ЮРИЙ МАТВЕЕВ

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам. Матфей: 7-7

114. Кому мороз не страшен?
115. Тетерева
116. Поиски и находки
117. Природа ожила
118. На ток
119. Прощание с лесом
120. Знакомство с тайгой
121. Иркутский лес
122. Бурундуки
123. Нежданный гость
124. Глухариное племя
125. Пять минут красоты
126. Вот и дома
127. В Волховской стороне
128. Кого увижу сегодня?
129. Летят гуси
130. Шорохи
131. Северное сияние
132. Уральские подарки

20/01, 80г.

26/01, 80г.

24/02, 80г.

27/02, 80г.

17-19/03, 80г.

Прямо, скажем, не везло мне в этом   месяце. Сначала я долго болел, упуская дни отпуска, потом попытался выйти в большой поход, но, пройдя немного, понял, что не готов -  силы пока не восстановлены. Вернулся назад.

В следующий выход, к истоку реки Рудицы, подвело снаряжение, и пришлось тридцать километров идти до дому ночью. Так, обе затеи провалились. И все же, решился однажды… Обидно было  не побывать там, когда весь март стоят такие прекрасные, солнечные денёчки. Выйдя рано утром из дома,  решил первый день посвятить поискам кабанов, тем более, что недавно нашёл отличную тропу. Никуда не торопясь, я двигался вдоль реки, проходя берёзовые перелески. Здесь часто встречались тетерева, и сегодня с десяток птиц пролетели  через поляну.

 Снег у березняков был густо расписан цепочками тетеревиных следов, с многочисленными лунками-ночёвками. Я попытался их сосчитать,  но скоро сбился со счёта и тронулся дальше. Наконец дойдя до звериной тропы,  направился в направлении свежего следа, искать кабанов.  О том, что звери часто пользуются этой тропой, говорили её размеры. Шириной всего в полметра,  она была настолько утоптана, что даже в полуботинках можно было не боясь снега, ходить по ней.

Протащившись через густые ельники и захламленные вырубки, я вышел к небольшому болотцу, поросшему осокой. Тут было удобное место для кабаньего логова, но его не обнаружилось. Тропа за болотом разъединилась. Сначала я пошёл по меньшей,  но потом вернулся на более широкую, и, как впоследствии оказалось, сделал большую ошибку. Долго мне пришлось идти по ней. Часто встречались «чесальные» деревья с ободранной корой. Но вот, наконец, за одним из болот, в большом еловом лесу, обнаружилось кабанье место. Оно было скрыто за толстой елью, в глубокой, вырытой зверьми, яме. Мелкие сучки, покрывавшие дно, уже покрылись инеем, значит, кабаны здесь давно не были. Но прежде чем уйти, я решил осмотреть местность. Вокруг логовища была настоящая площадка. Утоптанный снег во многих местах запачкался помётом.  Нашлись целые группы деревьев, служащих чесальней. Кабаны  любили почесаться, но выбирали для этого не все а лишь отдельные деревья. На таких берёзах  и елях кора была стёрта почти до древесины.  Клочки шерсти висели на   ветках.  Ради того, чтобы посетить любимое место,  звери даже не отходили   от логова и, вдоволь натёршись, ложились на лёд  охлаждаться. Сучки у  всех ближних елей были обломаны. От логова во все стороны расходились одиночные следы или тропки.

 Но всё же кабаны пользовались   преимущественно одной тропой. Не найдя стада, я отправился назад, и по просеке вышел к Ковашевской дороге. Но всё же не давала покоя вторая тропа. Поэтому вернувшись к ней, более тщательно обследовал болото и, пройдя немного по тропе, в немыслимо густом ельнике, под старой валежиной, увидел ещё одно логово. С трудом подобравшись к нему, понял   по свежему помету и лежке, что кабаны были здесь, пока я их не вспугнул. Удивила сила кабаньих челюстей. Возле ямы лежали толстые обглоданные под корень и очищенные от веток елки. Честно говоря, я не ожидал найти этой лежки  и думал, что кабаны пользуются только одним  гнездом.

Уходя, заметил толстое, гнилое бревно, разрытое кабанами.  Видно, звери искали личинок. Вернувшись к железной дороге, откуда пошёл по тропе, подремонтировал снаряжение и сготовил обед. В это время набежавшие облачка просыпали искрящуюся снежную пыль и также незаметно исчезли.

После обеда  вновь вышел на тропу, и пошёл уже в другую сторону. Заболоченный сосняк таил в себе ключи, не замерзающие даже зимой, вот сюда и приходили кабаны после кормёжки. Воронки с водой были перерыты от посещения зверей. Место довольно истоптанное, но ни одной  лежки поблизости от ключа не нашлось. Кабаны  отстоялись за болотцем где я был, потом, вернувшись назад, исчезли неизвестно куда. И теперь я шёл просто для того, чтобы посмотреть, где они кормятся. На пути часто встречались сосны, сильно повреждённые клыками зверей.

За Ковашевской дорогой тропа разделилась на несколько рукавов. По одному из них я и вышел к карьеру, где кормились кабаны. На другой стороне добывали песок, а тут были отходы, которые приманивали зверей. Все они были тщательно перерыты, и издавали крепкое зловоние. Кабаны истоптали всю местность. Невидимые звери бывали здесь каждую ночь. У самой кормёжки стояла крошечная заброшенная избушка.  Теперь, установив место отдыха, водопоя, кормления и прохождения кабанов, можно было устроить засаду, чтобы посмотреть на них. Вначале я хотел поджидать кабанов при переходе через линию, но теперь решил провести ночь в этом домике.

А пока  нужно было вернуться и срубить нодью, чтобы утром выспаться. На обратном пути завернул к большому болоту. Тут увидел огромную ель, сильно разбитую желной, а у болота неожиданно нашёл ещё одну тропу, которая привела меня к третьему логову. Это было самое старое гайно, так как уже запорошилось снегом, а тропа отходила  всё от того же водопоя.

Сойдя со следа, я направился к реке, и прежде чем дойти до неё, немного поплутал по полянам и покосам. Легко можно было заменить, что там, где есть берёза, обязательно на снегу полно лунок тетеревов. Целые лабиринты следов оплетали поляну. И это не удивительно, ведь птицы здесь кормятся. А кроме этих следов, в лесу было полно других. Ведь весь месяц не выпадал снег, и множество   интересных историй можно было прочитать по белой книге. Довольно долго я подбирал место для ночлега, сначала прошёл по одному берегу реки, потом, вернувшись по другому, да всё никак не мог найти ночёвку. То порода не подходила, то размеры деревьев,  то само место. Потом долго не попадался сухостой. И я, разозлившись,  засобирался, было,  домой, как вдруг случайно нашёл прекрасное местечко,  отвечающее всем признакам добротной ночёвки. Первосортным  топливом оказались воздушно-сухие сосны разной величины.     

Правда, с заготовкой их у меня вышла небольшая неполадка, но всё же  минимальное количество дров было припасено. Выпив чайку со сгущённым молоком, я по темноте вышел к карьеру. Но там  ждала неожиданность. Кабаны пришли раньше, и кормились метрах в тридцати от того места, где я вышел.  Поэтому слабый хруст снега всё же выдал меня. Я успел разглядеть в темноте лишь одного крупного кабана, который быстро скрылся в лесу. Замерев в одной позе, я слышал, как зверь пыхтя и скрипя снегом, стал обходить меня и скрылся в лесу. По звукам похоже было, что он пришёл сюда один.

   Выйдя на дорогу, я  опоздал, - кабан ушёл незаметно. Но,  сделав ещё круг, и обследовав все любимые кабаном места, смирился с тем, что на сегодня это – всё. Решил утром  вернуться сюда снова, может, повезет встретить вепря еще разок. Ночь прошла спокойно. Лишь какой-то зверь вечером прохрустел   в лесу. Дров хватило  до пяти часов. Я вновь пошёл на поиски.

Коварными были эти мартовские дни - днём тепло, а ночью – сильные, как  январские, морозы. Не спасала от холода даже тёплая одежда. Согреться можно было только движением. Но, побывав на карьере, так никого не  увидел.

 Оставалась надежда найти кабанов на лёжках. Как ни странно,  ни на одной, ни на другой кабанов не оказалась. Пришлось оставить поиски, на которые затратил целые сутки, и идти к токам, где решил провести ещё сутки. Может, начались  глухариные песни? Слишком долго мне пришлось пробираться от дальнего  логова до реки по малознакомым местам. Частые болотца со следами тетеревов не принесли встреч с ними. Зато встречались старые кабаньи следы, ведущие от логова. Но больше  на них  не тратил время.

 Наконец, выбравшись к реке, развел костёр и подсушил носки. Мороз был не шуточный, и ноги мёрзли. Хотя солнце встало уже высоко, я ни как не мог согреться. Кроме того, на болотах подувал ещё холодный ветер.

На Пейбовском току глухариных следов не оказалось, и лишь один след мне удалось разыскать намного дальше, на больших вырубках. Но никаких доказательств о начале тока не было. В красивом еловом лесу, недалеко от бобровых завалов, жила желна. Следы её работы оставались на многих деревьях.  Сегодня это была первая интересная птица, которую я встретил.

Решено было ночевать у избушки лесорубов, так как топор у меня мог выйти из строя, а остаться без дров в морозную ночь не хотелось.  Такое уже случалось на Рудице. Оставив рюкзак недалеко от избушки, я пошёл прогуляться по реке.  Эта прогулка по зимним живописным лугам доставила большое удовольствие. Тёплое теперь уже солнышко светило в лицо, дул   попутный ветер. По волнистому, сияющему покрывалу лугов, я дошёл до Горелой поляны, и  по просеке вернулся назад. Времени оставалось ещё много, можно было прогуляться по шоссе. Холода совсем не чувствовалось, а вот усталость была. Добравшись до своей ночёвки, я чуть было не уснул под весенним теплом. Недалеко от шоссе, на ручье, удалось прочитать интересную картину. В крутом берегу, под небольшим кустиком, у ласки была нора. Поджидая добычу, она тут  увидела мышь. Несколько мощных прыжков, - и два следа соединились небольшой вмятиной на снегу. А назад пошёл только один, уже спокойный след ласки. На месте трагедии осталась лишь пара жёлто-красных капелек. Затащив добычу в норку, ласка и съела её там.  Выходного следа не было. А нору мне удалось рассекретить. Зверёк и сейчас был там, но смело продолжал сидеть недвижимым.

Пора было возвращаться назад.  Уже голодный и уставший, я взял рюкзак и пришёл к домику. Тут ещё держалось тепло, и оставался горячий чай с чагой. Очень вкусно поужинав и наколов дров, уже в восьмом часу лёг спать. Сейчас было даже жарко от топившейся печи, но через пару часов она остыла.  Пришлось одеться и разжигать печку снова. Многочисленные щели слишком быстро вытягивали тепло. Долго изба не могла нагреться, а потом всё же потеплело, и я проспал несколько часов.

В шесть утра, съев котелок каши, я вышел на тока. Однако, ни на Пейбовском болоте, ни дальше, глухарей не было слышно. Да я и сам понял, что в такие морозы птицам не до песен. В наших краях тока начинаются лишь во второй половине апреля.  Вернувшись назад и спрятавшись от холода в избушке, я просидел там до восьми часов.  Перед уходом наколол дров и оставил взамен съеденных продуктов рис и чай.

 Открывая  дверь, первыми услышал дятлов, которые несмотря на трескучий мороз   выстукивали барабанную дробь. А мороз был действительно трескучий. В лесу постоянно трещали деревья. Хоть солнце и взошло, но ни одна из птиц не пела. Из трубы столбом шёл дым.  Руки моментально были отморожены и долго потом отходили по пути, всю дорогу я так и провёз палки под мышкой.  От холода пересохли губы. На каждой солнечной полянке я останавливался, стараясь поймать еле заметное тепло.

А дятлы, как ни почём летали друг за другом, и барабанили на весь лес. У Шестой высоты на солонцах заметил четырёх лосей. Те, не став долго разглядывать меня, выстроились в колонну и убежали. Как правило,  впереди шёл самый здоровый бык, а последним - самый маленький. Потихоньку я добрался до поля. То и дело встречались лисьи и заячьи подкопы в снегу. Каждый добывал себе пищу, как умел. К большому удивлению незамерзающий ключ покрылся льдом. Тут же, в березняке, наломал веток для метлы и пошёл домой. Оказалось, что прогноз погоды на эти дни давали до двадцати восьми мороза.

Если б знал это раньше, наверное,  не вышел бы в лес, а сейчас пробыв там больше обычного, был доволен, что первый раз за месяц у меня кое-что получилось.

20/03, 80г.

13,14/04, 80г.

Каждая маленькая встреча с приметами весны вливается в единый поток, называемый сменой времён года. Да, весна бурно наступала, не желая оставлять ни каких надежд зиме. На каждую прилетевшую птицу, каждый клочок парящей под лучами солнца земли, приятно было смотреть. Поле, подвергавшееся нападению то дождя, то снега, теперь тонуло под настоящим весенним ливнем. За тихую зиму слух уже отвык от  шума, а тут жаворонки  так старались, что нельзя было не остановиться, и не послушать их. Зависнет небольшая серая птичка почти вертикально в воздухе, и поёт, да так, что за километры слышно вокруг. А закончив песню, просто страшно пикирует к земле, и после отдыха начинает всё снова. Иногда, повстречав собрата, начинает вместо песен не то драку, не то игру: птицы, преследуя друг друга, сталкиваются так, что слышны удары крыльев. Но эти сценки увидишь нечасто -   жаворонки заполнили все клочки поля.

Появились на полях небольшие стаи голубей,  на сосновой опушке встретились крупные клесты-сосновики, просто красавцы! Как напоказ, выставляли они ярко-красную, как фонарик, спину. Но этих птиц всё же приятней встречать в тихом зимнем лесу.

Кстати, об обитателях леса. Не перестававшая за февраль и март постоянная дробь дятлов, кажется, смолкла. Летают они теперь друг за другом, почувствовав настоящую весну. Полузатопленное болото приманило парочку прилетевших бекасов. Вспугнутые  людьми,  они быстро исчезли у стены леса. А  главное событие - это первый  прилёт лебедей, тех птицы, любуясь которыми забываешь, пожалуй, о времени.

Первая шестёрка пронеслась над головами, как бы в знак приветствия, крикнув пару раз. Спешат домой птицы.  Пошумев в воздухе крыльями,  они уже и не  видны. Кто знает, где им придётся сесть, ведь на ночь все небольшие полыньи замерзают.

 Зато ручей вскрылся, и  на первых наносах песка появились трясогузки. Давно пора! Говорят, они "лёд хвостом ломают". А это сейчас ох, как необходимо, ведь  птицы ждут чистой воды. И уткам, и чайкам, кормиться надо.  Так что уж скорей, трясогузки, принимайтесь за дело!

 Только вороны ещё с  радостью пользуются льдом, на котором разбросаны остатки рыбы и пищи после рыбалки. Первые утки стали попадаться в разводьях и на полноводной весенней реке. Красавцы селезни, сопровождавшие уточек, были во всей своей красе. 

Тут же, на одном из островков, среди разлива, брат увидел небольшой лосиный рог, приятный  сюрприз, ничего не скажешь. Но чтоб достать его, пришлось немало потрудиться. При переправе я чуть не попал в ловушку. Под толстым слоем воды, на дне и вдоль берегов, лежал ювелирно отшлифованный водой  лёд. По нему я скатился на середину реки, но не вперёд, ни назад взобраться на смог. Стоило шевельнуться, как сильное течение    просто поволокло в основной поток. Я оказался почти беспомощным. Но, чудом нащупав трещину, удалось выбраться из этой западни. 

14/04, 80г.

25,26/04, 80г.

27/04, 80г.

15/05, 80г.

16/05, 80г.

30/05, 80г.

30/05 80г.

5/06, 80г.

Мы переехали на новое место, в деревню Сосновка. Как всегда, первым делом пошёл искать реку. Лето набирало силу. От палящего солнца спасала первая листва берёз и густой пихтарник. Миновав стадо коров, пасущихся в заболоченной низине, я стал подходить к реке. Неожиданно на сухой пригорок выскочил зайчишка, и побежал по  дороге, оставлял меня позади. У реки буйно цвела черёмуха. От множества её цветов даже кружилась голова. Сбив жару холодной речной водой, я поскорее оделся, спасаясь от комаров.

Красиво и прохладно  было на реке, но пришло время возвращаться. На земле какая-то птаха выдала своё гнездо, взлетев у меня из-под ног. Четыре аккуратных яичка зелёного оттенка, с частыми пятнышками  остались лежать среди редких травинок. А наверху мой взгляд привлекали большие кедры. Как было не подумать о вкусных орешках, поспевающих осенью в их пышной хвое? Над всем древостоем, как свечки, торчали голые лиственницы. Над их вершинами парил хищник.

Не знаю, ястреб это был, или кто другой,  таких я раньше  не видел. А потом зашуршало сбоку. Мелькнул по стволу, а потом по земле какой-то небольшой зверёк. Перебравшись через болото, я уже не застал его. Очевидно, это был бурундук.

К концу дня я вышел прогуляться недалеко за деревню. Навстречу бежал серый зайчишка. Я остановился, а он продолжал  бежать. Наконец, поравнялся со мной, пощипал травку, и, поскакал на длинных ногах дальше. Потом  его что-то удивило, и, остановившись, он искоса стал меня рассматривать. Посидев, посмотрев кругом, косой поскакал дальше и свернул в лес. Вот такая она,  местная тайга…

18/06, 80г.

17/06, 80г.

Теперь общение с лесом стало постоянным. Мы перенесли в лес палатки, и жили, и  работали тут.  Как-то возвращаясь по свежей просеке к табору, я услышал подозрительный шорох. Смотрю, из норки под горелым пнём торчит чья-то головка. Сначала, думал - птица, а оказалось - бурундук.  Он скрылся,  но не прошло и минуты, как любопытный зверёк высунулся из другой норы. И, видя, что я ему не угрожаю, сразу принялся за еду. Схватив передними лапами какую-нибудь из травинок, пару раз кусал её,  потом принимался за следующую. Меню у  него было, прямо скажем, разнообразное. Я ни разу не видел, чтобы бурундучёк ел одну и ту же травку.  Зверек  был  очень беспокоен,  всё время шевелился, бегал и жевал. Я для него больше не существовал. А потом его серо-жёлтая шкурка с полосами исчезла за сушиной.

 Однако, впереди по дороге я вновь услышал тонкий свист.  Как будто синица запела с ветки. Но вместо неё на ветке сидел бурундук. Его сусличья морда внимательно следила за мной.  Редкий хвост со светлыми волосиками свешивался вниз. Улучшив момент,  он быстро спрыгнул на землю, и понёсся с громким писком прочь.

Но на этом встреча с бурундуком не кончилась. Недалеко от табора, на высоком обломанном стволе я вновь увидел бурундука. Мы находились очень близко друг от друга, но зверёк не испугался. Однако стоило мне шевельнуться, как тот скрылся за стволом. А потом, спрыгнув на землю, также спасся бегством.  Казалось, весь лес кишит бурундуками. Но больше  в этот день  я никого, кроме вальдшнепа, не видел.

18/06, 80г.

24/06, 80г.

Обедать в этот день я стал поздно. Кончив рубить просеку, нашёл глубокий лог, где сохранились, несмотря на засуху, остатки ручья,  и принялся разводить костёр.

Место было, прямо скажем, глухое. Тёмный елово-пихтовый лес скрывал горы валежника, заросшего в некоторых местах черёмухой. Спрятавшись от ветерка, здесь  обитали полчища комаров. Выше, на склоне сопок, находились старые заросшие вырубки. Чаёк уж закипал, когда я заметил, что кто-то перелезает сушину. С той стороны должен был появиться наш начальник партии. Поэтому, не обратив особого внимания, подумал, что это он. И только хотел, было, заметить, как вовремя тот подгадал к обеду, - я с удивлением заметил огромный  мохнатый лоб, и понял что это медведь. Он стоял на задних лапах и разглядывал меня. Но когда встал я,  бурый мишка сразу пустился наутёк, только сучья затрещали. Зря его зовут косолапым -  бегал он  куда быстрее и проворнее человека. Подкидывая зад, медведь перелетел через завалы, и, замедлив бег, бесшумно скрылся за густым еловым молодняком. Мне сначала даже показалось, что весь медведь состоит из огромной башки, и ещё большего зада.

Встретить хозяина тайги, да ещё в олимпийский год, когда он выбран символом олимпиады  - то была огромная радость. В олимпийцы  косолапый сгодился бы, так хорошо он бежал, а вот хозяину тайги вести себя так трусливо не подобает. Даже ради этой встречи стоило ехать в Сибирь! 

26/06, 80г.

10/07, 80г.

Местный охотник нам как-то сказал, что в здешних местах мало глухарей. То ли он хотел скрыть что-то, то ли скромничал, но мне не поверилось - за время пребывания в лесу приходилось встречать их много раз. Бывало, взлетит тяжёлая птица с сосняка, а то и в березняке, а ты стоишь и любуешься ею, пока она не скроется.

 Иногда в день встречал до трёх самцов, а вот самок только пару раз и видел. Зато рябчиков тут было видимо-невидимо. Самки со своими многочисленными детьми, так и взлетали из-под ног. Сначала они прикидывались раненными, пока птенцы не умели летать, а потом уже все вместе спасались от опасности. 

Раз, на вырубке, мне удалось увидеть тетерева-косача. Но сейчас - о глухарях. Спускался я как-то к ручью, где было зимовье, по старому сосняку, а по пути не упускал случая подкрепляться жимолостью. Недалеко, одна за другой, взлетели две светло-коричневые птицы. Поначалу показалось, что это опять рябчики, но вскоре я сразу различил разницу. Потом мне пришла мысль о куропатках, но когда с криком слетела их крупная пёстрая мать, я понял,  что это - птенцы глухаря. И не удивительно, что я их сразу не смог распознать, ведь "малыши" были размером с рябчика, да и видел я глухарят всего раз.  Птенцы скрылись, ну а копалуха уселась на ветку, и наблюдала за мной. Однако ж я решил много не любопытствовать, пусть подрастает драгоценное глухариное племя!

26/07, 80г.

29/07, 80г.

2/08, 80г.

17/08, 80г.

20/08, 80г.

4/09, 80г.

8/09, 80г.

10/09, 80г.

Везло мне в последнее время. И работа была спокойная, и встреч в лесу каждый день много: то зайчишку или белочку увидишь, то, еще чаще - дичь какую-нибудь.

Каждый день, шагая в лес, ожидаешь, новых встреч. Сегодня, например, в солнечный осенний день в лесу было особенно хорошо. На пригретом, усыпанном разноцветными осенними листьями, берегу лесной речушки, так и хотелось вздремнуть, и полежать под ещё тёплыми лучами солнца вдыхая осенний аромат.

Как обычно, первая встреча произошла неожиданно. Недалеко затрещали сучья, и я решил полюбопытствовать, кто там. Но  немного в стороне увидел резко развернувшегося и стремительно убегающего лося. Что и говорить, бык был великолепен. Огромные его рога просто поразили меня. Широкие лопаты, с множеством отростков,  мешали лосю бежать, и поэтому он поводил головой, стараясь уклониться от толстых сучьев.

Оказалось, что сохатый остановился рядом, за стеной густого ельника. Он не ожидал, что я найду его ещё раз, и опять бросился бежать. Возможно, тут было два лося, ведь осенью у них гон. Но первый скрылся незамеченным.

На поле, заросшем густой травой, и окружённом со всех сторон лесов, меня ждал большой сюрприз.  Из этой-то травы и  вылетел   испуганный тетерев. А чуть позже взлетели ещё три косача и одна самка.  Табунчик вспугнутых птиц уселся на опушке леса. Впервые мне удалось поднять тетеревов, из травы на открытом поле.

Но, кроме них, здесь любил поваляться и покормиться медведь.  Об этом свидетельствовали следы,  оставленные на полевой дороге. Лапа была чуть больше ладони, как раз для наших медведей-овсяников. Но вот лес и поля кончились, и я оказался на берегу Чёрной речки. Неторопливо шёл к дому по хрустящему от ракушек берегу. Всё сильнее начинал дуть ветер, а небо заволокло густой дымкой. В скором времени потемнело как вечером, и грянула мощная гроза. Однако, солнце после грозы так и не показалось,  хотя  дождь лить  перестал. Долго, до самой темноты, гулял я по берегу Волхова. Часто играли в воде рыбёшки, выпрыгивая за насекомыми…

14/09, 80г.

27/09, 80г.

Долго не показывалось из-за горизонта солнце. За долгую ночь чистое небо выморозило всё тепло.  И пройдёт ещё, наверное, несколько часов, прежде чем растает ледяная изморозь. С северо-запада медленно  наступали тучи. Ни малейшего ветерка не было в лесу.

И мёртвую тишину отогревающегося леса не нарушал ни один писк. На краю болота, в старом  ельнике, белочка нашла огромную шишку. Схватив её за один конец, зверёк полез на вершину. Шишка была очень большая и мешала ей, царапая об кору. Дотащив её до сучка, белка принялась разгрызать шишку. Но видно, место ей не понравилось, и прихватив шишку в зубы, она убежала куда-то в гущу ветвей. В березняке в это время, прямо на глазах раздевались деревья. Их лист беспрерывно падал, издавая лёгкие щелчки от ударов об ветки.

Под пологом леса встречались последние, ещё не замёрзшие грибы. А вот на болоте, в зарослях осоки, сохранилось множество крупной зрелой до сладости, подмороженной клюквы. В округе люди давно собрали урожай этой ягоды, но в это дальнее место, как-то, ни кто не заглядывал. Ну, как было пройти мимо, и не собрать такую ягоду!   Однако, пальцы от мороза еле слушались. Медленно, по одной ягоде наполнялась корзина. Нестоптанный сфагнум смёрзся ледяным панцирем. Правда, при прикосновении к нему он легко с хрустом ломался. Бывало, увидишь на поверхности одну тёмную ягоду, а раздвинешь мох, и найдёшь ещё четыре-пять, посветлее. И так хорошо они были укрыты подо мхом, что сверху различить их не было никакой возможности. Будто специально спрятались ягоды от холода.

Скоро от ледяной воды, покрытой в некоторых местах коркой льда, у меня замёрзли ноги.  Прохаживаясь по льду, чтобы согреться, я заметил какую-то странную хищную птицу. Она была светло-серая, даже почти белая, и только кончики крыльев чернели тёмным оперением, выделывая сложные зигзаги,  она летала низко над болотом, и редко поднималась выше низкорослых сосен. Казалось, что вот-вот птица сядет, но она облетала все  деревья и кочки, пока не скрылась из виду.

 Осока уже покрылась водой от растаявшего инея. Изредка подавала голос какая-нибудь птица, но всё равно на болоте стояла мёртвая тишина. Но вот где-то высоко в небе раздались уже слышанные утром крики.  Это летели гуси. Глаз нащупал их клин на огромной высоте. Я прекратил сбор ягод и любовался птицами. Интересно было наблюдать, как прямо на глазах перестраивается клин. Несколько птиц постоянно летели вне строя. Живая вереница росла то с одного, то с другого конца. Иногда нарушители шли по верху, вторым ярусом.  Видно, птицы искали лучший поток воздуха. Случалось, что с одной стороны летело несколько птиц, а с другой - с сотню.  Гуси тянули часто. За одной стаей иногда ещё летело по краям ещё два клина. Вожаки кричали чаще других, а остальные подхватывали гоготание.

Один раз два клина слились, но совсем скоро сбоку выделилась вторая "шеренга". Видимо вожак другой стаи не хотел терять свой авторитет.

28/09, 80г.

23,24/10, 80г.

Наступила глубокая осень. Непогода то и дело одолевала  землю. Совсем недавно она угомонилась, отгромыхав громом, и высыпав крупный  град, вперемешку с  ветром и снежной крупой. Не поскупилась и на ливень.

Однако вечер выдался тихий и немного морозный, взошла, набирая яркость, полная луна. Совершая вечернюю пробежку, я услышал, как и год назад, шорохи и слабый треск в густом сосняке. Как я обрадовался, что опять  на старом месте, встречусь с кабанами! Бросившись на звук, пока звери далеко не убежали, я старался увидеть их на открытом месте. Но сначала не удалось. Сразу в двух местах, и где-то совсем рядом, кабаны выдавали себя треском. Один даже угрожающе фыркнул, заставив меня остановиться. Но потом вепри стали всё же отходить в болото. Я успев мельком заметить одного. Вепрь не торопясь пробежал меж болотных кочек, укрытый почти до брюха болотной травой. Вся его фигура, выделявшаяся мощной холкой, походила на таран, и как мне показалось, я даже различил маленькие клыки. Как не старался разглядеть ещё кабанов, никого не увидел. Искусно маскируясь, стадо убегало двумя гуртами. Хруст тоненького ледочка и всплески воды, подсказали, что кабаны соединились где-то у леса, и направились видимо к большому болоту под защиту камышей.   Я  же вернулся назад, немного подмочив ноги. По полному воды болоту кабанов не догнать.

 Ночь выдалась в этот раз ещё лучше, чем вечер. Сонный лунный свет создавал живописные оттенки на деревьях, на траве. И было так светло на земле, что и спать сейчас казалось не время. Лишь более густые тени говорили о наступившей ночи. К утру  мороз превратил влагу в иней.

Тонким  белым  порошком было покрыто всё, до мельчайшей травинки. Раскисшая недавно земля, сейчас задубела. На запад уходила седеющая луна, восток рождал осеннее солнце. Меня к сожалению опередили. Еще в темноту в лес вошли  охотники. На инее хорошо отпечатывался их след. Словно зимой, в сказочное переплетение запутались заиндевевшие ветви ив и берёз. Ледок на лугах ещё был слаб, и сразу же ломался. Недалеко от своей зимней базы я наткнулся на красивейшее место. На высоком берегу реки, в сосновом бору, на белой простыне земли, горели как угольки оранжевые плоды ландыша. Контрастная картина завораживала глаз. Вот где встретились осень и зима! И ландыш,  этот удивительный цветок, как и весной, радовал взгляд. В мае он дарил великолепный запах, а сейчас не менее удивительный цвет. Некошеный луг сейчас блестел под первыми лучами солнца серебристыми от мороза перестойными травами.

Переходя на другой берег реки, я набрал чуть не по горсти инея в каждый сапог.  Охотников я давно обогнал, и шёл, слушая тишину по напуганному, ещё сегодня, лесу. Выбравшись на Ковашевскую дорогу, там, где она первой раз пересекает Сюрьевское болото, я подумал, как в прошлом году в это же время видел здесь сову… С начала я услышал какие-то странные, но  знакомые звуки. Потом впереди, на высокой ели, увидел глухаря. Решил было скрыться, но уже опоздал, - птица тоже заметила меня.  Это она подавала голос, но теперь замолкла.

 Я долго выжидал, надеясь ещё раз услыхать глухаря. Но потом не   выдержал, и пошёл навстречу, но он, разумеется, улетел. Когда я подошёл к самому болоту, дорогу мне перелетело ещё двое. Один вынырнул из леса настолько неожиданно, что пронёсся прямо у меня над головой. Мне даже удалось различить маленькие белые перышки на его груди. Слетело вроде бы больше птиц, но не все стали пересекать дорогу. И будь я чуть осторожнее, возможно, удалось бы стать свидетелем осеннего глухариного тока. А он, несомненно, был.  Такое нечасто увидишь в лесу, ведь птицы не даром собирались вместе.

Стал даже подумывать о том, чтобы завтра утром прийти сюда, а вечером заодно повидать кабанов. Ну а сейчас нужно было вернуться домой. Меня поразило обилие дятлов в этих местах. Иногда даже казалось, что это одна птица преследует меня и стучит по стволу. Однако стук ни на минуту не прекращался, множество птиц трудилось на сухих стволах и  сучках, поделив меж собой участки леса вдоль дороги.

Но стоявшей в лесу тишине, вроде и не мешали барабанные трели, а наоборот, как бы подчёркивали её. Стоило упасть небольшому, оставшемуся листку, с какого-нибудь кустика, как  я сразу оборачивался на этот шорох. Но вот где-то зашелестело. Я никак не мог понять, показалось  или нет. Потом всё же разглядел, что это маленькая белочка  на суку теребила шишку. Падающие чешуйки и создавали шум.  Интересную картину удалось наблюдать на одной сосне. На стволе дерева что-то искал пёстрый дятел, а под ним, у самой земли сидела самочка зелёного дятла. Кончилась моя прогулка, а за ней и тихая погода. После обеда небо затянуло, и посыпал мокрый снег с ветром.  Где уж  тут было вслушиваться в лесные шорохи. Непогода сделала передышку,  и с новой силой набросилась на землю.

27/10, 80г.

29/11, 80г.

12/11, 81г.

15/12, 80г.

Прошло не так много времени, как мне удалось наблюдать северное сияние, и вот снова Урал поразил меня сюрпризом. На этот раз это был символ Уральских гор - косуля. Дома я очень желал встретить это животное, но всё ни как не удавалось, а вот в здешних лесах, как оказалось, она была чуть ли не основным представителем фауны.

Стояла уже зима, и у всех животных возникали трудности с кормом. Суровое время гонит птиц и зверей к человеку. Наше здание находилось под толстым слоем  земли, который возвышался холмом в окрестном лесу. Сюда-то и приходили косули, чтобы на его склонах, отрывая копытами снег, искать себе пищу. Весь холм был изрыт ямками и бороздами, а кое-где виднелись места лёжек косуль. Следует сразу добавить, что козы были приучены не бояться человека, так как здесь никто не охотился,  зверьё жило непуганое. И вот настал такой момент, когда в один из дней я вышел после смены на улицу. И  какова была радость увидеть прямо перед собой косулю! Она стояла и смотрела на меня. Невдалеке била копытом снег ещё одна. Пожалуй, даже в зоопарке нельзя рассмотреть с такой тщательностью животное, а здесь, вот она, косуля, прямо передо мной, и нисколько не боится.

Высотой  они были чуть больше метра, с ярко-рыжеватой шёрсткой. На крупе расплывалось большое белое пятно, и такого же цвета, почти незаметный хвостик. Чёрный пятачок носа был так близко, что я мог сделать всего несколько шагов, чтобы достать его. Как в сказке о "Серебряном копытце", козы били ножкой в снег, пытаясь  доставать скудный корм. Они стали неторопливо взбираться всё выше и выше, пока не  скрылись на вершине холма.  Так закончилась моя первая незабываемая встреча с косулями.

 Позднее были времена, когда я видел их почти каждый день, и даже стадами, но этого момента я ждал очень долго.

12/11, 81г.