10-21.02.11 г.
ПАЛЕСТИНА
10. Приходит время, когда тебя, вдруг, начинает тянуть в те места, которые раньше считал не интересными. Но их духовная сила побеждает невежество и сама призывает, когда душа созрела. Так было и с Израилем. Шесть лет назад я почувствовал необычное влияние Иерусалима на Святую Землю, но тогда не пересёк границу с Палестиной, находясь в Иордании.
У меня в Тель-Авиве живет друг. Он первый уже давно спрашивал, почему я не еду сюда. И вот жизнь докатилась до того, что поехал. В Питере прекрасный зимний день с десятиградусными морозами и свежевыпавшим искрящимся снегом. А я лечу на паломничество в святые места, где тепло и солнечно. Рейс выполняет впервые услышанная компания «Донбассавиа» по маршруту Санкт-Петербург – Киев – Тель-Авив.
11. Четыре с половиной часа ожидания в Киеве и два с половиной часа полёта. Я как чувствовал, что какая-то «фишка» должна быть у такой экзотической компании. Можно предположить самолет, работающий на угле. Но нет, тут с обслуживанием всё нормально. Только самое интересное началось на посадке. Пилот забыл выключить трансляцию и вот все слышат крик: - «Блядь, дура, сядь на место. Падаем с 1300 на 1100». Все в недоумении, но не ржут. Не до шуток. Кто падает? Куда падает? Наконец через пять минут благополучно приземляемся, и тогда многих прорывает на истерический смех и хлопанье в ладоши. Это он видно так вежливо усаживал старшую стюардессу.
Израиль оказался действительно безвизовой страной. Ни заполнения анкет, ни сборов, которыми грешат многие безвизовые страны. Несколько вопросов при отсутствии очереди, штамп в паспорт и, вперёд. Но «вперёд» среди ночи, я не спешу. Аэропорт Бен Гурион очень удобный. Час трачу на его изучение, меняю евро на шекели и беру карту страны и города в инфоцентре. Потом укладываюсь спать в укромном уголке на коврике.
К шести закончился идущий здесь дождь. Товарищ созвонился со мной и «любимое» МТС, по акульи, сразу сожрала со счёта все деньги. В семь утра я уже еду в скоростном поезде до Аккры, а он подсаживается в городе. Билет, конечно, дорогой. 47 шекелей – это почти 10 евро.
Мы не виделись больше двух лет. Теперь разговоров хватит надолго. Справа высятся небоскрёбы во главе с алмазной биржей. Слева, перед Хайфой, появляется море. У Бахайских садов решили не задерживаться и сразу в Акру, или Акко, как его сейчас здесь называют. Когда-то в 1104-м году город был захвачен крестоносцами и потом, после падения Иерусалима, стал их последней столицей, пока в 1291-м году не был взят мамлюкским султаном.
Отметился здесь и Наполеон, который так и не взял Акру. Говорят, туркам помогали англичане. Только и стены здесь – будьте нате. За ними и сейчас стоят грозные пушки и мортиры. Есть подземный ход в гавань длинной более 300 метров. Интересно, что его обнаружили только в 1994-м году. Мы с товарищем после осмотра крепости поражающей своими сводами залов и мощными колоннами, гуляем по набережной. Волны моря гасятся на подходе остатками некогда мощной стены, но прибой всё равно достигает берега.
Петляя узкими прохладными улочками, проникаемся духом этого города. В глубине арабских двориков видны шикарные диваны в глубине комнат. Арабы многими поколениями живут здесь. Серега – рисковый парень. Спрашивает у араба! На иврите! Как пройти в синагогу! Ну, да ладно. Тут арабы мирные.
Садимся в автобус до Назарета. Хочется посмотреть, где вырос Христос, т.е. Иисус Назаретянин. Дорога идёт через очень густо заселённые долины и холмы. Поселения в Галилее располагаются очень плотно. Пробки на дорогах огромные из-за их узости. Хорошо хоть успели посмотреть церковь Благовещения. Там шла месса на польском языке. Ну а дальше пошли по следам проповедей Христа.
Проехали Кану, где Иисус превратил воду в вино. Прибыли к вечеру в Тверию. Этот город построен Иродом в честь Тиберия. Вид на Генисаретское озеро великолепен. Это настоящий курорт. Здесь центр изучения иудаизма и сегодня в пятницу вечером наступил шабат. Всё закрывается, перестаёт ходить общественный транспорт. Евреи ортодоксы гуляют по улицам с висящими из-под шляп и круглых меховых шапок пейсами и с нелепым сочетанием белых гольфов из-под чёрных плащей. Дети выглядят также.
И в городе и на побережье много зелени. Воздух свеж. Мы решили идти пешком до греческого православного монастыря 15 километров. Товарищ это озеро пару раз объезжал на велосипеде. Только раз нас подвёз 3 километра поющий в честь праздника еврей. А я то же отличился. У них праздник, а я говорю, что мы идём в монастырь.
Наступила ночь. Из банановых плантаций дорога ушла в горы. Уставшие дошли до Церкви умножения хлебов и рыб. По преданию, тут Христос накормил нуждающихся пятью хлебами и двумя рыбками. К девяти вечера в монастыре нам никто не открыл, не смотря на звонки. Только собаки лаяли. Вот так тут встречают пилигримов. А ночь холодная. В холмах воют жуткими голосами шакалы.
Я нашёл деревянные брёвна-скамейки под открытой беседкой. Вскипятил на спирту по кружке чая. Палатку ставить не стали и, завернувшись в спальники, легли спать. А над головой…. Россыпь звёзд и опрокинутый месяц. Крупная рыба плещет в воде. Дальние берега окаймлены цепочкой огней. Вечер-то чудесный! Только пришлось среди ночи утепляться, кое-что поддеть, да ещё гамак на себя. Наденешь, и вроде ничего.
12. Будить начали раскричавшиеся чайки. Где-то к пол-седьмому прекрасная заря завершилась восходом солнца из-за Голанских гор. После такой ночи, когда изо рта идёт пар, вода в озере кажется парной. Наш завтрак состоял из сушки, пару ложек порошковой картошки и чая. А ведь тут хлеба умножали и рыб крупных ловили. Кстати, на базаре в Акко видели пару больших акул.
Смотрю на воды Генисаретского озера, на тихую и уютную его гладь, и не представляю, как Иисус тут бурю укрощал. Как ходил по воде аки посуху. Ведь всё это библейские места. А теперь я здесь!
От монастыря в Капернауме до реки Иордан идёт трек, местами хороший, местами разбит на болоте коровами. Есть уютные пляжи, а есть каменистые берега. Можно развести костёр и поставить палатку. И вчера вечером, и сегодня утром была слышна русская речь рыбаков, иногда с примесью мата. Прямо как дома.
Зелёный попугай обследует дупло в эвкалиптовой роще. Пара его собратьев с интересом наблюдают за ним. Зато в камнях масса безучастных даманов греются на солнышке и следят за тобой. Из-за кустов взлетают куропатки.
Ноги у обоих уже довольно отбиты, а автостоп или тремп, как его здесь называют, довольно плохой. Чуть подъедем и опять стоим. Наконец пешком добрались до перекрёстка на северо-восточной оконечности озера. А тут работает кафе. Это в шабат-то! Пользуясь случаем, берём три пачки вафель со скидкой и кипяток в стаканах. Подкрепив силы, уже раздельно доезжаем до Эйн Гева. Так легче стопить. Мне попались опять русские. Ну, я имею в виду, говорящие по-русски.
В Эйн Геве хороший кибуц. Разводят коров, ловят рыбу. Сюда ходит пароходик через озеро из Тверии. Выбравшись на пляж, омываемся и загораем. Настоящий праздничный день. Иудеи собираются в кружок, что-то поют и хлопают в ладоши. Напротив, на горе Сусита, развалины греческого храма, но я решил поберечь ноги и туда не идти. У меня и так найден трофей – кремневый скребок древнего человека с берега озера.
Ловим на трассе музыканта. Пол машины у него занято контрабасом и апельсинами, кстати, очень вкусными. Мы еле влезли, зато едем прямо до Иерусалима. А то я, уже было, собрался проводить товарища и заночевать в Цемахе. Но от такой оказии грех отказываться. Парень 7 лет служил в армии пилотом. Много чего рассказывал.
Местами дорога проходит прямо у границы с Иорданией. Это полоса из нескольких рядов колючей проволоки, затем долина реки Иордан разграничивающая две страны. Там вышки погранцов. Остальные пространства долины заполнены или безбрежными каркасами парников, или плантациями масленичных пальм. В холмах без признаков растительности, видны пещеры. В одной из таких и жил Иоанн Креститель. Тут, рядом, и крестил он Христа.
Перед Иерусалимом, собравшиеся было тучи, разорвались причудливым образом. Хлынули к земле полосы света. Опять небо даёт знак. Нет, не простые это места! Мне и так это было понятно. Земля Палестины – моё 99-е государство. Своя полиция и самоуправление, свой флаг.
В 5 вечера я в святом городе Иерусалиме – столице государств Израиль и Палестина. Недалеко от Яффских ворот выходим. Тут же заселяюсь в хостель «Петра». Положив рюкзаки, идём с товарищем к Западной Стене или Стене Плача. Только это и осталось от второго храма иудеев построенного ещё Соломоном.
На подходе к стене одеваем на макушку белую кипу. Прикасаюсь к отшлифованным ладонями камням. В 445 году храм был восстановлен. Камням-то тысячелетия! Столицу свою царь Давид основал в 996 году до нашей эры. Евреи молятся, кто, стоя, кто сидя. Можно взять книги из Торы на разных языках. Можно положить записку, со своими пожеланиями, среди камней стены. А после отведать халявы в виде бесплатной халы с киселём, да и вообще поесть. Правда, под вечер почти всё уже подобрано. Шабат завершён. С наступлением темноты жизнь оживает. У евреев ведь только один выходной.
Звон колокола напоминает другу, что надо зайти в Храм Гроба Господня. Ему надо уезжать, а я оставлю описание на завтра. Ведь это первая святыня христианства, а не место для заскакивания. Проводив друга на автобус в Тель-Авив, возвращаюсь в хостель и, наконец, берусь за дневник. Из-за башни царя Давида звучит очень торжественная камерная музыка. Её звуки как бы погружают тебя в глубь веков. Там разворачивается потрясающее лазерное шоу. Я в Иерусалиме!
13. С крыши хостеля Петра открывается изумительный вид на город. Поэтому рассвет я встретил конечно там. Достаточно свежо, так как ночью прошёл дождик. В сыром воздухе звон колоколов призывающих на службу, разносится по всем закоулкам этого патриархального города. Даже не позавтракав, спешу в Храм Гроба Господня.
Дорога идёт мимо бывшего храма тамплиеров и красивого фонтана, который вчера тёк, а с утра спит. У самого входа в пределы храма сталкиваюсь с процессией, которую возглавляет Патриарх. Редких ещё посетителей просят отойти в сторону, а его приветствует настоятель у Камня Миропомазания. Сразу после патриарха имею честь преклонить колени у камня и я. Молитва «Отче Наш» и поцелуй страстного места. С другой стороны Кувуклия начинают служить в белых одеждах копты. Обычно копты в чёрных одеждах и своеобразных шапках со швом по середине. Основатель их церкви делил когда-то шапку с дьяволом, да порвал пополам. Так и сшивают до сих пор.
Их очень старый патриарх подходит ко мне с кадилом. Его поддерживает свита. Коптская служба очень громкая и ведётся прямо над Гробом Господнем. А вход в Кувуклию с другой стороны охраняет с древних времён арабская семья Нусейба.
Очередь суетится. Даже тут наши русские тётушки лезут вперёд других. Уж здесь бы успокоились от своих мирских привычек. Забыли, где находятся. Хотя если вспомнить, как бьются иногда армяне с ортодоксами за право получить снисхождение огня, то понимаешь, что спрашивать тогда с простых смертных.
Нижний предел – армянский. Стены его испрещены крестами, которые выбили ещё в глубокой древности крестоносцы. В этой церкви Святой Елены – матери императора Константина, был найден крест Распятия. У входа в Храм Гроба Господня одна из трёх колонн расколота. Здесь впервые произошло снисхождение огня. В 1578 году хитрые армяне договорились с правителями турками, что именно они будут получать право зажигать благодатный огонь. Не вышло. Тогда и снизошёл он из этой колонны после мольбы Православного Патриарха.
В 9 часов впервые поднимаюсь на Северную стену. Поднимаясь на неё, можно представить, как оборонялись защитники через узкие бойницы. Крыши домов выпирают куполами. У каждого дома есть внутренний свод. Иерусалим славится своими кошками. Очень много их здесь. Нехотя они уступают дорогу первому посетителю.
Пройдя от Яффских ворот над Новыми, Дамасскими и Воротами Ирода, я спустился у Львиных ворот. Немного расскажу об этих воротах. Яффские ворота являлись раньше и поныне, основным тусовочным местом пришлых и торгашей. В случае нужды, если пришлые становились навязчивыми, то местные устраивали им спа-процедуры, то есть поливали кипящим маслом со специальных надстроек машикулей над воротами. Да ещё делали «иглоукалывание» из бойниц.
Рядом могилы двух «прорабов», которые не угодили Сулейману Великолепному тем, что не обнесли Сионскую гору стеной. Очевидно, сэкономили, а ведь тогда строго спрашивали, не то, что сейчас за урезанный МКАД. Огромный проход в этом месте связан с амбициями германского кайзера (даже называть не буду), который ничего не сделав, решил въехать на коне со свитой в 1898 году.
Узкая долина идущая к югу – это Геном, или вход в Ад. Тут когда-то язычники приносили в жертву своих детей. Современные дети учатся в школе «Де Фрир» или «Братья», в пример остальным. Тут и христиане и мусульмане. Площадка для спортивных игр прилегает прямо к стене и, естественно, мячи улетали иногда через неё. А ведь было время, когда под стеной проходила граница между Иорданией и Израилем.
Непоседливые дети вводили в расход администрацию школы, так как мячи ни кто не возвращал. И только при посредничестве ООН, на Рождество 1965 года евреи вернули 28 мячей в качестве подарка.
От Дамасских ворот открывается вид на одно интересное местечко – Сад Гробницы. На досуге английскому генералу Чарльзу Гордону пришло на ум, что холм, который он видит за стеной, это и есть Голгофа. Действительно, холм напоминает череп, и склепы в нём видны. Протестантами эта версия была принята, куда теперь они совершают паломничество.
Кстати, Джеймс Камерон продюсировал фильм о найденном ещё в 1980 году склепе, где захоронено всё семейство Иисуса. http://www.kp.ru/daily/23867.3/64285/. В районе Восточный Талпиот есть это место, где была плита с надписью «Иисус – сын Иосифа». Так что для атеистов, тут тоже есть своя «Мекка», или «Иерусалим» если угодно.
От ворот Ирода или Цветочных, открывается вид на кладбище «а-Сахира». Тут по поверьям воскрешают мёртвые и по ночам бродят лунатики. Хороший повод для прогулок под луной у любителей экстремальных ощущений.
Для контраста лучше полюбоваться Масличной горой, среди зелени которой выделяются золотые купола православного монастыря Марии Магдалины. Ещё правее, огромную территорию по склонам долины реки Кедрон занимает еврейское кладбище. Снизу долины стены Иерусалима кажутся просто громадными. Выходил я из Львиных ворот, украшенных двумя парами пантер из герба мамлюкского султана Бейбарса.
Начинает накрапывать дождик. Уже на вершине Масличной горы вдруг слышу русскую ругань двух супругов со страшными оскорблениями друг друга. Видимо путешествие иногда напрягает незнакомой ситуацией и люди, вместо того, чтобы здесь замириться, срывают зло на ближнем. Могли бы это делать и на кухне. Иерусалим здесь лишний.
В базилике Страстей Христовых или международной церкви, массы азиатов стремятся засняться на фоне Креста. Со стороны жалкое зрелище. То ли человек равняется с Богом, то ли другим хочет доказать, что здесь был. И вот постоянно видишь у Святых мест, то задницы, то гримасы и вспышки, вспышки, вспышки…. А ведь между тем, мусульмане до Каабы вообще никого постороннего не допускают, буддисты, например, запрещают даже снимать Изумрудного Будду.
По-моему, Святая Земля – это то место, где прежде всего надо сосредоточиться, приобщиться к нему, только себе и доказать, какова твоя Вера. А это очень тонкий и интимный вопрос. Получишь Благословенье здесь, и другие и так поймут и поверят: - «Да, человек не зря совершил паломничество». Всё остальное суета и гордыня самолюбованием.
На Масличной горе взял землицы на Родину. В Гефсиманском саду полюбовался древнейшими оливами. Тысячелетние перекрученные стволы ещё пускают тонкие побеги. Здесь Христос в последней надежде вопрошал об избегании предрешённой участи, здесь был предан и взят под стражу. Последняя свободная ночь….
Моё представление о Саде, о Голгофе по книгам было иным. Здесь всё как-то плотнее. Не только места, но и века сжались на этой земле. Церковь Всех Наций или, как её мы называем Церковь Страстей Господних, принимает всех. Тут можно посидеть подумать, помолиться.
Рядом Гробница Божьей Матери. Немцы считают, что она скончалась на горе Сион, где стоит Дормицион. Другие считают, что Божья Матерь похоронена в турецком Эфесе. Тем более что католики считают, что она вознеслась после смерти. Такие конфессиональные противоречия в местоопределении Святых Мест я уже приводил и ещё буду. Поэтому, своё мнение, как к этому относиться, выскажу позднее.
А пока спускаюсь в долину Кедрона к древнееврейским могилам Авессалома и Якова. Первая – это как памятник сыновнему непослушанию. Любимый сын царя Давида был убит, не послушав его. Еврейские дети приходят сюда и закидывают памятник камнями, очевидно по наущению взрослых.
Пирамидальная гробница невинно убиенного пророка Захарии имеет очень кровавую легенду. Много жертв иудеев принесли вавилоняне, прежде чем успокоилась кипевшая кровь пророка. За мистикой всегда кроется достаточно истины. Времена-то были очень кровавые.
В мусульманскую часть Храмовой Горы, к сожалению, не попал, зато всякими потайными тропами, через проломы и стены залез на францисканское кладбище. Тут есть могилы и начала 19-го века, и палестинских милиционеров, погибших в 1947-м году.
После обеда еду в Вифлеем. Здесь его называют Бейт Лехем или Дом Хлеба. От автовокзала у Дамасских ворот туда ходит автобус №21 за 7 шекелей, а обратно добирался №24 уже за 5. Въехали как-то безпроблемно, с одной паспортной проверкой. Только пришлось взять арабское такси за 10 шекелей. Зато водитель всё рассказал и подарил карту, а то инфоцентр уже закрыт. Пересадку приходится делать потому, что здесь палестинский анклав и въезд сюда разрешён под собственную ответственность. Туристам, я думаю, боятся нечего.
Захожу через низкую дверь в Церковь Рождества Христова. Начало её строительства было положено в 326-м году. Место рождения Христа обозначено 14-ти лучевой звездой. Я случайно спустился туда по лестнице, где другие поднимались. А с другой стороны спускалась огромная толпа китайцев. И все фоткаются стоя на карачках. Сижу рядом на лавочке, и что-то так грустно мне стало.
Богохульство какое-то. Я тут осуждаю других, значит грешу. Но не сказать этого в дневнике не могу. В Католическом пределе находятся сами ясли, куда положили Христа после рождения. Есть тут и армянский храм.
Назад шёл уже сам. Упёрся в огромный забор, опоясывающий враждующие народы. На КПП, где выезжают машины, меня, увидели издали, идущего пешком. А это здесь опасность. Мужик в хаки, мало ли какие намерения. Хорошо куртка расстёгнута и видно, что пояса шахида у меня нет. Направив автомат, что-то закричали. Я в ответ давай спрашивать, где можно пройти. Попутки побоялись взять. Обошёл вокруг, пройдя пару контролей и досмотров. Настоящая граница. Де-факто – разные государства.
Вечером гулял по армянскому кварталу у горы Зион. Потом опять посетил Стену Плача. Сегодня заметно меньше народу, но ортодоксы иудеи по прежнему бьют поклоны и раскачиваются, читая молитвы. Женщины молятся отдельно. Зато много в городе солдат. Совсем молоденькие девчонки и мальчишки. Армия на страже.
В Израиле еда дорогая. Взял сэндвич с тунцом и овощами – выложил 20 шекелей, а это 170 рублей. Выжал из граната стакан сока – 15 шекелей. Правда сок отменный и гранаты огромны. Есть повод говорить, что в Израиле они самые лучшие. Купил менору. Это семисвечник – символ иудаизма. А символ Иерусалима – лев. Он перекочевал на гербы многих государств, чьи короли совершали походы сюда.
14. Это хорошо, что в первый день я не нашёл Виа Долороса – путь Христа на Голгофу. Хотя и была у топографа карта, но после пары ошибок, бросил искать. Это знак свыше. Нельзя праздно прогуляться вниз по пути, которым Христос в муках нёс крест на гору. Поэтому сегодня с утра дошёл до Львиных ворот. В Мусульманский квартал не пускают, пришлось обойти по улочкам.
Не спеша, проделал не только все 14 остановок Христа, но и более, дошёл до Храма Гроба Господня. Последний путь…. Ужасно представить, что для чьего либо сына это был последний путь. Наверное меня здесь больше пронимает, чем в Вифлееме у ясель, где Христос родился. Я миновал свою половину жизни. Скоро 50 лет и знак уже дан. Мне ближе СЮДА.
Прежде, чем начать описание моего пути к Храму, хочу сказать о своих ощущениях. Считаю совершенно правильным сначала прочувствовать душой влияние тех мест, о которых ты ещё мало знаешь. В идеале, лучше даже не знать названия, как было с моим Иерусалимом 6 лет назад. Так честнее воспринимаешь, то, среди чего находишься. А если уже чего-то начитался, а тем более идешь с гидом, то невольно попадаешь под влияние чужого мнения. А потом можно и повторить путь. Так и сейчас, уже кое-что зная, я опишу его задним числом.
Войдя в Львиные ворота задерживаешься у церкви Святой Анны. И вот тут дилемма. Католики указывают на свой грот, где родилась мать Девы Марии, а православные на свой. Обратил внимание, что нейтральные к христианству японские группы ведут в православную церковь. Всё-таки ортодоксия – это правая вера в переводе, а католицизм – это всемирная церковь.
Путь состоит из остановок, где Христа судили, где он содержался под стражей, где возложили крест, и он шёл несколько раз падая, где опирался, и где ему помогали. В этих местах есть и противоречия и домысленные моменты. Например, сюжетов о событиях на 3 и 4-й станции нет в Новом Завете. А роль скорбящей матери велика для человечества, поэтому не буду умалять их значение.
Седьмая станция находится у порога Судных врат. А Русская православная церковь считает, что эти врата сейчас находятся в пределах храма Святого Александра Невского, где и были найдены при строительстве.
Перед решающим моментом можно заглянуть в Коптскую церковь и Эфиопскую деревню. Сама же Голгофа несоразмерно мала по сравнению со своим мировым значением. По трещине в этой скале стекла кровь Иисуса на череп Адама, по преданиям захороненный под Голгофой. Первородный грех был искуплён.
Разные конфессии указывают и на разное место стояния Марии. Да разве в этом дело! И даже не важно, что Камень Помазания, где омывали Христа, лежит под плитой, которая его укрывает от вандализма. То есть мы целуем оболочку.
Гроб Господень находится в центре Ротонды в каменном Кувуклии. Сначала проходим Предел Ангела, где был отвален камень от гробницы, а только потом попадаем в склеп, некогда подготовленный для себя Иосифом Аримафейским.
Я не стремился подчеркнуть разные противоречия. Они вполне естественны для наслоения веков. А хочу только сказать, что главное – это не фетиш, к которому ты прикасаешься, поклоняясь, а дух места. Его Божественная сущность, если хотите. Все споры о мелочах составляющих основу трактовки событий в любой религии, неуместны перед Богом и идут от гордыни спорящих.
Для меня же этот день, именно этот путь, по ощущения оказался самым сильным в этом паломничестве. Шёл один и не отвлекался на внешние факторы, поэтому, наверное, и ощутил ужас События.
Взяв пару свечей, поставил их на Голгофе. Помянул родителей, что даровали мне ТАКУЮ жизнь. Помолился за семью. Всё, пора прощаться с Иерусалимом. Иконка Иерусалимской Божьей Матери с Младенцем, осталась на память.
Автобус до Кумрана идёт 45 минут и стоит 26 шекелей. С гор Иудейской пустыни хорошо видно раскинувшееся Мёртвое море. В северной части к нему практически не подойти. Это я помню по Иордании. Приятно смотреть на берега, куда ты ступал ещё беспечно счастливым 6 лет назад.
Прячу рюкзак в кустах и поднимаюсь до входа в национальный парк Кумран. Здесь и нашли те самые свитки, что подтвердили и составили каноническое содержание Библии. В горах и сейчас виднеются пещеры, может ещё хранящие тайны кумранской общины с библейских времён. Делаю снимки и назад.
Тут то же поток туристов, которых разводят искусные торгаши. А между тем, некоторые вещи стоят в три раза дороже, чем я сторговывал в Иерусалиме. Решил идти пешком. Иногда горы прорезаны высохшими руслами водотоков называемых вади. Говорят, у побережья есть горячие и холодные источники.
Очень долго тянулась колючая проволока, отделяющая трассу от моря. Сначала шёл платный парк, а потом запрет на въезд, предупреждающий об опасности. Нашёл дырку в заборе и вышел к воде. Но не зря предупреждали. Можно по уши влипнуть в грязь, без надежды вылезти самостоятельно.
Я проход всё-таки нашел, проваливаясь по колено в жижу через тонкую корку. Встав на четвереньки – выполз и отмывался от липкой грязи. При отсутствии пресной воды пришлось долго сушить соль на теле, чтобы её хоть как-то стряхнуть полотенцем.
На трассе остановил уже восьмую по счёту машину. Девушка довезла меня до самого Эн Геди. И вот тут-то я расслабился. На публичном пляже есть и душ и скамейки для ночлега и поилки. До захода солнца температура была + 22. А я лежал в плотном солёном растворе и ловил кайф.
Море держит без всяких усилий, можно даже пресс качать. Главное, по привычке не нырнуть головой вниз и не забрызгать глаза. Разъедает немилосердно. Лежу в Мёртвом море и смотрю на луну, висящую над иорданским берегом. Иногда проносятся истребители. Говорят, ещё есть берега, где мины после войны не убрали.
Нашёл очки забытые кем-то. И как в них здорово, а то я уже не вижу карты. До 50-ти всё не хотел покупать. Сижу у кафе при лёгком бризе в окружении пальм и сосен. Играет музыка. Хорошо! Это был лучший день за путешествие.
15. Какая-то тревожная выдалась ночь. Повесил гамак на пляже и думал, было, уснуть. Но нет. Круг за кругом, на низких высотах, барражировали истребители. Подул сильный ветер – предвестник смены погоды. И действительно, в три часа ночи пошёл дождик. Мне не хотелось мочить спальник и пришлось эвакуироваться на скамейку под навес. Тут до шести и перекантовался. Встретил солнышко. На последних таблетках спирта сварил гречневой каши и чая. Ну а потом, конечно, купаться.
Один на пляже, благодать. Так до обеда и лежал в гамаке, читая об Иерусалиме. Целую пачку путеводителей мне дал русский гид перед отъездом. На основе их я исправлял и дополнял сейчас свои записи в электронном виде.
Решил пройти пару километров пешком для затравки. Потом застопил почти сразу пару машин и доехал в курортный городок Эн Бокек. Здесь уже Мёртвое море перешло узкой протокой в Соляной Бассейн. Отметка самой низкой поверхности Земли – 420 метров. Это царство грязевых и водных спа-курортов. Высятся шикарные отели. Пляжи, в отличие от каменистых в Эн Геди, песчаные. Есть навесы, где я и повесил гамак.
Люди мажутся купленной грязью так, что только глаза видны. В магазинах полно косметики для лечения солями и грязями. Но вот беда, к обеду всё затянуло дымкой. Понятно, что начался хамсин – пустынная песчаная буря. Стало очень ветрено и неуютно. Видимость плохая.
Здесь озеро перегорожено многочисленными дамбами. Эстетики мало. Решил ночевать в песках, найдя подходящее дерево в долине вади. В южной части Эн Бокека пляжик тесный и грязный, а большой находится на реконструкции. При таком раскладе буду думать, что завтра делать. Ботинки вот-вот развалятся.
16. Истребители опять летали над головами пару часов, только в обратном от вчерашнего направлении. Они, как крылатые хищники, заставляют невольно всех втягивать шеи. В два часа ночи, когда я встал за спальником, пожаловал гость. Всего в двадцати метрах от меня стоял волк. Тело очень поджарое, хвост опущен, но не прижат, морда вытянута к земле в поисках съестного. Тогда я ещё сомневался, думая, может это крупный шакал. Но они ночью не выли, а потом узнал, что тут водятся аж три вида волков. Я цыкнул, прогнав незваного визитёра.
Утром разжёг из сухих и колючих веток костёр. Сварил завтрак, но только всё убрал, как налетел шквал и пошёл дождь. Пришлось вернуться в Эн Бокек. Купался всего лишь при + 20. Хамсин расходится всё сильнее. Запасаюсь питьевой водой из крана и вафлями. Наши девки первыми в холод и ветер мажутся грязью и лезут в волны. Пакет морской соли здесь стоит 10 шекелей, а ещё вчера я её мог собирать мешками в крупных кристаллах.
И всё-таки тяга к Иерусалиму победила, я решил вернуться туда. Пожилая пара довезла меня до Эн Геди. Бастион Масады ещё сильнее утопал в пыли. Это известный символ стойкости иудеев в борьбе с римлянами. Последний оплот восставших, который не могли взять три года, пока не отсыпали штурмовой пандус до горы. У побережья ветер рвёт пальмы.
Дальше я застопил русских уже лет 30 живущих здесь. Они-то и сказали мне, что в Эйлате сейчас делать нечего. Ливни, выпавшие в горах, создают потоки воды, которые по руслам вади пересекают шоссе. Подобрали девушку, которая рассказала, что час назад один сель уже прошёлся. Видимо моя интуиция подсказала мне, что пора сваливать. Вовремя успели.
Иосиф подвёз меня и показал монастырь Сент Джорж. Удивительное
сооружение, вырубленное в скалах рядом с Иерихоном. Он был основан византийцами
ещё в 5-м веке. Вокруг этих мест бедуины пасут своих овец и разъезжают на
осликах и верблюдах. Потом он привёз меня на гору Иродион - резиденцию царя
Ирода, построенную в 20 году до нашей эры.
Большой искусственный конус этой горы виден с многих мест. Вход только дорогой – 25 шекелей, а это 200 рублей. Местный парень показал бесплатный путь с тыла. Он живёт тут под горой в бедных вагончиках-караванах. Эти сооружения из гипса и железа либо сильно нагреваются в жару, либо продуваются ветрами на холодах зимой. Так начинают многие переселенцы из России.
Иродион открыт небу своими развалинами, где есть синагога, термы, миква и т.п. Но главное – это вход в подземелья. Ведь вся гора оказалась изрыта ходами, как у крота. Там есть даже огромные залы.
Иосиф служит прапорщиком в армии. Пригласили меня переночевать у
них. А пока я опять в Старом Городе. В районе
Христианского квартала с самым
немыслимым смешением конфессий. Одна только Греко-католическая церковь с именами
святых на арабской вязи чего стоит. Тут есть католическая Церковь Благовещения с
иконостасом и алтарём, как в православной церкви. Если не знать, то будешь долго
чесать затылок, всматриваясь в кресты и арабские письмена.
Наиболее почитаемыми служителями этих мест являются францисканские монахи. Если увидишь мужика в сандалиях и коричневой рясе, то это они. Три узла на подпоясывающей верёвке символизируют послушание Христу и обеты бедности и целомудрия. Большой крест и четыре малых креста в его свободных секторах, являются символом францисканцев.
После падения королевства крестоносцев в 1187 году францисканцы были первыми, кто пришёл сюда и закрепился среди мусульман благодаря своей бескорыстности. Приюты при монастыре Сан-Сальвадор и сейчас принимают паломников.
Естественно здесь есть и самая древняя Греко-ортодоксальная патриархия. Так как коптов и эфиопов я уже видел ранее, то пошёл смотреть приют рыцарей-госпитальеров и их лютеранскую церковь Спасителя, возвышающуюся у Храма Гроба Господня. Все это было по пути к нашей Православной церкви Святого Александра Невского.
Как я уже упоминал выше, в её пределах находится большая арка ворот, через которые Иисус прошёл на Голгофу. На стенах памятные доски от основателей прихода царя Александра третьего и других важных сановников. Помолился в уединении и оставил заупокойные записки.
Для полноты ощущений христианского Вавилона упомяну, что здесь
есть протестантская церковь Мессии, Сирийская церковь и Маронитское подворье.
Последние – выходцы из Сирии и проповедуют на языке Христа – арамейском. Про
сотню католических орденов действующих не территории Иерусалима даже не берусь
рассказать. Это тема отдельных исследований.
Гуляю в дождь, прикрываясь навесами торговых рядов блистающих всевозможными товарами. Центральная улица – это Кардо, что в переводе и значит – сердце. Она переходит в три улочки-рынка. Сначала мясной, затем парфюмерный, чтобы вонь отбивать, и только потом ювелирный. Осматривая торговые ряды вперемешку с развалинами, уходящими в глубь недр земли, прямо пропитываешься атмосферой византийской эпохи.
Так и гуляю под мелким дождём не снимая рюкзака. Посетил археологический парк и вошел в пределы Армянского подворья. Армяне первые в 301-м году приняли христианство. Очевидно поучаствовав в войнах в составе знаменитого 10-го римского легиона, они впитали в себя эту религию.
Сионские ворота изрешечены пулями 6-ти дневной войны, когда Израиль вернул себе Иерусалим. Или, если угодно, объединил его опять после захвата Иорданией. Граница как раз и проходила здесь. Сионская гора у Израиля, а с другой стороны арабы. На Сионе – гробница царя Давида. Тут же горница Тайной Вечери, а ещё выше ярусом минарет.
Древние дворики армянской патриархии переносят посетителя в глубь
веков. Здесь такая тишина. Особенно сейчас, к ночи. Я
пришёл, а людей почти нет.
Гуляю один. Любуюсь с крыши гробницы городом. Армянские монахи носят
остроконечные чёрные шапки, напоминающие Арарат. На ночь этот предел закрывается
и мне приходится уходить последнему. Да! Каждый шаг в этом городе – это загадка,
это своя история.
От ароматов еды разыгрался аппетит. Я купил сладких булочек, печь которые здесь очень хорошо умеют. Потом поел фалафель. Это лепёшка с овощами, соусами и картофелем фри. В общем – «фуфель». Выбирался я уже через еврейский квартал мимо синагоги «Хурва». Масса ортодоксальных евреев в своей специфической одежде встречаются на улице. С 16 века они стали ходить к Стене Плача.
Вечером произошло недоразумение. Иосиф вдруг сказал, что дома из-за мамы он меня не сможет принять. Ему было искренне неудобно. Попробовал устроить меня в армейскую казарму, но вышел только с пайком. Я ещё удивился, как это иностранца там примут? В армии тут служат три года, только служба у них то дома, то в казарме. Иногда умудряются еще, и совмещать службу с работой. Так же как и у нас, стало много «косящих». Женщины, в отдельных казармах, мужики в отдельных. Чуть што, могут обвинить в сексуальных домогательствах.
С помощью знакомой монашки из православного монастыря он то же не смог меня вписать. В итоге я вернулся опять в хостель, где ещё 5 часов назад мог кинуть свои вещи. Жаль, что так неудобно получилось. А парень – молодец. Всех на дороге подбирает и помогает. А что так случилось…, что же, бывает.
17. Ночью проснулся от плохого сна. В смятение мыслей пришло
Покаяние. Высокомерие и порицание в душе, подавляют радость и милосердие. И
если ты возносишь молитвы к Богу про себя, в надежде, что и мысли Ему
подвластны, то должен рассчитывать, что и плохие мысли ведомы. Вольно или
невольно – они приходят. Лекарство от первопричины – искренность. Поэтому боязнь
поступков, речи, встреч, происходит от страха потерять кусок хлеба и свою
родину. Следствием этого, была бы нужда просить, что считал унизительным. А всё
это идёт именно от высокомерия, вызванного завышенной самооценкой сделанного. И
отношение к людям, и поступки – от этого. Сиё есть – симптомы шизофрении. И если
ты болен, то простительно, если здоров, то покайся. И я рад, что Покаяние всё же
пришло здесь в мою душу.
Звон колоколов возвестил начало нового дня. Тучи разорваны и воссияет солнце. В открытую дверь балкона второго этажа влез кот. Прошёл по комнате и обнюхал мои вещи. Год кота!
Я поднимаюсь в мусульманское святое место – Храмовую Гору. Для
иудеев она ещё более свята, так как именно здесь произошло
сотворение Мира и
лежит Краеугольный Камень. Для христиан – это место зарождения Тамплиеров или
храмовников. В мечети Аль-Акса они обосновались после захвата Иерусалима в
1099-м году, сделав её Храмом Соломона. Отсюда и «храмовники».
Вхожу через Мусорные ворота в Старый Город. Тут с древних времён вывозили мусор. А современная история «дворницкого» дела не менее интересна. В 1999 году мусульманская организация «Вакх» начала чистить Соломоновы конюшни. Этот гераклов подвиг выброса мусора накопившегося как минимум за 900 лет, завершился тем, что вперемешку выбросили все исторические слои на свалку реки Кедрон. А так как и крестоносцы не отличались чистотой, то и до них там были великие следы древностей.
Что же сделали евреи? Они собрали огромное количество этого мусора и вывезли его на специальную площадку и руками добровольцев просеяли. Так были найдены тысячи артефактов.
Узкий отдельный вход через Магрибские ворота открыт для туристов всего несколько часов в день утром, и после обеда за исключением выходных. Сразу попадаю в царство зелени и простора необычного для Старого Города. Мечеть с тёмным куполом – это и есть знаменитая Аль-Акса, построенная на месте второго храма.
В 70-м году римляне разрушили Второй Храм, а в 638 году пришли мусульмане. Где и построили в 8 веке Аль-Аксу символически «застолбив» место. Потом она рушилась землетрясениями и восстанавливалась вновь в 11 веке.
В Коране говориться по Отдалённую Мечеть, куда перенёсся ночью из
Мекки Пророк Мухаммед, а потом и вознёсся на небо. Теперь тут стоит один из
символов Иерусалима – Купол Скалы. Красивейшая мечеть видная отовсюду и днём и
ночью. В 691-м году её поставили на священном для евреев месте – Краеугольном
Камне. Тут был первый Храм Соломона, а по преданию Авраам должен был принести в
жертву своего сына Исаака.
Соревнование за право обладания Святыми местами трёх религий шло веками, и наделало много бед. Не если Бог един, то к чему споры! Хорошо, что сейчас пока все живут в мире.
Во дворах Храмовой Горы ещё много различных строений. И чаши для омовений, и Купола и остатки колонн. Виды отовсюду открываются потрясающие. Через ворота торговцев хлопком выхожу в город.
Мой путь опять лежит к Храму Гроба Господня, но уже с новыми
знаниями, положенными на первые чистые ощущения. О
предпочтительном порядке
восприятия я уже писал выше. Над Камнем Миропомазания висит всего 8 лампад
основных христианских конфессий. 3 из них принадлежат Греческой Православной
Церкви, две – католикам, две армянам и одна коптам. Мои догадки, что из
Греческих, одна принадлежит Русской Православной Церкви. А у католиков, вторая,
скорее всего лютеранская, так как протестанты считают, что Голгофа в другом
месте. Но это догадки.
Следуя трещине в Скале, куда стекала кровь Христа, поднимаюсь на Голгофу. Справа католический предел, слева – православный. Касаюсь рукой Голгофы и произношу молитву Всевышнему. Это моё последнее прощание в этом паломничестве.
Автобус до Тель-Авива доносит быстро. Между этими городами на удивление лесистые территории. Я-то представлял Израиль, как пустынное место, где дерутся за пыль. Развенчано ещё одно предубеждение. Потом на 84-м еду в район Холон, где располагаюсь у товарища.
Идём гулять в район Яффо. Это древнейший порт со времён
финикийцев. Говорят, что именно здесь Ной построил свой ковчег. Посетили
католический собор ордена францисканцев. Полюбовались прекрасной набережной
Тель-Авива. Пушки времён Наполеона, так и стоят здесь. Узкой улочкой, мимо
православной церкви, выходим на набережную. Тут, в ресторане «Рыбак», отметились
очень многие наши знаменитости. Рыбацкий порт отделён молом, а в остальных
местах прибой беспощаден. А боевые тяжёлые вертолёты всё летят и летят в Газу.
18. + 23 в тени. Вот такая зима в Тель-Авиве. Пересекая арабский квартал, иду на местную барахолку. Сегодня начинается шабат и жизнь кипит. Тут, как впрочем и везде, постоянно русская речь. Ещё Высоцкий писал про такие места, что: - «Тут, весь на четверть, наш народ». Выбирают не только копеечный товар, но и обмениваются новостями.
Один говорит: - «Изя, я сегодня проснулся и испугался. Ничего не болит. Тронул рукой правый бок – заболело. Повернулся – заныла спина. Уфф! Значит живой!». И всё это с непередаваемым одесским акцентом.
Следуя к манящим волнам прибоя, совершаю променад по всем
набережным Тель-Авива. Справа громоздятся небоскрёбы
делового центра. Слева – в
воде резвятся все виды серферов; и винд-, и кайт-, а так же каноисты и яхтсмены.
Несмотря на сильный ветер, народ загорает и даже купается в довольно прохладной
воде. Сильно развит бичбол. А пляжные волейболисты, играющие только ногами,
головой, грудью и плечами, показывают чудеса виртуозности, по долгу держа мяч в
воздухе.
19. Опять наступил шабат. Мы вышли отдохнуть на набережную к югу от Яффы. Да тут же Россия! Сплошная русская речь. А дюны, почти, как на Финском Заливе. В том месте, где собираются кайтсерфингисты, находится интересный для путешественника оазис. На высоком берегу, песчаные дюны, поросшие кустистыми эвкалиптами. Можно даже уединиться в их чаще. Десятки и десятки парапланов скользят над волнами. Кое-кто с мотором летает вдоль берега.
Вода достаточно тёплая, чтобы вскоре привыкнуть. Так что я
сегодня до обеда только и делал, что купался и загорал. А вот прогулка вдоль
берега на юг, скоро прервалась за последним пляжем. Большой щит с черепом и
костями, а так же надписью, что зона простреливается и опасна, говорил об
окончании вольных проходов. Там какая-то военная зона. Потом опять поднялся
ветер, гнавший песок. Вернулся домой, да разведал до вечера, на чём завтра
ехать.
20. В Тель-авивских дворах устроены хорошие детские и спортивные площадки. Утром с удовольствием выходишь в такой парк и делаешь зарядку на тренажёрах. Сегодня день прощания с Израилем. Провожаю товарища на работу, а сам иду в старую Яффу, в надежде разменять последние доллары. Ветер всё крепчает и рвёт, что плохо закреплено. Полоскает и дождём.
Город укутался в дымку, а море совершенно рассердилось. Бросается огромными валами на пляж и скалы. За 10 дней я застал тут все погоды. На дорогу меня накормила гостеприимная хозяйка и даже на посошок дала. Еду на автобусе до железнодорожного вокзала, а оттуда не поезде в аэропорт. Почти два часа ушло. Тут-то и полил дождь. Как я вовремя! В кармане остался последний доллар и пару шекелей.
Было бы удивительно, если бы мой колоритный вид не привлёк внимание службы безопасности. Седая борода и загорелое лицо, да одежда «Форестер», да берцы. В них я начинал кругосветку, описанную в этой тетради, в них я и заканчиваю последнее повествование.
Итак, узнав, что я на Киев, ставят в крайнюю очередь. Оттуда легко выдёргивать на проверку. Подошли две женщины, спросили куда еду, и что делал тут. Забрали паспорт. В дальнейшем все процедуры допроса и осмотра происходили в течение часа с паузами, когда они уходили и, видимо, смотрели за моей реакцией при ожидании. Не нервничаю ли я.
Подробно спрашивали, у кого останавливался, о маршруте, что видел. Просили показать билеты и квитанции из отеля, которых у меня не было. Где и кем работаю, что делаю и на кого. Зачем решив ехать в Израиль и когда. Удивлялись моему лёгкому снаряжению на 10 дней. Я сказал, что и на месяц беру то же. Отвечал с улыбкой, спокойно, но что останавливался у знакомых – не говорил. Не хотелось лишних вопросов. Инициативу проявлять не надо, а то их любопытство повлечёт всё новые и новые вопросы.
Надо сказать, что начинали говорить на английском. Но потом был приглашён парень, который только через некоторое время начал говорить по-русски. Дальше – больше по-русски. Атмосфера недоверия, если она и была, постепенно таяла. Особенно после того, как я дал свою визитку Русского географического общества. Поняли, что я действительно путешественник, а не диверсант или солдат. Объяснил, что это форма лесника, якобы.
В рюкзак не лезли, попросили только показать фото. Но камера была заблокирована – села батарея. Показал проспекты. Очень подозреваю, что третья женщина то же говорила по-русски, но не выдавала себя. И только попрощались вежливо и тепло, без акцента.
Они провели меня сразу без очереди к автомату досмотра. Тот что-то выявил и дальше, на отдельном столе, попросили достать землю. Это была Святая земля с горы Масличной. Сказали не вскрывать и поднесли какой-то тест на бумажке вставленной в рычаг. Всего было 9 пунктов всяческого досмотра и показа документов. Наконец я смог перекусить и снять сапоги.
Тель-Авив уже погрузился в темноту, когда мы взлетели. Взял винца к ужину и подремал. Хорошая была поездка. С работой, правда, никакой конкретики не получил. Видел объявление в потребности помощники геодезиста. В месяц выходит 5000 шекелей, это где-то 40000 рублей. В час они зарабатывают один шекель. Хорошо не взял подаренные старые крупномасштабные планы Тель-Авива от 64-го года. Там ведь были и координаты. Вот тогда бы меня и упекли. Да и остальных то же подключили бы к расспросам.
В 10 вечера приземлился в Киеве. Тут – 12, а ведь завтра в Питере будет – 20, а может и больше. Совсем недавно там было под 30 градусов.
Заканчиваю мою первую полевую тетрадь, в которой уместилось повествование о семи экспедициях. Есть потребности завести ещё одну, но теперь уже для внутреннего дневника. Поездка в Палестину на Землю Обетованную, принесла мне много плюсов. Настроение заметно поднялось. Успокоилось сердце. Таблетки сразу перестал пить. Ведь если их пить, значит не верить в силу Святых мест, в которых был и к которым прикасался. Появились новые планы на будущее. Ведь меня ждёт ещё сотая страна. А пока неизвестность в собственной.
21. Экспедиция всё-таки заканчивается сегодня – в день прибытия. Поэтому хочется описать интересное явление. Когда Боинг шёл на посадку, солнце пробило своими лучами оба иллюминатора. На подстилающей области образовался радужный круг. Прямо в его центре появилась тень самолёта. Чем ниже к облакам, тем тень всё больше росла. Всё это продолжалось не более 10-ти секунд и было очень эффектно. Потом облака поглотили нас.
Под крылом показались развязки окружной дороги за Ломоносовым, а так же Кронштадт. Одинокий пароход пробивал путь среди льдов. Вот, уже, резиденция Путина – Константиновский дворец. А вскоре, мы быстро и мягко сели. Здравствуй Питер! В который раз!?
23.02.11 г.
