9-21.11.10 г.
ДАГОМЕЯ
(Путешествие по Того, Бенину, Гане, Буркина-Фасо, Нигеру)
9.
20 лет назад вольный ветер сдул меня с родных мест, заставив бросить хорошую
работу. Удовлетворив своё любопытство в пределах СССР, я вернулся в конце
октября домой. В этом гуду всё складывалось к тому, чтобы повторить подобный
трюк. Но, как-то затянув с таким решительным поступком, я пропустил лето. Но
ничего, можно как бы продолжить по времени то, своё давнее путешествие в
качестве вольной птицы. Так же оставлена работа, и я лечу в Африку. Сначала
«Россией» в Париж, а потом «Air France» в столицу Того
– Ломе. Впереди рейд в Сахару. Смотреть Дагомею, реку Нигер, пески, наконец.
По несколько раз в юности я перечитывал книги посвящённые покорению Сахары. Восхищался мужеством первопроходцев пробиравшихся в Томбукту или исследовавших Нигер. Попасть туда очень не просто и не дёшево, поэтому мой план зрел несколько лет. Но как только поднялся из финансовой ямы, взял билет. Правда, люфты подвели, отменив флайсмарт с 3-го ноября. А нигерийцы не подтвердили плечо Лагос – Конакри. Поэтому и билет стал стоить не 27, а 39 тысяч рублей. Может я, и иду на авантюру, но боюсь, такого случая может уже и не быть. Главное – свободен.
Кто бы мог подумать, что я попаду в Ломе. Интерес к этому городу всплыл, когда через него к нам в Кейптаун прилетел доктор антарктической экспедиции. Я ему тогда позавидовал, что он был в такой экзотической стране, как Того. Я уже давно заметил, что у мыслей и желаний относительно места, есть свойство материализоваться.
В Париже так же пасмурно и те же + 8, как и в Питере. Сижу, жду посадки и будущих приключений. Вперёд – в Западную Африку, с её + 30 и влажностью Атлантики. Визу на неделю получил прямо в аэропорту, но пришлось долго требовать 30 евро сдачи. Спать в аэропорту душно. Думал подвеситься в кроне дерева, пока не разглядел под ним место для намаза. Разбудили бы быстро. Добрался на мототакси до отеля «Lilly». Серый и неуютный город, а за 4 года цены отель задрал вдвое. Зато место удобное, у пляжа.
10. Духота и сдвиг времени на 3 часа назад, разбудили очень рано. В 6 утра я уже прошёл пару сотен метров до границы с Ганой. Тут, с утра, суета и толкотня. Пользуясь тем, что белый и ищу паспортный сервис, можно формально взглянуть на Гану и, что называется, ступить ногой. Дальше без визы не пускают. У моря погранцы и восстановленные бетонные надолбы. Полиция сразу предупредила, что тут криминал и не надо отходить.
Прямо на дороге сидит совершенно голый тип и соскрёбывает из паха коросты. Другие – опорожняются в полосе прилива. А ведь тут замечательные пляжи. Недаром эти места называются «Золотой Берег». Несколько рядов пальм у дороги дают относительную тень. Рыбная мелочь местами сплошь застилает тротуары. На улочках уходящих в трущобы торгуют вяленым снетком. Если у границы не дают прохода менялы, то в коммерц центре сплошные хелперы с мотобайками. Эти такси называются земиджан.
Я потратил время у французского консульства. Визы Антанты здесь не дают, и надо ехать в паспортный сервис у GTA. А это за аэропортом. Если бы ночевал там, то было бы рядом. Но мне хватило пол дня погулять по пляжу, где нельзя купаться и «посмотреть Гану». МТС связь берёт только у границы с Ганой.
За 1 евро еду 8 км за визой. Дневной город не краше ночного. Немного отвлекает небольшая запруда недалеко от аэропорта. Визу Антанты вредный чел не хотел давать. Отсылал в испанское или португальское консульства, т.е. посылал на х… Пришлось подключить начальство, после чего, заполнив 3 анкеты и прикрепив 4 фото, сдал документы. Заплатил всего 5000 CFA, вместо ожидаемых 25000. Может, поэтому им не хотелось связываться по дешёвке? Забирать завтра в 4, а значит надо искать отель.
Не хочу рисковать с палаткой в этом городе. Весь потный, жир сходит. Надо бы акклиматизироваться. Побродил по закоулкам, посмотрел 2 отеля, но они дорогие, а дешёвый занят. Народ пока очень доброжелателен и идёт на помощь.
Решил попробовать фуфу. Это толчёная каша из ямса похожа на манную. Стоит 300 сэфа и 20 рублей. С двумя кусками рыбы в остром соусе – 500 сэфа. За 1000 сэфа получаешь 65 рублей. До сих пор отрыгивается, не съел и половины. Выпил мезим. Вода 1,5 литра стоит 300 сэфа. Сэфа (CFA) – это западноафриканский франк, имеющий хождение по целому ряду государств бывших французских, и не только, колоний. Очень удобная вещь.
Назад еду уже за 500 сэфа. Странно писать в путешествии только о стоимости, но пока больше не о чем. В «Lilly» поменял номер на более просторный с ванной, и по дешевле.
В течение дня и до самого вечера, масса людей валяется под пальмами пляжа. Бабы собираются в кружок и о чём-то говорят поодиночке. Мужики же завидев, если белый сошёл с тротуара на пляж, орут, а то и бегут ко мне. Их нездоровый интерес приходится предотвращать встречным вопросом. Так всё же, есть шанс избежать неприятностей. Здоровые подросшие самцы бегают у воды болтая внушительными членами. Довольно часто и бабы встречаются до пояса голые.
Я пью натурально выжатый из двух апельсинов и мандарина сок, разведённый со льдом. Большая кружка 13 рублей. Кокос стоит так же. (Потом брал даже за 3 рубля!) За доллар, вообще, можно купить 2 ананаса и гроздь бананов. Ананасы сочнейшие и сладкие, но небольшие.
11. Ночью через рваную сетку душа налетели комары. Доксициклин пью ежедневно, а то мало ли что. Утро пасмурно, с каплями дождя. Гуляю по кварталу министерств и столичных учреждений. Тут больше зелени. От монумента 50-ти летию Того, пошёл в коммерческий район. А тут – развалы масок, бус, яркой тоголезской одежды. Посетил католический храм с красивым витражом. Шум базара и дребезжание мотоциклов растворились за стенами. Мото – это вообще бич стран третьего мира. Теряется вся самобытность.
Не удержался и купил манго. Торговка сделала два длинных разреза вдоль косточки, но конец шкурки оставила, чтобы сохранить целостность сложенного обратно плода. В следующую очередь мякоть на боковых дольках была разрезана в шахматном порядке. Так удобнее выворачивать и не пачкая рук есть. Потом, с центрального куска снять полоски оставшейся кожуры и обглодать кость.
Вчера бабы раскладывали на песке пляжа постиранную одежду, а сегодня форму на прокат для футболистов. И утром и вечером тут многие гоняют мяч, мечтая стать вторым Адебайором. Рыбаки, раскачивая шнур, дружно тянут лодку из моря. Намибию и Того объединяет одно наследство – это бывшие немецкие пирсы. Хозяев уже давно нет, и они находятся в запустении.
Получил визу на месяц, где написано «multi». Похоже, что на все мои просьбы дать «Антанту», дали просто возможность неоднократно въезжать в Того. Уже три часа еду на буш-такси в окружении вопящих и домогающихся негров до Атакпаме.
На ночь устроился под навесом школы похожей на загон для скота. Лёг, сдвину узкие парты. Потом сторож припёрся, потом ещё кто-то. Комары заставили намазаться. В общем, покемарил ночь, и к пяти уже встал.
12. Есть не хочется, взял только воды. Сторож школы по моим знакам понял меня превратно. Повёл меня тёмными закоулками деревни к какой-то лачуге, где в спиртосодержащих настойках лежат разные корни. 6 утра, и если белый господин хочет «дринк» после ночлега в сарае, то значит у него похмелье. Хорошо, что ещё два местных страждущих по утру пришли в этот шалман. У них была с собой вода, которую и отдали мне безвозмездно.
Застопил машину идущую прямо в Мали. Вот подвезло-то если бы хотел ехать без остановок. Дороги разбитые и грузовики идут медленно. 6 часов с остановками на смену колеса тащился до поворота на Фазау. апельсины здесь стоят рубль – штука! Христианские селения смешаны с мусульманскими. Почти у каждой женщины ребёнок за спиной, а на голове ещё и огромный таз с водой или вязанки плодов.
По дороге на Фазау познакомился с тоголезским переписчиком. По деревням в радиусе двух километров они ездят на отличных байках, а между деревнями их подвозят машины. Как тут не вспомнить нашу недавнюю перепись. Только к нам, в три дома не пришли. Многих студентов обманули и рот закрыли. Взял в деревне воды. С виду очень чистая, но таблетку кинул. 30 километров еду через редкие леса. Трава очень высокая, прямо слоновья.
В Фазау огромная толпа ребятни провожала меня до отеля. Сейчас разгар сезона, а отель запущен и закрыт. В бассейне отстойная вода, корт зарос. Когда-то швейцарец вложил сюда деньги. Но кто поедет? По дороге трястись – намучаешься, а вертолётом лететь – накладно. Зверей осталось очень мало. Смотритель достал все возможные карты со стендов. Я их хоть переснял.
Иду по жаре тропами мимо редких лесных делянок. Запахи перегретых тропическим солнцем трав напоминают мне наш август. Воздух у земли не движется и только вода даёт свежесть, и влажность там, где течёт ручей. К ночи набирают силу сверчки и цикады. Какой-то огромный жук ползёт и скрежещет по огромному стволу.
Выбираю уютную полянку в прохладе деревьев на берегу ручья. Рюкзак в сторону и забираюсь в воду, с блаженством смывая пот. Какое облегчение после тридцатидвухградусной жары!
На песочке, предварительно откинув охапки листьев, развожу костерок. Скоро вода готова и для супа и для чая, а то весь день на воде и цитронах. Палатка уже поставлена и остаётся совсем немного времени до полного наступления темноты. В шесть вечера мрак захватывает джунгли. Сетки палатки дают трёхсторонний обзор, и глаза быстро привыкают к набирающей силу луне. Проглядывая через кроны деревьев ночное светило, создаёт мягкую подсветку. Лягушки хвалятся друг перед другом, а зычный сверчок устроился прямо надо мной. Хорошо хоть не скрипит, а поёт.
13. 11 часов достаточное время, чтобы выспаться. Зарядка и обмывание в ручье придаёт бодрости перед жарким днём. Второе утро здесь туман. В деревне, завтракая рисом с бараниной под острым соусом. Здесь занимаются в основном производством древесного угля. Огромные мешки стоят у дорог. Машины сюда ходят очень редко, и выезжал опять на мотоцикле, да так удачно, что сразу сел на буш-такси до Каро.
Между Сокоде и Каро есть живописный перевал, где дорога, как ножом разрезала скалу. Горные останцы причудливыми пирамидами громоздятся над саванной. За сегодня видел несколько аварий и все с фурами. В Каро выпил из чаши колебаса местного пива или браги. Ничего, бодрит и бродит прямо на глазах. На закуску взял ломоть копчёной свинины, которую порубали прямо на грязном табурете. От жажды хороши фреш-коктейли из цитрусовых. Стоят 50 сэфа или 3 рубля.
Апельсины тут не едят, а выжимают прямо в рот. Развалы папайи, цитрусовых, бананов и, иногда, арбузов, лежат у дорог. Для манго сезон в марте и его видел только в столице. На жаре очень тяжело стопить. Сначала подвёз офицер полиции и высадил в лучшем для стопа месте. Потом ещё один кореш, давший лишние 20 км, чтобы меня подвезти до нужной точки. Там пью очередной фреш и стоплю дальнобой. Он идёт в Буркину, но я решил ночевать в национальном парке Киру, как его называют местные. Пишется Keran.
Где-то здесь бродят стада слонов, но местный жаловался, что как наступила демократия, зверей не стало. Съели! А земли стали успешно занимать плантациями. Ох уж эта демократия! Везде она бед понаделала. В безлюдном месте выхожу у реки. Местные речки мутноваты, берега заросли лесом, а вокруг саванна. Ходить почти невозможно. Заросли густой и высокой травы мешают. Акация обдерёт шипами, а лианы железной хваткой оплетут ноги. Пользуюсь руслом ручья, тут же и купаюсь.
Уже в 4 часа поставил палатку и привожу себя в порядок. Звуки и крики, как у нас весной. Похоже – это горлицы перелетели. Впереди интересная ночь. Африку надо почувствовать без гидов и машин. За тем сюда и ехал. Только стемнело, как заплескалась заводь в ручье. Зажглись крошечные фонарики на головах у ночных мотыльков. От цикад пришлось даже беруши в уши вставлять. Ночью, выйдя с фонарём к воде, увидел, что это рыба плещется. Сомики, невидимые днём, охотятся на москитов. Летучие мыши носятся прямо над входом в палатку.
14. Утром очень сильная испарина, как на палатке, так и на листьях. Обхожусь кружкой чая и вперёд. Первая же машина идёт в Нигер! Нищие лесники выпрашивают у водителей то ли милостыню, то ли просто напрягают на деньги. Зверей съели, народ ходит с рогатками. Видимо и наших, то же хотят довести до такого состояния.
Акации и пальмы украшают пейзаж. Недалеко от Дапаонга открывается живописная долина с клифтами по бокам. Настоящая Африка! Восхитительно смотрится. Машина по разбитой дороге 120 км ползла 4 часа. С ними доехал до Синкассе, т.е. до границы с Буркина-Фасо.
Опять полдень, опять давящий зной, шум и копоть базара. Здесь во всю идёт приграничная торговля. Пробую мутные соки, похоже, приправленные перцем. Рот горит. По дороге видел кладбище с круглыми, как мяч, кувшинами. Валяются хаотично, а для чего, непонятно. Вдоль дорог идут девушки с подогнутыми в стороны от лица косичками. Поражаюсь, какие баки с водой таскает малышня на голове.
Верхняя Вольта преподнесла мне сюрприз. Я нагулялся по приграничному базару и мог бы ехать дальше. Ни кто пешехода не проверял, а граница-то пройдена. Но решил всё-таки поставить визу. А вот они-то с 1-го июля стали стоить 98000 сэфа вместо 25000. А это 200$. Они с ума сошли что ли! Транзиток, даже на сутки, не делают. Минимум – 3 месяца. Дальше – стоит ещё больше. Может «страна честных людей» стоит того, но оценить её достоинства – удел расточительных людей. Еду назад в Того.
Сейчас уже ночь в Каро. Принял душ в душной гостинице, а писать сил нет. Но африканское такси описать надо. На дальнобоях ехать очень медленно. Например: из пункта А в пункт Б – 9 часов. На буш-такси то же расстояние за 8. Летит быстро, но стоянки – это что-то.
Бредя
на автомате под одуряющим зноем по пыльным, забросанным пакетами улицам,
постепенно слышишь нарастающий людской гвалт. Обгоняющие земиджанщики умело
цокают, давая таким образом понять, что их мотоцикл к твоим услугам. Но ехать
далеко и надо садиться в микроавтобус. Вот и они родимые. Но не спеши, не
старайся сесть в пустой в надежде на комфорт. Иначе будешь ждать пол дня. Здесь,
под страхом смертной казни за банкротство, не отправится ни один автомобиль,
пока не будет забит людскими телами до предела.
Подходя к такому, думаешь, что всё, мест нет. Но что вы! Сразу все уплотняются, а если надо, то с первого сидения безропотно уходят местные в салон, освобождая тебе место. Плевать, что по их понятиям это вроде не престижно, зато удобно и отлично всё видно, особенно если что-то снимаешь.
Крыша буш-такси – это багажный отсек и, похоже, такой же безразмерный. Грузятся всевозможные коробки, штабеля ямса, мешки с древесным углём. Там же пара запасок, на которые затягивают с пяток овец и козла. Если есть сеть, то это хоть как-то страхует. Очень похоже, что животных чем-то опаивают перед поездкой. Уж очень безропотно они себя ведут. Видел машину, где на горе вещей восседала корова! Надо учесть, что буш-такси – это как наша маршрутка.
Может быть и обычный автомобиль, но с такой помойки, что дальше уже некуда. Ни ручек, ни фар, никогда не видел работающую торпеду. Дно может отваливаться, стёкла выскакивать. На разъездах, сколько их таких, перевернувшихся. Дороги-то отвратительные.
Ну ладно, допустим, с горем пополам тронулись. Через какое-то время козёл видно решил покончить такую жизнь суицидом. Он срывается и влетает копытами в окно, а сам весит в петле, за которую привязан к багажнику. Народ выскакивает, подсаживает бедолагу, и едем дальше. На любом мало-мальски пригодном базарчике стоит большого труда собрать тётушек разбежавшихся за покупками. Как будто они не этим и занимались целый день. Собрали их со всеми дынями-арбузами, так ещё и запихать назад надо, а дамы дородные – за сто килограмм.
В каждой машине найдётся пару младенцев вносящих свою лепту в какофонию звуков и запахов. Наконец все собраны длительными гудками и криками. Все обсудили свои сплетни с соплеменниками, случайно встреченными на дороге. Вроде уже трогаемся, но подходит какой-то тип и перекидывается парой фраз типа: «киргуду-бамбармия».
Шофёр секунд 40 что-то соображает, и машина подаёт назад. Следует почти полная разгрузка! Оказывается надо погрузить на крышу ещё 3 мотоцикла. Мне их жаль, ведь побьются новые при такой тряске. Бедного козла совсем замуровывают в сети. Помёт овец обильно сыплется на головы. Куры в салоне орут, дети плачут.
Вот, было, уже всё стихает, но вдруг начинает нарастать какой-то ор. Помощник водителя нервно оглядывается в салон и что-то говорит с угрозой. Крики нарастают. Бабий визг…. Начинается драка. Машина останавливается, и из дверей, как икра из лягухи выметается машущая толпа. Оказывается, какой-то старик затеял бучу. Самогону обожрался что ли? Его метелят на улице. Из всего, что он кричит, я понимаю только слова «Расизм» и «Франсуа Миттеран». В переводе на наш, это, скорее всего, означает – «Сталина на вас нет, сволочи!»
Старика всё же жалеют и запихивают под присмотром двух бугаёв назад вместе со всеми его, выброшенными было, на обочину, тряпками. Пока я сижу в кабине и безучастно смотрю на всё это, появляется какая-то сомнамбула. Белки его глаз бессмысленно светятся при лунном свете. Рубаха на спине разорвана в виде буквы «Т». Движения заторможены, но навязчивы. Ручки тянутся к тебе. Вот ещё один! О, ужас! Я начинаю понимать, о чём писал Гоголь в «Вие».
Спасает толпа торговок с криками и подносами на головах подбежавшая от ближайшего селения. Рыба жаренная, шашлычки, фрукты, фреши.
В общем, если хотите заказать буш-такси, то телефон тот же, что и у дурдома. Добро пожаловать!
15. День сегодня какой-то заморочный. Началось с того, что с Кары до границы с Бенином можно доехать только на такси. Заплатил одному 2000, а он меня привёз в какую-то деревню. По времени езды, думал, всё. А он пошептался с местными, деньги взял, не сказав, что до бордера ещё 5 километров, и смылся. А те, давай предлагать свои земиджаны.
Я разозлился и говорю одному и приставал: «Довези за сто», – и показываю монету. Обычный проезд стоит 500 CFA. Он догоняет и соглашается, но рожа его и поведение сразу не понравились. Да ещё брагой пахнет. И точно, на границе стал качать права, что я ему должен. Привлёк к своим притязаниям и погранцов, причём бенинских то же. У местных проход-то свободный. Я – на принцип. Объяснил, что под дурака косить не надо. Служивые, его то же послали куда подальше. Но нервы потрепал, работать не давал.
Бенинцы дали визу на 48 часов. После всего я пару часов проторчал на базаре. Ждал, когда машина заполнится к отъезду. Водилы сами перетащили мой рюкзак в другую. А это оказывается такой хлам! Заводится только с толкача, вся разваливается. Да всего и не перечислишь. После пяти остановок на ремонт, я водилу послал и пошёл стопить. А он ещё денег хотел. Потом, не поленился, бросил пассажиров, ремонт и пробежал пару сотен метров до фуры, которую я остановил. И вместо бесплатного подвоза, запросили миллион. Я всех вежливо нах….
Подбирает меня ещё одно корыто, где вместо пяти сидит 13 человек. Дно под конец отвалилось. Их всех, по-моему, под пресс надо. На таком хламе людей гробить! Да ещё водила наврал, сказал, что едет до Параку, а сам довёз до Джоджу. Дорога грунтовая и я весь в красной пыли. Зная, что до Параку 2000 сэфа, всех завышающих цену посылаю подальше. Наконец остываю, уж, сколько воды выпито.
Соглашаюсь на полторы тысячи, но тут же автобус поворачивает во дворы и час грузится. Потом, на трассе, ещё час и ещё. Наверх идут: инвалидная коляска, гора маиса, мешки с углём. Один из пассажиров негр-альбинос. Это малыш, висящий у мамаши за спиной.
Потянулись опять перелески, буш, красиво горящий в ночи, и даже выходы скал. В городе вылез непонятно где, и взял отель за 20 $. Но даже при такой цене у них не оказалось воды. Пришлось поднимать всех на уши.
К чему я потратил столько времени на это описание? Если вдуматься, то общение с Африкой – это и есть такие вот остановочки на деревенских рыночках. Так что можно ни о чём не жалеть. Добрее надо быть. Да, появилась связь, и я узнал, что «Зенит» - чемпион! Время перевёл на час вперёд.
16. Солнышко встаёт над дымкой африканского города, освещая полумесяцы мечетей и плотные кроны деревьев. Я заказываю омлет у уличного торговца. При мне разбиваются пару яиц и замешиваются с лучком, помидорами, острым перцем и солью. Всё взбалтывается в банке и на разогретую на камельке сковороду с маслом. 3 минуты и омлет готов. Кофе по-африкански в миске и хорошо сдобренное сгущёнкой, мне очень по вкусу. Туда макается пышнейший батончик с хрустящей корочкой и пьётся ложкой.
Доверять земиджанщикам нельзя. Дал двойную плату и сказал: «До большого вокзала на Канди». А он провёз пару сотен метров и высадил у какого-то завоза, где стартуют такси. Потом выяснил у прохожего, где настоящий автобусный вокзал и тот строго предупредил другого извозчика, чтобы отвёз меня именно туда.
Теперь впервые еду в кондиционированном международном автобусе за 3500. Дороги по краям так плохи, что очень много перевернувшихся при разъездах машин. Зелени ещё много, но фруктов уже почти не продают. В тихом городке Канди поел микст из разных по толщине макарон с запеченным козьим сыром. Сел в фуру идущую в Нигер.
Здесь трафик уже намного меньше, а особенно в дневную жару. Дома представляют круглые глиняные землянки с соломенными конусовидными крышами. Реки пересохшие, а трава по обочинам значительно меньше, чем в Того.
Не доезжая пяти километров до входа в национальный парк «W» находящийся в деревне Альфа-Кура, остановились из-за взорванного колеса. Я решил идти пешком. Пекло! В деревне ритмично бьют барабаны и что-то резко кричат. Люди попадаются в футболках с изображение Бена Ладана.
Встретил гида из парка и американского туриста. Если коротко, то итог разговора – 50000 за трёхчасовое сафари. Зверь, говорят, прячется в траве. Пока отказался и сходил на озерцо в 300-х метрах за постом базы. В густой зелени тусуются обезьяны. Крупные животные на водопой приходят, очевидно, позднее.
В колодце набрал воды и вышел на трассу. И надо же! Мне сигналят мои водители. Они только починились и очень удивились, что я всё ещё иду пешком. Едем теперь медленно, и есть время любоваться саванной с мелкими пригорками. Видел только одну лужу. Граница парка «W» проходит как раз по дороге. А тут у них, и кукуруза, и хлопок посеяны.
Опять ломаемся – летит кардан. Да, видно я им приношу несчастья, да и спать пора. Светлого времени осталось час. Попрощавшись с водителями, ночую в 20 км от Маланвилля. Углубившись в буш, набрал на лёгкие штаны семян и колючек. Муравьи атакуют. Пот льёт градом. В Сахеле становится всё жарче. Если в Ломе было +31, то в Ниамее +42 в тени!
Зато так, без огня и только при луне, ночевать интереснее. А ножа, даже маленького, так и не купил. Только одноразовый, пластиковый с собой. Когда не знаешь, кого встретишь, то как-то естественнее ощущаешь дикость местной природы. Пока только птицы косяками летят. На ночь воды должно хватить, а потом надо на трассу.
17. Ночью воздух совершенно недвижим, и звуки распространяются очень далеко. Поэтом до рассвета не удалось уснуть из-за празднества в ближайшей деревне. Несмотря на открытую палатку, без ветра, очень много влаги скапливается на стенках. Дни жарче, а ночи холоднее.
Ранним утром в буше боятся останавливаться даже такси. Перед Маланвиллем большой трек-пойнт, где отстаиваются фуры. На одной из них я туда и доехал. Граница проходит по мосту через реку Нигер. Долины покрыты белыми цветами похожими на лотос.
Лёгкая дымка висит над водой. Вот она – великая река первооткрывателей. Здесь проплывал Мунго Парк. Теперь и я могу взглянуть на неё своими глазами. Острова отделяют заводи, где стоят сети. У местных очень длинные узкие лодки. Берег Нигера высок. А там меня ждала проблема, о которой предупреждали ещё бенинские пограничники. Без визы полученной заранее в Котону, Параку, или где-либо ещё – не пускают. Ссылки на DST, что, мол, получу там, не проходят.
Ладно, вступил ногой в 97-ю свою страну, куда так стремился, и видно этим придётся ограничиться. Недаром у меня было предчувствие, что это будет рассказ только о Дагомее. А проход с караваном верблюдов через пустыню, теперь пусть так и останется славной мечтой. В Сахаре, хоть и египетской, я был, так что больше рваться не буду. Теперь назад – в Абомей.
Дорога заняла более 9-ти часов. Под шутливо-эмоциональные сериалы и фильмы о Вуду проводили время. Ещё заинтересовали традиционные танцы, особенно на эротическую тему, когда пол часа прыгали вокруг огромного фаллоса у скульптуры какого-то вождя.
Прямо перед нами разбился мотоцикл с пассажиркой, а потом перевернулась и фура. Да – это дороги смерти. На ночь глядя, в Абомей не поехал, а остановился в Бохиконе, в отельчике за 5000, куда привели местные, петляя тёмными улицами. Перестирал затасканную по пыли одежду, умылся сам и всё развесил сушить. Теперь можно чай и спать.
18. Кое-что я упустил. Ландшафты саванн, здесь разнообразят высокие конусы термитников. А рабочие-негры выглядят, как настоящие атлеты. Чёрная лоснящаяся кожа и идеальная мускулатура, накачанная не в спортзалах. Женщины имеют татуировки переходящие со лба на нос. Лица мужчин украшают нанесённые в детстве шрамы. То по три на щеках, то по два косых. То ли это знак инициации, то ли принадлежность к племени.
Еду в Абомей – древнюю столицу Дагомеи. Сначала во дворец Гезо (Ghezo). На счёт дворца – это издевательство. В таких глиняных сараях у нас в Малороссии содержат скот. А вот разукрашенные барельефы на стенах весьма своеобразны в своём примитивизме и живописны.
Потом посещаю комплекс из королевских домов, где сейчас расположен исторический музей. Пускают только с гидом в составе французской группы. Поэтому я мало что понял. В первом же зале троны и скипетры (вместилища душ?) 12-ти королей Дагомеи. Отсчёт идет, чуть ли не с 16-го века и заканчивается 1900-м годом. Табуреты с изогнутыми сидениями разной высоты, наверное, в зависимости от того, кто хотел быть выше и важнее, а кто просто – удобнее сидеть. Некоторые корольки правили по 40 лет.
Армия амазонок стоящая на охране, жутко расправлялась с врагами. Да и сами негры друг с другом не церемонились. Жуткие картинки в европейских газетах 19-го века, где жгут, подвешивают четвертованных, режут, дополняют примитивные местные рисунки поражающие своей жестокостью. Там давят и пробивают головы, прорубают грудь чем-то вроде мотыги. Изогнутыми клюкой боевыми палками с кастетом с одной стороны и маленьким топориком с другой, можно много что сделать.
Сначала португальцы приучили местных к оружию, а потом те, использовали его против французов. За красноватыми глиняными стенами длинной в 4 км и на площади в 44 га было 12 дворцов. Осталось два. Каждый король строил свой. Жёны у них - настоящие поросята. Видно тучность – это признак красоты и достатка.
Раздел посвящённый культу Вуду, представлен коротким истуканом с торчащим фаллосом, и атрибутами из раковин, шпилек и прочей лабуды. Святилища Вуду представляют собой невысокие домики. А в доме, где спал король, осталась ещё кровать. Там, под соломенной крышей, довольно прохладно.
Все мы черпаем откуда-то информацию. Можно мне было бы самому переложить её сюда своими словами, но впервые решил это сделать рассказом другого путешественника – Баландинского. Он куда глубже вникал в тему истории Дагомеи, что я и привожу здесь.
КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ДАГОМЕИ:
Относительно подробную историю Дагомеи можно проследить начиная с XVI века. Мы
знаем, что примерно в это время на территорию нынешних государств Бенин и Того с
территории йоруба (в Нигерии) проникает группа племен, которые образуют две
большие группы: фон и эве. Собственно говоря, именно фон и можно считать
дагомейцами. Формирование чёткой государственной структуры завершается к
середине XVIII века. Фон создают три небольших государства. В начале XVII века
они основывают государство Аллада, а затем – Абомей и Аджаче (переименованное
португальцами в Порто-Ново).
Государство Абомей было основано около 1625 года. Абомей сумел одержать верх над йорубами, хотя на протяжении всей истории Абомея йорубы то и дело брали реванш. В абомейском фольклоре йорубы представали в образе исконных врагов абомейцев-дагомейцев. Этими «кровожадными злодеями» пугали маленьких детей… Хотя сами дагомейцы отнюдь не отличались человеколюбием, если не считать, конечно, пристрастия к ритуальному каннибализму в особо торжественных случаях.
В начале XVIII века Абомей «поглощает» Алладу, Уиду и получает новое официальное название «Дагомея». Эта страна управлялась двумя «королями» - один правил днём, другой ночью. Дагомея поглощала всё больше своих слабых соседей на протяжении всего XVIII и XIX века. Впрочем, границы Дагомеи лишь слегка заходили за границы нынешнего Бенина. Поэтому не стоит считать Дагомею какой-то сверхдержавой вроде Империи Мали. Северные рубежи Дагомеи вообще не были четко обозначены. Своим последующим расцветом она обязана работорговле. Португальцы основались на Гвинейском побережье еще в начале XVII века и стали деловыми партнерами причудливой дагомейской монархии, опиравшейся на отряды женщин-амазонок, и отправлявшей мрачные ритуалы, оставлявшие после себя груды человеческих черепов во дворе королевского дворца в Абомее.
Пришедшие на смену португальцам французы заключили серию торговых и политических договоров в 1841, 1858, 1868 и 1878 годах, покуда король Беханзин не осознал, наконец, что «исчислил Господь царствие» его. Сопротивление Беханзина было сломлено в 1890 году военной экспедицией Терильона. Ровно на 70 лет Дагомея стала французской колонией.
* * * * * *
Дата основания Дагомеи – 1625 год – достаточно спорна. Некоторые историки считают, что возникновение дагомейской государственности следует относить к периоду между 1650 и 1680 годами, во время правления князя Уагбаджи. Именно при нем в обиходе входит название Дан-хоме – Дагомея. Откуда взялось оно? По одной версии, название страны переводится как «Чрево Даха (Дана)» или чрево змеи. По другой, один из военачальников при осаде города Канны дал обет принести в жертву своего короля по имени Дах, что он и сделал, обмакнув в его распоротое брюхо закладной камень города Абомея. Честно говоря, версия со змеей кажется более убедительной, учитывая культ священных питонов в Уиде. Но есть еще один вариант: «дан» - это жизненная энергия в мифологии фон и эве. Скорее всего, именно она имелась в виду. Правда, географ Лев Африканский (1491-1540 гг.) упоминает какое-то государство Даума в этих краях, но нет никаких доказательств того, что он подразумевал Дагомею.
В XVII веке главным городом региона была Аллада. В 1724 году дагомейцы его разрушили и убили всех жителей, что не помешало впоследствии объявить это место священным. Отныне главным городом становится Абомей. В 1725 году дагомейцы предпринимают успешный поход в сторону побережья и подчиняют королевство Айюду со столицей Сави (португальское «Ксавье») главным портом Фидой (Уидой). Название Айюда – португальское. Дагомейцы звали этот город Глеуэ. Уида стала символом скорби: отсюда в Америку ежегодно отправлялись десятки тысяч людей в трюмах кораблей. После обретения Бенином независимости на песчаном берегу, в самом конце «дороги рабов» был поставлен памятник – «Ворота невозвращения». Уида стала некоронованной столицей Невольничьего Берега, а Дагомея – его самым процветающим государством, затмив королевство Ашанти на западе и Эгбу на востоке, на земле йорубов.
Поскольку рабы были основой экспорта Дагомеи, постепенная отмена рабства стала причиной её ослабления уже начиная с начала XIX века. От Дагомеи отделились области Анло и Крепи, причем не без участия французов и немцев, чьи торговые фактории начинали преобразовываться в нечто большее. Порто-Ново стал французским протекторатом, хоть и управлялся формально одним из дагомейских «принцев». На севере область Махис со столицей в Савалу отвоевала полную независимость от Дагомеи. Из нигерийского Лагоса мутили воду англичане…
Что же представляла из себя Дагомея накануне своего падения?
В основе религии народа фон лежал культ предков. Этот культ был, по сути, государственной религией. Во дворе королевского дворца периодически отправлялся ритуал, целью которого было пополнение «обслуживающего персонала» умерших королей Дагомеи – людей умерщвляли с тем, чтобы они служили высокочтимым предкам в загробном мире в качестве слуг, причем вместе с «челядью» на тот свет отправлялся кто-то из знатного рода, чтобы служить «официальным послом умершего короля». Помимо этих повседневных обрядов проводилось массовое заклание жертв в дни похорон королей, которых хоронили тут же, на территории дворца. Жертвы должны были нести в руках связки ракушек каури и калебасы с брагой «тафией» в качестве «платы за переезд» в другой, лучший мир. «Простых людей» было положено хоронить под тем ложем, на котором они скончались. При этом хорошим тоном считалось перерезать горло ребенку и положить эту жертву вместе с усопшим. Впрочем, тела совсем простых и никому не нужных дагомейцев просто выбрасывались в степь или в лес на съедение диким зверям.
На побережье отправлялся другой культ, культ Змея, который персонифицировался в «священного питона». Храм «священного питона» и поныне существует в Уиде, как раз напротив католической церкви. Он не требовал человеческих жертвоприношений. Повседневно и повсеместно дагомейцы приносили менее драматичные жертвы; фетишизм по сию пору процветает в городах и селениях Бенина, и трудно пройти по их улочках, не наткнувшись ненароком на «священное дерево» или глиняный бугорок с глазками из ракушек каури – родовой фетиш живущей в соседнем доме семьи.
Впоследствии сонм дагомейских духов, божков и божеств оформился в культ Вуду (или водун), который более всего популярен и известен в американской обработке, произошедшей на землях Гаити и Бразилии. Вуду и Бенин стали почти синонимами. Действительно, «фестивали» Вуду проводятся каждые две недели в Уиде: собираются жрецы, режут кур, впадают в транс, воскрешают мертвецов (иногда). Культ Вуду практикуется также в Того и в Гане, но Бенин по праву считается его «прародиной».
Главой законодательной, исполнительной и вообще всей власти в Дагомее был «король». Ниже стояли «минган» (премьер-министр), два «мео» (вице-премьеры), а также их заместители. В Уиде короля представляли «наместники» из числа его самых преданных рабов – «йевогхан» и «агор». Подобно римским цезарям, король Дагомеи считался живым божеством, «Абомейским львом», «Братом леопарда» и т.д. Никто не мог лицезреть, как король принимает пищу, а донесения своих подданных он выслушивал как пастор в исповедальне – за отдельным пологом, недоступный взорам простых смертных. Удивительно, как ни у кого не возникало соблазна взять и подменить короля! Тем более, что считалось, будто бы вместе с королем царствует его «астральный двойник», король-дух, который и отдает основные распоряжения.
Несмотря на то, что в Дагомее была одна королева, помимо этой официальной жены король мог содержать сколько угодно жен в своем гареме. При этом принцами крови становились только сыновья «официальной» королевы, а сыновьям неосновных жен доставались роли пажей или мелких дворянчиков, которые при этом должны были тщательно скрывать, кто их отец. В гареме было также своеобразное «разделение труда». Одна из жен поддерживала огонь в очагах, другая была хранительницей и «носительницей» королевской плевательницы. Но в основном жены короля занимались кухней, поэтому не стоит думать, что они целый день проводили в неге.
Но женщин в Дагомее использовали не только в качестве посудомоек, хранительниц плевательниц и наложниц. Подобно женскому батальону, охранявшему Зимний в тот злополучный вечер, дворец королей Дагомеи охраняли несколько сотен элегантно одетых девственниц-амазонок, готовых сложить головы за своего правителя. Эти дагомейские весталки, впрочем, не давали обета оставаться в девстве пожизненно и рубить головы мужикам. Они могли уйти со службы и завести семью. Я думаю, что они были даже завидными невестами, хотя вряд ли видавший виды гренадер в юбке мог бы стать хорошей и доброй женой; малейшая ссора с ней могла бы закончиться однозначно в её пользу.
В XIX веке личная гвардия короля, помимо «женского батальона», состояла примерно из двух тысяч стрелков, вооруженных кремневыми ружьями. В случае войны войско можно было быстро увеличить в шесть-семь раз. Для подчинения маленьких племенных союзов и микро-государств этого было достаточно, но недостаточно для противостояния с европейскими державами.
Для того, чтобы предотвратить их фатальное проникновение в Дагомею, была избрана оригинальная тактика – в стране не прокладывались дороги и не строились каналы, хотя для этого были все предпосылки. Да, европейцы дружили с Дагомеей. Сначала им нужны были рабы, затем – пальмовое масло, и если раньше военные экспедиции дагомейцев снаряжались в основном за «экспортными» рабами, то теперь – за рабами на плантации масличной пальмы. Интересно отметить, что побережье Дагомеи номинально находилось под протекторатом Португалии аж до 1886 года. В 1877 году англичане подтолкнули несколько дагомейских уездов к отделению и «добровольному» присоединению к Лагосу. Но настоящими хозяевами в стране становились французы. Французы появились в Дагомее еще в XVII веке и известно, что еще в 1670 году правитель Аллады отправил посла к Людовику XIV. Однако в следующем веке отношения с Францией пришли в упадок, и только в 1844 году в Уиде был открыт французский торговый дом фирмы «Режи & Фабр» с разрешения короля Гезо, деда последнего дагомейского короля Беханзина. В 1863 году племянник Гезо – принц Дасси – стал королем Порто-Ново под именем Тоффы. Он первым заключил договор с французами о протекторате. В 1868 и 1878 годах король Гле-Гле заключил договора с Францией уже от имени Дагомеи. Французы утвердились в Котону, Годоме и Абомее-Калаве, несмотря на тщетные протесты со стороны Португалии.
На французов точили зуб не только португальцы. Немцы, обосновавшиеся в 1884 году в Того с дипломатической помощью выдающегося немецкого путешественника и специалиста по Африке Густава Нахтигаля, мечтали вытеснить французов из Дагомеи. Когда в 1889 году Гле-Гле решил обложить иностранных коммерсантов в Котону и Уиде дополнительными налогами, Франция возмутилась, но Гле-Гле нашел неожиданных союзников в лице немцев и англичан. Для того, чтобы исправить ситуацию, Париж направил в Абомей своего посланника – лейтенанта Жана Байоля, губернатора Гвинеи (со столицей в Конакри). Прибыв в Котону, лейтенант отправил королю Гле-Гле свой жезл. По всей видимости, Гле-Гле намеревался увидеть не жезл, а шпагу в качестве смиренного подношения. Прием, который был оказан Байолю в Абомее, был не очень любезен. Лейтенанта продержали под стражей 36 дней, заставили подписать договор об отмене французского протектората над Котону (по сути, о возвращении Котону Дагомее), а под конец, для того, видимо, чтобы доставить незадачливому дипломату больше моральных страданий, вынудили присутствовать в качестве «почетного гостя» на церемонии человеческих жертвоприношений. Особенно усердствовал в глумлении над французским послом принц Кондо. Когда же наконец лейтенант Байоль выбрался из Абомея, он узнал, что спустя два дня по его отъезду Глее-Гле скончался. Королем стал принц Кондо под именем Беханзин…
Байоль поведал о своих мучениях своему руководству, и в 1890 году в Дагомею отправились две роты сенегальских стрелков и полурота габонских стрелков под началом Терильона. В общей сложности, «экспедиционный корпус» французов состоял из 320 человек. 20 февраля 1890 года они взяли Котону и провозгласили его французской территорией. 23 февраля дагомейская армия понесла еще одно поражение от французов. Однако уже 1 марта атака дагомейских амазонок-мужеистребительниц отбросила французов обратно к Котону. Французские торговцы в Уиде были частью убиты, частью закованы в кандалы и отправлены вглубь страны. Терильон потерял сорок человек убитыми и ранеными, а армия Беханзина насчитывала как минимум две тысячи стрелков. Пусть ружья у них были большей частью кремневые, но пуля – дура, сами понимаете, нас Суворов этому учил. Однако Беханзин повел себя странно. Он объявил, что не намерен отвоевывать Котону, а хочет захватить Порто-Ново и посчитаться со своим братом Тоффой. Французская канонерка «Изумруд» 28 марта пришла на помощь Тоффе. Она прошла вверх по реке Веме и расстреляла несколько дагомейских деревень. Уже в апреле французская эскадра у берегов Дагомеи насчитывает шесть кораблей, а сухопутный контингент – 895 человек. Решающая битва разворачивается у деревни Атиупа 18 апреля. Убиты 1500 дагомейцев и 8 французов. Армия дагомейцев рассредоточивается, собираясь с силами для последующей борьбы, но наступает сезон дождей и лихорадок. Не до войны. Новый командующий французским корпусом полковник Клипфель предлагает снова послать эскадру вверх по Веме и в одну кампанию захватить Абомей. Однако осуществление этого плана решено отложить.
Начинаются переговоры. Король Беханзин пытается задобрить французов. Он отпускает пленников из Абомея, и подобно Александру Ярославичу Невскому посылает с ними «звуковое письмо»: «На вас, бусурман французских, зла не держим. Дворян наших дагомейских из полону отпустите, города наши Котону и Порто-Ново верните, супостата Тоффу отдайте нам на суд». К Беханзину отправляют переговорщиков, но он уже занят войной с йорубами, и явно дает понять, что ему пока не до них. Только третий посланник, священник отец Доржер, добивается успеха, и 3 октября 1890 года в Уиде подписывается договор, по которому Беханзин обязывается уважать права французов на Порто-Ново и Котону. Более того, Франция обязала Беханзина прекратить человеческие жертвоприношения.
Дагомея недолго оставалась свободной. В 28 мая 1893 года во главе французских войск становится полковник Доддс. Именно этому человеку суждено было поставить точку в истории Дагомеи. 19 сентября он бьет дагомейцев у Догбы, 4 октября – у Погессы, 6 октября – у Адегона. 6 ноября взята Канна, и, наконец, 17 ноября – Абомей, столица Дагомеи. Однако, как говаривал Де Голль, «проиграна битва, но не проиграна война». Правда, сказал он это много позже, когда немцы уже маршировали по Парижу в очередной раз… Эта аналогия вполне к месту: Беханзин помогали продолжать сопротивление немецкие добровольцы из соседнего Того. В Абомее им даже поставлен памятник. Однако, всё это уже не имело смысла. В январе 1894 года Доддс берет Беханзина в плен.
… Границы новой колонии Франции были определены франко-германской конвенцией 23 июля 1893 года и англо-французской конвенцией 12 февраля 1898 года. В 1919 году к Французской Дагомее была присоединена восточная часть бывшего Германского Того.
Беханзин вместе с несколькими женами был отправлен в ссылку сначала на Мартинику, потом в Алжир, где и скончался в 1906 году. В Абомее Беханзину поставлен памятник как национальному герою. Такой же памятник поставлен Тоффе в Порто-Ново.
Вот так, и вовсе даже не кратко.
Заглянул на рынок Абомея. Каких только шкур, голов, требухи не продают. Но если спросишь фотографировать, то не разрешают. Тётушки в конусовидных шляпах продают отличный напиток из цитрусовых разведённых с водой и льдом. Он обычно налит в огромные круглые калебасы. А вот мято здесь, дали плохое. В Того была отличная свинина, а здесь довольно жёсткое. Поезд не ходит не только сегодня, но, по-моему, и вообще. Так объяснили местные. Вокзал закрыт.
Я решил отдохнуть здесь ещё день. Пол часа пребывания на рынке в Бохиконе могут стоить нескольких лет жизни. Сплошной ор, вонь от выхлопных труб, грязь – это что-то! Зато купил пару копчёных хвостов рыбы, какого-то розоватого ямса в листьях (который, попробовав – выкинул), и выпечки. Средний батон стоит 200 сэфа или 13 рублей.
Коммунизма вообще-то тут нет. За проезд 8-10 км на земиджане (мотоцикле-такси), берут 500 сэфа (33руб), а это дороже наших маршруток. Отели от 5000, т.е. более 10 долларов. Еда, да – дёшева, но не мясо в городах. Народ зато доброжелателен и приветлив. Пару человек встретил чуть говорящих по-русски. Сейчас думаю – возвращаться домой, потратив 200 евро на обмен билетов или как-то убить время в Того.
19. В Бохиконе, кроме остановки автобусов есть местный гараж, буквально в нескольких сотнях метров. Я, дурак, поехал по незнанию туда на мото. Те-то и рады. Они думают, что белый должен и улицу на другую сторону переезжать. Вбился на переднее сиденье уже полного такси и раздолбанного, как и все остальные.
В городе Аллада сошёл и позавтракал целым батоном с вложенным горячим омлетом и выпил кофе. В большую кружку наливают почти треть сгущёнки, несколько ложек кофе и кипяток через сито. Как это из меня всё не вылетело, пока трясся на застопленном грузовом пикапе по раздолбанной грунтовке! До Уиды ехать 39 километров. Половина трассы уже размечена отметками геодезистов, которые здесь и работают. В такую-то жару! +32 сегодня.
В названия местных городов ударения надо ставить на французский манер, на последний слог. Уида – это центр почитания религии Вуду, где в благодарность подносят кровавые подношения из животных. Дорога до границы с Того очень живописна. появляются обширные лагуны с поселениями у воды. Прямо африканская Венеция! Вдоль океанского побережья разновысокие ряды пальм.
Так как меня назад в Бенин впустили без визы, а старая кончилась и закрылась, надо теперь без проблем выбраться из этой страны. Не хочется платить штраф, а тем более оформлять новую визу. Решаюсь на проверенный способ.
Иду, не торопясь и не привлекая внимания. Глазами с пограничниками и охранниками не встречаюсь. Наблюдая за ними боковым зрением при приближении, подхожу к какой-нибудь машине следующей во встречном направлении и завожу с водителем никчёмный разговор. Если обратят внимание, то создастся иллюзия, что я стоплю машину на въезд, а не на выезд. То есть, как бы уже прошёл паспортный контроль.
Потом продвигаюсь немного ближе к границе, переходя на другую сторону дороги к какой-нибудь лавке. Тут уж совсем не до меня, ведь куча народу и транспорта следует сзади. Охрана переключается на них и я, не торопясь, пост миную. У последнего шлагбаума, если не удастся выскочить за велосипедистами, то придётся идти через коридорчик на проходной. Тут, на вопрос о визе, согласно киваю, и мне машут рукой – проходи. Ведь жара, не до меня. Если и не повезёт, то всегда можно сослаться на непонимание языка, поиски визового терминала и т.п. Теперь всё.
В Того уже сразу показываю готовую мультивизу, чтобы не листали страницы. А то некоторые погранцы по соглашению спрашивают, а где погашенная виза, откуда пришёл. Получаю штамп, потом регистрация и – ветер в спину. Обмана большого тут нет, просто не хотелось подводить того погранца, что впустил меня бесплатно на нигерской границе. А так, Бенин и бенинцы оставили очень хорошее впечатление.
В Того картофель фри (батат?) слаще, чем те же жареные бананы, отдающие кислинкой. Остановился в номере дома отдыха на побережье. Теперь релакс. К океану не подойти, его отделяет лагуна. Местные купаются, но переправившись на косу. Я прогуливаюсь по набережной, пробую шашлычки (200), кокос (50), фреши (100). Идя по обочине дороги, вспугнул жёлтую змею толщиной с мизинец. Она моментально длинной стрелой исчезла в траве.
Произошёл со мной и забавный случай. За огромным рекламным щитом об отеле, была дверь в заборе. Я захожу, нахожу человека и спрашиваю у него, нет ли дешёвого свободного номера. Он говорит, что это морг! Вот так отель я себе подыскал! За ним, действительно, была территория обширного кладбища.
Миновал мост и всё-таки вышел на пляж. Прибой хоть и силён, но доводилось купаться и при большем, например в Перу. Однако не полез, только помочился и позагорал. Один китайский мудрец сказал, что в мире есть три интересные вещи. Это встречи с новыми людьми, осмотр новых мест и опробование новых блюд. Не это ли всё даёт путешествие? Я, пожалуй, сейчас как раз акцент делаю на уличную кухню. Но это лотерея. Надо даже смотреть, не как приготовлена еда, а в чём. Чтобы не пытались подать в обрывке грязного бумажного мешка или в плохо отмытой бутылке с помойки. Вечером, впервые за 10 дней путешествия по Африке, прошёл кратковременный дождь.
20.
В Анехо есть старый португальский
дворик с пушкой и
дом первого управляющего. Есть тенистый сквер и
озеро.
Но ни что не могло меня заставить искупаться. Уж всё кругом грязно. А стоило
пройти с поясной сумкой по пляжу, как группа самцов стала требовать дать её им.
Забил их вопросом, который не понимают, и неспешно ретировался. Больше не стоит
искушать судьбу. Слухи о пляжном криминале не беспочвенны. Решил постричься за
30 рублей. Негр так старательно и осторожно это делает, что пришлось самому
показать. Он доволен. Как же, стрижёт белого человека.
Не нахожу больше причин оставаться в Африке. Попробую улететь. И вообще... У нас в стране есть горы, есть пустыни, есть леса и моря. Даже тропики. Жаль, что Батуми и Каракум уже не с моей страной. Но всё же, всё же. Посмотрел уже Мир.
Таксиста мало того, что три раза останавливали на 30-ти километрах, так он меня ещё и на базар привёз. А потом, мол, до обещанного офиса Air France езжай на земиджане. Вот гад, а! Я злой, помня, где эти вывески, иду туда пешком. Думал, быстрее будет, чтобы эти наёбщики опять не завезли. Оказалось, здесь только билеты продают, а офис на другом конце города.
Взял адрес и шёл расспрашивая. А до него всё не добраться. А время всё ближе к 12-ти, когда закроется. Ведь сегодня суббота. Десятки таксистов цокают, предлагая довезти. А я тупо иду и злюсь на свою жадность, тупость и хамство. Ведь было же время узнать тут всё как следует. Под конец разум возобладал. Взял земиджан и доехал. Оставалось 10 минут. Весь в поту вваливаюсь в кондиционированное помещение. Последним подхожу на обслуживание. Сдирают 120 евро, а не 100, как говорили в Питере. Да разве поспоришь. Валить, валить надо из этой Африки!
Ананас с апельсином и пиала бражки немного приводят в чувство. На базаре закупил пару масок, да валюту у менял обратно конвертировал в доллары. И ещё раз не смог себе отказать поесть прекрасных тоголезских ананасов. Лучше их (точнее больше) только в Уганде. Сегодня ветерок, поэтому я убиваю время то на пляже, то под пальмами у аэропорта. На посадке необычайно много проверок. Мой милитари вид их видно смущает. Ну, прощай Того! Прощай Африка!
Рано я это сказал. Всего в Ломе было не менее 10(!) различных контролей, досмотров, регистраций. Это уже перебор. Так вот, на одном из последних меня вывели назад из-за отсутствия посадочного талона до Питера. Пришлось доказывать, что я это сделаю в Париже. Хорошо поверили, а то и деньги за обмен билета заплатил и рейс пропадёт.
21. По прилёту из самолёта то же просто так не выпускают. Паспортный досмотр. Открываю сразу на фото, а то увидят российскую обложку, сразу шенген давай или посадочный на транзит. Могут этим же самолётом, не выпуская, и назад отправить. Теперь сижу – жду решения своей судьбы.
«Россия» меня здорово подставила. При покупке билета через Интернет-магазин не сообщила о правилах возврата. На посадке то же сказали, что не знают, и это надо было делать при покупке. Замкнутый круг какой-то. Тогда я этому не придал значения. А теперь оказалось, что билет у меня не меняемый и надо покупать новый за 280 евро. А если нет, то, как в этом загоне аэропорта прожить 10 дней, если без посадочного талона даже в кафе не пускают.
Я мог стать похожим на известного героя из фильма, который жил в аэропорту. Русский язык представители компании в аэропорту не знают. В общем «Россия» - это Россия. Печально. В сумме потерять 400 евро на обменах – это что-то! Стоила ли того эта Африка? Зуд путешествия в тот регион, конечно удовлетворил. Уже туда не поеду. А так – абсурдное путешествие, на двойку, если не хуже.
Но пройдёт время, и, думаю, буду вспоминать освежающую бражку из калебаса в разгар жары или весеннее пение птиц у ручья в саванне.
Потряхиваясь во мраке снежных туч, самолёт пробивался в Пулково. Вот я и дома, где по какому-то злому року сразу получил удар пот дых в виде негативного сообщения с Достоевского. Знал же куда возвращаюсь!
Написано на основе полевых дневников в разгар метели и с сожалением, что до сих пор мог любоваться бабочками в горах Клуто.
24.11.10 г.