ТЕТРАДЬ 1.

7/1. 75г  

ЗА БАРСУКАМИ  

В один январский вечер, когда все ложились спать, папа нам рассказал, как один дядя пошёл охотиться с собакой на Шестую высоту. Шестой высотой называлось место, где в войну были укрепления и казарма. Теперь же Шестой высотой стали называть местность вокруг этих укреплений. Так вот, папа сказал, что собака  привела того дядю  к горе, которая  находилась в полукилометре от Шестой высоты. Собака нашла там барсучьи норы. Дядя (а у него даже фамилия была «лесная» - Соболев), взял сено, заложил в норы и поджёг. Барсуки стали выскакивать на поверхность один за другим. Тех, что не могли выскочить из-за  огня и дыма, дядя Соболев убил. Их было семь штук. Случилось это  в позапрошлом году.

 И вот однажды  мы с другом Серёжей решили идти туда, к высотке. Договорились на один день, но помешал снегопад. Снег  всё шёл и шёл, не переставая, а мы все откладывали и откладывали. Наконец, назначили время выхода - в 12 часов, но я проспал…  Зато  на следующий день  встал в 9 часов, оделся, посмотрел телевизор, взял ломтик хлеба и  отправился к Серёге. Дома его ни оказалось,  уехал в Лебяжье. Обидевшись, я  решил идти один.

Дома у меня никого не было,  младший братишка  уехал с мамой лечить зубы, а папа был на работе. Я закрыл дом, взял перчатки и вышел навстречу приключениям.

Погода установилась  нормальная,  снег валить перестал. Идти решил через поле, на рвы, а потом на Шестую высоту. Поле было наполовину перепахано. В другой же, не обработанной его  части, плешинами  торчали   острые стебли срезанного овса. Над ним  летали маленькие и очень красивые птицы жёлтого цвета, наверное, были полевые синицы. Они  клевали оставшиеся семечки овса и совершенно не боялись  меня, а наоборот, приблизились и стали  скакать по снегу, ни капельки в него не проваливаясь. Когда же я подошёл ближе, некоторые из них все-таки упорхнули.  Я смотрел им вслед  и заметил, что издали они напоминают  крупных серых мух, которые затем слились в серую тучку. Самых смелых птиц осталось штук пять. Только когда я подошёл совсем близко, они покинули поле и присоединились к стае.

 Я спустился вниз и пошёл ко рвам. Они были присыпаны снегом, а между кочками под  тонким льдом стояла вода. Идти по запорошенным снегом торфяным рвам было мягко.  Случалось, что нога ступала на засыпанный сук, и он подкидывал вверх комья снега. По рву тянулась  цепочка вчерашних собачьих следов. По обе стороны тянулся лес. С одной стороны от меня лес был маленький и наполовину гнилой, дальше шла трясина, а с другой – сначала  трясина, а потом сосновый бор. Я кое-как добрался по кочкам до сосенки и ухватился за ее сломанный ствол.  Потом  очистил  его от коры и, проверяя  крепость льда в ямках, отправился дальше.

Так я пересек самое заболоченное место, и дорога стала легче. Потом я встретил вчерашние следы зайца-беляка. Они были немного припорошены снегом, и шли в ту же сторону, куда  и я. Потом следы резко оборвались. Я встретил их,  пройдя  метров  десять, но теперь они шли уже  из леса, мне навстречу. Наверное, беляк петлял, убегая  от собаки, потому что её следы тоже шли по рву. Вскоре и тот, и другой след куда-то исчезли.  А второй ров кончился.

Всего я прошёл три рва. Один маленький, на пересечении с первым и вторым, и два средних. До восхождения на Шестую высоту оставался последний, четвёртый ров. Он был самым большим и трудным, потому что там не было дороги, тянулись лишь одни торфяные кочки. Палка у меня в руках была уже другая - получше. Идти было трудно, но  перейти на дорогу из-за широкой трясины я не мог. Здесь же, во рву,    встретились  несколько  птичьих следов и след зайца. Потом мой путь стал пролегать  по болоту. Но я не промочился, потому что воды было мало, а снега и льда много.

Вскоре ров подошёл очень близко к дороге. В конце он упирался в такой же грязный, наполовину гнилой и заболоченный лес, который встретил меня в начале пути.

В лесу я встретил несколько дятлов, один из них подпустил меня настолько близко,  что я  мог дотянуться до него палкой.  В ров впадали  несколько маленьких ручейков, но сейчас они были замёрзшими и  просто напоминали  о себе  ледяными стенами по краям рва. Лишь один ручеёк  продолжал жить, но и его начал заносить усиливающийся снег.

Наконец, я  вышёл изо рва и дальше  добирался уже по заснеженным кочкам к дороге. До нее было метров двадцать. По кочкам шагалось легко, но, чем ближе к дороге, тем становилось труднее. Лёд, засыпанный снегом, легко  ломался под ногами, но я проверял  его крепость и глубину палкой. Несколько раз  проваливался, однако, кирзовые сапоги защищали ноги от воды. И всё-таки, я не хотел идти по болоту - иначе снег прилипал бы к сапогам, затрудняя поход.  С помощью палки я  мог смело перепрыгивать с  кочки на кочку, заодно примеряясь, с какой стороны лучше подойти к дороге.

Сначала  пошёл в одну сторону, но потом передумал и направился  в другую. Когда до дороги оставалось метра два, я  зашлепал  прямо по воде, не жалея сапог и не проверяя глубины.  И естественно,  на дорогу выбрался с немного промокшими сапогами. Но воды я не ощущал, отряхнул мокрый снег и пошёл на Шестую высоту уже  по шоссе.  На дороге мелькало  много мышиных следов и подснежных коридорчиков. Следы напоминали  парные штрихи, а тоннелями были вытянутые в полоску выпуклые бугорки. Следы, тоннель,  снова следы…. Некоторые мыши не перебегали дорогу под снегом, а шли поверху.

Потом встретились следы хоря.  Через ров тянулся мост, вода во рву  замёрзла. По мосту я  вышел к маленькому лесочку, который простерся  между двумя глинистыми рвами. В  нем  тоже обозначились  мышиные подземные ходы. Нажмешь на них пальцем сверху,  они проломятся, и обнажат кусочек крошечного  тоннеля.

 Во втором  рву вода тоже  была замёрзшая,  болото рядом скрывалось  подо льдом. За рвом текла Чёрная Речка. Она напоминала сейчас  снежную канаву без воды. Признаки жизни подавал лишь маленький водопад, вытекавший из приточной канавы.

  В лесу было тихо, и звук падающей воды был слышен при близком  приближении. Через реку  повис старинный мост, разрушенный  на три четверти. В войну он был широкий и прочный, но потом сгорел. Уже позднее построили узкий мосток. Каменная дорога за ним вела прямо на Шестую высоту. Я двигался  по ней дальше.

По пути  выбрал новую палку. Она была в два раза выше прежней  и выше меня. Такой шест помогал не только  проверить толщину льда, но и перепрыгивать большие лужи. Ведь за Шестой высотой лес был болотистый, а значит, воды не миновать…

Дальше дорога раздваивалась. Одна тропа вела прямо, другая - направо. В лесу тихо падал  снег. И эту тишину перебивал  стук дятла, из всех сил  долбившего дерево. На другом дереве сидела маленькая птичка с желтой грудкой, похоже, лесная синица. Я выбрал  правую дорогу, и  написал на снегу, что именно в этом направлении  водятся лоси, кабаны и бобры, даже нарисовал стрелку. Просто так, на всякий случай. На другой дороге сделал то же самое, но только  обозначил иную живность: белок, бобров, енотов.

Наконец, свернул  за Шестую высоту. Именно там, к югу от высоты, по словам папы, была барсучья гора. Из-за тяжёлого мокрого снега, прилипшего к сапогам, идти было все труднее. Я бродил по лесу, но ничего не находил. По пути  встретил старый сосновый пень торчавший посреди белого леса  рыжим пятном. Стукнул по нему палкой, вымещая зло за неудачный поиск, пень  покачнулся. Ногой я зацепил его верхушку,  и она  легко обнажила  крепкую  сердцевину. Сердцевина не поддавалась, не падала. И чем больше я чувствовал это сопротивление, тем больше охватывал азарт – кто кого?  Я изо  всех сил размахнулся, и врезал ногой по пню. Наконец-то старик  рассыпался! В середине торчала лишь  коричневая сердцевина  из маленьких острых сучков.

Я искал снова и снова,  но никакой горки не было и в помине. Я подумал,  может быть, папа говорил о каком-то другом месте? Например, первый остров тоже находился к югу от Шестой высоты. Я направился туда.

 По пути мне опять попались ели. Вдруг рядом раздался стук,  обернувшись, я  увидел дятла.  Это был не простой дятел, каких  в лесу много, а пёстрый. Такие тут встречаются редко. Он постучал ещё немного и улетел. Я снова побрел по лесу и наткнулся на ров. Ров был из глины, по нему тек ручей. По пути на Шестую высоту я его не встречал!  Рядом шла дорога, которая вывела меня  к шалашу. Наверное, это был  охотничий шалаш. Я  встречал его и  раньше,  когда бродил по лесу. По рвам я двинулся на восток. Вышел к  тропинке и, опершись на палку,  перепрыгнул ручей. Я мог бы пройти его вброд, но  не стал. Переходить его лучше летом, а  сейчас тонкий  лёд высвечивал какую-то зловещую глубину и не внушал доверия.

Мне хотелось увидеть хоть кого-нибудь,  но природа безмолвствовала. Дорога была заболоченной, и я старался идти по краю, перепрыгивая лужи. Сворачивать в лес было нельзя  - можно  заблудиться. Ели образовали глухую зелёную стену. И оттого  лес выглядел  таинственным и  сказочным. Казалось,  вот-вот из-за дерева выглянет какое-нибудь чудище. Но мне было не до страхов: хотелось поскорее  увидеть барсучью  гору.

Мне снова попалась развилка. Я обрадовался, ускорил шаг, забыв про болото. По дороге попадались заячьи следы, но мне  уже не хотелось   читать эту «лесную карту». Я уже переходил поляну перед островом и, чтобы хоть как-то разрушить эту мертвую тишину,  решил свистнуть. Вдруг в ельнике что-то зашуршало: выбежал рыжий лось, а за ним - лосиха. Лось-папа  был очень красив, шерсть на его загривке отливала ярко-чёрным. Звери тотчас скрылись в  дебрях, и я  бросился  следом - уж больно хотелось рассмотреть их получше. Я бежал, а следов всё не было. Наконец они обнаружились. Лоси сделали круг, и пошли на другой, по той же развилке. Я направился  по второму следу, ведущему вглубь леса. Сначала лоси петляли, а потом двинулись  в мелкий ельник с болотом. Следы то расходились, то  снова сливались,  но я знал, что самка всегда  пойдёт  за самцом, и потому двигался по его следу. Он заводил  меня всё дальше и дальше в лес. Я так увлёкся, что потерял след.  Пришлось возвращаться назад.  Бежать было трудно из-за тяжёлых сапог и длинной палки. Наконец, обнаружил,  что лось перешёл канаву, отделявшую первый остров от второго. Вокруг этой канавы было болото, которое еще предстояло преодолеть.

Лёд на канаве  под тяжестью лосей проломился. Проверив еще раз его  крепость,  я опёрся на свой шест, и перепрыгнул на другую сторону. Но палка проломила лёд и застряла посередине канавы. Пришлось осторожно вытаскивать – не уходить же без нее!

Лоси повернули на запад.  По их следу я вышел к болоту, затем – к канаве. По цвету воды было видно, что канава глубокая…  Идти дальше уже расхотелось, меня потянуло домой. К тому же, дома я оставил записку, что вернусь к трем, а  на часах было уже два.

Барсуков я не нашёл, потому что зимой они всё равно спят, - утешал я себя по дороге. Идти назад решил напрямую, через болото. По пути мне снова встречались  заячьи следы. Болото было узкое, но длинное, покрытое льдом, оно в некоторых местах обнажало кочки с сухой осокой. На некоторых качках росли деревья. И мне не составляло труда перебираться с одной на другую, цепляясь за ветки деревьев. Там, где лед был покрепче,  двигался по нему. В одном месте он все же проломился, но я успел прыгнуть на кочку. Вскоре  болото осталось позади. И вдруг я снова увидел следы «своих»  лосей.

 Следы шли к западу, я направился  туда же. Но вскоре  повернул обратно, – преследовать лосей мне расхотелось. Вдруг  встретил просеку, которая  показалась мне знакомой.  Я решил проверить её по приметам: впереди должен быть маленький столб и сложены в кучу дрова, позади - болото. Я огляделся. Дрова были, а вот  столб как будто «состарился». Я решил, что это поработал дождь и теперь намокший столб выглядел несколько иначе. Подойдя ближе, я обнаружил  большую поляну, опутанную заячьими следами. Поляну пересекала просека, а дрова были сложены по краю.  Это же  совсем не то место!

Я уже хотел, было, повернуть обратно, но вдруг заметил дом, к нему примыкал телеграфный столб. Я  знал,  что  телеграфные столбы пересекаются с дорогой где-то рядом, у Шестой высоты. Но прежде чем идти по столбам, я решил заглянуть в дом. Дом был из фанеры, покосившийся,  с  единственным  разбитым  окошком. Ручки на двери не было, но висела  цепочка. Я дёрнул -  дверь открылась. Внутри  стояла маленькая печка, из мебели - старый диван серого цвета, деревянный настил и маленький столик. На полу «красовалась»  груда мусора. Под настилом я обнаружил  старый чайник и ещё много  всякого скарба. Печка была с двойной дверцей и прятала в себе еще столько же  мусора.  Видно, её давно не чистили. Рядом стояли три чурки. «Наверное, это  стулья!» – догадался я. Дверную ручку заменяла  палка на  верёвке. За печкой протянута  алюминиевая проволока, по-видимому, на ней  сушили бельё. Скорее всего, дом принадлежал лесорубам.

Наконец,  я вспомнил, что  пора возвращаться домой, и  двинулся к столбам. На одном из них стоял  номер: "73". Вот простофиля,  - не догадался взглянуть на такой ориентир раньше, когда уходил на остров, - я бы уже давно  стоял у нужной мне дороги и сразу понял бы, в какую сторону  идти. А так… так  я не знал, куда точно мне надо  идти, и пошёл  искать  столб №1. Но для этого предстояло выбрать еще правильное направление, ведь столбов могло быть и 200, и 300, и 500. Самый ближайший столб был слева от меня. На нем стоял  номер «72». Значит,  идти надо влево.

Вначале был лес, потом началось болото. Я не хотел переходить болото, шёл в обход. Оно было огромное,  мокрое с большими кочками, по краям росла осока. Снег был прямо-таки исписан  заячьими следами, они встречались каждые сто метров. Сразу видно, что зайцы тут хорошо порезвились.

Попадались следы мышей и хорьков. Близился вечер. Снег лениво падал, а я все не мог найти верную дорогу. Вдруг я заметил человеческие и собачьи следы – видно, охотник ушел в лес. Следы собаки шли еще дальше – видимо, потом она присоединилась к хозяину. Следы могли быть утренние, и если бы я пошёл по ним, то потерял бы время. А оно поджимало - было уже около  четырех часов.   

      Я уже подходил к концу болота, как вдруг совсем близко, за мелким ельником, раздался шорох. Даже птица,  которая до этого заливалась на ветке,  смолкла. Видно,  за ельником спрятался крупный зверь! Я стоял, боясь  двигаться. Шорох стал  удаляться. Меня разбирало любопытство, и я  выбежал посмотреть на этого нарушителя лесного спокойствия,  но, увы,  никого уже не было.

Я  отправился дальше. Дорога была очень трудная, мешали снег, болото и завалы деревьев. Однажды  путь пересекла поваленная огромная сосна со снегом на ветках. Пролезть под ней или  обойти такую невозможно. Пришлось  подтягиваться и перелезать через неё. Пока  перелезал, меня обдало снегом с веток. Я весь вспотел,  был в снегу и в  иголках, ноги вымокли, пришла  усталость. Но рвался вперёд, чтобы  поскорее найти дорогу.

Вдруг обнаружил следы  охоты: из  ельника выходил заячий след,  за ним шел  волчий. Видно,  волк охотился за зайцем. Дальше следы терялись  в глубине леса.

Тут я вспомнил, что удалился от столбов, - они уходили на другую сторону леса. Я бросился туда через болото прямо по ломкому льду. В болоте было не много воды, но  ноги засасывало. Я почувствовал, что кирзовые сапоги уже не помогают….

Стало быстро темнеть. Я подошёл к ближайшему столбу и увидел номер – «56». Выходит,  прошёл меньше, чем думал? Расстояние между столбами равнялось ста шагам или  примерно  50 метрам. Это значило, что, если я пройду 20 столбов, будет ровно  километр.  Если считать от домика - оставалось пройти около трёх. Раньше я и за  расстояние это не считал, но теперь  сильно устал, да  и дорога была трудной. Я шёл дольше, а небо становилось все темнее. Прошёл несколько просек, но сворачивать  не стал. Вдруг послышалось, что слева от меня загудел паровоз. Я прошёл ещё немного и в четвёртом десятке столбов свернул на просеку  и направился в сторону гудка. На этой тропе вновь попадались  заячьи и волчьи следы, дорога шла среди густого леса, мне  встречались большие, замёрзшие лужи, я давно забросил палку, потому что сильно устал. В голове стучала одна мысль: - Поскорее бы добраться до моего любимого селения и поесть. Гудок повторялся ещё несколько раз и смолк. Я настолько устал, что думал попроситься к кому-нибудь  на ночлег.

 Дорога несколько раз раздваивалась, и я выбирал наугад ту, которая, как мне казалось,  была ближе к «моему»  гудку. Дорога то взмывала  вверх, то опускалась. Вдруг слева раздался сильный стук, и с сосны  вспорхнул тетерев. Он перелетел дорогу и скрылся из виду. Размеров тетерев был крупных, сам коричневый, с чёрными пятнами на крыльях. Это  немного приободрило. Теперь я мог похвастаться брату, что видел тетерева. (Скорее всего это был глухарь. P.S. 2003г.) Дальше я зашагал быстрее. В животе урчало от голода, а от сапог тянулись не одиночные следы, а полосы, которые выписывали мои усталые ноги.

Где-то в лесу продолжали петь птицы, стучал дятел. На дороге всё ещё мелькали заячьи следы. Но  лес заметно потемнел. Чем дальше я шёл, тем меньше и реже становились ели. Даже устав, я не выбрасывал старую палку. Вдруг неподалеку слева раздалось хлопанье. Опять тетерева! Эти были потемнее, а полетели  они в сторону  от меня. Хлопанье же раздавалось от взмаха крыльев.  Птиц  было примерно пять. Я почувствовал, что иду правильно, хотя никаких примет не было. Было  лишь предположение, что  выйду в конце Лебяжьего. Потому что ЛЭП указывала на то, что справа - запад, слева восток. Я двигался к востоку, где, недалеко от моего дома, и находилось Лебяжье.

Вдруг впереди  показались собачьи следы, а потом и следы человека. По отпечаткам обуви было видно, что  шла женщина. Следы вели  из леса к  дороге, несколько раз сворачивали, но потом снова выходили. Я шёл по этой цепочке минут двадцать. Потом вдали стало…. светлеть. Подумалось, что этот свет исходит от  деревни. Оглянувшись, я увидел провода и  пошёл еще быстрее. Впереди возникли огромные столбы высоковольтного напряжения. Зато  деревня… пропала. Хорошее настроение сразу исчезло. Я думал, что уже не перейду безграничное поле и упаду от усталости. В его снежном просторе дул небольшой ветер, а из сугробов местами выглядывали большие кусты. Ветер  задувал и те следы, по которым я сейчас шёл. Так хотелось свалиться и укутаться  в это мягкое снежное одеяло, но нашёл в себе последние силы, и пошёл дальше. 

Дойдя до конца поля и цепляясь за ветки, чтобы не упасть, я увидел, наконец,  какие-то строения. Подумалось, что это платформа на 68 километре. От радости я даже решился на маленький отдых. Сняв пальто, стал сдирать намёрзшие на него льдинки. А передохнув, двинулся дальше. Как оказалось, я набрел не на  платформу,  а на составы из вагонов, в несколько рядов. Захотелось  сразу же залезть в них и заснуть. Но я передумал. Ноги еще двигались, значит, можно обойти вагоны. Правда,  обход показался мне очень трудным, но до конца состава дойти все же удалось. Я увидел столб с надписью: "Территория охраняется злыми собаками". И, как в подтверждение этому, вдали лаяли собаки. Я пересек линию и увидел что-то вроде паровозной мастерской. Там стояли паровозы, тепловозы и электрички. Рядом был большой длинный дом. Не оставалось ничего другого, как идти в этот дом, чтобы попроситься поспать.

 Извилистая  тропинка была окружена редким сосновым лесом и ямами, и ноги уже не хотели ее слушаться. Казалось, что сейчас от усталости  свалюсь в какую-нибудь яму. Я уже приблизился к дому, когда чуть дальше увидел какую-то деревню. К ней прямо от моей тропинки вела широкая дорога. Обрадованный, я кинулся туда. Надо хотя бы узнать, что это за деревня!  Вот и первый сарай. Около него – скамейка, стол. Я стряхнул снег, и присел на скамейку. Это был мой первый нормальный отдых. Клонило ко сну. Я даже поел снегу, и тотчас уснул. Спал минут пятнадцать. Но потом очнулся оттого, что руки  стали замерзать. Рукавицы давно намокли, замёрзли и лежали в кармане. Пальто снова было в снегу. 

Проходя мимо домов, я увидел женщину с собакой. Собака меня заметила, бросилась навстречу с лаем. Она была большая и чёрная. Я направлялся навстречу женщине, спотыкался, вставал, снова шел. Но собака подбежала  ближе и стала лаять еще сильнее. Удирать я уже не мог,  но и дальше идти боялся - она могла прыгнуть сзади или укусить. Однажды меня так уже кусали… Псина осмелела, приблизилась и залаяла еще громче.  Ее хозяйка крикнула, чтобы я уходил и тогда она перестанет лаять. Я начал  медленно отступать. Тётка снова крикнула, чтобы я не боялся и продолжал идти дальше. Собака, наконец, отстала. Я свернул с дороги и направился к тётке, чтобы  спросить о деревне. Переходя канаву, упал, потом  встал.

– Ну, и трусишка же ты! – сказала хозяйка собаки, считая, что я свалился со страху.  Ничего не ответив, я только спросил, как называется  деревня. Она сказала, что Риголово, та, что перед Лебяжье. (Значит, просчитал я в уме, до моего дома - километра два). Когда тетка узнала, что я заблудился, посочувствовала, мол, я мог помереть с голоду, и зачем было ходить в такую даль? Я не стал проситься переночевать или поесть, а спросил, как лучше добраться до Красной Горки. Хотя и сам знал, что если перейти мост, можно выйти на железную дорогу и прямо по ней дойти до  дому. Сколько раз этой  железной дорогой я шел мимо Риголово и  всегда узнавал его. А стоило выйти с другой стороны, как деревня показалась незнакомой. Нет, хорошо, что вышел в Риголово, а не на тропинку, ведущую  к Шестой высоте - отсюда дорога намного ближе.

 Перейдя маленький мостик,  направился к большому мосту. Чёрная речка под ним  шла мощными перекатами, поблескивая  черно-коричневой водой. Я перешёл мост и направился к железной дороге. Стали попадаться люди. Какая-то сельчанка несла сетку с хлебом, значит, близко магазин. От голода хотелось  что-нибудь стащить, но я сдерживал себя. Вот и рельсы. По  железной дороге шел «на автопилоте». Раньше  это расстояние преодолевал очень быстро, а теперь плёлся кое-как, еле передвигая  ноги. Через минут десять, оглянулся и понял, что пройдено очень-очень  мало. Попытался бежать, но быстро уставал. Останавливаться же на  отдых тоже нельзя: усталость быстро усиливается и сдвинуться с места еще труднее. Мне показалось, что время остановилось. Таким бесконечным был этот путь. Я делал легкие передышки по десять  секунд, а потом кое-как двигался  дальше. Нестерпимо тянуло ко сну, и я собирал все силы, чтобы не упасть.

 После шоссе, около железной дороги, стоял дом. Пройду его, и немного посплю! – решил я. Можно было, конечно, не топать пешком, а поехать на электричке, но я не знал, сколько ее ждать. Пройдя дом, я сел на рельсу и уснул, засунув руки в рукава. На улице гасли последние просветы дня, а на небе появились первые звёзды. Дул небольшой ветерок. Я не заметил, как уснул. Во сне  было тепло, снилась еда. Во сне я был счастлив, что мне тепло и сытно. Потом приснился морошковый чай. Хотел попить, но …  открыл глаза.

 Прошло  минут пятнадцать. Я поднялся и медленно  побрел домой. Сил немного прибавилось, но не надолго. И всё-таки я  кое-как добрался до дому. Оставалось только подняться на небольшую горку. Силы покидали меня. Ползком, по снегу  заполз на горку. До дому оставалось несколько шагов. Теперь мне уже  было всё равно, побьёт меня мать или нет. Я с большим трудом стащил сапоги в коридоре и вошёл в дом, сказав всем для ясности: "Я заблудился".  Потом  разделся и завалился на диван. Мама подошла и спросила:  - Ты не шутишь? Я сказал, что всё расскажу потом, и лишь попросил поесть. А, поев, даже смотрел телевизор. Усталость не проходила. Я посмотрел на часы и увидел что сейчас шесть часов вечера,  вся семья была  дома.  Меня даже не ругали.  В этот день я прошёл километров десять  за шесть  часов по лесам и болотам!  Этот проклятый день запомнился надолго…

22/2. 75г

27/3. 75г

ЛЕСНОЙ БАРАБАНЩИК

Однажды на каникулах я решил сходить на второй остров. Целью моего похода было посмотреть номер столба, что стоит у соединения телефонной линии с просекой. Линия  соединяла  её с первым островом. Ещё хотелось уточнить, идёт ли дорога за второй остров, а заодно и посмотреть, водится там кто-то из  зверья.

Я выбрал день и пошёл. Погода стояла солнечная, дул небольшой ветер. Через поле  направился к шоссе. На поле темнели огромные куски липкой грязи, местами мелькали плешины  чёрной выгоревшей травы. На дорогу я выбрался по колено в грязи. Освободив, как умел, ноги от грязи,  решил выйти на железную дорогу – так казалось  ближе. Да и  ветер здесь не дул. Вокруг тянулось  болото. По пути меня догнал поезд, и  пришлось идти по самому краю насыпи. Стук колёс оглушал, но скоро локомотив умчался, и все затихло. А  я перешёл на каменистую дорогу, ведущую на Шестую высоту.

Красиво пели птицы. Я  выбрался за развилку, когда вдруг вспомнил, что дальше будут большие лужи и труднопроходимые болота. Вспомнил и про палку, которая всякий  раз служила  мне в походах. Пришлось вернуться. С палкой я чувствовал себя увереннее и бодрее, оставалось только наверстать упущенный маршрут.

Птицы пели ещё сильнее. Они осмелели и подлетали теперь уже очень близко. В основном это были синицы.

Скоро начались лужи. Чтобы убедиться, что лёд крепкий, я стучал по ним  палкой. Действительно,  крепкий!

На пути попался ручей,  я и его перепрыгнул. Вскоре  подошёл к развилке дорог. На первом острове  я нашел нужный  столб с отметкой «80» и понял, что дальше могу смело двигаться прямо вдоль телефонной линии. Оставалось выяснить,  продолжается ли дорога за вторым островом? Дорога продолжалась. Где-то  странным голосом кричала какая-то птица. Во многих местах около деревьев земля была разрыта. Видимо, тут искали себе корм кабаны. Они разрывали землю в поисках пищи, и своими копытами вспахивали тропинки. Там, где  лежал снег, были видны старые заячьи и лосиные следы. Я заметил сосну, в нижней части которой была содрана кора. На самом дереве какой-то зверь оставил  следы от когтей или зубов. Сначала  подумалось, что эту отметину  нацарапал медведь. Пока он был маленький - царапал низко, а как подрос, – дотянулся  выше. А что, мишки  тут водились.

 Но потом пришла мысль, что кто-то грыз кору зубами: сначала  горизонтально, затем вертикально. Видно,  зверь был большой, примерно с лося. Только я не знаю, едят лоси кору или нет, а других больших зверей в нашем лесу я не  встречал.

Так эта загадка и осталась неразгаданной.

 Я оставил дерево и направился дальше. На втором острове лес был реже и суше, чем на первом,  заболоченном и густо заселенном  ёлками. Тут я решил от тропинки не отклоняться, чтобы не заблудиться. Погуляв здесь  немного, я даже заскучал -  животные не попадались. Только где-то пела та же птица. Местами на этом острове лес тоже был очень густой, но казался не таким страшным, дремучим, а больше - сказочным, волшебным.

Домой решил идти не старой дорогой, а вдоль телефонной линии. Выходя с острова, уловил  резкое хлопанье чьих-то крыльев. Я обернулся, ожидая увидеть  тетерева или глухаря. Но вместо них заметил обыкновенного пёстрого дятла.

Я зашёл в лес и подумал, что птицы где-нибудь спрятались. Дятел испугался меня и отлетел подальше. В лесной тишине хлопанье его крыльев мне показалось неестественно громким. Но теперь оно было не таким, как в первый раз. Дятла от меня скрывали ветки. Вдруг раздались редкие удары, они становились настолько частыми, что перешли в громкое стрекотание. Тут я вспомнил, что именно так  весной стучит дятел. Наверное, он подзывал к себе самку!  Нужно обладать большим искусством, чтобы с такой скоростью наносить удары. Этот стук  не был похож на обычную долбёжку дятла. Я решил подойти поближе и посмотреть, как он это делает. Но дятел  перестал долбить и отлетел подальше. Я продолжал преследовать его, идя на стук. Наконец,  дятел улетел.

Я вышел на телефонную линию и направился домой. По пути попалось два болота, и пришлось пробираться по кочкам, потому что идти прямо из-за ломающегося льда было нельзя. Штаны цеплялись за колючие кустарники, а ноги цеплялись за сучки. Мое желание поискать на болоте клюкву оказалось нереальным:  с кочек сходить было нельзя. Уже минут через двадцать  я был  около Шестой высоты. Болото осталось позади…

Переходя очередную  лужу, я заметил на льду свежие следы. Они были похожи на собачьи, и  в то же время отличались, раньше я таких  не видел. Может, тут прошёл енот или рысь?  Доказательств у меня  не было. Зато совсем скоро я уже был у развилки каменной дороги и,  вернув  палку на прежнее место, не чувствуя усталости, быстро шёл к дому. Перед самой Чёрной речкой закричала какая-то птица. Я ответил таким же криком - она отозвалась. Так мы с ней перекликались минут пять, пока она не улетела.

28/3. 75г.

6/4. 75г

ПЕРВЫЕ БАБОЧКИ, ИЛИ ПОХОД НА ЧЁРНУЮ РЕЧКУ

После первой неудачной попытки найти плотину бобров, я решил сходить на место  снова. День был солнечный и тёплый. Поле осталось позади, я подходил к болоту, когда  встретил друзей. Вместе мы  повернули  обратно. Во второй раз я вышел  на Чёрную речку уже в час дня. На поле лежал снег. Зимой его было мало, а в апреле вдруг навалил. Но сейчас он успел слегка  подтаять.

Скоро поле и лес остались позади, я  выходил на рвы. Вокруг были заячьи, кабаньи и лосиные следы. Вдруг в лесу раздалось хлопанье крыльев,  и с болота слетели три тетерева. Похоже, там  они кормились клюквой. И вдруг… я не поверил своим глазам -  передо мной пролетела маленькая красная бабочка. От снега веяло  зимой, а поди ж ты,  бабочки уже летали! Интересно, чем они кормились?

Бабочка была красного цвета с чёрными точками, сантиметра по три в диаметре. Вокруг, как зеркала, блестели на солнце лужи. Я шёл дальше. Во рву, на снегу, виднелись отпечатки кабаньих следов. Лёд здесь  уже растаял, вода прибавлялась к нему с болота маленькими журчащими ручейками. Кончился ров и я пошёл через болото, где было так много воды, что пришлось  по кочкам выбираться на дорогу. Но все равно штаны, натянутые поверх сапог, намокли.

Позади остался лес и  рвы, я свернул к тому месту на Чёрной речке, где висели таблички, обозначающие, что здесь водятся бобры. По веткам прыгали птицы – то ли чёрные дятлы, то ли дрозды. Они  не подпускали близко, чтобы дать себя разглядеть. А потом и вовсе улетели.

В лесу, по разноголосому птичьему пенью  чувствовалась весна. Я дошёл до развилки дорог и поднял свою старую палку, которую оставил тут раньше. Ко мне вдруг привязалась большая синица. Она прыгала с ветки на ветку и изо всей силы оповещала лес своим криком о том, что пришёл человек. Синица осмелела и подскакивала очень близко. Отстала только у речки.

 Когда была найдена вторая "бобровая" табличка, я задумался: в какую сторону лучше идти? Решил  двигаться в обратном направлении - к старой плотине. По глинистой воде плыли льдинки и маленькое коричневое дикое яблоко. Я шёл по речке до тех пор, пока моё внимание не привлёк знакомый крик птицы. Я прокричал так же, но она не ответила. Солнце начало скрываться за тучи.

Тут моё внимание привлекло дупло дятла  в высоком трухлявом пне. Расковыряв его,  заметил кучу мусора, в которой возились  червяки. Тут я заметил второй упавший пень, но его потрошить уже не стал. Вдруг рядом с речкой,  хлопая крыльями, поднялся рыжий рябчик и полетел в лес. Мое путешествие по Чёрной речке подходило к концу, когда  я заметил огромную льдину, стоявшую у берега. Оттолкнул. Чуть проплыв, она застряла меж двумя берегами.

Теперь  моё внимание привлёк ручеёк, впадающий в реку. На нём росли, наполовину высохшие, небольшие плоские зелёные растения. Однажды я ходил на Чёрную речку именно за ними,  но все они высохли и исчезли. А эти сохранились оттого, что росли на самом краю ручейка. Они интересны тем, что при надломе из них вытекает липкая жидкость…

Уже выйдя на дорогу, я услышал вдали не то лебединые, не то  утиные крики. Скорее всего, то кричали утки на болоте. Навстречу снова попались дрозды, покружив рядом со мной, они  скрылись из виду.

Прошло ещё минут двадцать, прежде чем я вышел по шоссе и снова  заметил бабочку. Она была такая  же, как и первая. Но меня начала одолевать усталость, к тому же становилось все жарче, снег незаметно таял.  Мне было хорошо уже оттого, что и она, и веселые стайки маленьких птичек,  напомнили собой о приближении лета…

8/4. 75г.

7/4. 75г  

ГРАЧИНЫЕ    ПЕСНИ  

Однажды из  журнала "Юный натуралист" я узнал  о том, что вороны поют весной и осенью. И вот однажды, когда я стоял на остановке, я вдруг  услышал какие-то незнакомые звуки. На столбе сидел грач и … пел!  Я подумал: если вороны могут петь, то почему грачам нельзя?

Сначала  звуки были хриплые, похожие на карканье.  Потом перешли в нежное, звучное пенье. Описать это невозможно. Пораженный таким талантом, я следил за ним минут пять. Потом грач улетел, а  я  уехал на автобусе.

На следующий день я опять услышал его пение, но долго наслаждаться мне не пришлось - надо было ехать в школу.  

8/4. 75г

ПОХОД В ПОЛЕ

Стоял  жаркий солнечный день. Я пришёл со школы домой и собрался на болото за клюквой.  Высоко в небе парили певучие жаворонки. С сосны слетела парочка испуганных ворон.  Лужи сверкали на солнце.

Когда я пришёл на болото и поел клюквы, захотелось сходить к колодцу. Из-за  растаявшего льда ноги проваливались меж кочек. Сквозь густые ели пробираться  было трудно, но минут через пять я уже был  у колодца.

Открыв дворцу,  я заметил пару огромных лягушек – самца и самку. Они плавали вместе и, видимо,  готовились к потомству. Когда я был тут раньше, они только готовились к брачному периоду. Говорят, в это время лягушки голубеют, но я не заметил за ними  этой «голубизны». Одна  издавала глухие звуки (казалось, они  доносились с очень большой глубины, хотя там было мелко), другая лежала брюхом вверх, но была живой. Так было неделю назад,  теперь же они соединились. Компанию им составляла еще одна  небольшая лягушка и несколько маленьких чёрных жуков.

Я закрыл колодец и пошел  на другое болото - посмотреть на тетеревов.

Шагая по  краю вспаханного поля, я заметил  в канавках с водой множество  белых червячков. Это были гусеницы, вылезавшие после зимы из куколок. Одну я взял. Куколка была твёрдая, с прилипшими к ней личинками. С двух сторон у нее были дырочки, и в такую вот дырочку торчала чёрная головка гусеницы.

Потом мне попалась норка  крота. Крот прорыл её так, что потолка не было,  была только большая вмятина в земле. По ней с канавы стекала вода. Я подошёл к концу поля, чтобы  свернуть ко рвам. На дне одной из луж  ползали личинки. Ноги глубоко проваливались в воду, и я чуть не намочился. Дойдя до конца первого рва, я присвистнул,  чтобы спугнуть тетеревов. Но те и не думали улетать. Тут мне попался  череп какой-то крупной птицы - рядом лежали перья.

Я решил дойти до третьего рва и посмотреть тетеревов там. Пошел лесом, там было меньше воды. Рядом пролетели две бабочки капустницы. В этом году я их видел в первый раз. До этого  видел  лишь крапивниц. Увы, у третьего рва тетеревов  не оказалось. Я стоял у воды и смотрел, как в нем плещется солнце. Оно било в глаза ярким потоком лучей. А на настоящее солнце не возможно было взглянуть – оно слепило глаза. Мне надоело здесь стоять, и, перепрыгнув на другую сторону, я  направился домой.

В  мокром  и тёмном лесу продолжали петь голосистые  синицы. Мне попалась здоровая лягушка. Я накрыл ее ладонью, но она и не пыталась сопротивляться. Подошел к большой луже. Она не спрыгивала. Тогда  я посадил ее в воду, отчего сразу пошли пузыри. Лягушка зарылась в заросли, да  так, что, если бы я её не видел раньше, - никогда бы не заметил. Скоро я уже был дома.  

17/4. 75г.

В МАЙСКОМ ЛЕСУ

Мы с братом решили  сходить на тот остров, где он ещё ни разу не был. Но брата  не пустили, я пошёл один. День был жаркий и солнечный. Я вышел на поле и пошёл на рвы. Высоко в небе заливались жаворонки, а на земле промышляли, в поисках пищи, грачи. Громко кричали чибисы. Становилось жарко. Скоро поле кончилось, и начались рвы.

Пробираясь по кочкам через небольшое болотце, я вышел на рвы. Здесь было полно больших, шумных  стрекоз. Казалось, что это  жужжат их крылья. От коричневой торфяной пыли становилось  душно. В воде ярко отсвечивало солнце.

Чтобы сократить путь, я направился сразу через лес  на третий ров. Переходя через мосток, обнаружил  в воде стрекозу. У неё не было четвёртого крыла, и от этого она не могла взлететь. Я оставил стрекозу и ушёл в лес, где сыро и прохладно. Пришлось даже одеть пиджак, чтобы согреться.

Наконец, показался третий ров. Стало теплей, но подул ветер. Маленькие золотые бабочки поднимали настроение. Одну из них я даже  поймал и стал разглядывать. Бабочка была  особенная,  на ее крохотной  головке росло два сантиметровых перышка, маленьких, но очень красивых.

Потом я перешёл через мостик и увидел… знакомую утку. Я её узнал по приметным  синим пятнам на крыльях. Нет, не зря этот третий ров называют утиным!

На утином рву было полно ящериц. Они шуршали в траве так, что мне казалось, будто это змеи. Совсем рядом, там где заканчивался ров, снова взлетели "синие" утки. Я даже успел разглядеть у одной (скорее всего самца), красную полоску на  голове. А раньше  не замечал! Это было ещё одно маленькое открытие. Потом ров кончился, и я свернул к шоссе.

Очередное болото  пришлось переходить с помощью палки и наваленных веток. В это время в полуметре от меня взлетел рябчик и скрылся в лесу. Из-за своей пестрой окраски он настолько здорово  слился с землей, что я бы его ни за что не заметил, не вспорхни он прямо под носом.

Перейдя шоссе, я направился к острову. В лесу было многолюдно:  все спешили собрать первые букеты из тех самых жёлтеньких  цветов и ландышей.

На этот раз дорога  показалась мне просто сказочной. Вверху, над головой, переплетались ветки берёз и сосен, образуя арку, через которую красиво проскальзывало солнце. К тому же, на разные голоса пели птицы.

Вот и Шестая высота, и знакомая  телефонная линия. Начинались болота. На просеке, где стояли столбы, я опять нашёл жёлтые цветы, но решил, что нарву их на обратном пути. Правда, один все же  сорвал. От него исходил нежный  аромат. Лес был полон ландышей, вернее, только их листьев - цветы попадались  крайне редко.

Я  перепрыгнул последнее препятствие - ручей. Впереди снова замаячили  болота. В лесу ветер тормошил  листву. Там, где лежал открытый сырой торф, виднелись кабаньи и лисьи следы. В некоторых местах земля была перерыты кабанами. Птиц в этом тёмном лесу было мало. Я дошёл до первого острова, затем, перепрыгивая по болоту с кочки на кочку, - до второго.

Обошёл остров вокруг -  ни одного живого существа! Даже не интересно…. На другой стороне острова тоже  ни кого не увидел.    

Обратно через болота я шагал  быстрей и легче, даже не намочился. Умываясь в  ручье, я вспомнил о  цветах. Когда в руках оказался небольшой букет, я понял, что моя попутчица-палка уже не будет гармонировать с ним и забросил ее подальше.

 Солнечные лучи освещали дорогу и сразу стало веселее. В траве шуршали ящерки. Вдруг трава зашевелилась, и из неё показался малыш гадюки. Он был размером с три спичечных коробка, но как будто что-то уже понимал:  застыл и неподвижно смотрел на меня. Я припугнул его палкой, и змееныш  скрылся  в траве.

Я уже выходил из леса, а люди  шли и шли за цветами. Сегодня воскресенье, и можно позволить себе вылазку на природу. Солнышка хватает на всех!

 Когда  через болото я вышел ко  рву, пришлось пожалеть, что выкинул палку. Я устал, сапоги натирали ноги, хотелось  пить. Вдруг позади взлетела и скрылась в лесу утка. Вторая, похоже, сидела в воде. Я посмотрел на воду - утки ни где не было. А во  рву кипела жизнь: носились ящерки, летали бабочки и стрекозы. Картину дополняли  белые пушистые головки каких-то растений по краям рва. Вдруг в траве зашуршало, и выбежал маленький чёрный зверёк. Он оказался  в два раза меньше крота, но с приличным хвостом. Я посмотрел под кочку, за которой он скрылся, и увидел норку. Она была сделана во мху и легко поддалась моим проворным пальцам. Один ход шел вглубь земли,  другой -  прямо в воду, видимо, зверек был водоплавающий. Таких нор вокруг было много, но с их обитателями я пока не был знаком.

У колодца я  напился, вымыл сапоги, намочил цветы и отправился  домой. Так закончился мой очередной поход…

НА ЧЁРНОЙ РЕЧКЕ

Утром пришёл ко мне друг Юрка, и мы решили сходить на Чёрную  речку половить щук. Нет, сначала я не хотел идти, знал, что не поймаем. Но Юрка  уговорил.

Я переоделся, взял удочку, запасную блесну, хлеба, и пошёл за ним. После череды холодных дней, этот мне  казался очень жарким. Ярко светило солнце, от поднимаемой нашими сапогами пыли было душно. Как всегда, заметив человека, закричали чибисы.

Скоро мы перешли поле и когда подходили к шоссе, вспугнули утку. Видно, где-то было ее гнездо – утка закричала, и уже не замолкала до самого шоссе. От сильной жары нас потянуло в лес, туда, где было больше тени. Заодно здесь можно наловить лягушек. На развилке дерева Юрка заметил гнездо. Оно было примерно в двух метрах от земли, средних размеров. Тут прилетела птица-мать и нам пришлось уйти. Решили, что гнездо рассмотрим на обратном пути.

Потом мы вышли на Чёрную речку. Юрка переправился на другую сторону, а я остался  искать лягушек. Двух поймал, и стал с удочкой переправляться на тот берег.

Из-за мягкой глины идти было трудно, к тому же, ее изрядно взрыхлили лоси и кабаны. Лягушки в воде бултыхались так, что я принял их за щук. Их было множество. Мы зашли за бурелом и попробовали удить.  В одной старице раздался плеск, и я подумал, что это щука. Но оказалось, что как раз сюда она попасть не могла.

 С препятствиями мы дошли до другого водоёма. Вдруг в небе появилась невиданная птица, которая преследовала ворону. Она кричала почти как сорока. И вот в тот момент, когда я стал звать  Юрку, забредшего невесть куда,  водную гладь  разрезала спина щуки. Когда Юрка прибежал, мы стали ее ловить, сначала на  живую наживку - лягушку, а потом на блесну. Один рыболов, удивший неподалеку, спросил, почему мы ловим удочкой, а не спиннингом. Ну что тут было ответить, если у нас и удочка-то одна на двоих?  Нас хватило минут на пять. Щука плеснула ещё раз и исчезла в глубине. Ничего не поймав,  мы  двинулись дальше.

В одном месте, при  переходе рукава реки, наши  палки не выдержали, и Юрка соскользнул  в воду. Правда, провалился он не сильно. У реки  заметили плотину, а рядом - лосиную лежанку. На глину бобры  старательно навалили веток, и чувствовалось, что эта преграда  готова устоять перед  напором воды. Только в щелях вода текла мощными потоками. Уровень воды за плотиной был высокий. А на самой  плотине прыгала трясогузка. Мы сделали еще одну попытку -  закинули  удочку в воду, но тщетно. Все, решено,  идем  обратно.

По плотине  переправившись в другую сторону. Этот путь мы проделали без остановок, раз в двадцать  быстрее.

 В одном разливе не удержались, снова  закинули удочку и тянули её до самого конца. Удочка была пуста.

Моё предсказание, к сожаленью, сбылось: щука упорно не хотела ловиться нам на ужин.

 Скоро мы подошли к знакомому гнезду, из которого  торчала голова матери-птицы, похожей на поползня. Мать заметила нас и взлетела. Она была поменьше галки. Мы решили воспользоваться этим и посмотреть яйца. Юрка залез мне на спину и докладывал:  яйца маленькие, зелёные с коричневыми пятнышками, их шесть. Я принёс  обгоревшую шпалу, и тоже подлез к гнезду. Яйца были не маленькие, а средние. Гнездо, высотой в сантиметров пятнадцать,  было сплетено очень искусно, а по краю даже облеплено глиной - чтобы не расползлось.

 Мы не стали ничего трогать, не хотелось, чтобы мать бросила гнездо. Шпалу откинули подальше и пошли домой. Опять где-то кричала утка и чибисы. Наверное, они тоже оберегали свои гнезда.

В ИЮНЬСКОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ

После недельной практики меня отпустили на два дня домой. В воскресенье я решил сходить к знакомому гнезду, чтобы посмотреть, вывелись ли там птенцы. Гнездо находилось у Чёрной речки. Идти предстояло через поле. Над ним  летали чайки, жаворонки, чибисы, вороны и другие птицы. Один чибис заметил меня и начал пронзительно кричать,  как бы отгоняя  от своего гнезда. Стая его поддержала – чибисы  летали надо мной, крича во всю мощь. Один и вовсе начал пикировать прямо на меня, видно, я был очень близок  к его гнезду. Но вскоре птицы  успокоились и отстали.

За неделю, что здесь не был,  на поле многое изменилось. Вместо прошлогоднего овса росла рожь, дикая редька и картошка. За болотом кричал коростель. В этом месте была низменность, и припекало еще сильнее.

Потом я перешёл шоссе, и уже подходил к гнезду, как вспомнил, что тут должна расти  земляника. И правда, ягоды оказалось много. Наевшись, я отправился к гнезду. Матери не было, зато торчали три головки с открытыми клювами. Подставив полено, я залез на дерево  и заметил четырёх птенцов. Они были уже большие, с жёлтыми клювиками. Еще два птенца сидели в глубине гнезда. Ни один не кричал, значит, они были сыты и дремали. Только один птенец смотрел на меня удивлёнными глазками и даже не пытался  спрятаться.

Тут я услышал, как где-то близко закричала мать, поскорее слез, откинул полено и пошёл к Чёрной речке. В лесу было прохладно, и пели птицы.  Над речкой осмотрелся. Летали стрекозы, в траве прошуршала змея,  на воде колыхались  жёлтые кувшинки, а над рекой летали красивые пёстро-серые птицы.

Треснула ветка и на том берегу показалась… молодая лосиха. Она стояла и пила воду, а потом вдруг, испугавшись,  побежала в лес. Её серый силуэт быстро скрылся в лесу. Я пошел искать  тропинку, ведущую к дому. Маршрут был тот же: сначала -  гнездо, из которого виднелась голова одного птенца.  Затем – земляничная поляна. По поляне бегали ящерки. Стало  жарко, но я решил сходить еще в одно место – там должен расти цветок. Я видел его недавно в густых зарослях крапивы. Эти  розовые колокольчики возвышались среди зелёного крапивного леса и были похожи на огоньки в темной ночи.

Снова поле. В этом месте оно перепахано, и  ничего не растет. Земля забивается  в обувь. Жара.

И только возле болота, где меня вновь встречают и не дают покоя чибисы, задул сильный ветер. Хо-ро-шо!

НА ПРАКТИКЕ

****

Лето в разгаре. Мы целый месяц должны  работать на практике в лесхозе. Там много интересного.

Уже на третий день, возвращаясь из лесхоза на машине, вдруг заметили в небе ястреба. Тот  летал высоко над нами и осматривал местность. Потом из леса показались ещё четыре ястреба и присоединились к нему. Я впервые увидел, что ястребы летают в одном кругу с воронами! То ли вороны гонялись за ними, то ли наоборот…. Второй раз мы видели ястреба около лагеря. Он летал  петлями: сделает петлю, осмотрит местность, пролетит дальше и снова делает петлю.  Постепенно он скрылся за лесом, и больше ястребов я не видел.

   ****

Это было в начале практики. Один мальчишка, шагавший впереди, сказал что видел ужа. Я, признаться,  позавидовал, потому что видел змею только раз, да и то мельком. Однажды  я собирал чернику, как вдруг в кустах мелькнул чёрный хвост. Я встал и увидел как чёрная змея, немногим более полуметра, ползла по кустам, а потом скрылась. Сначала подумал - уж, но пятен за глазами  не увидел. Потом мы долго спорили, гадюка это была или уж.

 А вскоре  ребята убили змею и принесли в школу, она была такая же чёрная, как и та, которую я видел. Действительно,  чёрная, без единого пятнышка!  Эта змея пополнила собой копилку моих не раскрытых вопросов.

    ****

Как-то  мы с ребятами осматривали лес. Двое ушли в одну сторону, а мы - в другую. Позже, когда встретились, они сказали, что видели филина, который вспорхнул с ветки. Мы искали его, но не нашли. Зато каждую ночь слышали его  воющие крики.

 Так было дней пять, а потом он исчез.

    ****

Самое первое гнездо, которое  я  тут увидел, было гнездо ласточки. Когда мы приехали, полгнезда уже было  построено из глины и соломинок.

Из глиняной чаши торчали и висели соломинки. Ласточка приносила соломинку, вдавливала её середину в глину, а потом заправлял концы. После приносила кусочек мокрой глины и склеивала сверху. К концу моей практики гнездо было построено. В нём лежали перья, и ласточка высиживала яйца.

Второе гнездо было не известно чье. Гуляя по лесу, мы услышали писк. Он раздавался из старого гнилого дерева. В дереве было выдолбленное дятлом отверстие. Все посчитали, что это и есть гнездо дятла.

Я говорил, что тут могла поселиться любая другая птица, а дятел сделал бы гнездо в новом дереве.

Видел и беличье дупло на высокой сосне. В нём, правда, никто не жил. Видел гнездо, выброшенное  человеком в песок. Оно состояло из двух слоев: нижний был сплетён из травы, а верхний перевит мхом. Дно покрывала мягкая и теплая подстилка.

 Как-то  мы с ребятами гуляли по линии, и я снова заметил в развилке сосновых ветвей гнездо. Оно находилось в двух метрах от земли. Я посмотрел в гнездо: оказывается,  птица даже не подумала отложить яйцо, видно  кто-то ее вспугнул или гнездо было сделано не удачно.

Я примерно знал,  чья это работа,  такое же гнездо, за которым я наблюдал до самого отлёта птенцов, было и у Чёрной речки. Потом я снова  приходил туда -  яиц так и не было. Потом один мальчик, гулявший со мной, увидел совсем рядом ещё одно гнездо. Точно такое же,  оно было высоко на сосне.  Я понял: птица просто решила выбрать место понадежнее.

Самое последнее гнездо, которое я видел, было гнездо маленькой серой птички. Его показал мне один мальчик. Гнездо  находилось в кустах. Когда мы подходили, птичка выпрыгнула оттуда и улетела, оставив четырех крошечных красных птенцов, только что вылупившихся из яиц. У всех были открыты маленькие жёлтенькие ротики. Когда я приходил второй раз, это был  один  спящий комочек. В третий раз я не стал смотреть гнездо, потому что птица сидела рядом и тревожно кричала. Я боялся, что она бросит детей, и прошёл мимо. Больше я гнёзд не видел.

   ****

Однажды после ужина я вышел в лес погулять. Вдруг откуда-то снизу вспорхнула чёрная птица, похожая на скворца. Она была крупнее, хвост распущен, а клюв жёлтого цвета. Это оказался чёрный дятел.  Испугавшись меня, он улетел. После я подошёл к тому месту, откуда он вспорхнул. Дятел поработал на славу: в самом низу, в дереве, зияла огромная дырища, а сверху было много маленьких дырок. Я даже не поверил, что это мог сделать дятел. Такая маленькая птица, и такой поистине гигантский труд!

       ****

Я был в лагере, когда прибежал  мальчишка и доложил, что в районе кухни стоит лось. Все бросились туда и спугнули его. Потом ребята рассказывали, что лось  вышел возле кухни, а когда ему хотели дать корку хлеба, он отбежал к лесу.

 Потом вдруг лось появился снова, и я разглядел его. Это было молодое животное. Лось  стоял и втягивал ноздрями воздух. Кто-то взял корку хлеба с солью и потихоньку пошёл к нему. Когда человек приблизился,  лось отбежал. Так постепенно он  заводил кормящего  в лес. Я решил идти следом, но не нашёл их. Паренек пропадал часа три, а вернувшись,  сказал, что лось взял-таки  хлеб из рук.

 Мы с ребятами стали вешать хлеб с солью на ветки и делать кормушки. Лось приходил, слизывал соль, а потом исчезал. Однажды он ушел совсем  и больше никто уже его не видел.

    ****

          Мы пололи ёлки, и я заметил божью коровку. Она сидела на листке совершенно жёлтая, а сзади висел какой-то комочек. Я дотронулся до неё - комочек отпал. Комочком была только что слезшая шкурка коровки. Я её подкинул, но она не могла лететь: ведь новой шкурки у нее еще не было. Так я впервые увидел, как линяет божья коровка.

    ****

Гуляя по лесу, я  заметил густое, изуродованное дерево. Ствол его проворачивался вокруг своей оси и резко загибался в сторону. Потом образовывался толстый узел, дерево загибалось в обратную сторону, и снова поворачивалось вокруг своей оси. Видно, еще  в детстве  эту осинку кто-то поломал, но она, наперекор всему, выжила. В лесхозе я видел ещё одно странное дерево. Это была маленькая ёлочка. Все иголки у неё были нормальные, кроме нижних. А нижние в два раза больше, чем у крупной сосны. И таких ёлочек я насчитал  штук пять, очень странная порода!

       ****

Как-то мы с ребятами сидели на мостике у озера. Рядом стояла банка с червями. Один мальчик случайно опрокинул её в воду. Через минут десять вдруг появился небольшой окунек. Не боясь нас, он схватил самого большого червя, и начал потихоньку уплывать. Я хлопнул в ладоши, но он не испугался. И удрал, только  когда я спрыгнул в воду.  Сразу видно, - смелый!

       ****

          Муравьиных львов я чаще всего встречал на железных дорогах. Они были немного похожи на клопов. Ловушки свои они устраивали в ямках с сыпучим песком, а сами сидели на дне. Ползали задом, закапываясь хвостами в песок. Когда к ним попадался маленький муравьишка, они с ним быстро расправлялись. С большим же было труднее: муравей пытался вылезти из ямки,  песок осыпался, лев чувствовал это, и пытался своей клешнёй  захватить муравья. Даже когда тот был пойман, всё равно вырывался. Но через  пять минут  лев все же  полностью затаскивал его под землю. Оставляя от муравья сухую шкурку. Зато когда мы кидали льва в муравейник,  с ним быстро расправлялись.

Бывало, выкапывали льва, и давали его жертве. Та злостно кусала своего обидчика, пока он не скроется в земле. Иногда мы дразнили льва соломинкой, а он, глупый,  принимал её за муравья и пытался поймать. Но потом понимал в чём дело, и прятался. Вообще охота льва за муравьем - зрелище интересное.

    ****

Однажды в устье реки впадающей в озеро, мы обнаружили ловушку для рыб. Когда ее открыли, увидели  какое-то существо. Это была ондатра! В её пасти торчала  голова крупного окуня. Конец ловушки был разломан, видно зверек пытался вырваться, да не смог. Однако ж, ондатра не бросила свою добычу до самой смерти. Вот до чего жадность довела!

   ****

Предпоследний день практики. Ночью мы пошли на прощальный костёр через лес. Вдруг ребята остановились и нагнулись над густой травой. Я подошёл и увидел: в траве горят золотые точки. Это были светлячки. От их огонька стало радостно на душе. Во-первых,  я впервые видел их близко,  во-вторых, от маленького огонька как будто исходило большое тепло. Если посмотреть в тёмную траву,  можно  подумать, что ты нашёл  клад: в темноте сиял  только огонёк, а самих светляков не было видно. Только когда поймали одного, я увидел, что это… гусеница. Мне показалось, что светится та ее часть, что находится под головой. Один мальчик прицепил ее на пиджак и так ходил, словно  с фонариком. Потом оказалось, что светилась  задняя части гусеницы. Возможно, в темноте я её плохо разглядел.

 Когда  лес кончился, исчезли и  светлячки…

       ****

         Это была моя последняя прогулка по лесу. Перед этим один мальчишка нашёл три здоровых подосиновика, и мы решили тоже сходить в лес по грибы. Некоторое время шли по лесу вместе. Я даже нашел одну сыроежку и три горькушки, но не взял.

Потом я забрел  довольно далеко, но пока этого не знал. Вдруг под ногой треснул  сучок. От этого треска из ельника с шумом вылетела тетёрка. Было видно, какая она  откормленная, какое пестрое на ней оперенье. Птица  скрылась за елями. Я позвал напарника, потому что слышал, как где-то рядом трещали сучья и кто-то ходил. Но вместо него вышел грибник. Я решил идти в лагерь. Из-за мешавших веток и болота, шагать было трудно. Вдруг я услышал птичий крик. Среди ёлей мелькали две большие чёрные птицы. Я разглядел их, когда одна задержалась на дереве. Это были два больших чёрных дятла. Тот, что поближе, ковырялся в коре, а другой сидел поодаль. Голова у первого была красная, клюв большой и мощный. Увидев меня,  птицы испугались и улетели.   

Я  видел их много раз, и считаю, что мне повезло. Ведь это редкая порода. Потом снова услышал их  крик, а выходя из лесу, заметил и небольшую пеструю птицу. Она убегала -  то ли отводила меня от гнезда, то ли это был птенец кукушки, я не разобрал. Одно помню: когда я вновь оказывался в этом месте – появлялась та же птица и отводила  от гнезда.

 …Оказывается, мой напарник  давно вышел из леса и поджидал  в лагере.

После возвращения  с практики домой, я вновь  решил сходить в лес  за  морошкой и черникой. Был уже десятый час вечера, как я вышел из дома. По небу шли тучи и я бегом направился через поле в лес. Там  тоже не стал  задерживаться. Оставалось только перейти болотце и ров над которым  появился новый мост. Он стоял как раз против того места, куда я направлялся.

Я нашел несколько ягод и понял, что у нас за морошкой идти ещё рановато. Возле другого  рва  тоже были мосты. Меня потянуло в другой лес:  а может, найду  хотя бы чернику?  Я быстро бежал через лес и рвы, но  на болоте задержался. Внимание отвлек маленький пестрый комок. Это пытался замаскироваться кулик. Он стоял, как статуя, наклонив голову набок, и не шевелился. Если бы не пёстрая окраска, я б его и не заметил. Когда кулик понял, что его «рассекретили», - вспорхнул и улетел. Я подошёл к ямке с водой и увидел во рву много дырочек. Видно, тут  кулик искал себе пищу. Я не стал задерживаться здесь надолго и побежал через поле в лес. Поле было засеяно картофелем,  приходилось прыгать через борозды. Но скоро пашня кончилась, и я оказался в лесу. В глаза тотчас бросились  кусты голубики. Но ягод  не было.

ПАУЧИНЫЕ ДОМИКИ

Мы с Сашей решили сходить на Чёрную речку, посмотреть,  есть ли мост. Прошли  поле, поляну около леса, когда  я вдруг заметил, что верхушки некоторых травинок скручены в пучок. Саша сказал, что это паучьи домики, и я решил в них заглянуть. Под травинками было что-то похожее на плесень. Дальше шла какая-то упругая, толстая плёночка, вроде целлофана. Открыв её, я обнаружил небольшого паучка, а рядом - штук двадцать крошечных паучат. Они сразу зашевелились и обеспокоенно забегали. Я поскорей закрыл гнездо, чтобы они не успели разбежаться.

Потом мы сходили на Чёрную речку, и там я вспомнил, что кроме разрушенного моста есть ещё берёза, перекинутая поперек. Но я не пожалел, что переплыл реку. Во-первых,  освежился. Во-вторых, увидел уток. А возвращаясь домой, снова заглянул в гнездо. Паучата-дети и паучиха-мать были на месте. Я закрыл гнездо и пошёл домой.

Паучий домик мне понравился, вот только входа   в него я не нашел. По пути мне встретились еще  пять таких же мини-инкубаторов.

ПЕРВЫЙ ПОХОД

Это был мой первый поход с ночёвкой. В десятом часу вечера я вышел из дому и направился к другому домику - в лес. День был жаркий, и я обрадовался, что не надел сапоги, а шёл в кедах. Я уже подходил к концу первой дороги, как вдруг заметил греющуюся на солнышке  гадюку. Она пошевелила головкой, посмотрела на меня и нехотя поползла в свою нору.

Я обошёл её и выбрался  на первый ров. Было так жарко, что пришлось  снять пиджак. Возле  рва летало много больших стрекоз. Я направился через второй ров. Перед самым носом вспорхнула утка. Скорее всего, она сидела неподалеку, в  небольшой бухте - в конце бухты трава была примята.

Через второй ров, поросший травой, я шёл осторожно, опасаясь змей. Трава шуршала, напоминая, что я здесь вовсе не один. В конце этого  рва у ног скользнула ящерка, потом другая, третья. Ящерки сновали везде, рядом носились  стрекозы. Стоял зной. Я подошёл к шлюзу  и попробовал достать крышку, выброшенную в воду. Крышку  вытащил  на берег. Потом двинулся  дальше. То тут, то там с криком взлетали разные птички.

Вдруг что-то плюхнулось рядом - это выплыла утка. Она была всего в двух метрах и, казалось, разглядывала  меня. Потом, взмахнув крыльями, утка  понеслась в конец рва. Она летела так низко, что ногами разрезала воду. По-видимому, где-то тут есть птенцы, решил я и достал фотоаппарат. Дойдя до зарослей, я стал хлопать в ладоши, чтобы спугнуть птиц. Вдруг оттуда с шумом поднялись в воздух и скрылись в лесу целых  шесть молодых уток. Я так и не успел щелкнуть затвором!

…У шоссе  было высохшее болото, которое я  перешёл с лёгкостью. Шёл осторожно,  чтобы  не укусила змея. Благополучно перешёл шоссе, ступил в  лес, сделал  жердь. Дальше – знакомый маршрут: дорога к Шестой высоте. Рядом с дорогой текла речка, на которой росли кувшинки. Тут от солнца меня защищала листва, было приятно идти в прохладе. Только рюкзак оттягивал плечи.

Отдохнуть решил  на первом острове. Пели птицы. Летали кукушки. Я уселся на поваленное дерево, скинул рюкзак. Поискал землянику, но не нашел. Зато увидел  большую оранжевую, с чёрными пятнами, бабочку. По-моему, такой я  ещё не видел. Попытался  поймать, но бабочка улетела.

После короткой передышки я пошёл к телефонной линии, а от нее - по  тропинке к дому. Вдруг из папоротника вспорхнула огромная кукушка, каких я, пожалуй, еще ни разу не видел. Позади осталось семь телеграфных столбов, прежде чем я подошёл к дому.  Наш "замок" был сорван, дверь открыта. В доме полно мусора, диван сдвинут, окно распахнуто. Видно кто-то тут похозяйничал.

 Я не стал ночевать в домике. Не потому, что там был беспорядок и следы чужого пребывания. Главное - что  на чердаке жили осы,  оттуда слышалось мерное их  жужжание. Мне показалось, что кто-то  бегал по потолку.  Я прикрыл дверь и залез отдохнуть на сложенные неподалеку брёвна.  Разделся, снял обувь, немного поел,  утолил жажду.

Отдохнув, пошел  по  просеке к болоту. Просека оказалась довольно длинной. Ее несколько раз пересекали тропинки. Я даже хотел свернуть на одну, но передумал. Вывороченные корни упавшей сосны и треск сучьев навели на мысль, что здесь бродит крупный хищник. Я зашёл в лес, но он, видимо,  заметил меня и скрылся в чаще.

Комаровское болото было мокрое и заросшее высокой травой. Оказывается, просека не упиралась в него, а шла вдоль. Я пошел назад. Моё внимание привлекла маленькая рыженькая птичка, вроде королька. Она все время держала хвостик вертикально. Я решил её сфотографировать, но опять вышла осечка: то мешали ветки, то пичужка  отлетала подальше. Потом она и вовсе скрылась.

         Воды оставалось мало, и я  экономил. Немного позагорав, я решил сходить на речку к двум ручьям и искупаться. У ручья пришла мысль заночевать в шалаше, что неподалеку.  На болотах я пытался  найти орхидеи, чтобы сфотографировать, но так и  не нашёл. Зато в  лесу  снял цветок, который был втрое больше колокольчика, а у телефонной линии - два красивых гриба. Наконец, нашёл и сфотографировал и орхидею. Она росла с иваном-да-марьей.

Чёрная речка настолько обмелела, что можно было ходить  в воде, не замочив штанов. Тут, на речке, я сфотографировал и кувшинки. Ноги невыносимо жгло,   сняв кеды, я пошёл босиком по речке. Идти по тёплой воде было очень приятно. В глубоких местах я выбирался на сушу. На отмелях было полно следов уток. Заметил и следы человека, прошедшего здесь минуту-другую назад. Как это я его не заметил?

В знакомой большой луже, где раньше  плескалось множество  уток, сейчас хозяйничали  кукушки,  сороки,  синицы,  трясогузки. Пройдя дальше, я услышал в лесу треск, кто-то бежал. Треск раздавался сразу в двух местах. Я выскочил  на берег и увидел чью-то рыжую спину, похоже, то был или кабан, или маленький лосёнок -  под ногами была  его лежанка. Такие лежанки я уже видел, когда шёл в дом.

Обратно я шёл уже по берегу и в обуви. По рву сновали ящерки, а в старице реки что-то плюхалось. Я подумал, что это щука или лягушка. День шёл к вечеру, но жара не спадала. Потом я перешёл на другую сторону и вышел на дорогу, ведущую к шоссе. Мне попались  несколько сыроежек и солений, но не взял. Хотелось пить. Я даже думал, что, может быть, не стану ночевать в лесу из-за недостатка вода, но боялся  упустить то главное, что могло бы произойти ночью.

Пока шёл по дороге, было прохладно и это бодрило меня. Вдоль обочины порхали кукушки, а на солнечных полянках бегали ящерки.

У Горелого моста сел передохнуть. На соседнем рву я увидел что-то вроде мостика или плотины, и на обратном пути решил туда сходить. А возле шоссе заметил дятла, который удивил своей окраской: он был не как все. И мне захотелось его сфотографировать. Дятел то долбил дерево, то чистил перья, и, казалось, не обращал на меня внимания. Но когда я вскинул фотокамеру, он улетел. (Позже, на обратном пути, я встречал его еще раз).

А однажды  наткнулся на выжженную изнутри сосну. Видно, кто-то додумался разжечь тут костёр. На этот раз к плотине я  решил не ходить. Увидев меня за Черной речкой, две кукушки  сильно переполошились, раскричались. На этот крик слетелось много разных птиц, они стали преследовать меня, но вскоре улетели.

Я дошёл до места, где росли красные грибы. Замаскировал их травой, чтобы никто не заметил и отправился дальше, оставив грибы на потом. На пути  к острову мне попались  две пары орхидей. Как я не увидел их  раньше? Теперь фотографировать цветы мне не хотелось. К дому, где я решил передохнуть, что отправиться дальше, за второй остров, шёл быстро – хотелось пить и есть. Солнце в лесу уже клонилось  к закату, но птицы продолжали  петь. Дома, раздевшись, принялся за еду. Съел всё, что можно было съесть, и заметил, что кончилась вода.

- Э-нет, ни на какой остров я не пойду, лучше  испеку-ка картошки у шалаша, да двинусь домой! – решил я. После сытной еды стало клонить в сон. Развалившись прямо на бревне, я задремал. Вдали свистнула какая-то птица, где-то ходил и потрескивал сучьями зверь.

Немного подремав, я всё уложил в пакет, остатки  хлеба, картошку, лук и спички спрятал в брёвнах и, одевшись,  пошёл домой.

 Лес уже начал темнеть и умолкать. Птичьего пения уже не было слышно. Только  вдруг я опять заметил маленькую рыжую птичку со вздёрнутым хвостиком. Она прыгнула под поваленное бревно, а потом исчезла. Дальше мне попался дятел, стучащий в дерево. Вокруг летали кукушки и дрозды. В лесу попадались полянки с большими синими цветами, вроде колокольчиков. Так, любуясь этой живностью,  я незаметно дошёл до места, где оставил подосиновики. Срезал их, и свернул в лес, чтобы поискать лисичек. Лисички, увы, не попадались.

 Перейдя шоссе и болотце, я вышел на утиный ров. Во рту всё пересохло и хотелось пить. Везде шуршали ящерки, я даже заметил, как в норке исчезла головка змеи. Наконец, добрался до  колодца, и вдоволь напился воды. Вода была освежающая, просто волшебная,   за девять часов похода ко мне вернулась бодрость. Я был  очень доволен, хотя и устал.  

ЛЕСНАЯ ПРОГУЛКА

В этот день я решил сходить куда-нибудь в лес, где  ещё не был. Взял еду, бинокль, компас, палку, и пошёл. В небе было пасмурно. До конца поля меня провожал брат. Вдруг внезапно задул сильный ветер. Ожидался дождь, но я всё-таки перешёл на ров и направился  дальше. Когда я стал махать Саше на прощание рукой, из леса с шумом вылетела довольно крупная тетёрка. Потом она скрылась в лесу.

Все рвы я прошёл благополучно, но уток там не увидел. Изредка шуршали ящерки. Воды в болоте немного прибавилось, но я всё же его перешел. И уже через лес вышел на нужную мне дорожку. Миновал  речку и рвы, когда солнце стало то и дело скрываться за тучами. В лесу летало много бабочек (я знаю их как Павлиний глаз), а вдоль дороги попалась куча сыроежек. Но их я не брал - не во что.

В одном месте, наткнувшись на колонию белых груздей, я пожалел, что не взял корзинку или хоть что-то  под  грибы. Пришлось их оставить и двигаться дальше. На полянах, даже тогда, когда солнце скрывалось, непрерывно жужжали шмели.

В этих местах были валуны гранита. Вдруг  из-за  деревьев вылетела какая-то чёрная птица. Еще не разглядев её, я решил, что это чёрный дятел. Но птица взлетела, и той же чёрной тенью скрылась в чаще.

Потом я вышел к Чёрной речке и повернул обратно в лес. Тут от ветра скрипели сосны, а под ногами попадались сыроежки. Чем дальше я шёл, тем больше казалось, что я отклонился от маршрута, хотя  со мной был компас. Солнце сидело за тучами и оттого казалось, что приближается вечер, а по-настоящему не было ещё и двух часов дня.

Потом я всё-таки нашел знакомую тропинку и телефонную линию, оставалось перейти небольшое болотце. Тут вдруг раздался какой-то шорох, треск, и зайдя в лес, я увидел большую чёрную птицу с красным пятном на голове. То был настоящий глухарь. Он не взлетел, а потихоньку побежал от меня. Я – за ним. Помешали ёлки: пока я их обходил, глухарь  взлетел и скрылся из виду.  Эту красивую птицу я  впервые видел так близко.

Счастливый от увиденного,  я помчался домой. Возле горелого моста меня вновь  встречали своим писком синички. Теперь рядом с ними была неизвестная  серая птица… Через полчаса я был уже дома, и очень вовремя: собиравшийся весь день дождь пролил первые капли.                                                             

ЯСТРЕБИНАЯ ОХОТА

В шесть часов утра я вышел в лес за грибами. Всю ночь шел дождь, и сейчас было мокро. Где-то хрипло каркала ворона. Я перешёл линии и случайно заметил какую-то возню. Два молодых ястреба решили поиграть с воронами и сороками. Когда те сидели на ёлках, ястребы вплотную приближались к ним, проносились мимо и пытались согнать. Те недовольно и обиженно кричали. Если одна ворона взлетала, ястреб старался схватить её за хвост, чем вызывал жуткое недовольство. Ворона поднимала шум, стараясь увильнуть от него, но ястреб продолжал преследование. Потом эта гонка ему надоедала, и он принимался за другую. Иногда ястребы с двух сторон набрасывались на  ворону, и тогда бедолага еле-еле удирала от них.

Одна ворона до того сопротивлялась, что подоспел второй ястреб и цапнул её за хвост. Я стоял рядом, но они не обращали   внимания. Было видно, что эти сильные птицы вовсе не охотились, а лишь хотели позабавиться  с воронами. Потом ястребы бросили их и стали летать вместе, словно решили сделать передышку перед новым  броском. Так и вышло: спустя время, они снова набросились на ворон, выписывая у земли  крутые зигзаги.  Один  из ястребов погнался за сорокой, и, выставив вперёд лапу, успел уцепить  её за хвост. Сорока вырвалась со злым криком, оставляя в когтях ястреба  кучку перьев. Наконец, один ястреб скрылся, а второй спрятался в листве берёзы. Воспользовавшись паузой,  вороны улетели, а сороки  успокоились. Но стоило одной вороне вернуться обратно и закружить около берёзы,  как ястреб вылетел из своей засады, и чуть не цапнул её за хвост. Я наблюдал эти игры  минут пятнадцать, но за это время произошло столько интересного, что не могу не рассказать обо всем.

ТАИНСТВЕННЫЙ ПОХИТИТЕЛЬ

        Эту картину я видел уже второй раз, когда  ходил за грибами. Ветра не было, и осока во рву стояла ровно, только  один стебель напряженно колыхался. Казалось, что кто-то сидит на земле и грызёт его. Я стал потихоньку подкрадываться, боясь вспугнуть невидимку. Но никого не увидел. Может, этот кто-то сидит наверху и трясёт осоку? Нет, и там  никого не было. И тут же догадался, что  корни подгрызают под землёй. Я подошёл и выдернул осоку из-под земли. Действительно - корней не было, а часть стебля повреждена. Испугавшись,  зверёк, наверное, убежал. Я ударил  ногой по земле - она провалилась. Это могла быть работа мыши, а может, и  другого зверька, которого я однажды здесь уже  видел. Он был похож на крота, но немного поменьше, а жил  в норах, некоторые из них вели в воду. А тут как раз рядом была вода. Увы, я так и не узнал, кто этот таинственный вредитель.

ОСЕННЯЯ ПРОГУЛКА

Это воскресенье было солнечным и безветренным. Мы с Сашей хотели сходить на второй остров. Но Сашу не пустили, и я пошёл один. Выйдя в поле, заметил, как оно изменилось. Поле было зелено от всходов озимого овса.

Потом подошёл к лесу. В небе летало множество чаек, а неподалеку, за лесом, сильно кричала утка. Я  решил узнать, в чём дело и двинулся на крик. Дошел  до рва, но  ни какой утки не увидел. Я даже  хлопнул в ладоши, стараясь заставить ее  взлететь, но с сосны вспорхнули только три, средних размеров птицы.

Тогда  я дошёл до утиного рва, а по нему - к шоссе. Когда поравнялся с осокой, услышал, как рядом на болоте что-то сильно зашуршало. Я побежал туда, но  зверёк уже  скрылся.

Перейдя шоссе,  вышел в лес. Его спокойствие  нарушил стук дятла. Это был  жирный самец, долбивший шишку в своей "кузнице".

Потом я перешёл речку и вышел на дорогу, ведущую к Шестой высоте. Меня приветствовали  синички, а на сучок села птица с красной грудкой, похожая на снегиря. Мне попался грибник, который нёс в корзине  с десяток сыроежек. В лесу стояла  полнейшая тишина и безветрие. Слышно было даже, как листья срывались с деревьев и падали на землю, ими была устелена вся дорога и земля. Пахло ароматным запахом осени. Такой запах бывает только в это время года. Хотелось остановиться и понюхать листок, дышалось очень хорошо!  Не хватало  только солнца, которое исчезло, пока я шагал  по рвам. Но и без этого от своей тишины и прелести лес казался каким-то необычайно-красивым.

 Потом я дошёл до Шестой высоты. От нее - к острову. Даже тут над лесом кружились чайки. И что им тут  нужно?

 Уже у ручья я услышал, что пробежал какой-то зверь (потому что затрещали ветки). Я выбежал следом на открытое место, но ни кого не застал. В лесу по-прежнему властвовала  тишина…

 Но  позже, на одной из тропинок я услышал сначала сильный треск, а затем увидел мелькающие лосиные конечности. Скоро треск прекратился, и я понял, что лось остановился неподалеку. Я обнаружил  его в чистом поле. Это была лосиха с лосёнком. Оба  коричневато-рыжие, они стояли  метрах в двадцати пяти от меня. Лосёнок прижался к матери, и  оба смотрели на меня так, как будто  первый раз в жизни видели людей. Хотелось  подойти поближе, как это делал раньше, но я помнил, что к лосихе, у которой есть детеныш, лучше не приближаться… Мать-лосиха  повернулась и тихо побежала в лес, лосёнок - следом. Постояв немного и посмотрев им вслед, я отправился  дальше. Жаль, что не взял с собой фотоаппарат -  получился бы прекрасный снимок! Для меня встреча с лосихой и лосёнком была редкостью.

Потом я перешёл на второй остров, в надежде тоже увидеть что-нибудь интересненькое.  Остров  был прямо-таки перепахан кабанами. Но живности здесь не встречалось. Заблудиться я не боялся, ведь со мной был компас, и побрел еще дальше. За островом простиралось  высохшее болото с осокой, а чуть поодаль, в лесу, красиво свисали  красные шарики ландышевых плодов. Только тут, на болоте, тихо дул ветер, и осока дружно шумела.

 Это была неизведанная пока, мною, земля. У болота, на небольшом возвышении росли ели и торчало несколько пней.  С одной стороны рос редкий березняк, а с другой - густейший ельник. Потом я вышел на другую большую поляну, по которой сбегал  ручей. Было так тихо, что казалось, у меня заложены  уши. Эта  абсолютная тишина сильно действовала на слух. Сначала я хотел подойти  к ручью, но передумал. Где-то далеко треснула ветка. Я несколько раз тихонько свистнул, и мне  громко отозвалось эхо. Ничего не оставалось, как поспешить обратно - тишина здорово действовала на нервы, не давала расслабиться.   Успокоился только тогда, когда вышел на болото и услышал такой знакомый  шелест осоки и дуновение ветерка.

Я прямиком направился на перекрёсток. Сворачивать не стал, а пошёл вперед по прямой дороге. Потом вышел к телефонной линии  и на  первом столбе увидел  номер: "82".  Я понял, что продолжаю идти нужной дорогой. Лес тут  был сырой, тёмный и некрасивый. Его сменило  болото, где находилась нужная мне тропинка, знакомый ручей.

Тропинка слегка  заросла осокой, по ней мало, кто ходил. Я сбился с пути, но продолжал  идти через лес. Потом оказалось, что я вышел к слиянию  двух тропок. Подходя к небольшому высохшему болотцу, заметил в густых ветвях  голову не то  зверька, не то крупной змеи. Я подбежал к кусту и увидел отлетающую птицу, возможно, вертишейку.

 Потом я наблюдал, как на березу  сел откормленный,  пёстрый, с небольшим хохолком на голове, рябчик. Он ползал по ветке всего метрах в пятнадцати, и с любопытством поглядывал на меня. И опять я пожалел, что не прихватил  фотоаппарат. Рябчик повертелся-повертелся  немного и улетел на другую березу. А я пошёл домой.

Все  сильнее дул ветер, и листопад был в  самом разгаре. Когда подходил к речке, синицы всё ещё копошились в кустах.

Потом нашёл ястребиную «столовку»: судя по  утиным скелетам и крыльям, птицы тут когда-то потрапезничали  на славу. У второго рва нашел  много сыроежек.

ДЯТЛОВЫ ЗАБОТЫ

 Под вечер я решил прогуляться по заливу и сходить к ручью. Прилив уже закончился, вода ушла, оставив гладкий-гладкий и   местами покрытый тиной песок. На камнях и на берегу сидели и расхаживали  чайки. Заметив меня, они улетели. Зато остались весёлые стайки куличков, снующие в поисках пищи трясогузки.   

 Особенно много ворон, чаек и других птиц было около ручья, потому что там - залежи тины,  а  в ней - еды. Птицы  испугались и улетели, а мне захотелось поискать вдоль ручья белых грибов.

 Связь ручья с заливом прекратилась из-за намыва песка во время  прилива, наверное,  они соединялись лишь  под водой. Из-за этого ручей сильно разлился. Ничего здесь не найдя, я пошел было домой, но внимание отвлекло какое-то шуршание. Я подумал, что это белка или поползень. А оказалось  - дятел!

  Дятел взлетел, и  я увидел второго, который с криком полетел за ним. Это были самец и самочка.  Самец с красной головой растопыривал крылья и с криком летал над самкой. Потом самка села на сучок и не шевелилась, а самец занял  ветку метрах в двух  от меня. Потом он перелетел на другую ветку, по-деловому ее осмотрел и начал клювом  склёвывать каких-то мелких насекомых. Обедня затянулась так долго, что  самка в нетерпенье перелетела на другую сосну,  повисла вниз головой, держась за тонкую ветку,  схватила шишку и с ней  полетела к своей кузнице. Скоро оттуда донесся  стук. Самец, заметив это, перелетел на толстый сухой сук, и стал мощно стучать по нему. Сук был во много раз больше, но от его могучих ударов сильно трясся.

Потом самка перелетела на небольшую сосну и стала клевать насекомых. Я подошёл к ней совсем близко, но она, не обращая внимания, залезала на самые кончики веток и чуть ли не падала  с них, да  вовремя подхватывалась и возвращалась назад.

Вскоре дятлиха заняла место на  другой сосне. Каждый раз, когда она взлетала, самец с криком мчался за ней, чтобы не отстать. Я подкрался к тому дереву, где сидела самка - она была как раз надо мной. В этот  момент она снова повисла вниз головой, и, рискуя сорваться, схватила шишку и полетела к себе на старую кузницу. Я удивлялся такой  храбрости. 

Дятел тоже не терял времени даром, схватил  шишку и понес к себе в кузницу. Видно, шишка  ему не понравилась. Держа ее в клюве, дятел стал осматриваться  по сторонам, словно решал, куда бы это чудо пристроить?  А найдя удобное место, перелетел туда и стал долбить шишку. Теперь стук раздавался  с двух сторон. Погода стояла пасмурная,  опасаясь что пойдёт дождь, я последний раз взглянул на них,  и пошагал  домой. 

СИНИЧКА

Как-то я пошёл за дом на горку.  Проходя мимо сосен,  услышал шорох, а подойдя ближе заметил взлетающую птицу. Это была синица. На земле валялась шишка, которую, видимо, клевали, но рядом с ней никого не было. А шуршание снова повторилось, и снова я увидел прыгающую синицу. Когда синица села на открытое место, я заметил в ее  клюве…  пробку от бутылки.

Придерживая её, синичка одновременно ковыряла пробку клювом внутри, тем самым вызывая шуршание. Я не знаю, что заинтересовало  синичку в пробке, только вдруг она ее уронила. Прыгая с ветки на ветку, синичка стала смотреть вниз, но за пробкой не слетала. Она смотрела на меня  без страха, и  прыгала буквально в полуметре, - можно было достать рукой. Потом  пискнула и спустилась  на землю. Тут она уселась на старый примус, и стала с удивлением его рассматривать его.

И всё-таки интересно, что заинтересовало эту синицу в вещах, которые, ни имеют к ней никакого отношения?

КОТЫ

Всё началось с того, что кот Васька побежал в сад и привлёк внимание Барсика. Барсик, наш первый кот, был старше, больше и сильнее. Окраски он был преимущественно белой, с большими серыми пятнами. Васька появился у нас недавно. Он был ещё молодым котом. Окрашен он был в чёрный цвет с серыми полосками. Так вот, когда Барсик заметил его, решил исподтишка напасть на Ваську. Но тут он заметил меня и ушёл. Васька - за ним, но Барсик перебежал через забор и скрылся.

Немного погодя, я  услышал крики дерущихся котов, и пошёл посмотреть, не бьёт ли Барсик Ваську. Но, подойдя, увидел, что Барсик идёт из малинника  к дому, а за ним крадётся белый кот с серой  спиной. Я решил посмотреть, что же будет дальше, и потихоньку пошёл за ними.

У Барсика был гордый вид. Он шёл с задранным хвостом, кончик которого загнулся  вниз. Коты залезли за крыльцо - я за ними. Чужой кот меня заметил и бросился прочь. Но не успел он добежать до угла дома, как оттуда выскочил другой  серый кот. Они остановились друг перед другом. Я тоже остановился метрах в шести от них. Серый кот стоял возле белого, повернув голову  вбок и искоса поглядывая на того,  потихоньку выл. А белый сильно вытянул голову вперёд и как будто что-то жевал. Вдруг из-под крыльца выскочил третий кот, и белой тенью скрылся за стеной. Это, скорее всего,  был Барсик. После воинственного воя,  коты стали издавать такие мягкие и красивые звуки, что  казалось, они просто обмениваются любезностями. К тому же, всё это время коты подёргивали хвостами.  Звуки  продолжались, коты сближались, повернув головы в разные стороны, и косясь друг на друга. Потом серый стал делать очень медленные и плавные движения и потихоньку отходить. Он  издавал такие звуки, которые  в переводе словно означали просьбу. А белый отвечал ему воем. Потом серый тоже пошёл на него с воем и они снова стояли нос к носу. Резким прыжком серый кот прыгнул через голову белого кота и попытался схватить его. Но белый тоже подпрыгнул, и, вцепившись в воздухе друг в друга, они упали.

На земле схватка продолжалась несколько секунд. Потом белый кот вскочил, упёрся передней лапой в грудь серому и стал кричать на него. Он так открывал рот, и издавал такие звуки, как будто ругал серого на своем кошачьем языке.  "Поругавшись" так, убрал потихоньку лапу, и они стали тонко выть. После смолкли, хотя было видно, что нервы у котов напряжены до предела. Они неотрывно смотрели друг на друга.

Когда кленовый лист сорвался с дерева и упал,  оба вздрогнули, и испугались. Потом белый кот, плавно переставляя лапы, стал отходить, а серый сидел и смотрел на него. Когда  я подошёл ближе, коты разбежались.

 Такую картину  увидишь не часто. Хоть кот и привычное домашнее животное,  о котором мы знаем достаточно много, есть ещё много загадок  в его поведении.

Барсик  сидел под вишней. Потом на вишню полез Васька. Барсик его заметил  и решил поймать. Он бесшумно спрыгнул на забор, а с забора на землю, но Васька со скоростью молнии пронёсся мимо и сел на скамейку. Тогда Барсик оставил его и растянулся на  брёвнышке, подставляя себя  солнцу. Васька же обошёл брёвна сзади, и полез по ним сверху, не желая, видно, оставлять Барсика в покое. Когда он почти добрался до цели, Барсик резво вскочил и ударом лапы сшиб Ваську. Но тот снова залез на брёвна, оттуда раздалось тихое рычание. Тогда Барсик прыгнул вперёд и стал гоняться за ним, пока тот не удрал.

Потом он перебрался на другую сторону бревна и лёг. Васька снова стал подкрадываться. Но когда заметил, что Барсик его увидел,  сразу присел и отскочил назад. Потом Васька ушёл за брёвна, и я решил, что сейчас произойдет очередная атака. Так и вышло: нападающий отскакивал в сторону, стоило Барсику  заметить его, но отступать, похоже не торопился. Потом они поменялись ролями - Васька  убежал к скамейке, туда же поковылял и  Барсик.

 Я сел на скамью и стал гладить Барсика. Вторая рука была занята борьбой  с Васькой, который целился к нему из-под скамейки. Тут Васька случайно стукнул Барсика по спине. Тогда Барсик сунул лапу под скамейку и тоже стукнул Ваську. В воздухе снова запахло борьбой. Однако, спустя минуту  Барсик снова занял оборону НА скамейке, а Васька – ПОД.  Такая игра скоро им надоела,  и коты разбежались в разные стороны.

ГЛУХАРЬ

В 11 часов дня я вышел из дому и пошёл в лес. В поле дул ветер. Солнце то светило, то скрывалось за тучи. На всём расстоянии от дома до шоссе не видел ни одного живого существа. На шоссе я подобрал подходящую палку и пошёл дальше. Во всех болотах, рвах, лужах, было полно воды после дождя. Лес был какой-то грустный. Падали последние листья. Вокруг валялось много поваленных деревьев. В этот поход я решил по тропинке сходить за глухую поляну. Первых птиц увидел только тогда, когда уже подходил к первому острову. Это были красногрудые снегири и синицы. Они с криками прыгали по деревьям, а потом куда-то исчезли. Потом прошёл первый и второй остров, и стал спускаться на болото за вторым островом. На болоте я увидел, что впереди на дороге стоит большая чёрная птица.

Это, конечно, был глухарь. Когда он заметил меня, то стал нагибать голову и прижиматься к траве. Потом он встал и побежал в лес. Я тоже быстро стал догонять его. Но когда подбежал к лесу, то глухаря не увидел. Пройдя немного,  я услышал как захлопали крылья огромной птицы. Он был огромных размеров и коричнево-черной окраски. Глухарь был хорошо откормленный. Хотя видел его много раз, я всегда удивлялся его размерам и красоте. Недаром его называют лесным красавцем. Среди наших птиц он настоящий великан.

Но я заметил, что он пролетел немного, и где-то сел. Пройдя немного, я услышал, как в ельнике затрещали сучья, и увидел бегущего глухаря. У него были сложены крылья, и он казался намного меньше, чем в полёте. Хотя я знал, что он летает, в надежде случайно поймать его, я побежал за ним. Глухарь бежал по частому ельнику и не мог взлететь. Я почти догнал его, пробираясь через густые ветки, но он выбежал на полянку и взлетел, а я споткнулся и упал.

Скоро глухарь скрылся за большими елями. Только тут я заметил, что на моей бескозырке нет английской ленточки, и понял, что пробираясь через чащу, я её потерял. Я пытался найти ленточку, но, не найдя, пошёл дальше. Дойдя до глухой поляны, перешёл ручей, и решил сходить по тропинке и посмотреть, куда она ведёт. Впереди был лес, потом небольшое болотце, потом снова лес. В конце его тропинка привела меня к огромному Пейбовскому болоту, и... исчезла. Постояв у болота, я увидел ещё одну тропинку, и пошёл по ней обратно. Эта тропинка привела меня к ручью, и, перейдя ее, я пошёл к Чёрной речке.

Когда вышел на Чёрную речку, солнце уже не светило, и небо было затянуто серой мглой. Тут я случайно увидел довольно крупный и крепкий маслёнок. Грибы давно мне не встречались, и я очень обрадовался. Но срывать  не стал, а тронулся вдоль реки. Тут она протекала через большие заболоченные поляны. В некоторых местах на них были заросли сухих, густых кустарников.

Потом я миновал и эти поляны, и теперь речка протекала через большой еловый лес. Обратно я шёл не по тропинке, а по речке, потому что на этих ёлках часто сидели глухари, хотелось посмотреть на них ещё раз. Идя по берегу речки, я вдруг заметил колонии щавеля.  Щавель рос небольшими пучками и было странно, откуда он взялся в такой глухомани. Я был немного голоден, и съел несколько листьев щавеля, почти не кислого.

Пройдя дальше, увидел ещё одну удивительную вещь. Вокруг большими красными пятнами мелькали какие-то грибы. Небольшого размера, они были почти без ножки. Спор у них я тоже не нашёл. Но долго тут задерживаться не стал, и пошёл дальше, тем более, что небо сильно потемнело, мог пойти дождь.

Из-за такой погоды настроение было не очень хорошее. Пройдя это место, не встретил ни одного глухаря. Тут  меня напугали взлетевшие утки. Они вспорхнули совсем близко. Их было три. Одна из них крякнула, и они скрылись в лесу. Услышав их крик, из леса вылетел тетерев и скоро исчез.

Скоро я дошёл до знакомых покосов, и до дороги оставалось недалеко. За покосами я заметил ярко раскрашенную птицу. Крылья у неё были с синими пятнами, а грудь коричневато-красная. Это была сойка. Она летала за мной по другому берегу речки с дерева на дерево. В прошлый раз, когда я шёл по речке, тоже видел сойку, но та была в два раза больше и доверчивей. Немного понаблюдав за ней, я ушёл. Больше ни одного живого существа не видел до самой дороги. На дороге я выкинул свою палку. Потом, около горелого моста, увидел маленькую птаху с белой грудкой. Такую птицу я видел впервые.

 Но скоро она улетела, а я пошёл домой. Скоро был уже дома. И  рассказывал о своей  встрече с глухарём.

НОЯБРЬ

Из дома я вышел в 11 часов утра. На земле лежал, подёрнутый коркой, первый снег. Солнце проглядывало сквозь тучи изредка. Сегодня я хотел уйти за Комаровское болото в лес. Поэтому, выйдя на поле, напрямик пошёл к полевой дороге. Из-под снега торчали ещё зелёные озимые всходы овса. Возле  дороги тянулись  молодые еловые посадки. Когда шёл около них, заметил, что ночью тут здорово поработали кабаны – они перерыли ёлки и оставили после себя много следов.

Вдоль тропинки тянулась длинная цепочка заячьих следов. Ее то и дело  пересекали кабаньи и собачьи следы. На горке из травы, как таинственный зверёк, выскочила кошка и побежала домой. Осенью сгребали картофельную ботву в кучу, и ночью она тоже была изрыта голодными кабанами. Потом я заметил, как четыре птицы прыгали по кустам. Часть хвоста и туловища у каждой  были белые. Грудка -  ярко-красная.

Я дошёл до конца поля и перебрался первый ров. Здесь тоже  было много разных следов, особенно  крошечных мышиных. Идти по рвам было трудно из-за снега, но всё же я их прошёл, и  через болотце стал выходить на дорогу. Солнце  светило  чаще, и снег стал подтаивать. В болоте образовалось слишком много воды, но я перебрался по кочкам на дорогу  и направился к Шестой высоте.

У железной дороги увидел утренние следы людей,  обратно из леса они не выходили. Возле  поваленных деревьев, где была обглодана почти вся кора, было особенно много  лосиных следов.

 Тут вдруг я заметил стоящего с двустволкой человека, чуть дальше -  ещё трёх. Они стояли на  протяжении  всей тропинки, до самой Шестой высоты. Это были охотники. Один из них спросил, с кем я приехал. На всякий случай, я ответил, что  с отцом. Потом  прошёл Шестую высоту и  услышал, как в лесу загудел охотничий рог,  раздались громкие крики. Видно, это  загонщики выгоняли на охотников зайцев. Скоро стали раздаваться и выстрелы. Тут все тучи ушли, и солнце  засветило ярче. В лесу стояла полнейшая тишина, когда я проходил по лужам, лёд  под ногами ломался, но воды под ним не было.

У ручья решил прополоскать рот, потому что хотелось пить. Тут прыгала с ветки на ветку весёлая компания лесных птичек – синицы  обыкновенные и хохлатые. Ковырялись в стволах поползни и дятел, и от этого в тишине раздавался писк, шорох и стук.

Долго задерживаться я не стал и пошёл дальше. Миновал  оба острова, приблизится к глухой поляне. Тут действительно  была  глухая тишина, которую я слышал только однажды, в этом же месте. Только изредка  ее нарушали выстрелы и собачий лай. Я свистнул, и с ветки вспорхнула какая-то птица.  Тут вдруг почувствовал, что от тающего снега у меня  начинают протекать сапоги. Но я всё-таки перешёл  ручей и решил дойти до намеченной цели. На болоте я случайно провёл по осоке пальцем и порезался. Под осокой в снегу виднелись норки мышей, и цепочки следов вели из норок в травяные заросли. Скоро я подошёл к Пейбовскому болоту и по просеке стал обходить его, чтобы перейти на другую сторону. Просека шла через густой еловый лес.

В некоторых местах большие деревья образовывали как бы крышу над поляной. А снежная поляна освещалась солнцем, и казалось, что это сказочный, лесной домик. Путь мне преградило большое поваленное дерево. Вся кора с него была ободрана лосями. Перелезая через него, я решил, что пора сворачивать в лес и обходить болото. Лес был густой, и какой бы ветки я не касался, отовсюду сыпался снег. Через лес, я вышел на болото, и по проваливающимся кочкам перешёл на другую сторону. Тут увидел старую телефонную линию с оборванными проводами. Теперь я шёл в лес за болотом, где ещё не бывал.

 Лес постепенно переходил в сосновый, с небольшими болотцами. Выйдя на одно из них, я увидел очень большие, без единой иголки,  сухие деревья. А на одной из сосен заприметил  гнездо, похожее на воронье. Оно было пустое, и я не знал чьё это.

Потом перешёл и это болото, взору открылись  огромные толстые сосны. В основном везде росли ели, а таких сосен нигде не было. И странно, что в этой глуши я не видел ни одного звериного следа. Скоро на пути попалось ещё одно узкое болото, и я повернул назад, к дому. Только теперь шел не по старым следам, а напрямик, через болото, затем через  рвы

  После рвов я стал уже немного уставать. Да и ноги были промокшие. Медленным шагом я шёл по тропинке, и думал о том, что приду домой, вымоюсь в бане, поем и отдохну. На одном из болот заметил шалаш из сена. С тропинки его почти не было  видно. Один мальчишка рассказывал мне, что тут было 6 шалашей, но других я не обнаружил. Наверное, кто-то забыл убрать сено, или егеря подготовили его для лосей…                   

Перебравшись через ручей, увидел следы одного из охотников, встретившихся мне на тропинке. Неподалеку залаяла собака, и раздалось два выстрела. Лай собаки становился все громче. Когда она уже была в ста метрах, впереди меня выскочил заяц-русак, и, побежав по дороге, свернул в лес. Он был небольшой, с коричневатой спинкой. Наверное, собака шла по его следу, а заметив меня, перестала лаять.

Около Шестой высоты было полно следов охотников, а на тропинке был виден результат гона: снег в одном месте был примят и окрашен кровью. Значит,  охотники убили здесь зайца.

Я прошёл весь лес и шоссе и перебрался на утиный ров. Присел на корягу, зачерпнул и сунул в рот горсть снегу, и решил передохнуть. А потом медленным шагом поплелся  дальше. Утренние мои следы от солнца подтаяли. На одном месте поскользнулся, и, упав, сильно ушибся. Нога болела всю оставшуюся дорогу. Из-за усталости и голода руки у меня повисли, я тащился еле-еле. Но всё-таки уже в три часа был  дома.

ДЛИННОХВОСТЫЕ СИНИЦЫ

Когда я пришёл из школы, то вспомнил про свои ледяные пещеры. Их у меня было две. Нашёл их несколько дней назад. Гуляя по заливу, я подошёл к ручью, и случайно увидел их. После прилива замёрзшие комки снега образовали вдоль воды ледяные горы. Ручей не мог размыть их и проходил под ними.

 Взобравшись на гору, я увидел дырку, ведущую  вниз. Там была пещера. На дне пещеры тёк ручей, а рядом лежал покрытый льдом песок. Пещера была небольшая, но вполне могла скрыть в себе человека.

Позже я нашёл вторую пещеру. Она была неподалеку от первой. В ледяной "горе" шла щель, уходящая  вглубь изгибающаяся в конце. Эта пещера тоже была малых размеров. Так вот, сейчас я шёл туда.

Выйдя  на залив, я сразу понял, что обе мои пещеры погибли от недавнего шторма. Ледяные горы были разбиты волнами и разбросаны осколками  по всему берегу. Но всё-таки я решил сходить к ручью. Волны качали колотые льдины. В одном месте они заливались под козырек льда, нависший над  берегом. И когда они заливались туда, обратно пузырями вырывался воздух. От этого казалось, что кто-то под водой дышит.

В лесу стучал дятел. В осоке я увидел трёх птиц. Они по очереди залезали на траву, наклоняли её, и выклёвывали оттуда зёрна. Если смотреть издали, то казалось, что это просто  качается осока. Я решил потихоньку приблизиться к ним. Подпустив меня метра на четыре, они отлетали подальше. Я продолжал идти за ними. Птички так же беззаботно качались на осоках и клевали зёрнышки. Вокруг было много их следов, а рядом валялась шелуха от осоки.       

Одну осоку они обработали так, что  ни зёрнышка  не осталось. Птичек этих я почему-то принял за длиннохвостых синиц. У них действительно были удлинённые хвосты. Но как называются эти птахи, я не знал. Тут, испугавшись меня, две птицы улетели в лесок, а одна, самая смелая, осталась. Перелетев поближе к ручью, она уселась на осоку, и качаясь на ней, стала выклёвывать семена. Птичка подпустила меня метра на два, и, спрыгнув с осоки, и увязая по самое туловище, стала прыгать по снегу. Когда я подошёл совсем близко, она перелетела на то место, где кормились они раньше. Так повторялось еще не раз, пока птицы не исчезли в лесу.

Потом, подойдя к ручью, я услышал шум маленького водопада, подавшего с камней подо льдом. От мороза над водопадом образовалась ледяная крышка, но шум его был слышен и тут. Перебравшись через ручей,  решил услышать или увидеть ещё каких-нибудь птиц, но никого не было. Тогда  я вспомнил про своих синиц, но и их на месте не оказалось.

Долго еще я вспоминал  забавное поведение птичек, которых  назвал длиннохвостыми синицами.