ЮРИЙ МАТВЕЕВ

Просите, и дано будет вам; ищите, и найдёте; стучите, и отворят вам. Матфей: 7-7

Глава 4. Марокко. Касабланка. 3 дня.

15. Предыдущий день можно было бы тоже отнести на счёт города, но выпустили нас только сегодня. Мы уже отчаялись, что можем не увидеть красот города, но вот наконец ступили на мокрую от ночного дождя землю. Пришлось сразу предъявить пропуск охраннику у трапа, да на выходе из порта пройти досмотр у вооружённых людей. Весь порт уве­шан флагами страны. Температура не африканская – всего +12 градусов. За во­ротами сразу окунулись в атмосферу города. Живописный бульвар с мощными тенистыми пальмами простирался впереди. Руки сами тянулись к фотоаппарату… По обеим сторонам улочки тянулись сплошные лавки, всегда откры­тые для входа. Да не просто открытые, а тебя туда зазывают, и чуть ли не затягивают. Разнообразие вносят разве что кофейни. Каждая улица  как магнитом тянула к себе, и маршрут у нас вышел хаотичным. Достал в гостинице путеводитель и разменял в банке доллары на дирхамы по курсу 1:9 . Бумажных купюр в обиходе мало, а монеты очень красивые, только суммы меняли слишком маленькие, чтобы объективно судить.

После тихой и дисциплинированной Германии пришлось чуть не прыгать из-под машин. Так как светофоров для пешеходов нет, и ещё слепит солнце, то в хао­се переходить улицу надо очень осторожно. Были свидетелями пробок, создающих невообразимый звук клаксонов. К шуму в арабском городе, в общем-то готовы. Шла европейка с разбитым в кровь лицом и босая, о чём-то грубо голосила среди уличной толпы. Во время намаза всё перекрывал крик муэдзина. Верующие у мечетей заполняли всё пространство вокруг, стоя коленями на молитвенных ковриках. Пло­щади и тротуары враз теряли в людском росте, и было даже не удобно осторожно проходить среди них по своим делам.

 Одежда на маврах была в основном европейская, но очень часто встречались люди в длинных рубахах-джеллабах, и мягких туфлях без задников - бабушах. Это старин­ная мавританская одежда. Но и европейцы, живущие тут давно и знающие преимущества этих хитонов в жарком климате, тоже носили их. Только у христиан был особый цвет и особые шапочки. Женские лица либо от­крыты, либо закрыты на половину.  По покрою верхняя одежда такая же просторная  и без пояса, только ярких расцветок, и штаны. То есть преоб­ладает большая свобода в одежде и поведении, чем, вероятно, в других му­сульманских странах. Кроме французского языка,  ходу, конечно, арабский, ну и немного испанские слова, с которыми больше почему-то к нам об­ращалась молодежь. Здороваться лучше по-арабски: "салам", так им приятней. Иногда они тактично поправляют тебя после приветствия по-французски.

Кстати, торговцы прекрасно знают русский, и по виду тебя узнают без­ошибочно. Либо есть выходцы из России, либо достаточно туристов бы­вает здесь. Очень экзотично выглядят водоносы в красных костюмах, широкополых шляпах,  все увешанные медными чашками и колокольчика­ми. За плечами мех с водой из козлиной шкуры. Позванивая колоколом на посохе, призывно кричат, предлагая попить воды. Фотографировать разрешают только за деньги, но можно отделаться и сувениром. Но так же как мы охотимся за ним, чтобы сделать кадр, он охотится за тобой, чтобы это было не бесплатно. Иногда отличные кадры удаются с пояса. Так я снимал уличных музыкантов автоматом «Кодак», и потом претен­зии уже не принимал. Но им обижаться нечего, так как все торговцы тут заламывают непомерные цены, а потом приходится торговаться, в несколько раз их сбивая. И чуть оплошаешь, и ты в про­гаре либо с качеством, либо с количеством и ценой. Хорошо идёт обмен.

 Ценятся сигареты, за которые здесь брали хорошие сувениры. Несколько 50-ти копеечных старых монет 91года я поменял на хороший браслет. Монеты, скорее всего, тоже пойдут на браслет. Азарт торговли ме­ня захватил так, что я даже сам от себя не ожидал. Торговался везде я за себя и за друзей. Иногда кое-что и покупая, притом выгодно. В лавках привлекает множество сувениров из камня, старинные игры, старые маврские мушкеты и кинжалы. Эtи вещи привлекательны внешне, но совершенно не практичны. Однако находятся и настоящие оружейные предметы искусства. От них глаз не оторвать, но и на цену лучше не смотреть. Один маленький пистолет мне не удалось выторгова­ть, зато купил прекрасную кожаную шляпу с тиснением, да ещё чайник с чеканкой. Местный базар для европейцев, по-моему, то место, откуда ты и продавец расходятся очень довольными. Хотя в начале торговли и наз­ванных ценах, как правило, за фырканьем следует более чем презритель­но кислая мина. Очень дешевы прекрасные марокканские апельсины все­возможных видов. Цена за килограмм - 2 дирхама, а при мелком опте вообще отдают за бесценок. Это когда нам их приносили на судно. После таких походов по базару у меня горло пересыхало, но зато была хорошая тренировка в торговле и языке. Я с опаской хожу вокруг да около опи­сания базара. Просто этот колорит невозможно точно передать.

Медина - старая арабская часть города, даже на схемах выделяется невоображаемым лабиринтом.

По-моему, ни один топограф ещё точно не составил плана этой части го­рода. На некоторых улочках не видно неба из-заразвешанного товара, настолько они узки и запутанны. Если тебя куда-то поведут посмотреть товар, то идёшь немыслимыми путями посмотреть трущобы. В глубь до­мов лучше вообще не заглядывать и ходить группой. Везде какие-то закоулки, провалы, всюду тебя завлекают и предлагают все: от наркотиков до женщин, не говоря о всякой торговой мелочи. Или просто спрашивают, что ищешь, так как найдут и представят покупателю буквально всё. Кругом конечно грязь, особенно в продовольственных рядах. Зато на лотках  - развалы фруктов, горки ярких пахучих специй, перцев. Я попро­бовал один и сказал, что он не острый, но через минуту так зажгло, что не мог рот закрыть.

 На плоских противнях  жарятся какие-то наци­ональные мясные блюда в виде колбасок с овощами. Всё приготовляется быстро и на твоих глазах. Я попробовал - очень острый продукт, и мои товарищи в испуге отмахнулись. Однако считаю, что быть в стране и не по­есть ничего национального, недопустимо. В этом лабиринте улиц иногда выходишь на маленькую и грязную площадь с импровизированной сценой. Здесь, очевидно, бывают представления. Дома вокруг серые, облезлые, да и ремонт вряд ли кто здесь сделает. Тем не менее, в таких трущобах с развешанным бельём очень много висит "тарелок" для при­ёма телепрограмм через спутник. Веяние времени.

16. Сколько раз мы ни ходили на базар, но, по-моему, всё так и не исходили. В одной из лавок у бородатого бербера я хотел купить бабуши для матери, уж очень там большой был выбор. Но, начав объясне­ние по-французски, по привычке назвал 43 размер. У лавочника глаза на лоб вылезли от такой конской ноги. По мимике его лица я понял, что сморозил чушь, и быстро поправился. Но, однако, не сторговались, да и тапки, нужны были с задниками, а у бабушей их нет.

 Шумный восточный город за день утомлял. К тому же при каждом входе-выходе нас постоянно проверял полицейский в порту. Хотя они сами просили продать им фотоаппарат. Наши "Зениты" везде ценятся. Арабы про­явили хозяйственность и тогда, когда мы зашли на стоящее рядом ук­раинское судно, привёзшее семена подсолнуха. При разгрузке его горы семечек высыпались из ковша и из машин. Стая голубей просто пировала. Но когда заметили, что мы тоже берём товар с разрешения бывших сограждан, то заявили протест и  пригрозили полицией. Тем не менее, семечками мы запаслись. Интересно отметить, что разгружая коммерческий груз с нашего судна во время намаза, некоторые арабы молились, а некоторые - перекуривали.

Кроме старинного базара, второй запомнившейся достопримечательностью была мечеть Хасана 2. Архитектурный комплекс поражал своей симметрич­ностью и ажурностью колоннад. Судя по всему, тут находилась и рели­гиозная школа. Вход внутрь мечети стоил 10 долларов. Площадь перед мавзолеем представляла собой мозаичные плиты, натёртые машинами до блеска. Кстати, на берегу ревущего моря можно было собрать куски мо­заики, но, намертво прилипшие к штукатурке, они были тяжелы. Я взял на память квадратный белый камень, как  символ этого города.

С набережной на прибой можно смотреть часами. Гул моря и мелкая сет­ка воды в воздухе. Где-то среди этой стихии ещё умудрялись плавать резиновые лодки рыбаков. По бульвару вдоль набережной мы пошли к ку­рортной части города. Но был ещё не сезон, и пляжи представляли собой жалкое зрелище. Зато океан никогда не подводил. Волны с силой разби­вались о чёрные утёсы со старинным белым маяком. В эту трущобную часть города нас пытались заманить, якобы поглядеть с маяка на море. Но в итоге, при отказе от предложения, всё равно запросили денег. За мелкие услуги  местных жителей можно было отблагодарить и сигаретой. Они здесь продавались поштучно и стоили очень дорого.

 Мы немного не дошли до острова колдунов. Так называют район старых построек, где обитает какая-то мусульманская секта. Даже местные стараются там не бывать. В Касабланке есть большое и красивое христианское кладби­ще, обнесённое глухой каменной стеной. Видно только кресты самых вы­соких склепов. Район Сити с небоскрёбами,  днём  для хождения тяжёл из-за шума и наплыва транспорта. В семь вечера мы обязаны были воз­вращаться на судно.

В районе злачного базара ко мне пристал юноша. Разговоры я старался не заводить и дал понять, что не понимаю его. Однако он пытался загородить путь ногами и обнять руками, чтобы из нагрудного кармана вытащить документы с деньгами, как я догадался потом. Мне пришлось применить силу и отстранить его. В общем, одному ходить в таких местах не рекомендуется. Хорошо еще, что  впереди было трое то­варищей, и то он воспользовался небольшим моим отставанием.

Продолжение о 41 РАЭ