ЮРИЙ МАТВЕЕВ

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам. Матфей: 7-7

45. Лесные землепашцы
46. Крылатые подснежники
47. К водопаду
48. Журавли
49. Случай на дороге
50. На лесной тропе
51. Подрастающее поколение
52. Ночные туманы
53. Три летних дня
54. Долгожданная встреча
55. Незнакомец
56. Попутный ветер
57. Неясыть
58. Утро в лесу
59. Подранок
60. Лунная ночь
61. Вода и ветер
62. К Ковашу
63. По первому снегу
64. В последний момент

15/01. 77г.

18/01. 77г.

13/02. 77г.

14/02. 77г.

27/03.77г.

21/04. 77г.

24/04. 77г. 

1/05. 77г.

 9/05. 77г.

16/05. 77г.

12/06. 77г

19/06. 77г.

26/06. 77г.

1/07, 77г.

11,12/07. 77г.

22-24/07, 77г.

    1. Начало пути

Встреча у нас была назначена в час дня в электричке. Сроки похода были неожиданно перенесены с понедельника на пятницу, и поэтому пришлось потратить полдня на доставание палатки и провианта. Этот поход на Лубенское озеро мы задумали ещё в прошлом году. Теперь, кроме меня и братьев Коли и Андрея Ефимовых, к компании присоединился еще  Юра Шатнев, который знал как найти Лубенскую канаву. И вот, сойдя с электрички, мы собрались возле его дома. Все вещи у нас были собраны,  оставалось  два часа до автобуса.

Для похода не подходило только то, что мы шли в выходные дни, а в сводке о погоде говорилось, что ожидаются грозовые дожди. Это подтверждалось ещё и тем, что вчера вечером прошёл сильный ливень. Но сейчас было тихо, светило солнце, и тучи только показывались. Но нам ничего не оставалось, как идти по дождю, потому что перенести сроки похода было нельзя. Дожидаясь автобус, мы мучались от духоты и жары. А тучи  всё сгущались. Сводка оказалась верной, уже слезая с автобуса в деревне Лендовщина, мы попали под дождь. Пришлось пережидать его у одноклассника, который жил рядом.

Через полчаса дождь приутих и мы вышли к Лубенской канаве. Как только дошли до реки Коваши, дождь начал снова моросить. Потом, уже у Лубенской канавы, мы спрятались под мостом. Мост был через ручей,  а от дождей речка начала разбухать и вода вот-вот должна была пойти по его сухому руслу. На воде не было пузырей,  значит,  дождь должен быть кратковременным. Поэтому, отдохнув немного, наша группа вышла на тропинку, чтобы продолжать путь. Скоро поля кончились,  на смену им пришёл еловый лес. Идти стало намного интересней. По песчаному дну и камням текла речка. При каждом касании, деревья обдавали нас густым градом капель. Позднее я вышел на дорогу, а ребята продолжали идти вдоль реки.

По дороге идти было лучше, я всё время обгонял их, но мы боялись потерять из виду речку, и поэтому они двигались вдоль берега. Выйдя в одном месте к реке, я дождался их. Но тут речка отошла от дороги, и мы послали на разведку Колю с Юрой. Когда они вернулись, мы все вместе подошли к реке и переправились на другую сторону.

Пройдя немного,  кто-то из нас заметил, заметил, что забыл удочку. В это время серые полоски дождя уже окончательно перестали портить  небо и мочить деревья. И Коля Ефимов согласился сбегать и принести удочку. А чтобы не терять времени, мы с Юрой Шатнёвым пошли по обоим берегам узнавать дорогу. Я шёл по правому берегу, и взобравшись из сырой низины, где мы стояли, на высокий берег реки, неожиданно вспугнул рябчика, который скрывался от дождя под деревом. Он моментально взлетел и скоро скрылся в лесу. После этого я прошёл ещё немного по руслу реки, и вернулся к двум высохшим елям, где мы остановились. К этому времени Коля уже принёс удочку, и, перейдя на левый берег, мы продолжили путь.

Река делала резкий, градусов на 130, поворот реки,  мы снова вышли на лесную тропинку. Она отходила от дороги вправо, и шла параллельно реке. Вдруг лес впереди  расступился, и взгляду открылась широкая просека, на которой тянулись три высоковольтные линии. До другого конца леса идти было трудно, так как по краям просеки лежало множество поваленных деревьев, но зато здесь росла  земляника, и мы с удовольствием ею подкрепились. После высоковольтной линии стали попадаться лесные поляны и заливные луга, поросшие буйной травой и папоротниками. Тут находилась и чья-то старая стоянка.

Но сейчас эти луга не принесли радости, потому что высокая трава, покрытая каплями дождя, ещё больше мочила нас. Кое у кого уже начало хлюпать в сапогах. Войдя снова в лес, у мелководья, мы перебрались на правый берег, где травы было меньше. Потом рельеф вдруг стал понижаться, и нам пришлось идти через сырой березняк и осинник.

Скоро надо было становиться на ночёвку, а река, как назло, отошла влево. К этому времени стали попадаться первые красные  лисички. Пришлось сойти с тропинки и встать у реки до завтрашнего утра. Место было  хорошее, рядом лежала высохшая ель, и было много осинового сухостоя. Ребята скинули вещи и стали разводить костёр, а я пошёл дальше  разведать дорогу. Речка здесь была  красивая, со строго выровненными берегами. Над ней, как бы прикрывая, наклонились старые ели и толстые берёзы. Сквозь прозрачную воду  виднелась на дне  каждая песчинка. После дождя скорость течения была довольно сильной. Пройдя минут двадцать вперёд по реке, я стал возвращаться обратно. Здесь росло довольно много грибов, особенно подосиновиков. Маленьких почти не было, а некоторые достигали огромных размеров, шляпки у них были величиной с большую тарелку. Ярко-красные, умытые дождём шляпки грибов, мелькали  то среди травы, то среди чистого леса. Были тут и подберёзовики с лисичками. К нашей стоянке я принёс целую охапку крупных подосиновиков. От разведённого с трудом костра уже шёл дымок. Мы поставили палатку и начали сушить мокрую одежду. В рюкзаке у меня почти все тоже оказалось  мокрое. Но, как говорится, "нет худа без добра",  дождь промочил нас, зато заставил спрятаться комаров, и теперь эти назойливые насекомые не мучили нас.

Мы кое-что высушили,  привели себя в порядок и стали готовить ужин. Пока одни готовили еду, другие - дрова на ночь, укрывая их от возможного дождя берёзовой корой. После трудной дороги было так приятно отужинать и залезть в палатку! К ночи  бельё высохло, и можно было ложиться спать. Дежурить у костра договорились каждый по два часа. С одиннадцати  до часу дежурил я, потом Коля, самыми последними - Юра с Андреем.  Когда в палатке всё утихло, я остался один. Потихоньку горел костёр, согревая сырой воздух вокруг. По небу шли тучи, редкие порывы ветра шатали деревья и они обдавали меня задержавшимися на листьях и иголках каплями дождя. В лесу было так тихо, что  слышался каждый ночной шорох.  В конце своей смены я подкинул дров, и, разбудив  товарища, ушёл спать. Впереди ещё был трудный и интересный день пути по незнакомым местам.

2. Лубенское озеро.

В 4 часа я проснулся. Да можно считать, что эти два часа я не спал, а дремал, потому что холод давал о себе знать, и нельзя было спать долго, чтобы не переохладить своё тело. Выйдя из палатки через час, я решил нарубить дров для костра, а заодно и согреться. Свалив несколько осин и разрубив их на части, я перенёс дрова поближе к костру. После такой работы любой согреется, мне теперь не было холодно, наоборот, вспотев, я с удовольствием  умылся освежающий речной водой, и мы приступили к приготовлению завтрака. Перед нашим походом довольно долго не было дождя, и поэтому среди наших грибов многие оказались червивыми. Но целые грибы мы замочили ещё с вечера, и с аппетитом съели их с жареной картошкой, запивая горячим чаем.

 Часам к шести мы уже собрали в рюкзаки вещи, одели высохшую одежду, свернули палатку, и залив костёр, направились  к озеру. По пути стали попадаться первые грибники. За это время  тучи рассеялись, и солнце должно было вот-вот показаться из-за деревьев. Спустя время, мы вышли на какую-то дорогу. Впереди виднелся большой просвет, и мы – решили, что это и есть озеро. Но  вместо него показалось болото, над которым стоял сильный туман, деревья в нем почти утонули, и только их неясные силуэты проглядывали  сквозь густую молочную пелену. Отдохнув немного, мы с Юрой собрали около реки несколько красных грибов. Потом все  собрали рюкзаки и пошли вдоль реки, которая отходила от болота. По пути Юра с Андреем заметили, как от берега отплыли несколько окуней. Течение у реки стало замедленным. Это значило, что скоро должно быть озеро. Вдоль берега росло такое множество подосиновиков и белых,  что мы еле успевали их брать. Один котелок с грибами высыпали в рюкзак, теперь на глазах полнился и другой. Вдали от реки виден был просвет. Это стояли  большие болота, которые обозначены у нас на карте вокруг озера. Теперь мы продолжали идти вдоль реки. В этих местах были заросли  камыша. Покрытый обильной утренней росой, он  хорошо смачивал наши и без того  промокшие брюки. Солнце окончательно освободилось из-за туч, и теперь освещало нас со стороны болота. В его лучах исчезал туман на болоте, и ослепительно блестели намокшие от  росы деревья и травы. Хвойный лес сменился  осинником и березняком. Неожиданно на другой стороне реки появились стога сена. Теперь вода в реке стала очень мутной, а течение не было заметно совсем.

 Перейдя через речку на другую сторону, где травы были скошены, мы услышали слабое урчание воды. И вдруг совсем неожиданно увидели то, к чему так упорно стремились: перед нами открылся водный простор Лубенского озера. Немного вдали от берега обильно рос камыш. Свободная вода была только на середине озера,  между камышом и берегом. К сожалению, песчаного берега на этой стороне не было, К самому берегу прибилась широкая полоса отмёрзшего камыша. Прибит был такой толстый слой, что по нему можно было ходить, не проваливаясь глубоко в воду. У истока реки лежали брёвна, не дававшие отмершим растениям забивать русло, и вода урчала, перекатываясь через них. Тут же у самого истока была чья-то старая стоянка. Мы с облегчением скинули рюкзаки и обрадовались, что дорога осталась позади. Было восемь часов утра.

Свободного времени оставалось  много, и нам предстояло сходить вперёд и обследовать берег. Взяв вещи,  мы пошли по левой стороне озера. К этому берегу подходило болото,  и поэтому ребята отказались идти дальше. Они повернули обратно, а я решил добраться до ближайшего мыса, и как можно дальше обследовать берег.

 Разойдясь, мы договорились встретиться на старой стоянке. На болоте росло много голубики, морошки, водяники. Клюква в это время была ещё зелёной. Я подкреплялся этими болотными ягодами, пока шёл до самого мыса. Здесь было несколько недавних стоянок рыболовов. Ещё только выйдя на озеро, мы слышали, как кто-то плавает на лодке по камышам, но это были не они. В нескольких местах виднелись следы начинавшегося пожара, но его вовремя успевали потушить. Поэтому я решил не жечь здесь долго костёр, а только обсушить верхнюю одежду на старом кострище.

С мыса хорошо была видна свободная вода. От ветра по ней ходили небольшие волны. Над водой, о чём-то крича, носились чайки. Их белые крылья мелькали за камышом и исчезали снова. На самом мысе росла янтарная морошка. И я не отказался попробовать ее спелых и вкусных ягод. Когда костёр потух, я оставил рюкзак и плащ сушиться на солнце, а сам пошёл за мыс. За мысом опять было болото, а за ним - лиственный лес, который сменялся стройным сосновым бором. В болото я не полез, а, я наевшись ягоды, повернул обратно. В последний раз я забрался на самый дальний конец мыса, и, опершись на молодую берёзу, стоял  и слушал тишину. Самый конец мыса тонкой полосой врезался в озеро.  Вдруг надо мной с писклявыми криками пролетели три серые птицы. У них были длинные клювы, и мне показалось, что я когда-то уже их видел. После этого я взял одежду, натянул на плечи  рюкзак и пошёл к своим, на прощание сняв живописный кадр.

Недалеко от реки от берега отплыло несколько утят, они уже подросли, и старательно гребя лапками уходили от опасности. В стороне от них, у камышей, плюхнулась утка-мать. Она сразу стала бить крыльями по воде, и судорожно двигаться вперёд. Утка прикинулась раненой, и старалась отвлечь моё внимание от малышей. В это время подлетел селезень и уплыл вместе с утятами в заросли травы. Мне незачем было беспокоить утиное семейство, и, щёлкнув фотоаппаратом, я оставил их.

На нашей стоянке ребята уже собирали дрова для костра. Мне пришла идея  обойти озеро вокруг, и к вечеру вернуться обратно. Ребята же изложили  свой план: после обеда отправиться  домой. Я был разочарован – стоило ли тогда  вообще сюда идти? После долгих споров мы договорились переночевать на этой стоянке, а утром идти домой. Когда костёр уже начал гореть, нужно было найти воды. Я подошёл к озеру, и,  по  неосторожности ступив на тонкий слой тростника, провалился в воду выше колена. Теперь, пока не высохнет сапог, ни о каком походе вокруг озера нечего было и думать! Спустя  время,  мы сварили еду, и во второй раз позавтракали.

Потом появились тучи, закрыли солнце, и пошёл мелкий дождь.  Чтобы хоть как-то скоротать  это скучное время, мы решили поспать. Но вздремнуть удалось лишь на часик -  мешали надоедливые комары и мухи. В палатке стало душно, и проснувшись, мы увидели, что за окном опять солнце. Юра с Андреем вылезли и пошли гулять по правому берегу, а Коля ушёл за реку, чтобы насобирать дров. Мне ж делать было нечего, и я остался в палатке. Потом мы вместе с Николаем принялись чистить грибы,  большинство из которых оказалось червивыми. Позже подошли другие ребята, и рассказали, что нашли плот и катались на нем по озеру. Но пригонять  сюда не стали,  оставили у берега. Андрей проводил меня и Колю до плота. К плоту была привязана старая мерёжа, которую они нашли на озере, мы отцепили её и отплыли от берега.  Пройдя над чьим-то перемётом, наш плот вошёл в камыш. На воде плавали листья кувшинок и других водных растений, а со дна торчали высокие хвощи.

Пройдя полосу камышей, мы оказались недалеко от середины озера, но выходить на открытое место всё же не стали – на нас шла большая туча. Развернув плот к берегу, мы  пробирались через самую гущу камыша. Он равномерно ложился под тяжестью плота, и выпрямлялся за ним, немного задерживая наш ход. Глубина воды в озере везде была почти одинакова.  Выйдя из зарослей, я заметил,  помимо  кувшинок, крупные белые цветы.  Это были редкие кувшинки, сохранившиеся на этом далёком озере. Подплыв к ним на плоту, я захотел понюхать эти красивые цветы, и оказалось, что запах  у них такой же приятный, как и вид.  Пройдя между загадочными цветами, мы собирались  причалить прямо к своей стоянке, но из-за толстого слоя тростника не удалось. В это время туча накрыла нас и пошёл крупный дождь. Я был почти раздет, и холодная вода доставляла  мало удовольствия. Всё же плот удалось прибить к берегу, и мы скрылись в палатке.

После того, как туча прошла, небо вновь прояснилось. На озере мы встретили одного рыбака, который был из ближайшей деревни, расположенной километрах в восьми от озера. Мы ему дали котелок с чистой озёрной водой, и поинтересовались  уловом. На тот момент он  поймал лишь  пару штук. Рыбак спросил, не видели мы где-нибудь лодку, которую кто-то у него стащил.

У Юрия тоже была, удочка, но без  червей, так что ловить рыбу, которая то и дело играла в озере, решили  на булку. Коля, взобравшийся на плот первым, увидел, как большая рыбина, сантиметров около тридцати, выпрыгнула на камыши и бьётся в панике. Я, к сожалению, в это время был у палатки и не смог её видеть. А когда Юра подошёл по тростникам к тому месту, рыбина уже успела ускользнуть в воду. После того как Андрей и Юрий забрались  на плот, Коля решил сойти на берег. Плот уже немного отошёл, и он не стал прыгать, а прямо ступил на тонкий слой тростника. За что и поплатился, уйдя по пояс в воду.

Ребята отплыли, а мы подойдя к палатке, разделись и  залезли в неё. Но в палатке стояла такая нестерпимая духота, что  я вылез назад, и стал разжигать костёр, чтобы приготовить обед и высушить его джинсы. К этому времени вернулись и ребята, которые так ничего и не поймали. Когда обед  варился, мы втроём сходили в лес и запасли дров на ночь. Вдруг среди болота пронёсся громкий журавлиный крик. Трубный голос красавца-журавля хорошо был нам знаком, и поэтому мы слушали его с радостью. С некоторыми перерывами журавль кричал до захода солнца.

 Обед у нас слился  с ужином, и сытые, мы через пару часов легли в палатку спать.  В последний раз прокричал журавль, словно напоминая лесу о конце дня. Костёр постепенно затух, и на нас опустились вечерние сумерки. Наступала последняя ночь со своей особенной и красотой.

3. Последняя ночь.

До приближения ночи  мы все лежали. Но потом из леса послышались громкие крики, а в озерке - плеск вёсел. Всем стало любопытно, что же там происходит, и я первым вылез из палатки, Полагалось заступать на дежурство. Совсем рядом, в реке, слышался какой-то странный плеск, как будто там кто-то играл. Неожиданно подойдя к ней, я увидел утку, которая моментально нырнула под воду.

 С берега было хорошо  видно, как большая стая уток, кормившихся в реке, спешно перебегала по камышу и с испуганными криками уплывала от берега. Встревоженный селезень с громкими криками, плюхнулся впереди всех, и стал уводить стаю от опасности. Стая насчитывала примерно десять особей, но кроме них была ещё и мать-утка с несколькими утятами. Она тоже беспокоилась за свое семейство, и увела детей в камыши. Некоторое время еще раздавались  громкие крики селезня, но отойдя на безопасное расстояние, он перестал кричать, и опять воцарилась ночная тишина.

Тут только я заметил очень яркий полудиск месяца, который резко выделялся на тёмном  небе. Он висел справа, почти над самым горизонтом. Лунная дорожка бежала сквозь камыши по воде к самому берегу и играла золотыми зайчиками. Полудиск обрывался, и вторую половину луны нельзя было отличить совсем. Когда утки переплывали через дорожку, то казались тёмными силуэтами. Можно было немного помечтать, и представить, что идешь по золотому ковру до самого месяца. Эта картина лунной ночи не могла не запомниться каждому, кто её видел – настолько прекрасной она была. Взглянув ещё раз на озеро, я пошёл разжигать костёр и греть воду. Дрова были сырые,  костёр долго не разгорался, а когда горел, то его всё время приходилось раздувать. Снова  послышались тревожные утиные крики. Подойдя к озеру, я увидел уже другую  стаю, собиравшуюся перейти через камыши. Но, то ли заметив отблеск огня, то ли меня самого или летучих мышей, которые в панике носились над моей головой, утки поспешили повернуть обратно.

Обогнув дугой нашу стоянку, они уплыли в другое место.

Костёр в это время почти погас, и я решил больше не поддерживать огонь, тем более, что он отпугивал птиц. Отхлебнув, для согрева, горячей воды, я опять ушёл к озеру, и замер около кустов:  стаи птиц, видно, кормились здесь, плывя вокруг озера. Об этом говорило и то, что напуганные утки подплывали всё время с одной стороны, а уходили в другую, и в стаях всегда было разное количество птиц.  Иногда проплывали мамаши с утятами, и пара стай взрослых уток, но всех их отпугивая дым от потухающего костра и всё та же пара летучих мышей. Она сновала в разных местах, давая уткам знать об опасности. Но вот костёр совсем затух, и как раз в это время подплыла довольно большая стая уток. Хотя я стоял  неподвижно во весь рост, вожак почуял что-то неладное, и дал сигнал к отплытию. Тучи поглотили луну, и на озере стало совсем темно. Была полночь, но всё же силуэты уток виднелись на воде.

 У всех стай была одна особенность: заметив опасность, они никогда не взлетали сразу с воды. И эти, доплыв до камышей, успокоились и разбрелись по воде. Каждая кормилась,  некоторые изредка покрякивали и осматривали местность. Теперь они, не видя меня, подплыли прямо к берегу. Но селезень не стал взбираться на камыш, а повернул влево, и вся стая постепенно удалилась. Прошло ещё некоторое время, пока какая-то утка с четырьмя своими птенцами выплыла из зарослей, и направилась в сторону речки. Перед полосой примятого камыша вся семья задержалась и долго осматривала местность вокруг. Я стоял всего в нескольких метрах, и на мне был надет чёрный плащ, возможно, поэтому утки в темноте не заметили человека. Первыми на камыши залезли утята, и пройдя по нему  вразвалочку, остановились. Было интересно слушать, как чьи-то лапы хлопают по воде.

 Утка, всё ещё сидевшая на озере, отрывисто крякнула, и тогда один из утят отделился от всех и пошёл на разведку. Дойдя до конца тростника, он соскользнул в воду, и осторожно поплыл к речке. Потом, вернувшись, утёнок с трудом взобрался на камыш и  присоединился к собратьям. Прошло ещё некоторое время, прежде чем утка опять подала знак, и все птенцы спокойно сошли на  речную воду. Выстроившись в ровную линию, они уплыли за кусты.  В последний раз покрутив головой  вокруг, утка последовала за птенцами.

Они проплыли мимо меня всего лишь в двух метрах, но потом кусты скрыли птиц и я осторожно встал, чтобы обойти их. Но трава зашелестела от шагов, и птицы, конечно, насторожились. С громким тревожным криком утка взлетела из кустов и приземлилась уже у камышей. Но утята лететь не могли, они только быстро перебежали полосу камыша и вместе с матерью удалились в заросли травы. Были слышны только слабые писки утят, да взволнованные крики матери.

Я подумал, что после такой паники ни одна утка  сюда больше не явится. Но всё же перед концом своей смены я увидел одинокого селезня, медленно проплывающего мимо нашей стоянки. В половине  первого ночи меня сменил Юра, и я отправился  спать в нашу палатку. Я спал беспробудным сном, но уже через час стал чувствовать холод. Так и просыпался  теперь до  раннего утра, все стараясь поглубже закутаться в телогрейку. Было лето, но дождливые сырые ночи не радовали своим теплом. На рассвете  я, стуча зубами, вылез из палатки вместе с Колей. Солнце ещё пряталось в дымке, но было уже довольно светло. Теперь я отчетливо понял, что зря  потушил ночью костёр. Юра потом пытался его разжечь, но так и не смог, потому что все дрова отсырели от росы. На Николае  были все еще влажные штаны, и он  замёрз больше всех. Из-за затушенного костра от холода пострадали все. Так закончилась для нас последняя ночь на озере. Нужно было завтракать, а потом идти километров пятнадцать до реки Коваши.

4. И снова солнце.

Через некоторое время первые язычки пламени стали показываться из-под сухих веточек. Костёр постепенно разгорался, и мы с Колей начали   готовить завтрак. Уток на озере уже не было видно. Они закончили свою кормёжку и теперь отдыхали где-то в камышах. Солнце всё ещё боролось с исчезающим туманом, но в тени, на листьях камыша оставались  мелкие капли росы. Картошка в котелке уже сварилась, и мы поставили жариться грибы. К счастью, недостатка в дровах  не испытывали, они были заготовлены с вечера. Но всё равно, костёр долго приходилось поддувать, чтобы  не затух.

И вот над лесом пронёсся утренний крик журавлей, словно  это был  гимн радости вставшему солнцу. Закончилась эта  утренняя перекличка, и лес опять наполнился своими обычными звуками. Варёная картошка с грибами была уже разложена по мискам, когда  мы подняли  остальных  к завтраку. Завтрак получился отменный, если не считать недоваренных слегка  грибов. А после горячего киселя все мы окончательно согрелись. Оставалось собрать вещи, чтобы выйти в путь.

 Автобус отходил вечером,  но ребята почему-то торопились. Когда рюкзаки  были собраны, а костёр залит, мы в последний раз вышли на берег Лубенского озера, о  котором еще несколько дней назад только мечтали. Утренний ветерок слегка теребил озёрную воду. Уходя, я дал себе слово  вернуться сюда еще раз и обойти  всё озеро.

В  девятом часу утра вся группа покинула стоянку и тронулась в путь. Перед уходом мы договорились, что каждый будет нести палатку  по полчаса. На болоте мокрый от росы камыш опять промочил нашу одежду. В сыром, но свободном от камыша, ельнике, встречались орхидеи.

Миновав  болото, ребята попутно стали искать грибы. Теперь они попадались реже, потому что на пути к озеру мы собрали почти всё. Довольно скоро показалась песчаная дорога. Тут мы перешли на другую сторону реки. Этот же путь от озера до стоянки был пройден на  десять минут раньше. Стало ясно, что если не задерживаться здесь долго, то можно успеть на дневной  автобус. Это и хотел Юра Шатнёв,  но поспорив, я все же  уговорил его задержаться тут ненадолго. Сразу же заготовили дрова, и теперь можно было обсушить мокрую  одежду,  перекусить. В отличие от позапрошлого дня, здесь летала огромная стая комаров. Они сразу набросились на нас и отстали только когда от сырого лапника пошел дым. Нам стало намного легче…

 Коля чистил у реки котелок, а мы с другом  стали варить чай. Недалеко в лесу послышались голоса грибников, и лай собаки. Потом прибежала белая лайка и уселась рядом с костром. Это был молодой пёс, лет двух,  совершенно белый. Черными были  только  уши, да пятна на глазах. Он, наверное, забрёл в лес, увязавшись за грибниками, так как не побежал за ними, а сами грибники  не пришли за собакой.

 Сначала пес сидел рядом с костром, а потом лёг под дерево и задремал. Когда шли к стоянке, на мне  было много одежды, и спортивная рубашка насквозь промокла от пота. Но, как и в первую ночь, мне опять не повезло. Тогда сгорело пол носка, а теперь из-за моей невнимательности, на рубахе образовались две большие выжженные дырки. Она была старая и я  разорвал ее на тряпки. А заодно помог Андрею перебинтовать порезанный палец на ноге.

Потом  все дружно пили чай со сгущёнкой и доедали свои продовольственные запасы. Псина  с удовольствием вылизывала остатки сгущённого молока и консервов. Чтобы костёр не горел зря, Юра положил в него печься оставшуюся картошку. По дороге ребята нашли несколько красных и забрали  домой.

Мы с Колей дочистили второй котелок и стали собираться в дорогу. Ещё подходя к стоянке, заметили  пропажу удочки. Скорее всего, ее забыли там, где Юра передавал Николаю палатку. Но это было далеко, и возвращаться не имело смысла, хотя бы  потому, что собирался дождь. Дожевав картошку и затушив костёр, мы пошли против течения реки. И сразу плечи почувствовали легкий вес  рюкзака. Собака бежала немного впереди нас и совсем не собиралась уходить. Когда  переходили на другой берег реки, она резко тявкала, и найдя брод, перебегала к нам.

Вот уже начались и поляны неподалеку от высоковольтной линии. В оставшихся капельках росы играли солнечные зайчики и стрекотали кузнечики. Прямо у ЛЭП кто-то ловил рыбу, а кто-то собирал землянику. Выйдя на тропинку, мы пошли медленнее – до  автобуса еще оставалось  много времени. Лайка перестала попадаться на глаза, видно нашла знакомую дорогу и, почуяв близость деревни, побежала домой.

 В лесу  поспело много черники, голубики и земляники, и теперь, располагая запасом  времени, мы наслаждались ягодами. Время шло, и лес кончился. Решено было остановиться, как и в прошлый раз, под мостом. Но проливные дожди подняли уровень вод так, что  теперь на нашем месте журчала вода, пришлось делать остановку на берегу плотины. Здесь был искусственный водопад и падая, вода  создавала сильный шум. С открытого места было хорошо видно, как над лесом, в поисках добычи, парил ястреб-тетеревятник. Описывая круги над зеленым массивом, он постепенно улетал всё дальше. Тут Юра заметил нам,  что неподалеку в больших лужах водится форель, и мы  пошли посмотреть рыбу. Действительно, в одной лужице над илом, лежала  небольшая, как палка, рыбка. Она не подавала ни каких  признаков жизни, но это только на первый взгляд. Как только я попытался подойти к ней, рыба моментально сорвалась с места. Ее окраска очень  гармонировала  с илом, а головка была   удлиненной, похожей на  напильник. Это и была форель.

Жаркое солнце осушило землю, с которой сошла вода, а первые дожди ещё не напоили её влагой. От этого земля потрескалась и образовались большие крепкие блюдца. Я оставил на плотине сапоги, чтобы дать ногам отдохнуть, и от того идти было не совсем приятно, так как засохшие края резали ноги. Добравшись до водопада, я весь окунулся под сильную и холодную струю воды. Чтобы скоротать время, мы решили доесть остатки еды, представлявшей собой  огурцы и чёрный хлеб, политый  подсолнечным маслом. Недалеко от реки Юрий  нашёл черёмуху, и перед уходом я  попробовал её спелых ягод. Плоды черёмухи сразу свели скулы.

 Рюкзак опять был  полон: в нем лежала почти вся одежда, зато я вышел к деревне налегке. По краям дороги росли большие метёлки ромашек, не все они  были уже без лепестков. Это дождь и ветер раздели цветы. Тут же попадались кусты со спелой дикой малиной. Её красные ягоды были очень вкусные и вовсе не червивые, как обычно. На заливных полях коричневыми вениками стоял высыхающий конский щавель. В более сырых местах попадались бархатные шишки рогоза.

 Отсюда, с дороги, были видны трубы атомной электростанции и высокие дома Соснового Бора. С моста через реку Коваши, мы видели, как против течения идут стаи каких-то рыбок. Это были владения рыбхоза, и ловля рыбы была здесь запрещена. Стайки течением относило назад, но они, двигаясь от одного конца берега до другого, постепенно плывя вперёд. В это время тучи уже закрыли небо, и опять пошёл дождик, так что нам следовало  поскорее идти к остановке.

Так же, как и в первый день, погода в  деревне нас не радовала. Я посмотрел на часы, и оказалось, что от ухода из Лендовщины и до возвращения  прошло ровно 48 часов. Значит,  в лесу мы пробыли ровно двое суток.

Но вот приехал автобус, и мы расстались с деревней, откуда выходили в поход. Потом  пересели на электричку, а Юра Шатнев пошел  домой. В Красной Горке настало время выходить мне. И, попрощавшись с Колей и Андреем, я слез с электрички. Как и в день отправления, снова светило солнышко.

1/08, 77г.

1/08, 77г.

2/08, 77г.

5/08, 77г.

Как-то раз в поисках грибов, я забрался довольно далеко в лес. Нужно было вдоль ручья дойти почти до Пейбовского болота. Там у меня было знакомое место, где росли белые грибы. Вокруг стоял тёмный бор с деревьями-великанами, где  росли очень толстые ели и сосны. Многие из них уже засохли и свалились на землю, но некоторые ещё продолжали стоять. Подальше от ручья густо росли молодые деревца. Сквозь хвою молодых деревьев редко пробивалось солнце. Высохшие нижние ветки елей, как лапы, торчали в разные стороны.

         Но вот где-то высоко послышался стук дятла. Я случайно обратил на него внимание и задержал взгляд: вместо большого пёстрого дятла тут сидел другой, совершенно иной окраски. Он спокойно долбил сухую, наполовину свалившуюся ель, упасть на землю которой не давали другие деревья. Так вот, дятел,  был обычных  размеров, в чёрном оперенье, и только на спине виднелась светло-серая полоска. Но это была не желна, которая  превосходила этого дятла по размерам. Я надолго задержался у  дерева, разглядывая птицу, и убеждаясь, что не игра света перекрасила дятла в другой цвет. Постепенно он взбирался по дереву всё выше и выше, и когда я отвернулся, улетел. Придя домой, я послал письмо в Москву, чтобы узнать, что это за вид дятлов.

 Оказалось, что я видел белоспинного дятла.

16/08, 77г.

13/8 77г

Я давно хотел сходить вдоль побережья к форту "Серая лошадь". Но никто из ребят не соглашался, и нам с братом пришлось идти вдвоём.

Взяв котелок и немного еды, мы с Сашей вышли на берег залива. Погода стояла солнечная, но прохладная - дул северо-восточный ветер. Воду сгоняло, и из-за отлива показались мелкие прибрежные камни, поросшие водорослями. За мелями, на открытой воде видны были высокие волны. К счастью, ветер оказался  попутный, и шагалось легко. На большом мысе мы прошли высокие, крутые обрывы. За ними был форт "Красная Горка".

Тут песок сменился крупными валунами, покрытыми рыжим налётом. Мыс огибала полуразрушенная каменная стена, а дальше  прибрежная гора отходила далеко в лес. Нам пришлось по тропинке обходить рыбацкий причал. Она постепенно поворачивала в лес, и мы опомнились, когда между нами и заливом было уже сырое болото. Тут рос очень красивый сосновый лес с большими стройными соснами. По дороге, ведущей на турбазу, я вывел Сашу к заливу через болото.

Последний раз  в этих местах я был года три назад. Сейчас здесь появилось больше лагерей для отдыха. Залив опять изменил свой вид. Большая бухта между двумя мысами  сильно заросла камышом. Но зато лес на берегу был красив. Здесь в основном росли большие ели и сосны, что и придавало ему красоту. Мы шли по гряде, с одной стороны ее тянулось  болото, с другом – сам залив. Лагеря для отдыха тянулись очень долго. Потом мы прошли какую-то деревню. Здесь встречались большие луга, а кроме хвойных деревьев было  много берёзы, осины, рябины и ольхи.

Мы слишком далеко отошли от залива, и пришлось долго возвращаться к нему. Перейдя небольшую речушку, мы с Сашей выбрались на берег. Здесь был прекрасный песчаный пляж, но купаться было негде из-за заросшей  воды и малой глубины. Нам осталось только перевалить за мыс. Это было горлышко залива, а дальше он расширялся. Камыши кончились, и их сменило множество крупных валунов. Разъяренные волны  с шумом били об эти гигантские камни. Большие барашки перекатывались через валуны  и создавали гул прибоя. Всё вместе это напоминало о приближении "большой воды".

На краю леса ветер гулял вовсю, прижимая деревья. Мы решили идти на другую сторону мыса по лесной дороге. Здесь было совсем тихо. Вдруг Саша сказал_; что впереди на дороге сидит заяц. Я видел что-то похожее, но не мог поверить, чтобы он, не боясь человека, оставался на месте. Но потом заяц действительно отскочил в сторону, за ним выбежал второй. Это были молодые серые зайчата_; которые в первый раз видели человека и не так боялись его. Весело пробежав вдоль дороги, они свернули в ельник. Все это время зайцы находились совсем рядом. Один из них всего в нескольких метрах сидел под ёлкой. Но потом он выскочил оттуда и неторопливо попрыгал к своему братцу. 

После этой встречи мы вышли к заливу, и увидели впереди укрепления форта "Серая лошадь". Тут была хорошо сохранившаяся набережная, к которой вплотную подступала вода. Склон возвышенности, на которой когда-то стояли две большие батареи, был покрыт бетоном. На бугре росло несколько берёз и рябин. Отсюда хорошо был виден следующий мыс. Тут я нашел один интересный кустарник, сплошь покрытый гроздьями красных ягод. Листья у него были такие же, как у смородины, но в два раза мельче. Соседние  такие же кустарники были уже без ягод. Я попробовал  сладкие мясистые ягодки с небольшими зёрнышками. Это была одичавшая красная смородина. 

 Мы оставили этот красивый куст  и поспешили к подземным ходам.  Все они были замурованы, но в одном месте виднелась дыра в которую уходила лестница. Мы спустились в небольшую комнатку. От неё в обе стороны шли коридоры. Третий коридор вёл под амбразуру, к которой  поднималась лестница из скоб. Из дота открывался отличный  вид на море. Постояв тут немного, мы прошли тёмный коридор, и вылезли наверх. Теперь пора было идти назад – не мешало бы подкрепиться. По пути, прямо на берегу,  нашли  белый гриб и два подберёзовика.

 Берег представлял собой ровное плато, которое обрывалось небольшим уступом к воде. Тут росли большие берёзы с подмытыми корнями, и светло-зелёные рябины, у которых по всей кроне виднелись доспевающие оранжевые гроздья. Мы с Сашей нашли укромное место, чтобы сильный ветер не смог задуть костёр, и развели огонь. Раньше мы могли брать чистую воду прямо из залива, но сейчас на дне была сильно пахнущая тина, да и сама вода оказалась невкусная.

 Рядом валялась толстая старая берёза, с которой я снял слой  коры и развёл костёр. Он сразу разгорелся и большие языки пламени рванулись вдогонку ветру. Больше половины картофелин варилась в котелке, остальная пеклась в золе. Прошла пара часов, пока мы с аппетитом поели, вымыли посуду и двинулись в путь. Впереди была песчаная коса, с двух сторон окруженная водными растениями. Над заливом летали стаи небольших уток. Их тут водилось в изобилии. Мы довольно много прошли по косе, прежде чем  поняли, что попали в ловушку: впереди была вода. Нам пришлось сделать большой круг, чтобы выйти к следующему мысу. Уходя, я срезал около речушки шишку рогоза. Прошло много времени, когда, наконец, опять показался залив. За это время случилось несчастье – на нас набросились  собаки, и одна из них укусила Сашу за ногу. Правда, укус оказался не сильным, и он смог идти дальше. За этот день ветер согнал ещё больше воды.

Теперь он дул нам в лицо,  мешая идти. Когда  перевалили за последний мыс, и дошли до знакомого ручья, солнце уже скрылось за горизонтом. Окончился ещё один летний день, а с ним - наш небольшой поход. 

17/08, 77г.

23/08, 77г.

24/08, 77г.

24/08, 77г.

11/09, 77г. 

Недавно на заливе был большой прилив. Ветер с силой выгонял на берег большие волны. На всём просторе залива виднелись белые барашки. Последнее наводнение изменило прибрежную полосу: вода в нескольких местах доходила до самой горы. Большие комья тины, прибитые волной, сохли длинной полосой на берегу. Вода сгладила песок, и на нём - человеческие следы.

 Этой ночью опять штормило, но к утру залив отошел от берега, оставив небольшой обрывчик подмытого песка. Несмотря на грозную погоду, было солнечно. Только иногда тяжёлые облака заслоняли солнце. Идя мимо обрыва к ручью, я случайно заметил, что с него кто-то кубарем катится вниз. Оказалось – это довольно крупная утка, которая сразу угодила  мне в руки. У утки было переломано крыло, и она не могла летать. Красивое крыло с синим пятном было запачкано кровью. Осторожно прижав её к себе, я решил отнести утку домой, и осмотреть рану. Птица раньше скрывалась в густой траве на верху обрыва, но её заметила молодая кошка, и попыталась поймать. Я вовремя успел перехватить утку и прогнать кошку.

 К сожалению,  вечером нужно было уезжать в Лисино, и присматривать за птицей я не мог. Мне предложили зарезать её, но раз утку удалось спасти, значит, не для того, чтобы снова убить её!

Пришлось  оставить подранка на произвол судьбы. Она должна была или поправиться, или погибнуть на свободе. Я считал, что каждой птице лучше умереть на воле, чем сидеть за решёткой в ожидании смерти. С ее переломом мне ничего не удалось сделать, но смазав рану, мы с братом понесли её на ручей. Птица иногда пыталась вырваться, но я держал её крепко. Потом она присмирела, и сунула клюв мне под руку. У залива утка вытянула шею и осматривалась по сторонам. Наводнение перекрыло ручей высоким барьером из песка, и он уже несколько дней не протекал в залив. Образовалось небольшое озерцо, затопившее прибрежные кусты. Мы осторожно опустили птицу на воду и отошли назад.

Почувствовав свободу, она изо всех сил поплыла в густые заросли травы. Пригнув голову, утка проскользнула под кустами и исчёзла из виду. Потом, правда, мне  удалось увидеть её. Она так прижалась к высохшему тростнику, что была едва различима,  маленький шаг - и я наступил бы на неё. Птица лежала, не шевелясь, надеясь, что судьба подарит ей   последний шанс на спасение.

Мы оставили её, надеясь, что утка выживет. Но в следующее воскресенье я, к сожалению, нашёл лишь перья и обглоданный скелет нашей утки….  Было горько осознавать, что это беспомощное существо  погибло от зубов какой-нибудь собаки.

 Но в этом был виновен только я сам.

2/10, 77г.

26/09 77г.

Это было в Лисино. После уроков мы с другом решили  сходить в лес прогуляться. Первое время я и Виктор, так его звали, пробирались через лес к реке. Река появилась перед нами неожиданно. Берег круто пошёл вниз, и сквозь деревья мы увидели воду. Тут неожиданно с ели слетела небольшая серая птица. Из-за густого елового лапника я не успел её разглядеть. Но Виктор заметил птицу, и даже не одну. Он сказал, что это были небольшие совки-сплюшки. Они пролетели рядом с ним и скрылись в чаще.

Потом мы по поваленному через реку дереву переправились на другой берег. Тут росли могучие ели, сосны, лиственницы и пихты. Скоро должно было зайти солнце, и мы стали искать место, чтобы зажечь костёр. В конце леса и на краю поля было старое кострище, тут и решили остановиться. Костёр из старых толстых брёвен, палок, еловых веток, постепенно разгорался.

Сумерки быстро накрыли землю. Облака стали исчезать, и появилась яркая полная луна. Из дудника мы сделали курительные трубки и наложили в них рябиновых листьев. В сухом виде их можно курить. Вообще-то мы некурящие, но тут, разве что ради баловства,  хотелось  опробовать трубки. Время от времени из леса доносились ухающие, ревущие, и прочие звуки. Мы поняли, что это подает знать о себе  сова или филин. Постепенно уйдя в глубину леса, мы с Витей оказались на пересечении просек.

Я тщательно всматривался в деревья, но никакой птицы не видел. Вдруг Виктор резко ударил меня по плечу, и указал на тёмный силуэт слетевшей совы-неясыти. У неё была характерная круглая голова и широкие крылья с выступавшими на концах перьями. Прошло некоторое время, и из леса с тревожным криком вылетела маленькая птичка. Следом за ней показалась всё та же сова. Она села на берёзу и стала нас рассматривать. Издалека она казалась совсем маленьким, незаметным комком. Но стоило ей слететь с ветки, как птица резко увеличилась в размерах. Больше она из леса не показывалась. А где-то дальше ещё громко ухал филин. Но мы решили  не оставлять надолго костёр, и вернулись обратно.

Он растянулся во всю длину брёвен и хорошо согревал. Луна ярко освещала серебристым светом ночной лес. Наш костёр из-за неё не давал вокруг почти никакого света. Мокрая роса блестела на траве, а наши тени хорошо выделялись на земле. Нужно было идти спать, и мы, потушив костёр, пошли к общежитию. Хотелось побыть здесь подольше, да не позволяло время. Деревья вдоль тропинки казались покрытыми седой пеленой. Можно было подумать, что восходит новое тусклое солнце.

Зато под пологом леса была непроглядная темень. Поляны и луга вдоль реки под светом лунной ночи казались странными и очень красивыми. В небе постепенно вспыхивали всё новые звезды. Мы вышли из сказочного леса и направились к посёлку. Ночь разгоралась…

2/10, 77г.

30/10 77г.

30/10, 77г.

6,7/11, 77г.

        В 9 часов утра, собрав рюкзак и одевшись потеплее, я вышел к Ковашу. Нужно было идти новым маршрутом, но не по дороге, а через лес, где ещё не удавалось ходить. Погода была сырая, вчера и сегодня лил дождь. Но сейчас между сплошными облаками  редко показывались синие пятна неба. Это давало надежду на лучшую погоду. Земля на вспаханном поле была раскисшая от дождей. Перед лесом кормилась стая пёстрых соек. Увидев человека, они скрылись в ельнике.

Я шёл неторопливым шагом. В лесу было полно луж. Вдоль лесной дороги прыгали с ветки на ветку стайки хохлатых синиц. Изредка в лесу раздавались выстрелы охотников. Неожиданно из-под ели выбежал вспугнутый рябчик. Оглядываясь в опаске назад, он решил отлететь, и сел где-то неподалёку. В это время из-за туч выглянуло солнце. Оно раскалённым белым шаром висело на  макушках елей. Под косыми полосами солнечного света, блестели на ветках капли дождя.

На повороте  к Пейбовскому болоту, я встретил охотника, который в поисках добычи шёл вглубь леса. Болота, которые приходилось переходить на этом пути, были полны воды. Ноги вязли в торфе, но все же мне удалось их пройти. Сделав небольшой привал у ручья, я двинулся дальше. Тут вдруг из-под берега, выскочила небольшая  темная рыба, длинной стрелой промелькнула над водой и на глазах  скрылась из виду. Самым удивительным было то, что я в этом ручье никогда не встречал рыбы. Сейчас он был полон воды, и поэтому щучки (скорее всего то были они) пришли сюда. Потом, через затопленные водой тропинки, я добрался до болота. За ним я вышел на нужную тропу.

За болотом местность стала намного лучше. Земля тут была холмистая, и лес  чистый, состоящий из крупных хвойных деревьев. Но потом опять возникла  сырая болотистая местность. Мой путь лежал около большого болота, где  было много воды. Мокрый камыш мочил одежду, а тропинку можно, было угадывать  только по чистой полоске воды.

Лес был некрасивый, сырой, но зато тут я увидел белоспинного дятла, который ползал по дереву совсем недалеко от меня. Яркая светлая полоса на его спинке выделялась среди тёмного оперенья. Дятел издал крик и улетел искать себе новое дерево.

Через два часа после выхода из дома, лес впереди просветлел, и дорога стала  постепенно снижаться. Впереди открывалась картина поваленного леса, состоящего из сотен нагромождённых друг на друга деревьев. Одни  были повалены ветром, а другие -  зубастыми  бобрами. Всё это было на полкилометра затоплено  речной разлившейся водой с множеством проток. Описать такое  трудно, это нужно увидеть. Местность была почти непроходимой, но я  решил не отступать, и нарушать свои планы.

Первым делом нашёл бобровую плотину. Она была не высокой, но довольно прочной и длинной. Плотина отлично держала воду и пропускала её сверху только в некоторых местах. Я воспользовался ею, как мостом, чтобы  добраться до островка, где  расположены бобровые жилища. Высокие хатки состояли из множества сучьев, сцементированных землёй. Но, видно,  бобры до конца использовали ресурс этого  места и ушли выше по течению.

В воде и на земле лежали огромные толстые деревья, сваленные этими зверьми. Берёзы, осины и другие породы располагались в несколько ярусов, а под ними была чёрная толща воды. Перебираясь по стволам, я несколько раз заходил в тупик и приходилось возвращаться обратно. Всё это время светило солнце, и отсвечиваясь от  воды, оно  ослепляло глаза. Я уже настолько далеко забрёл вглубь этих дебрей, что весь взмок от пота, и не знал, идти ли вперёд или возвращаться назад, что требовало больших усилий. С помощью топора  с трудом пробрался вдоль большой протоки, перегородившей путь. Через неё пришлось переходить по полусгнившим стволам берёз, а дальше по бобровой плотине. Чудом миновав это опасное место, я вышел на сухой клочок земли, сплошь заваленный деревьями. Тут река была от того  широкой, что рядом стояла бобровая плотина, и невдалеке виднелось большое болото, куда она впадала. Это была наша Чёрная речка, которую я потерял, шагая  к её истокам в болотных просторах.

Счастливый случай вывел меня к реке, и как раз к тому месту, где была давно разыскиваемая бобровая плотина. Это обрадовало, но придало много трудностей в преодолении его. У новой протоки я всё же спустился в воду, где было не так глубоко. Пролезая по качающимся кочкам у кромки вода, под густыми ветвями елей, я добрался до  протоки у того места, где стояла  плотина. Бобровые плотины частями встречались везде, и они намного облегчили мой путь. Перейдя на другую сторону, я вброд кое-как добрался до спасительного леса. Страшное место, на переход которого потратил много времени, осталось позади...

Прежде чем уйти отсюда, я умылся чистой водой в одной из проток, и углубился в лес. Тут он был тоже заболоченный, но всё же я очень обрадовался твёрдой земле, где не было никакой опасности.

Здесь, в основном, росли стройные высокие сосны. Сейчас они освещались солнцем, и блестели своей красноватой корой. Среди мха часто встречались ямки с чистейшей прозрачной водой. У одной из таких ям я сделал привал, напился холодной водицы, которая предала мне бодрости и утолила жажду.

Немного перекусив,  двинулся по компасу дальше. Опять под ногами чавкала вода, но через некоторое время я прошёл заболоченную местность, и скрылся в зарослях густых елей. Большой дятел желна, увидев меня, быстро улетел под защиту деревьев. Молодой рябчик, сидевший на ели, тоже с шумом скрылся в лесу. Здесь же  я увидел и маленькое чудо: среди тёмной     опавшей листвы росли три оранжевых лисички. Хотя на улице был уже ноябрь, тепло держалось, поэтому и росли грибы.

        Постепенно лес стал портиться. Попадалось очень много поваленных деревьев, в основном - осины. Лучи света слабо пробивались сквозь крону елей к земле. Лишь изредка встречались полянки, густо заросшие травой. Недалеко от одной из таких полянок, я вышел к двум соединяющимся ручьям. Вода в них была кристально чистая, и тихо журчала. Будь это место близко от реки Коваши, я с удовольствием встал бы здесь на ночёвку, раз появились ручьи, значит недалеко должна   быть и речка.

Впоследствии мне попалась и просека, и  высоковольтная линия. Лес сменился  светлым березнячком, и впереди я увидел широкий простор речных лугов. Вдали виднелась чья-то времянка, стоящая у реки. Было два часа дня, когда я вышел к Ковашу. Потом вдоль леса и лугов подошёл к самой реке. Вода в ней разлилась и  от размытых берегов была грязно-желтоватого цвета. Когда луга кончились, я выбрал в лесу крупный ручеёк с чистой водой, и пошёл вверх по течению до соснового леса. На ночь нужно было заготовить много сухих дров, а у реки росла одна осина и берёза.

Найдя подходящее место для привала, я с облегчением скинул рюкзак. Тут, прямо на ручье, стояла древняя полуразвалившаяся постройка. На одном из брёвен был вырублен крест.  С топором в руках я пошёл искать сухие деревья, чтобы заготовить на ночь дрова. Лес  был здоровый, и высохшие ели и поваленные сосны попадались очень редко. Сейчас надо  бы пообедать, но до захода солнца обязательно нужно  заготовить дров. Пришлось на голодный желудок валить и перетаскивать к костру ели и сосны. От небольшой усталости топор скользил в руках, и к концу работы я заметил, что появились две мозоли. Не обращая внимания, и очистив стволы от сучьев, перенёс их к костру.

По соседству со мной жил большой пёстрый дятел,  когда я стучал топором, он тоже сидел где-нибудь поблизости и вынимал семена из шишек. Видно, птица была совсем непуганая, так как никуда не собиралась улетать. Все деревья были уже сложены, осталось из-за ручья перенести одну сосну. Я её очистил от сучьев, и когда начал переносить последнюю охапку, один сучек  зацепился за столб, и я, не удержав равновесия, провалился в воду. К счастью, вода затекла только в один сапог. Теперь не  могло быть и речи о переносе сосны на этот берег. Было обидно, что в таком опасном месте, как речка, я переправился удачно, а тут, в последний момент, провалился в ручеёк. С трудом сняв мокрый сапог, я сразу принялся разжигать костёр. Огонь появился после второй спички, и теперь с помощью тепла можно было немного обсушиться. А пока  сунул ногу в рюкзак, потому что холодная земля обжигала. Я не успел разрубить деревья на поленья, лапника для ночевки тоже не было. Поэтому, слегка  обсушив мокрый носок, я натянул  сырой сапог, и пошёл наломать еловых веток.

Уже сильно стемнело, когда я, сделав себе хорошую постель из лапника,  поставил котелок с картошкой на огонь и  принялся сушить мокрые вещи. Время от времени приходилось вставать и разрубать стволы для костра. В седьмом часу варёная картошка была готова, и я, наконец, сытно поел.

Время шло, и мокрая одежда уже высохла, я с облегчением оделся и спокойно лёг отдыхать. Ночь была довольно тёплая,   холода не чувствовалось. Постель подо мной была мягкая, и если бы кто-нибудь присматривал за костром, можно было бы спокойно уснуть. После, вскипятив себе котелок чаю и выпив половину, я подбросил побольше дров в костёр и лёг подремать на полчаса. К полуночи небо полностью очистилось от туч, и на нем показалось множество звёзд. На чистом воздухе, в тишине у костра хорошо вспоминалось  прошлое и мечталось о будущем. Очень редко раздавались слабые порывы ветра и треск сучьев от костра. Вокруг полянки, на которой я расположился, росли берёзы, и их белые стволы хорошо выделялись на фоне тёмного леса, неподалеку  ручеёк впадал в речку, и всю ночь слышалось журчание воды.  

В первой половине ночи где-то далеко слышался лай собак, а потом умолкли и они. Теперь я был даже доволен, что не успел разрубить громоздкие стволы на дрова: от безделья можно было замёрзнуть, а так взмахи топора согревали лучше всякого костра. После очередной порции чая, я опять лёг подремать. Первый раз за всю ночь я чуть не заснул, а потом увидел, что костёр догорает, и принялся спешно подкладывать в него дрова. Успокоился только после того, как разрубил половину ели. Во второй половине ночи, невысоко над землей между деревьями, появилось яркое пятно. Я сначала принял его за светящийся пень, но потом догадался, что это восходящий месяц. Но вот к четырем  часам начал подувать ветерок, исчезли звезды, и неожиданно пошёл мелкий дождь. Настроение слегка испортилось… 

 С оставшимся запасом дров я мог бы досидеть часов до семи, а теперь пришлось подкидывать в костер больше поленьев, чтобы огонь стал сильнее. Вскоре я понял, что этот дождь надолго, и, собрав все вещи, принялся заливать костёр, в котором уже пеклась к завтраку картошка. Жалко было оставлять головешки и дрова на полянке, но чтобы они сгорели, требовалось много времени. Спускаясь к воде,  я поскользнулся, и больно ударился виском о сучек. Удар пришёлся о край глаза, и острая боль пронзила голову. Но всё же я залил костер до конца, и пошел по направлению к лесной дороге.

В лесу ничего не было видно, поэтому двигаться приходилось почти на ощупь. Постепенно я добрался до дороги и пошёл по направлению к деревне Коваши. На открытом месте, среди речных лугов, было немного светлее. Тяжёлые тучи выстлали почти всё небо, но среди этой тьмы  хорошо выделялась внизу блестящая гладь речной воды. Дорога, по которой я шёл, в некоторых местах составляла сплошное месиво из глины и воды, множество ручейков сбегало в реку, размывая берег. Я с нетерпеньем ждал конца этой дороги, про  которую обычно  говорят "чёрт ногу сломит".

С каждым поворотом у меня появлялась надежда увидеть деревню, но луга сменялись лесами, а леса полями, только  деревни все не было. Идти я старался не очень быстро, чтобы не упасть в лужу, и,  наконец, на одном из поворотов увидел долгожданный огонёк деревни. А через некоторое время был уже и у большака. Обрадованный, что  прошёл этот изматывающий путь, я позволил себе отдохнуть на скамейке, и по хорошей песчаной дороге пошел дальше. Было уже полседьмого, но никаких признаков рассвета в лесу не было.

По пути мне встретился первый автобус, идущий в Коваши, позади  остались два больших болота. Я не ел со вчерашнего вечера и не спал всю ночь, поэтому  чувствовал усталость. Отдыхать пришлось  несколько раз. Сквозь тучи слабо виднелась взошедшая луна. Она то появлялась, то снова скрывалась в толще облаков. Недалеко от шоссе мне встретился первый рыболов, идущий на реку. Вскоре я прошёл и шоссе, и направлялся на станцию. В девятом часу должна была отходить электричка. Но только я вышел из леса, как она на моих глазах отошла от платформы. Пришлось опять добираться до дома пешком. Усталый, но довольный тем, что осуществил задуманное – побывал на Коваше, - я пришёл домой. Было девять утра, и последние сумерки окончательно рассеялись. Наступил новый день.

13/11, 77г.

11/12, 77г.

1/01, 78г.

25/12, 77г.

1/01, 78г.