, но праздновал свой День рождения и веселился. Начали с пустяка, каждый был уверен в себе. Его друзья пошли за помощью, чтобы разнять нас, а когда через десять минут вернулись, то не поверили глазам. Мы пили чай за столом и мирно беседовали. Выяснив причину конфликта, быстро нашли общий язык и расстались друзьями, выпив за здоровье.

Значит, вышел я в Хамакар, голодный и уставший. Сразу узнал, что по воде вниз не доберусь до Эвенкии, а самолёт на Ербогачен будет вот-вот. Оттуда, говорят, два раза в месяц летает самолет с продуктами до Туры. В этих районах Тунгуска так жутко петляла, что можно плыть до самого ледостава. Никто из местных не сказал, что можно выбраться по воде. Впоследствии оказалось, что с трудом, но - можно. Однако я не рисковал, и решился лететь, тем более, что даже магазин тут не работал. И вот, через полчаса лету, я бесплатно прибыл в райцентр. Узнал, что самолёт на Туру только через неделю, а до этого времени устроился жить в лесничество.

20. Время, проведённое в Ербогачене, вспоминаю с теплотой, хотя и потрепал там под конец нервы. Очень уютное, чистое село стояло на песчаных берегах Тунгуски среди красивого соснового бора. Только по берегам реки тянулась цепочка ельников и березняков

21. Здесь находился и музей Шишкова. Сохранился дом, в котором его партия некоторое время жила и сушила сухари. Реально познакомился с документами того времени. Узнал, что у героев Угрюм-реки были прототипы. Раньше на Алтае был в его местах, теперь - здесь, а позднее и в Томске. Посмотрел быт древних эвенков-тунгусов. Их оружие, остроги, пальмы. Всё это интересно. Кроме того, тут делают сувениры - отличные чучела. Прогулялся и по берегам реки. Поел осеннего шиповника, черёмухи и ещё каких-то красноватых мясисто-сухих ягод. Видел интересную мышь-заготовительницу, сидевшую высоко на сучке. Она замерла в надежде, что я её не замечу, но стоило пошевелиться, и она спрыгнула на землю. По вечерам отъедался в посёлке и смотрел телевизор. Село мне понравилось во всех отношениях. Да ещё всё время моего пребывания стояло Бабье лето, то есть солнечно и тепло.

22. Сегодня осеннее равноденствие и 4 месяца в пути. Ходил вниз по реке до выходов мягких скал. Тут был перекат, а у обрыва река круто поворачивала. Серый песчаник был весь исцарапан автографами. Тунгуска тут сильно обмелела, и судоходства не было. Только рыбаки и охотники ездили на катерах.

23. С обеих сторон реки паслись табуны коней. К себе не подпускали, фыркали и отскакивали. Одновременно с теплом взвилась и мошка. Только ветерок и движение слегка спасали. Вдоль реки располагались обширные луга и длинные старицы. На них сейчас ловили ондатру. В проволочных ловушках мне попадались мёртвые зверьки.

24. Выше поймы, на песчаных горах, стояли чистые сосняки. Видел в них пару чёрных белок. Тут стоило выйти за последние дома, как попадались то рябчик, то утка. Тайга начинала примерять осенний наряд. Я знал, что скоро опять на север, и тёплые денёчки для меня кончатся.

25. Свой зверский аппетит я уже удовлетворил и теперь ждал самолёта.

26. А он, как назло, вовремя не прилетел. То туман в Киренске мешал, то снегопад в Type. Но мне ничего не оставалось, раз уж забрался сюда, как ждать самолёта. Авиацией решил воспользоваться умышленно, хотелось посмотреть Эвенкию с воздуха. По телевизору показывали мощный циклон в районе Туры, и я совсем скис.

27. Но, как обычно бывает в Аэрофлоте, неожиданно полетели. Под крылом поплыли чёрные зеркала озёр и кривая лента реки, а вокруг золотая тайга. С района Наканно горы стали повыше. Сделали там посадку, и дальше. У реки появились высокие обрывы из чёрного камня. Кругом простирается бескрайняя тайга. Эвенкия - это ведь самая малонаселённая часть Союза. Гигантские речные петли мы срезали по воздуху. Встретили циклон. Попали под его козырёк, где шёл снег. Потом поднялись выше, тут тучи всё лезли вверх. Пришлось «Аннушке» падать, и прижатые между небом и землёй, мы летели к Type. Среди множества сопок обратила на себя внимание одна, похожая на огромный пень. Это были столовые горы. Очень напоминает вулкан, но без кратера.

В Type был резкий контраст с Ербогаченом. Холодно, ветрено, море липкой грязи. Только в аэропорту решил спросить, где находиться лесхоз и моя экспедиция, как увидел начальника объекта. Ну, прямо, на ловца и зверь бежит. Оказалось, что ещё не все наши уехали с полевых. Пять человек осталось, и я был очень рад встрече. Они готовились к отъезду, и я передал домой кое-что. Меня, конечно, не ожидали встретить. Обменялись впечатлениями о лете. Тут весной было небывалое наводнение, вызванное резким таянием снегов в горах. Вода прибыла на 28 метров. Затопило наш склад и жильё. Если посмотреть где вода сейчас, то просто трудно представить, что тут творилось весной. Ведь посёлок стоит на высокой горе. Сегодня же я узнал, что отправляется до Енисея один из последних катеров. Договорились, что возьмут  и меня.

28. Только ночь я провёл у своих, и на следующий день опять вместе с охотниками отошли на катерке с прощальными гудками. Погода испортилась: валил снег с дождём. Опять рекой лилась водка и спирт. Но капитан мужик бывалый, своё дело знает, и шли даже ночью, почти вслепую.

29. За Нидымом заночевали. Утром вижу - опять идёт мокрый снег. Высадили охотников. Сейчас им работы хватит: надо после наводнения перебирать зимовья. Хронические пьянки на судах не проходят даром. Так, увидели, что по середине реки стоит самоходка на мели. Ночью сели, когда вся команда была пьяна. Оказалось, они везли двухсотлитровую бочку спирта. Стали им заводить конец, а они принять не могут. Только суетятся, машут руками, падают. Видно, и сейчас пьяны. Наш капитан уже матом предупреждает, что если не сработают на приёмке, то будут зимовать здесь. Пришлось им, как бурлакам, прыгать в ледяную воду и подавать конец. Со второй попытки сдёрнули, хотя и сами уже гребли камни винтом. Ну, а когда встретились, больше всего досталось подвернувшейся пьяной кухарке, выступившей не по делу. Всё-таки наш капитан - мужик отличный. Его все уважают за принципиальность, и за то, что людей всегда выручит. Мы с ним о многом переговорили за дорогу. Я, конечно, помогал на судне за матроса. То на разгрузке, то на швартовке, то в машинном отделении. Потеряв пару часов с баржой, заночевали ниже Таймуры. Кругом всё та же лиственничная тайга.

30. Учами тут называют пьяным уловом. Вот и мы застряли на пару дней. Пришли эвенки с берега, и опять полилась водка. Хорошо хоть груз разгрузили, а то уже кое-кто пытался своровать цистерну и помпу. Я убивал время чтением журналов и книг. Погода гнусная, на берег идти не хотелось. А наша кок готовит ещё такие обеды, что пальчики оближешь. Интересная женщина, уже бабушка, а выглядит, как симпатичная девушка. Вечером со скандалом и матами выпроваживали пьяных баб. Да, много бед наделала цивилизация, споив на корню местное население.

1 октября. Всё-таки, к вечеру выяснив, что можем не успеть до ледостава на Енисей, тронулись. Наконец-то, а то мне уже эти пьянки надоели. Вот уж точно - пьяное улово. Поднялся ветер и погнал большую волну с барашками. Временами проходим мимо мрачных скал. На берегу стоит старая буровая. Вечером мужики поставили сети, но бесполезно.

2. Берега уже в снегу. Лиственницы сбросили хвою. Ведь после Ногинска пошли прямо на север. Только бы мороз не ударил,  успеть бы проскочить. В голову пришла мысль: «Не слишком ли я нервничаю и спешу?» Так и удовольствие от маршрута перестаёшь получать. Очень хочется пройти где-нибудь пешком, засиделся. Поэтому вечерами гуляю по каменистому скользкому берегу.

3. Горы Эптыле все в снегу. Гольцы выглядят очень сурово. Вечером сквозь тучи пробивается полная луна. От снега и воды совсем светло. Тут и земля имеет лунный пейзаж.

4. Дошли до знаменитого большого порога, который с виду совсем не грозен, но для судов опасен. Опять задержались, чтобы помочь подняться наверх самоходке. Сама она не смогла. Течение в пороге заметно ускоряется и волны большие, но главная опасность - подводные камни и плиты. В этих районах хотели строить Туруханскую ГЭС. Хорошо хоть прекратили, а то сколько бед Эвенкии было бы от такого моря. Уже и посёлок отстроенный стоял, да теперь забросили. В створе ГЭС высокие скалы сжимают реку с двух сторон. Очень красивое для обзора место. Сразу за косым порогом остановились и пошли по притоку Тунгуски половить хариуса. Но рыба скатилась, и взяли только одного. На снегу алели ягоды шиповника, которого не упустили возможность набрать. Раз рыбы нет, ночевать не стали, и до полуночи дошли в Туруханск.

5. Всю дорогу было пасмурно, а стоило прибыть на место, как день выдался на редкость солнечным, но с холодным ветром. Ведь рядом просторы Енисея. Фу-у-у, наконец добрался, куда долго стремился. Мой катер заправился и пошёл в Красноярск. А я устроился в лесхозе. Познакомился с его директором, очень приятным гостеприимным мужчиной. Моя задача теперь - это пересечь последний регион - Западную Сибирь. Для меня она совершенно не известна. Подходил только с крайнего севера или юга, а в центре не удалось побывать. Вспомнил, что где-то здесь проходила трансполярная магистраль, построенная в пятидесятые годы, а теперь заброшенная. Узнал об этом в лесхозе. Оказалось, что в Красноселькуп и далее дорог нет, и попасть можно только случайным самолётом. Но самолётов хватит, да и как оказалось, из-за отсутствия загрузки его отменили. Оставалась «железка». Но пройти её всю от Ермакова, с моей одеждой зимой, нереально. Очень много займёт времени, а дорога не известна, и зима на подходе. В общем, в межсезонье не рискнул. Но можно долететь до Якова стана и пройти хоть часть маршрута. Однако, и туда самолёта ещё долго не будет, и охотники залетели. В общем, испробовал все возможности, и безрезультатно. Тогда снял кальки с карт, и решил добраться до Игарки – может, там летают. Да и всё равно, я хотел посетить, хоть символически, Таймырский округ. Подходя к Type, ещё рассчитывал, что не всех наших вывезли с Путорана. Но опоздал - вертолёта туда не было, и пришлось отказаться. Да и снег там в горах выпал месяц назад.

6. А пока познакомился со знаменитым местом ссылок - Туруханском. Тут и Свердлов сидел, и Сталин, но он подальше - в Курейке. Последний пассажирский теплоход прошёл в Дудинку без захода к нам. Пришлось мне опять идти на судно. И угощать корнем уже не могу, но и так взяли. Речники - парни отличные, убедился  в этом много раз. А с погодой началось твориться что-то невообразимое. Сначала на снег упал дождь, а потом всё это замёрзло. Образовалась ледяная корка и страшный гололёд. Весь мокрый, я к вечеру сел на судно. Принял душ, поужинал и уснул.

7. Чтобы не валять дурака, помогал ребятам убирать палубу от остатков овощей. Десятки килограмм сгребли за борт. Обидно, деньги выбрасываем и реку засоряем. Ещё откуда-то издалека везли на север тонны арбузов и дынь. Из-за российского головотяпства всё это прихватило морозцем и подгнило. Теперь пойдёт на корм скоту. Лучше бы людям в деревнях отдали. А сопровождающие груз и не волнуются: по бумагам спишут. Нет, нам не то что до коммунизма, а просто до приличной жизни так не дойти. Сами мы, конечно, выбрали хороших фруктов и вдоволь наелись. Проснулся утром в районе Курейки, когда мы как раз пересекали Полярный круг. Среди снежных зарядов проглядывается Ермаково - начало трансполярной магистрали. Ведь сколько труда в неё вложено - и забросили. А собирались тянуть до Аляски с ответвлением на Таймыр, Магадан, Камчатку.

На Енисее очень много больших и малых островов, поросших тальниками, а иногда и лесом. Прибыл в сырую Игарку. Зашёл в диспетчерскую узнать, нельзя ли пройти в Салехард Северным морским путём. Можно, но последнее судно ушло в Усть-Порт три дня назад. Там перегружают гравий для дорог на нефтепромыслы. Поехал на остров, где был аэропорт, узнать про самолёт. Глухо, как в танке. Ну что ж, попробую завтра добраться до Хантайских озёр и назад. Буду подниматься вверх по Енисею, а там видно будет.

8. Низкие тёмные тучи идут, посыпая то снегом, то дождём. Разузнал дорогу через реку Гравийную, и доехал на машине до карьера. Попил в бытовке у мужиков чаю, порасспросил и пошёл по старой колее на северо-восток. Ну и дорожка была. Лужи и болота еле замёрзли. То держат, а то ухаешь в грязь. Снег укрыл землю, и трудно выбрать путь. Среди леса открываются участки заболоченной тундры. В стороне увидел зимовье, но заходить не стал. Ручьи ещё не замёрзли, и переходил их в брод. Такая унылая картина и нелегкая ходьба мне все же надоела, и я плюнул на озёра. Правда, вдоль гравийной, до небольших озёр всё же добрался. Прикинул расстояние: где-то тут и должна быть граница округа. Можно считать, побывал, но сам Таймыр ещё очень далеко. Пусть здесь будет крайняя северная точка моего похода. Следы на снегу останутся, а теперь по ним иду назад. До вечера ещё успел обсушиться в вагончике и попить чаю из ближнего ключа. В порту на всякий случай завернул ещё раз к диспетчеру. Он сказал, что теперь уже действительно последнее судно ушло в Обскую губу. Значит, вчера баба меня обманула, а может, и не знала. Обидно до слез. Опоздал на 3 часа, а теперь придётся тысячи километров пройти через юг, чтобы попасть в Салехард. Близок локоть, да не укусишь. В порту знакомые ребята помогли мне устроиться на теплоход «Ю. Гагарин». Там отвели отдельную каюту. В ней я вечером и пришёл к мысли: раз судьба меня всё время отталкивала от севера, то надо совершить в ближайшие годы маршрут по Северному морскому пути от Архангельска до Чукотки, Камчатки и Сахалина. Тогда уж точно не останется в Союзе мест, где я не побывал.

9. Вот и опять проходит мимо Курейка. В бинокль разглядел дом Сталина, точнее, мемориал - огромное серое здание с колоннами. Говорят, оно теперь заброшено, но построено было капитально. В дождливый день добрались на траверз Туруханска.

10. Сегодня прошли очень много. Перед глазами только высокие острова и еловые берега реки. Команда на судне молодая, весёлая: приятные парни и две девчонки. Тут мне помогли починить сломанный рюкзак. Рама уже не выдерживает. Меня тоже бесит сидение на судне. Привык уже ходить, а тут только ешь, иногда лишь случается немного поработать.

11. После того, как прошли красиво расположенное на стрелке село Бахта, начался Центрально-Енисейский заповедник. У меня когда-то были планы перейти зимой в этих местах от Оби до Енисея. На центральном участке, в жуткой глуши,  есть очень соболиные места,  но сейчас, да ещё пешком, не пройти. Появилась по берегам сосна. В солнечный день берег больше не выглядел угрюмым. У Подкаменной Тунгуски, перед Осиновским порогом, заночевали.               

12. А ночью оторвало якорь. Что-то не везло этому судну: частые поломки, да ещё пробито машинное отделение. Вползли в Осиновский порог. Над водой полно чаек. После прохождения скал под названием «Щёки», Енисей разлился на множество проток, разделённых бесчисленными островами. Тут, пожалуй, самое широкое место.

13. Сегодня ночью подходили к Ярцево, где я первоначально просился выйти. Тут самое близкое расстояние до Оби. Ещё в старые времена прорыли канал со шлюзами с Каса на Кеть. Как назло, пошёл проливной дождь, да ещё мотор у лодки сломался, и я, чтобы не задерживать судно, решил идти до Лесосибирска. Надо всё-таки ещё успеть на Обь до окончания навигации. Ох, как надоела мне эта гонка. Здесь уже намного теплее. Днём было + 10. Леса по берегам пошли берёзовые. В русле реки попадались развалы каменных быков. Сидящие чайки криком провожали суда.

14. Ну вот и расстался я с гостеприимным экипажем. Выбрался в Енисейск. Это старинный и очень красивый город.

Тут было много церквей, и сейчас стоит белокаменный монастырь за стеной. В старину, от мужского и женского монастырей, навстречу друг другу, были прорыты два подземных хода. Но не рассчитали, и разошлись. Причем монашки прорыли больше. День ещё стоял по-летнему тёплый и солнечный. Я даже поспал на воздухе после обеда у костра.

15. С Лесосибирска добрался в кабине машиниста, а потом пассажирским поездом до Томска. Проездом был в Ачинске и Тайге. Видел свою памятную Анжерку. Судя по Тайге, Кемеровская область совсем обнищала. В магазинах шаром покати. Областной центр  встретил уже забытым шумом. Тут даже ещё не все листья жёлтые опали. Но это уж точно последние теплые дни для меня. Съездил в порт и договорился с катером добраться до Стрижевого. Пообещали отойти завтра после обеда, если починят мотор. А один хроник, с другого катера, мне отказал. Ну что ж, в семье не без урода. Ездил-то я не пассажиром, и готов был на любую работу и условия. А пока вернулся на речной вокзал. Тут даже спать негде. Лёг на полу, в уголке, чем вызвал немалое удивление прохожих. Ну и плевать на них.

16. Утром не стерпел и решил поймать журавля в небе. Сел на последний «Метеор» до Колпашево, надеясь быстрее уехать оттуда. Ну, и как следствие глупости, получил результат: растрату денег и сидение в посёлке. Вот дурная натура, сколько раз был наказан из-за суетливости. Из Томи судно вышло на просторы Оби. Берега однообразные, слегка обрывистые, с большими песчаными косами у островов. Лета как ни бывало, повалил мокрый снег. Колпашево прославилось тем, что тут были у берега большие захоронения заключённых. По приказу Лигачёва эти кладбища смыли винтами, которые нагоняли воду на берега. Говорят, картина была страшная:  мумифицированные спрессованные трупы и кости плыли по реке. В этом деле участвовал и знакомый капитан, получив за хорошую работу ценную награду. А сейчас времена меняются, и по этому факту возбудили уголовное дело.

 Устроился пока ночевать в лесопункте. Перспектива встала мрачная. Пассажирские суда не ходили, и грузовых не было. Облазил все дыры. Городок покрылся свежим чистым снежком. Ели в парках выглядели по-новогоднему.

17. Наконец, на следующий день через диспетчера «Томскгеологии» нашёл судно, стоящее на погрузке в Александровск. Устроился на него, но целый день и последующую половину просидел в рубке.

18. Я был наслышан о порядках в этой конторе, но такого бардака трудно найти. Была сотня причин, по которым судно не могло загрузиться вовремя и отойти. Коротали время за рассказами с пассажирами - рыбаками. Судя по их словам, в Обских протоках и прибрежных озёрах тоже водятся трёхметровые щуки, как в Якутии. Автор утверждал, что видел её спину, когда она катала их резинку по всему озеру. Наконец мне надоело это свинство с погрузкой, и я обратился на подошедший на заправку мощный венгерский толкач.

19. Оказалось, что он идёт прямо в Стрижевой, и  меня взяли. Судно прямо шикарное. Кругом чистота и удобства. Мне выделили каюту с комфортными  условиями проживания, так что ехал по-царски.

20. Отошли всё-таки на следующий день. Яркое солнышко освещало дубовые леса по берегам и бескрайние пойменные луга с многочисленными стогами. Обь - чисто равнинная река, с тихим течением, множеством проток и островов. На великолепных пляжах летом можно отлично загорать, вот только гнус не дает. Даже на судах спасения нет. Западная Сибирь - это столица гнуса и комаров. Хорошо, что сейчас мы избавлены от их нашествия. Это был последний толкач, который должен на обратном пути в Томск собрать оставшиеся баржи и завершить навигацию. В прошлом году они ломали лёд, и не исключено это и сейчас.

21. Сегодня я увидел, как на тиховодной реке могут разыграться сильные шторма, подхлёстываемые снегопадом. Волны грозили разломить надвое гружёную цементом баржу, и пришлось встать в укрытие у высокого берега. Крутая волна постоянно подмывала песчаный обрыв, и он на глазах рушился. В противоположной стороне видел на лугу пасущихся, как на подбор, белого, черного и рыжего коней. Поймали на утешение одного налима. Раньше не бывал в Томской области, а вот теперь пересёк её всю по Оби. Ближе к северу, по берегам, располагались верховые болота, поросшие сосной. На всём их протяжении вода, стекая с обрывов, замёрзла, и появился длинный жёлто-ледяной орган. Эти места уже больше похожи на суровую Западную Сибирь. Нарымский край скорее напоминал среднеевропейское Нечерноземье своими богатыми лесами и почвами.

22. Утром проснулся, смотрю - стоим у берега, оказалось уже за Стрижевым. Распрощался с гостеприимной командой и перебрался на «Заре» и машине в посёлок. Тут уже зима. Всё в снегу, да и сейчас метёт. За несколько приёмов добрался на машинах до Нижневартовска. Здесь меня должны были ждать письма из дома. Сегодня ровно пять месяцев. Интересно, что в эти юбилейные даты я находился на одной долготе. Вартовск и Алма-Ата, Байкал и Ербогачен, а крайние - Находка и Ленинград.

 После обеда тучи разнесло, и солнце осветило город. Таких красивых современных городов я ещё не видел. Если не смотреть на всю бесхозяйственность на земле, что во всех наших городах одинаково, то поражаешься индивидуальности и красоте каждого дома. Умеют всё-таки делать не только серые коробки. Меня трудно тронуть архитектурой, да ещё современной, но тут я залюбовался. Пока было время, походил по городу. Писем почему-то не было. Как позднее выяснилось, отсюда моё письмо до дома шло 17 дней. Купил отличную карту Тюмени и сел на поезд до Кагалыма. Почему туда, а не в Уренгой? Неожиданно узнал, что въезд в Ямало-Ненецкий округ по пропускам. Глупости чиновников нет предела. Долго ещё придется изживать сталинские порядки.

По маленькой союзной карте прикинул, что здесь позади осталось 30000 километров. Ханты-Мансийский округ был последним, где я не побывал. Правда, оставался Ненецкий, в Архангельской области, и можно было добраться туда пешком с Воркуты. Но и там я уже был, а разница в два десятка километров значения не имеет. Тем более, под Воркутой  я встречал таких же ненцев со своими оленями. А сейчас, поскрипывая на морозце снегом, прошёл в вокзал Кагалыма. Это между Ноябрьском и Сургутом. Ночевал в щели между стеной и камерами хранения на железных прутьях, читал нацарапанные ругающие надписи о свинских условиях для людей в этих местах. Тут все насторожены, не доверяют друг другу. В общем, всесоюзный вокзал, меняющий людей каждый день с многочисленных вахт.

23. Можно было плюнуть на все запреты, и на товарном поезде добраться до Надыма. Это бы мне не составило труда. Только мороз, даже здесь, говорил сам за себя, а там Заполярье. Даже пешком вдоль железки я бы дошёл на север. Тут зимовья стоят очень часто. И всё-таки решил вернуться на Обь, в Сургут. В Кагалыме ещё, оказывается, живут в своих уютных городках эстонцы и литовцы. Как у себя дома - так кричат об отделении, а как на заработки, или попутешествовать, так сюда, в Сибирь. Видно не прочувствовали крикуны, как будут жить в изоляции от России.

Сегодня морозное утро подарило красивый розовый восход. Облака истекали краской. Эта краска вылилась к обеду в метель. Захламлённую валёжем и заболоченную тайгу, всё сильнее укрывало снегом. Там без лыж уже тяжело, а болота ещё смотрят сырыми глазницами. В этих кедрово-сосновых лесах в этом году должна была работать моя 4-я экспедиция, но не получилось. А я здесь побывал. На Оби увидел, что снята навигационная обстановка. Теперь уже никакого Салехарда, надо ехать домой через Тюмень и Свердловск.

24. Погода в этих городах оказалась дрянной. Слякоть, грязь, дождь и снег. В Свердловске голодно, а в буфетах самые бешенные в Союзе цены. Из этого города я всегда старался быстрее выбраться. У меня к нему какая-то неприязнь, и все приезды сюда неудачные. На ночь глядя, добрался до Сабика.

25. Тут в одиночестве и переночевал на вокзале. О вокзалах следует сказать особо. Это уютные красивые деревянные теремки с башенками. Все сделано когда-то красиво и надёжно. Ведь тут проходила царская дорога на Екатеринбург. Здесь уже Европа, можно сказать, что  я почти дома. Осень на Урале была очень дождливая, о чём говорили разлившиеся теперь реки, но сегодня сияло солнце. Казалось, давно можно было ехать прямо домой, но жаль расставаться со своей мечтой так быстро. Теперь я старался затормозить свой маршрут, сошёл в Шалях, - это тоже объект нашей прошлогодней работы. Лесничий устроил на ночлег, а вечер хорошо провели в квартире у помощника. Я сам когда-то записывался в Шамарский лесхоз, но судьба забросила в Бодайбо. Сходил в местную баню, которая оказалась турецкой. Жара почти нет, а в клубах пара и соседа не видно. Но хоть перед домом привёл себя в порядок.

26. Очень красив Урал после первого снега. Густые стройные ельники припорошены им и играют на солнце. Река Сылва у Кунгура обнажает красивые скалы и течёт медленно, степенно. Дорога иногда прорезает просто щель между каменными стенами. Эх, сойти бы здесь, да товарняк идёт без остановки. Всё-таки, пользуясь случаем, решил посетить Кунгурскую пещеру. Говорят, что она находится под тем местом, где когда-то стоял Ермак. В огромную карстовую воронку стекает вода  и, просачиваясь в пещеру, вымывает породу. Ледяной её не зря назвали, так как первые залы покрыты густым кристаллическим инеем, а на стенах языки векового льда. Дальше становится теплее. В многочисленных мрачных залах, с помощью подсветки, показывают интересные каменные фигуры черепахи, жабы. А остальное, как фантазия подскажет. С органных труб-дыр, уходящих высоко в свод горы, капает вода. Несколько залов с подземным соединяющимся озером, в котором есть бесцветные рачки. Тропинка огибает беспорядочные развалы глыб, рухнувших со свода. Очень красив метеорный зал. В полной тишине и абсолютной темноте включают малиновый свет, который ярким метеорным следом по дуге прочерчивает зал. Много интересного тут ещё можно увидеть, стоит только посетить пещеру.

К вечеру приехал в Пермь, хотя мне советовали взять билеты в Кунгуре. Ну, а в Перми их по закону подлости на нужный поезд не оказалось.

27. Зато сел в наш главный поезд №1 в купе и доехал до Кирова. Дальше сделал остановку в Вологде. Рассчитывал встретиться со старыми знакомыми, но опять выходные испортили дело. А жаль, тут было кого повидать. В Вологде, наконец, покончил с зимой, все снега остались восточнее. Как бы оттянуть возвращение.

28. Сделал остановку в Ефимовском. Хотел найти своего сокурсника и походить в этих местах. Бокситогорский район для меня не известен. Дожидаясь утра, переночевал со старым огромным псом вдвоём на обшарпанном вокзале. Конечно, моя область встретила меня моросью и сыростью. Никого не нашёл и пошёл вдоль пешком вдоль железки. Километров 10 вдоль дороги тянулись сырые ельники. Мрачная картина. На станции Кума смирился с возвращением и сел в поезд. А вот и родной Ленинград. Как долго я его не видел! Приятно было смотреть на лица людей, хоть и мрачные от такой жизни. До чего же довело правительство всю страну, а главное - мой любимый город. Только много дней позднее я понял, как ужасно стало тут жить. Обидно за державу, как говорится. Домой не заехал, а прямиком на Финляндский вокзал, и в Горскую, к дамбе. Ночь чистая светит луна. Выяснил, что насквозь ещё проехать нельзя. Нет соединения по тоннелю или мосту с той стороны. Очень жаль. Сколько лет я ходил по берегу залива и мысленно представлял себе, как буду заканчивать этот маршрут, хотел пересечь залив по льду или вплавь, но сейчас не сделаешь ни того, ни другого. Единственным утешением была дамба. Пришлось теперь вернуться к себе, на Достоевского. Испытывая душевный подъём, шел по тихим вечерним улицам. В комнате совершенно ничего не изменилось, как будто и не уезжал. Ну что ж, теперь круг замкнулся.

29. Сегодня сошёл с электрички в Дубочках и решил, что домой приду пешком. Как по заказу, стоит безоблачный солнечный день. Лёгкий заморозок сковал песок. Под ногами хрустит замёрзший камыш и листва. Только после Ижоры берег у воды чист. Восточный ветер отогнал далеко воду. Вороны кормятся на отмелях, ковыряясь в тине и камнях. Вдали видно белое оперение опоздавших с пролётом лебедей, и чёрные точки уток. Отлив необычайно сильный. У красной Горки языки отмелей уходят прямо от берега далеко в залив. Увидел, что  у Лебяжье сняли погранзаставу. Кое-где на деревьях ещё полно отмерших листьев. На берегу нашёл утонувшего подсвинка. Видно бедняжке сил не хватило. Лежит свеженький, ещё ни вороны, ни собаки почти не тронули. Иногда кабанов видели даже рыбаки в море.

         С одной стороны, действительно всё это бесполезно и глупо. Поэтому приходилось представляться, что я работаю, или ещё как, но только не то, что иду по Союзу. Зная негативное отношение к туристам и бездельникам, я не хотел быть в их числе. Я просто шел к достижению своей цели, и уж другим судить, важно это или нет. Для меня - да! Кроме массы впечатлений и опыта, к итогам можно отнести 37000 километров, которые, по самым скромным подсчётам, были преодолены. Длина экватора сорок тысяч. Так что, можно сказать, пропутешествовал за полгода чуть  ли не вокруг Земли. Девять часовых поясов туда, и восемь обратно. Думал, приду, и успокоюсь навсегда. Однако уже сейчас есть два плана, а потом можно и Мир посмотреть.

14. 11.90г.

13.11.90г.