ПУТЕШЕСТВИЕ НА ЮГ РОССИИ

2,3.  Ровно год назад я был в эйфории. Выходил в свой поход на север и пел: - «Я свободен»! Сейчас же, вроде как, заставил себя выехать на юг после долгих отлагательств. Идёт дождь. Дождь в дорогу – к удаче.  Хорошо бы.

В 6 вечера выезжаю с ребятами из города на машине. Ночью легче объехать московские пробки. По пути корректирую планы и вместо того, чтобы сойти с МКАДа у Минского шоссе, мы едем на восток вместе до Пензы. Ну, эта дорога мне уже известна по прошлому году. Рязань, леса Мордовии, поля Пензенской области….

В местечке под названием «200 мангалов» посмеялись над названиями харчевен: «Ням-Ням», «Мордональдс» и т.п. С сожалением расстаюсь с Денисом и друзьями. Они заняты делом, а я чувствую себя каким-то потерянным. Порадовал только переданный Борисычем подарок – уникальный полевой дневник.

Дальше – ловлю заблудившийся дальнобой до Саратова. Становится всё теплее и теплее. Просторы степей всё шире и шире, а ветер – всё сильнее. Время ещё есть и решил ехать «локалом» до темноты, сменив за 27 часов 5 машин. Удивляюсь злобному водителю, матерившему частников. Ведь сам водит не только фуру, но и за рулём легковой бывает. Лишний раз убеждаюсь, что за слащавой вежливостью часто прячется ненависть.

Последним меня везёт дед-чеченец. Предлагает доехать прямо до Волгограда, но у чеченского кафе я выхожу ночевать в лесополосу недалеко от границы области. Мой друг – Валя, меня сегодня не ждет. А так, мог бы поставить рекорд, проехав без ночлега 2000 километров. Теперь будет на 200 меньше. С темнотой налетает шквал ветра. Я сижу в трепыхающейся палатке и пишу дневник.

4. Дождь всё-таки прошёл. Зато с утра пасмурно и свежо.  Почти сразу сажусь в фуру до Волгограда. Видны следы степного пожара задавленного дождём. Водитель рассказывает, как в районе кафе-сарая «На семи ветрах» зимой стояли с неделю из-за заносов. Людей расселяли по деревням.

Миновали Камышин. Дорога, вверх-вниз. Уже видны утёсы Приволжской возвышенности обрывающиеся в Волгу. На обочинах, в массовом порядке, разлетается саранча. Вечером у меня состоялась встреча со старым другом-полярником Валентином и его семьёй. Не виделись 15 лет!

Хороший стол под домашнее вино. Много событий перебрали за эти годы. Он работал в Тюменской области, своими руками собирая вездеходы «Витязь». Только к полуночи закончили за рассказами просмотр фотографий.

5. По утру много комаров. Зато почти в одиночестве лезу на Мамаев курган. В живую, он производит грандиозное впечатление монументом Родина Мать. Эти места густо политы кровью бойцов. Смотрю на Волгу с высоты. Блестят купола собора, дымят трубы заводов. Дальше, после Волжской ГЭС, река течёт свободно к Каспию.

Посетил панораму Сталинградской битвы. Видел последний оставшийся дом со следами пуль и снарядов. Да-а-а! Тогда люди шли в ад. Слово «подвиг», тут применимо везде.

Прогулялся по бульвару и искупался в прохладной волжской воде. А ведь сегодня минимум + 33 в тени. Набережная города в районе речного вокзала очень красива. Арки, колонны, беседки, лестницы…. Посмотрел фильм «Прометей» и вернулся в раскалённое пекло города. Три часа добирался в Волжский. Маршрутки были переполнены. Решил ещё заночевать у гостеприимных хозяев.

6. Наступила казнь египетская. Вода в пойме Волги упала. Массово вылетела мошка. Теперь это недели на три. Облепляет не смотря на мази. Чуть не впервые за 25 лет ношения сетки накомарника в рюкзаке, я её применил. Так и стоял, как в парандже. Три локала и один дальнобой от полигона Капустин Яр и я в Астрахани. По ошибке доехали почти до самого озера Баскунчак, пока я водилу не развернул. Ехали уникальной дорогой вдоль Ахтубы. Голые степи слева и заросли караганы справа у реки. Много давленых зверьков; корсаков, сусликов, ежей.

Затопленная пойма Ахтубы иногда всё-таки открывает интересные пляжи среди бескрайних просторов залитых лугов. А потом начались пески с кустарником. Казахи содержат много лошадей, пасущихся на богатых лугах.

Астрахань стала для меня неузнаваемой. Очень красивая набережная, где масса рыбаков ловит селёдку, но отсутствует флот. Одна «Москва» шла вверх на дачи, а вниз – только два раза в неделю. Парома в Актау нет. Помылся, и под укусами мошки пишу дневник. Надо ехать дальше – в Калмыкию.

Маршрутка за 50 рублей от Кремля до Икряного. Вобла есть, а осетров нет, а ведь было самое большое стадо в регионе. Годы безудержного лова не прошли даром. А сколько здесь птиц! Красавцы лебеди, высокомерные цапли, необычные кулики. Много давленых змей.

Под самый вечер меня подвёз на хорошей иномарке калмык, до самой Лагани. Даже устроил на берегу канала в наступившей темноте. От гостиницы-то я отказался. Хорошие люди – спасибо им. Истошно орут лягухи, гудят комары. Я в поту. +30 ночью. Под боком плещет крупная рыба.

7. Ещё не было пяти, когда забрезжил рассвет, а любопытные вороны уже не давали спать. Я вылез порадоваться тиши вод и плеску рыб. Встретил красавца удода. Первые машины увезли меня до Комсомольского, а потом в Дагестан. Тут обнаружилась непонятка с картой. Километрах в 20-ти от Лагани нарисована федеральная трасса на Махачкалу. Даже указатель стоит. Но эта федеральная трасса представляет собой разбитую колею в полупустыне, где нет ни деревца, ни домика.

Я прошу ребят не высаживать меня здесь, так как спросить некого, а вода скоро кончится. И действительно, дальше стали попадаться фуры с дагестанскими номерами идущие в обход через Комсомольский. То ли деньги на дорогу разворовали, то ли поспешили отчитаться, но эта «федералка» осталась только на картах.

Этот прикаспийский регион представляет собой унылое зрелище. Некогда обводнённые поля заброшены и трубы выкопаны на металлолом. Садоводства запущены и редко кто продолжает там мучится с природой. Блага советской власти кончились.

По полупустыне с чашами солёных озёр гуляют семейства огромных дроф, у воды сидят гуси. Маленькая лисичка корсак сидит на холмике, а зайцы бегают перед машиной. Удивил знак среди пустынного кустарника: «Осторожно – клещи»! Уже и здесь от них нет покоя.

Аварец, учившийся в Питере, погрузил меня в шокирующее гостеприимство. Накормил в чайхане голубцами, накормил каштанами. Потом всю дорогу через Кизляр рассказывал об обычаях горцев, абреках, свадьбах и сельской жизни. Я, ему – о своём. Расстались с большим уважением.

Хасавюрт – это великий базар на перепутье дорог ведущий меня в Чечню. Еду в Грозный на 3-х машинах и каждый водитель считает своим долгом подарить разные напитки.

 Небо хмуриться всё сильнее, заставляя меня задуматься над тем, где провести ночь. Иду пешком по широченному проспекту Ахмада Кадырова мимо небольшого православного храма охраняемого автоматчиком. Люди услужливо подсказывают, на что сесть и где выйти для пересадки в пригородную маршрутку.

Да-а-а…. После всего увиденного за день холодная волна воспоминаний ретушируется удивлением от возрождённого города. Ещё только въехав в Чечню через её красочные многочисленные ворота, я дивился на красивые фасады современных домов. На огромные надписи благодарности Рамзану Кадырову за тот или иной преображённый город. На всех воротах портреты Путина и отца и сына Кадыровых.

Главная магистраль республики огорожена от жилой зоны сплошными фундаментальными заборами, отстоящими далеко от проезжей части. Все выходы поперечных улиц теперь закрыты, чтобы не дай Бог, кто-нибудь не шмальнул из гранатомёта или автомата. В прочем, соседи говорят, что в Чечне сейчас спокойно, как никогда. Это вам не безмерное чрево рынка в дагестанском Хасавюрте или в «зелёнке» Ингушетии. Хотя фантастическое гостеприимство народа в тех местах уже начало стирать стереотипы сложившегося мышления.

Легко общаясь с помогающими мне людьми, я двигался на Грозный, лишь иногда выходя из умилённого состояния при виде БТРов наших войск или бородатых ребят в камуфляжной форме непонятной принадлежности. Очень красивые кованые украшения на воротах богатых домов, скверы и ухоженные газоны с фонтами приятно радовали глаз. Не раз я замедлял шаг, любуясь то Гудермесом, то Аргуном.

Даже некогда кровавая площадь Минутка, уже залечила все свои раны. Но центр Грозного меня поразил. Современнейшие здания, огромная красивая мечеть, набережная реки с подсветкой – это лишь малая часть предполагаемого плана перестройки столицы Чечни. Отсюда долго не хотелось уходить, а сидеть отдыхать у фонтанов, либо прогуливаться во дворике мечети прячась от дождя.

Конечно, я не оставался без ненавязчивого внимания. Имея походное обмундирование, да почти армейский рюкзак, я, может, и вызывал подозрение. Подкатил чёрный джип и тонированный уазик и со скоростью пешехода они не навязчиво сопровождали меня через мост, пока я фотографировал. Надо отдать должное, они не испортили складывающегося восхищенного настроения своими проверками. Намётанным глазом поняли, что это всего лишь путешественник.

Предыдущие встречи с чеченцами уже убедили меня в искреннем гостеприимстве этого народа, несмотря на пережитое. Деды рассказывали, как при депортации погибали девушки в теплушках от разрывов мочевого пузыря. Ведь они были воспитаны в скромности и не могли ходить в туалет при мужчинах. За сутки всех собрали и вывезли. Даже заслуженных фронтовиков не пожалели. Потом многие умирали в казахских степях от болезней.

Только никогда я не ощущал укора и претензий лично в свой адрес, как представителю русского народа. Кстати, я удивился, на сколько некоторые чеченцы внешне похожи на нас, если не начинают говорить. Фривольность в одежде, присущая нашим городам, тут отсутствует. Ещё на въезде в Дагестан, меня предупредили, что шорты здесь лучше не носить. Но это и так было понятно.

Гость для чеченца – это радость и гордость. Даже если женщины накрывают стол по еле уловимым жестам мужчины, то он сам может очень тщательно и с любовью заваривать, например, чай для гостя. Хозяин начинает волноваться, если ты мало кушаешь и пьёшь. Если ты очень сыт или потребности твои малы, то ешь медленно, не обижай хозяина. А уж разговор скучным точно не будет. Для его завершения и пожелания уйти, нужна целая ритуальная наука, заключающаяся в благодарности, искренности и уважении к принявшему.

Моё путешествие предполагает, прежде всего, общение с людьми. Тем не менее, я люблю чередовать ночлег в селениях и на природе. Окрестности Грозного защищены густой «зелёнкой». Меня подмывало сойти и заночевать там. Долго ли натянуть меленькую палатку или повесить гамак. Ни кто не заметит и следов, потом не останется. Однако, провидение спасло меня от такого шага в этой местности.

Тут шли тяжёлые бои. Многие поля до сих пор заминированы и подрывается скот. А уж в лес вообще лучше не соваться. Мины-лягушки! Один человек рассказывал, как у него разорвало быка, наступившего на противотанковую мину. Все проходили по ней у водопоя, а этот был очень тяжёл.

Как и следовало ожидать, после грозы начинается затяжной дождь. Становиться темно. Я захожу в первую лавку и спрашиваю, где найти ночлег. Мужчина советует идти в мечеть. Ну что ж, в мечеть так в мечеть. Современные мечети тут очень красивы, а старые, зато, имеют свой сложившийся приход и традиции. Но для всего мусульманского мира является законом предоставление приюта путникам.

По чёрному дождевому костюму стекают капли воды. Я похож на некого посланника тёмных сил. За время путешествия через всё страну странник приобретает определённое амбре, замешанное на поте, дыме, пыли дорог. Спрашиваю мужчину, можно ли мне, не мусульманину, переночевать в мечети. Без тени сомнения он проводит меня внутрь, выбравшись под дождь из своей машины.

Снимаю обувь и носки, оставляя их в специальных отсеках. По мягким коврам, сплошь устилающих пол, идём к другому молодому человеку, выполняющему роль, вроде распорядителя. Люди встречают вежливо и доброжелательно. Спрашиваю, как вести себя здесь мне – христианину. «Не волнуйся», – говорят, и предлагают выбрать место для отдыха.

Оставляя рюкзак в углу, иду в специальное помещение и мою ноги. Делаю маленькое отступление, вспоминая, как один из гостеприимных хозяев сам помогал мне мыть ноги в его доме, вызвав некоторый конфуз с моей стороны. Туалет находится на дворе мечети, а для выхода туда есть специальные тапочки.

Как же приятно идти босому и освежённому по мягким коврам! Несколько человек уже находятся в мечети и либо молятся, либо готовятся. Я же оттаиваю душой. Потихоньку, к определённому часу, стекается народ. Мулла начинает читать общую молитву. И вот, когда надо всем встать в ряд перед муллой, на меня устремляются косящие взоры.

Особо нетерпеливые кивают встать рядом с ними, пока, им не объясняют, что-то не объясняют о моём статусе. Я вижу искренне недоумевающие взгляды, как можно быть не мусульманином и не молиться. Только наступает секундный перерыв в поклонах, как все взоры устремляются на меня. Всё-таки, как верующему человеку, мне было бы совсем неудобно сидеть, когда люди молятся. В знак уважения встаю, но держусь у стены. Про себя читаю «Отче наш». Когда все троекратно садятся и встают, делаю то же самое. Считая, что Бог един, а только люди избрали разные способы выражения своей веры, не считаю зазорным быть в мечети, храме или  церкви.

По окончании молитвы ко мне подходит парень в повязке на лбу и очень вежливо, извиняясь, говорит, что тут место святое, а я отвлекаю верующих. Многие из молодёжи не понимают моего поведения, и даже само присутствие нарушает их убеждения. Даёт понять, что ночевать здесь без разрешения имама нельзя.

Не проблем! Я собираю вещи и, стараясь не привлекать внимание, выхожу. Но более старшие мужчины, видя это приходят в недоумение и просят остаться. Тот же распорядитель предлагает дождаться имама к следующей молитве. Не успеваю вернуться, как ко мне начинают подходить один за другим и задавать вопросы. Всё происходит предельно корректно и доброжелательно.

Но вот в разговор вступает юноша лет 20-ти. Он начинает доказывать мне, как плохо быть кафиром, то есть неверным. Какие они презренные, духовно бедные и пустые. Как ошибаются христиане в своей вере. Несёт какую-то ахинею от лица нашего патриарха, услышанную из чужих уст. Конечно, безгрешность любого священнослужителя вопрос спорный. Источники информации тенденциозны. Но юноша делает это так безаппеляционно, что диву даёшься.

Стараюсь не спорить и слушаю человека, который, по его же словам, пришёл к истинной вере всего год назад. Задаю ему несколько вопросов и сравнений из истории. Видя, что его что-то ставит в тупик, он быстро находит выход, говоря, что это путь шайтана. Всё противоречащие его взглядам и мировоззрению – путь шайтана. Контраргуметировать бесполезно, особенно при таких обстоятельствах.

Всё это продолжается часа три, когда надо слушать собеседника и смотреть глаза в глаза. Человек, вроде, говорит правильные общепризнанные вещи о моральных ценностях, поведении, образу жизни. Делится радостью исповедовать ислам. Но только как-то напориста и внутренне агрессивна это доброта.  Этот человек своё добро готов насаждать всеми способами. Он рассказывает мне, что видел пустоту в глазах умирающего кафира, и блаженство у «правоверного».

Даёт чётко мне понять, где грань между кафиром, которым являюсь я, и которого он пытается переубедить пока его слушают, и кафиром-врагом, которого он не пощадит. Этот парень, возможно уже где-то поучаствовал. Он считает обязанным выполнить свою мессианскую роль для привлечения меня в ислам.

Вокруг нас собирается уже кружок слушателей. Я привожу примеры о деяниях Мухаммеда на Синае и в Палестине. Парень включает телефон с записью молитв на арабском и переводом на русский. Он закатывает глаза и млеет. Он счастлив в своей вере, и, слава Богу, если его путь будет нести добро. Но мне кажется, что я вижу человека уже «заряженного», способного выполнить любой приказ, если понадобится. Он уже как чека, которую дёрнут, и мир взорвётся.

Даю ему понять, что если ради ночлега я скажу, что приму ислам, то он сам не поверит. Напоминаю о том, как сразу сказал, что являюсь христианином. С этим не спорили. За эти три часа обработки, я понял, что при всех моих грехах, стал ближе к православию. Что в дилемме: «Что такое прощение – слабость или мудрость», склоняюсь теперь ближе к последнему. Не увидеть в человеке другой веры врага – это всё-таки мудрость. Не лезть на пролом и не спорить, вызывая ярость – то же. Скорее – видя спокойное поведение и внимание к его речам, он сам невольно задумается надо ли создавать самому «врагов веры».

А имам так и не пришёл. Дождавшись окончания ещё одной молитвы, между которыми происходило какое-то обучение молодых, я собрался на выход. Раз нельзя без разрешения, то нельзя. Надо соблюдать приличия. Только мне опять старшие предложили остаться. Видя моё колебание и понимая, что предстоит ночная обработка на путь праведный, предложили переночевать дома.

Искренне и без обид я уходил из мечети, понимая, что и тут бы переночевал, но хотелось и поспать после дальнего пути. В доме хозяина, к которому был приглашён, уже накрыт богатый стол. Мужчину тут всегда ждут. Несколько женщин старшего возраста участвуют в разговоре. Хозяин очень радушен, но сдержан в эмоциях. Даже дети ведут себя с достоинством. Сделал им маленький подарок.

Кавказская кухня очень щедра и обильна. Так есть на ночь, я уже отвык. Слушал рассказы о прошедшей войне. Весь прежний двор был разбомблен. Этот богатый дом – уже новый. Внутри красивые хоромы с мебелью, видеотехникой, коврами. Во дворе коровы, индюшки и прочая живность. Я принял ванну, а одежду выстирали хозяйки. Давно уже так сладко не спал на широкой кровати.

Что сказать? На всём пути я был потрясён гостеприимством чеченского народа. Не смотря на всё пережитое, он только укрепил свои традиции, поражая нас, уже отвыкших от человеческого общения. Может и стоят эти многомиллиардные вливания в Чечню, чтобы показать, что можно достойно жить. Зависть нас и других соседей должна быть доброй, но деятельной.

Чтобы не только здесь, но и по всей стране народ без приказа вешал портреты своего президента за достойную жизнь. Чтобы не рассказывал мне с мужской скупой обидой бывший спецназовец поучаствовавший во многих точках, о своей жизни на 7 тысяч рублей и до сих пор не имеющий квартиры. Чтобы исчезли домыслы, нагнетаемые средствами массмедиа о злобном Кавказе ради оправдания будущих конфликтов.

22 года я был тут в последний раз и рад, что поехал посмотреть всё своими глазами. Всю дорогу меня предупреждали не садиться на машины 05-го и 95-го регионов. Но теперь я эти номера предпочёл бы любым другим. Людям стоит сюда ехать, чтобы развеять страхи и злобу, основанную на лжи.

Ранним утром мне предстоял путь дальше через весь Кавказ. Где-то, говорят, опасно, где-то бедно, где-то богато. В Чечне – НОРМАЛЬНО!

8. В Чечне даже фуры стопят на дороге. Такого больше ни где не было. Только на стоянках договаривался. Едем с чеченцем до Пятигорска. У него поранена нога и я дал ему бинт на перевязку. В стороне осталась новая столица Ингушетии – Магас. Проехали через трагический Беслан после Назрани. До Нальчика на трассе продают то пироги, то дешёвую черешню.

В Кавказском регионе люди не хотят войны. У них есть свои версии и трактовки трагических событий прошлых лет. Тут главное, не сводить счёты, все были хороши, а не раздувать новые конфликты. А дармовые деньги, сыплющиеся «сверху», только развращают и несут не только благо, но и беды. Соседи видят, чего добилась Чечня, а они нет. Я рад, что побывал там. Окунулся в гущу ортодоксальных верующих. Черпнул полной чашей гостеприимство народа.

Итак; Северная Осетия и Кабардино-Балкария остались позади. Сейчас я в Ставропольском Крае. Под Пятигорском просушиваясь на опушке леса, встретился с бродячим странником, верующим человеком Игорем. Он ходит с 97-го года по монастырям. Работает на стройках, когда придётся. Говорит, что нет сейчас не то что святости, но даже истинно верующего духа в монастырях. И это печально. Всё подавила коммерция.

Пока назревал очередной дождь, я приехал на электричке в затопленный Кисловодск. Добрался до «Водопоя» и вдоволь отведал 5 видов минеральных вод. «Обычная», как обычно оказалась лучшей. Здесь есть живописный парк с клумбой-календарём из дёрна и цветов. Каждый день она меняет форму.

В отличие от 90-го года решил, всё-таки, съездить в Карачаево-Черкессию. Зелёные холмы пастбищ освободились от туч. Жаль дороги к Эльбрусу залиты и не съездить. Видел эту гору только издали, наполовину скрытую облаками. После обеда, тут, каждый день дождь.

К сожалению смуту занесли и сюда. Недавно расстреляли из автоматов милиционеров на посту. Оказалось – это была сопливая молодёжь. Возможно, так же одураченная «праведной»  идеологией. К счастью, большинство мусульман помогало мне с охотой. На 3-х машинах я прибыл под Ессентуки. Ночую на горе, так как сёла внизу, говорят, эвакуированы. Ожидается неконтролируемый сброс вод с озёр. Может затопить дороги и жильё.

9. Ночь в дубовом лесу была тихой и без комаров. Порадовался с утра за нашу сборную, победившую чехов 4:1. Затем километров 60 ехал на 3-х машинах до поворота на Куршаву. Тут-то меня и подобрал парень едущий прямо в Дагомыс. И этот огромный путь мы с ним проделали через Главный Кавказский Хребёт.

Остановились на реке Лаба, мутно несущей свои воды вместе с деревьями. Проехали через Майкоп – Адыгею, последний регион, где я не был. Пылились через перевал и стояли в пробках промышленного Туапсе. Но чем дальше, через знакомые селения Лазоревское, Солоники, тем больше приобретался курортный настрой. Люди ходят в шортах и маечках.

У санатория «Белые ночи» вышел, и сразу на берег. Здесь располагается известный дикий пляж и места для рыбалки. Вода + 21, но что-то показалась холодноватой. Прибой бьет в галечный пляж. Так, ровно через неделю в шесть вечера, я оказался на Чёрном море. Всего неделя, а какая жизнь, какие впечатления!

Идя вдоль берега наткнулся на тщательно замаскированный схрон. Балаган с двумя кроватями, одеялами и подушками. Рядом душевая и кухонка. Вроде не бомжи, хотя и пьют. Снизу 3-х метровая стена к морю, к которой приставлена лестница. С боков – густейшие колючие кусты. Только еле заметная тропинка в волноотбивной стенке. Всё это располагается под огромным инжиром, чьими плодами хозяин может безраздельно пользоваться.

Я сам повесил гамак на наклоненной сосне прямо на берегу. Буду спать под шум моря. С наступлением темноты появились светлячки. Как и тогда, в 90-м. По соседству шумная компания ещё долго веселилась под гитару, пока не перебила мне сон в 3 утра.

10. Липкий морской воздух замочил горло и вызвал головную боль. Встал, вскипятил чаю и теперь в полном одиночестве любуюсь на море под луной. Потом опять сон и медленное блаженное просыпание уже после семи утра. И чего мне уезжать с этого Уч-Дере!?

Весь день купаюсь, то в штиле – до обеда, то на волне – вечером. Сварил каши, выпил чаю, сходил вверх. Тут располагается детский санаторий имени Семашко. За кованой оградой – красавцы кипарисы. На другой стороне – дворцы новых русских, все в светлых тонах.

Да-а-а!.... 22 года – это чья-то жизнь. И моя, то же. Сам себе не верю, как давно это было. Вот и сижу тут, как будто в том времени. Прокалился на гальке, проветрился под плачущей смолой сосной. Вначале жизненных путей думаешь: - «Может ещё вернусь сюда». А сейчас: - «Может уже и не вернусь сюда больше».

11. Спал с такими снами, что чуть электричку не проспал. Утром едут почти одни узбеки. Сочи либо строится, либо разрушает советское наследство. Поэтому вид не презентабельный. Как и раньше борзые водилы абхазца за 100 рублей вместо 20 везут до границы с Абхазией.

После некоторых формальностей начинается Советский Союз. То есть то, что от него осталось. Цветные ракушки-остановки поражающие приезжих тогда, ещё стоят. Маршрутка до столицы союзных курортов Гагр – 50 рублей. Цены на еду умеренные. Наконец я попал в СССР, только помятое. Зато какие горы! Ну что, осталось искупаться среди медуз, покушать, и домой. Жильё здесь сдают от 250-ти рублей за место.

Всё-таки годы курортного разврата во времена союза сыграли с абхазами злую шутку. Отучились работать и стараться ради туриста. Доэксплуатируют старое. Всё запущено, разваливается. И это при таком море! Конкуренции с Турцией ей не выдержать. С русскими, живущими здесь 8 лет, доехал на машине до границы.

А Сочи – это вообще кошмар! За один день я встретил небывалое количество хамства, жлобства, лгунов и пьяни. Море грязное, зажатое в бетон. Даже хвалёный океанариум за 500 рублей – ни сесть, ни снять, ни расслабиться. Наш, в Питере, значительно лучше и больше.

+ 31, а мне ехать 3 часа в вагоне, хоть и с открытыми окнами. Жарко…. Проводил солнце возле Водопадной. Тут люди медитируют на косе. Долго выбирался по темноте в Туапсе на пляж и кое-как поставил палатку натянув на камень и ветку.

12. Вылезаю утром, а тут женщина делает зарядку. Ну и я – то же. Потом – заплыв в море. Приобрёл свежесть тела и духа, но и жалось расставания с ним. В городе выпил чая с сырной булочкой. Так я обычно делаю, когда заряжаю телефон.

Выехал на автобусе до трассы на Краснодар. А вот здесь никак не сесть. Жлобствующее население так называемого кубанского и донского казачества считает нужным урвать хоть копейку. Зато таксист Саня из Ставрополя взял меня бесплатно. И полетели за окном живописные горы, лавочки пасечников, полные разнообразных лесных даров; мёда, орехов, пыльцы и т.д.

Весь день этот ассортимент менялся от фруктов на Кубани, до огромных сомов на Дону. В сильнейшую жару + 37, когда на асфальте превращаешься в бифштекс, обходил Краснодар от моста через Кубань вдоль огромного водохранилища с яхтами. Сменил 3 машины, проезжая иногда всего по 300 метров. Зато потом сел в дальнобой аж до города Шахты в Ростовской области.

В кондиционированной кабине этот ужас на улице не страшен. Открывается очень живописный вид золотых полей пшеницы перемежающейся с зелёным наделами подсолнечника. Видел родовое имение Дмитрия Диброва в виде казацкой крепости из забора-частокола. Проехали так же очень богатую станицу Кущёвскую, прошумевшую на всю страну убийцами «цапками». А сколько таких «цапков» правит бал в стране!?

Некогда процветающий край шахтёров Ростовугля пришёл в жуткий упадок. В Новошахтинске немного застрял. Это я уже свернул с трассы «Дон» на Харьков. Всего сегодня сменил 7 машин. Под конец, меня одна пара подвезла даже дважды. Уже в темноте прошёл границу и устроился в густой старой лесополосе. Жара немного отступила, но спать буду без спальника в гамаке.

13. Когда кончили шуршать в густой подстилке мыши, зачирикали птички. Продравшись через заросли, я свернул на КПП. Часа два безуспешно стопил, пока не сел к ставропольцам, едущим до самого Харькова на футбол. За разговорами время пролетело быстро. По объездной, двумя машинами доехал до поворота на Солоницы. А уже тут связался по заимствованному телефону с двоюродным братом, которого не видел лет 45! Сижу в тени среди красивого сосняка и жду встречи.

Да, это было нечто! Обнялись после стольких лет. Набрали отличной украинской закуски, выпивки и почти 6 часов сидели возле какой-то помойки на бетонных плитах с его друзьями. Мой брат – человек делового и крепкого нрава. Бывший военный строитель. Всё при делах.

К вечеру появились в отличной и уютной усадьбе с красивым домом. Хозяйка наготовила еды. Раз не поехал на футбол, то смотрел по телевизору. Да и какой футбол после пьянки на жаре! Вынужден был выбрать последнее, а то бы обиделись. В доме множество котов и собак. У каждого своя территория. 4 щенка очень любят одного уличного кота, а он терпит их игры и облизывания.

14. Прекрасный вид с утра на долину, где выделяется купол церкви. Иду в сад и от души нарываю грозди черешни на завтрак. Брат довёз меня до объездной. А дальше сильно подфартило. Встретил хохла Серёгу едущего во Владимир. Так и пилили с ним мимо белгородских вилл, курской картошки, орловских рысаков и тульских пряников. Через 10 часов я был у Серпухова. Тепло попрощались, и дальше – в путь.

Где по 300 метров, где по 20 километров хорошие люди довезли до 108 шоссе и дальше по нему до Минской дороги. Рад был встрече с дагестанцем. Душевно и тепло вспоминали Кавказ и посокрушались о здешних нравах. С тридцатиградусной жары я приехал в прохладное Подмосковье и теперь ночую в гамаке, расположившись в сырой лесополосе. Выбора нет. Сменил сегодня 7 машин. Закрыл для себя последние неизвестные области - Орловскую и Калужскую. Полюбовался на богатую пойму Оки, где до сих пор ходят прогулочные пароходы.

15. К месту Бородинского сражения я пришёл рано. С юга приехал к станции, а потом пошёл на север. Многочисленные памятники полкам, дивизиям, отдельным воинам, раскиданы на огромной территории. Тут главное – почувствовать дух времени 1812 года. Представить, как стояли в ожидании смерти полки.

Я осмотрел большинство памятников, обошёл женский монастырь, построенный вдовой убитого генерала. Был на Шевардинском редуте и Багратионвых флешах. К 200-летию ведутся интенсивные облагораживающие работы. И тут гранул гром, превратившийся в сплошную канонаду мощнейшей грозы. Как на войне. Мрачно и шумно.

В связи с резко изменившейся погодой я решил выбираться по 108-й трассе на Клин и домой. В древнем Можайске, на берегу Москвы-реки стоит удивительной красоты храм Николая Чудотворца. Еду через очень секретную Рузу, к которой нет дорог на старых картах. Одно время меня подвозил геодезист работавший в Ливии.

До Вышнего Волочка доехал с известным врачом из Академии имени Бурденко. Решив, что лучше заночевать а не рваться в Питер, устроился недалеко от заброшенных карьеров со странной надписью: - «Осторожно, место захоронения Африканской чумы!» При этом дайверы собирались нырнуть на рыбалку. Это видно поставлено для отпугивания конкурентов. Было 9 машин за день.

16. В шесть начал было накрапывать дождь. Я быстро собрался и ломанулся через заросли. Тут же влетел в медвежий помёт и вернулся на вчерашний путь. На дороге валяются части разорванного кабана. То ли машиной сбило, то ли ещё что. Чувствую, стопа не будет. И действительно, ни через километр, ни на трекстопе никто брать не хотел.

Наконец меня взял самосвал, но сказал, что едет с километр. Я сказал: - «Главное начать». И действительно. Он меня высадил у стоящей в лесу фуре. Стучу, и мне сразу командуют забраться, подсовывая огромную сковороду с печёнкой. Вот так!

Мужик едет в Финляндию и соответственно до Питера. Он исколесил всю Европу и наши рассказы были взаимоинтересны. У Тосно прошла мощная гроза. Уезжал в дождь и приезжаю то же. Последний стоп был уже от Кольцевой до Софийской улицы. Всего за это путешествие я застопил 55 машин. Дорога опять уложилась в две недели, час в час.

Чувствую, что пока пропала тяга вести дневник. К сожалению из-за гонки многое упускается и хотелось бы более тесного контакта с людьми. Не поддерживать беседу, будучи чем-то обязанным человеку, а самому направлять людей к лучшему. Но и так, думаю, все встреченные мной люди были взаимодовольны. Дай Бог им защиты и здоровья.

Радует, что народ в стране всё так же берёт в машины, что на Кавказе такое же радушие, что можно находить общий язык не смотря на прошедшие войны и беды.

16.06.12 г.