502. Блокадный рейд
503. С лыжами наперевес
504. Псковщина
505. Васюганское болото
506. Весна на западе
507. Чертовщина
508. Голоса болот
509. Тропа
510. Выходные дома
511. Охотский край
512. По грибы
513. Закрытие базы
514. Точка отсчёта
515. Прощай, Липово!
516. Чудесный остров
517. Юкатан
518. Ты согрей меня солнце, успокой меня лес
519. Балтийские кораллы
520. Поездка в монастырь
521. Поминальная
522. Эхо войны
27.01.14 г.
Утро семидесятой годовщины снятия блокады Ленинграда выдалось пасмурным и тёмным. Ну, что темно – это понятно. Я вышел из дома в семь часов, то есть за два часа до начала рассвета. Было около десяти градусов мороза. Лыжи скользили отлично, но главное было – не оступиться. Обе руки заняты палками, и фонарь не удержишь.
Путь от Жихарево до моей базы у 408-й копани был хорошо знаком. Только занял три часа. Как – никак, пятнадцать километров! Свернув с дороги, надел непродуваемые штаны из антарктического комбинезона. Они закрыли сапоги от попадания снега. Да и капюшон энцефалитки пришлось поднять, чтобы за шиворот не сыпалось. Зато очень удобно перемещаться по замёрзшему льду старых прудов. На это я и рассчитывал, решив пойти в эти края зимой. Во-первых, можно добраться в труднодоступные края. Во-вторых, другой ракурс обзора. Планировал пройти по неизвестным копаням и разведать дорогу до киришского железнодорожного пути.
На базе своих запасов не нашел. Может хорошо замело, рыть не стал. Следов-то постороннего пребывания не наблюдалось. Весной вернусь, отыщу. Пака валили крупные хлопья снега, посидел – попил чайку с кексом. А дальше погоду изменил северо-восточный ветер. Стало проясняться, пока тучи не исчезли совсем. Я шёл, поднимая то глухарей, то стаи тетеревов. Тактика передвижения по льду принесла свои плоды. Наткнулся на хорошо спрятанный стан рыбаков. Стояло два домика. Летний открыт, а зимний заперт изнутри. Тут и снасти и бурава и сани. Похоже, дома завозили по льду. Дороги по земле видно не было. Судя по карте, место запутанное и выбрано очень удачно. В этом обширном водно-болотном раю можно было спрятать что угодно.
О том,
что добраться сюда не просто, показала неожиданная находка. На узком мосту сидел
брюхом запорошенный снегом Фольксваген. Какой-то дурачёк решил проехать по
пешеходному мостику. Следы давно замело. Когда он теперь вытащит машину? Но я
тоже был хорош. Поддался на соблазн пройти по замёршему каналу. А ведь этой
зимой, до Рождества, стояла очень высокая вода. Морозы её опустили и лёд провис.
Он угрожающе трещал у берегов даже под моей широченной «Тайгой». Пару раз я
обходил бобровые промои. Но в последний раз еле успел выскочить на берег.
Сначала палка пробила лёд, а потом и он проломился. Благо на мне очень удачные
сапоги. Даже если бы провалился, то вряд ли намок. Сапоги весили всего семьсот
граммов – пара и стоили 700 рублей.
Миную безлюдную базу лесорубов, вышел к Пятому посёлку. Дальше – до самой железной дороги, начиналось полное безлюдье. Допил остатки чая из термоса и закусил сардельками с батоном. Свежий след снегохода помогал быстро передвигаться. Солнце заиграло вовсю. Открылись чудесные картины зимнего леса. Пушистые сказочные ветви заснеженных сосен искрились под лучами света. Встреченные охотники сказали, что их след скоро кончится и мне надо рассчитывать на чудо, если увижу следы мужиков из маленькой деревни Погостье. Летом тропа есть, а вот сейчас?
И действительно, после следа охотников я ещё некоторое время выдерживал направление по старой вездеходной дороге, но и она пришла в тупик. Тут копани располагались в хаотичном порядке. Навигатор последний раз показал положение, чтобы я хоть выбрался на край озер, и сдох. Мороз доконал смартфон. У меня остался только навигатор без карты и запасной телефон. Подробная карта тоже кончилась. Осталось пользоваться километровым атласом.
День близился к закату. Мороз здорово крепчал. Пока солнце ещё пробивается через деревья, надо бы хоть чаю попить. Иду много часов, а было всего два перекура. Но не тут-то было. Место такое – одна сосна. Это тоже хорошо. Но после дождливой осени даже мелкие веточки напитанные влагой хорошо промёрзли. Бересты нормальной нет. Я извёл несколько листов бумаги и кусок пенки. Чертыхался на спички. Делают теперь сплошной брак. Хорошо, если каждая третья загорится. Пришлось из НЗ достать старые, и зажигалку. Тут и обнаружил, что последнюю таблетку спирта извёл в прошлом походе. Добиться костра, конечно можно было бы, но уже не рационально. Если бы предполагал ночёвку, а так, ещё можно часа полтора пройти.
Мороз сковал пальцы рук. Ведь от инея перчатки задубели. Решил перекусить так. Сменил промокшие от намерзавшего в сапогах конденсата носки и портянки. Одел новые шерстяные. Поверх их простые. На руки – запасные перчатки. Теперь всё отлично. Термоэлемент для рук и ног решил оставить на самый крайний случай. Вдруг ночевать придётся. Пришлось помахать руками и поорать от боли в отходящих пальцах. Мороз-то уже двадцать градусов!
Мета тут живописные, но уж больно далёкие. Но мне повезло. Сначала я подумал, что это даже не след человека. Настолько он был мал и запорошен. Потом убедился в обратном. И благодаря ему, на прямую, вышел к старой лыжне. Ещё некоторое время, и уже заметённая одиночная колея. Туго бы пришлось, если бы пробивался на пролом к железной дороге. Лес весь в снегу и ночь наступила. Пошёл на дальний шум машины. Тут жили лесорубы. Мужики дали кипятку и рассказали о дороге. А она была только в Малуксу. Это ещё 10 километров. На Погостье, которое ближе, есть заметённая просека. Но посмотрев на неё, я не сунулся. Лучше, дальше, да надёжнее.
На накатанной дороге лыжи снял и чтобы не сломать ноги, включил фонарь. Свой – налобный, оставил дома. А этот взял про запас. Подогнал изолентой нестандартные батарейки, и он заработал. Теперь живём! Мириады звёзд светят в промежность опушек леса. Тихо, но холодно. То есть, когда идёшь – всё нормально, но остановишься, и спина энцефалитки моментально деревенеет. Весь ворот и лицо давно покрыты густым слоем инея. По этой железке поезда почти не ходят. Я уже испугался, что дорога идёт не туда, так как местами она забирала прямо на север вместо запада. В этом случае Полярная звезда прямо по курсу явно не радовала.
Раз уж решил не ночевать у костра, то надо успеть выбраться на последнюю электричку. Только вот когда она? Шел, не останавливаясь и принимая сахарный допинг. В девять вечера, наконец, добрался до диспетчерской. Наше бесчеловечное время позапирало залы ожидания на всей железной дороге. Хорошо женщина пустила, хотя не положено. Видно мой замороженный до бровей вид говорил о многом. Дала стул, вскипятила чаю. Последние 50 минут мы проговорили об этих местах. Тут недавно замёрз лесничий. А ведь всю жизнь в лесу проработал. Про заблудившихся – и говорить нечего. Прощаясь, я её отблагодарил хорошей картой. Доброму и отзывчивому человеку – грех не помочь. Дальше был путь до Мги, потом пересадка до Питера. Прибыл домой ровно в полночь. За 14 часов прошёл 52 километра. Путь от Малуксы, конечно забраковал. Буду ездить, как и раньше – от Жихарево. Ну, и блокадную обстановку хоть немного почувствовал.
28.01.14 г.
20.02.14 г.
Что можно об этом сказать? Упомянуть сиё событие, безусловно, стоит. Когда ещё может свершиться такой абсурд и такая удача!? Вы себе можете представить, как выглядит в глазах людей человек, стоящий с охотничьими лыжами, когда снега совсем нет? Таким я и оказался, выходя из электрички на станции Торковичи, когда едва забрезжил рассвет. Снега-то нет совсем! Вот это да! И что теперь делать, когда затрачены безумные, по моим меркам деньги, на переезд.
Первая мысль была начать выбираться автостопом на Толмачёво, и я уже было пошёл. Но быстро одумался и решил использовать шанс. Шанс на пересечения огромных Мшинских болот с юга на север к озёрам Стречно и Вялье. Первый раз решил ехать с неделю назад. Обещали заморозок на сутки от -1 до -6. Но был +1. Однако снег на болотах вдоль мурманской трассы лежал. На это я и рассчитывал сейчас.
И действительно, подморозило. Выпал даже лёгкий пушок. Но в Лужском районе продолжительные оттепели напрочь уничтожили зиму. Стоит конец февраля, а снега нет! Стоило мне чуть погрузиться в лес, пройти через старый луг, как природа быстро вылечила негативное настроение. По-весеннему пели синицы, барабанили дятлы, булькали в недрах болот тетерева. И – тишина! Весна!
К великой радости я обнаружил, что три недели настоящей зимы с морозами на Крещение сделали своё дело. Мох на болотах промёрз надёжно. А последующие оттепели до +6, растопили только снег, образовав обширные лужи. Сегодня ночью их прихватило морозцем и побелило для видимости изморозью. Сложилась уникальная ситуация: снег не мешал идти пешком, а кочки не давали проваливаться в болото. У нас говорят: «Идёшь, как по Невскому». От такого удовольствия и лыжи были не тяжелы. Хотя – это «Охотничьи», очень широкие.
Сначала было психологически тяжело ступать в черноту воды на закрайках беловатых полей замёрших луж. Верхняя корочка льда ломалась под весом тела, но проседала максимум на пару сантиметров. Вылетали брызги, но дальше ты не проваливался. Солнце было не таким сильным, чтобы растопить мох на краях теней. Всё держало чрезвычайно надёжно.
Когда болота ещё недостаточно замёрзши, то стараешься идти по лужам и каналам. Там лёд держит надёжнее. А кочки в это время коварны и можно здорово ухнуть в глубину с водой. Тут же – получилось наоборот. Там, где талые воды этих недель скопились или текли ручейками, стоял тонких лёд. Он чуть продавливался, почти не затрудняя хода. Но по голому мху было идти всё же легче. Когда лежал снег, покров чуть уплотнило, и он сейчас был как асфальт твёрдый и замёрзший. «Верхние» лужи, откуда стекла вода, были вообще идеальны. Лёд на них сухой, не продавливающийся и не скользкий.
Я шёл и наслаждался жизнью голосов на болоте, особенно чётко слышимых в утренней тишине. Ветра нет, солнце в дымке облаков. Мороз – совсем не чувствуется. С ужасом смотря на снимки болот, я опасался, что мёртвые топи меня не пропустят. Чёрная сыпь озёр-ламбушек усеяла соломенно-рыжеватый оттенок мхов. В этот колер добавлялся оливковый цвет низкорослых сосёнок. Потом и они исчезли, появляясь только на грядах, тянущихся через этот тип болот. Это были всего лишь кустарнички из багульника и осоки, где появлялась редкая сосёнка или берёзка и ивой.
Так вот – эти топи, совершенно непроходимые летом даже в болотниках, сейчас представляли наиболее удобный путь. Местами вздыбленный какими-то внутренними силами торф, так и застыл коричневыми волнами. Конечно, кое-где и сейчас текли ручьи и виднелись озёра чистой воды. Но его величество лёд – всё выдерживал. Вода была на нём.
Миновав озеро Осейка, где я сделал привал на перекус, тронулся дальше, в сторону озера Стречно. Через небесно-голубые окна в облаках иногда стало проглядывать солнце. Появился сосняк и первые тропы. Люди осенью ходили за изобилием клюквы, которая и сейчас покрывала кочки. На тропах надо быть уже внимательным. Здесь есть протайки величиной со ступню. И раза три я неожиданно проваливался, но не глубоко. Лишь бы ногу не вывихнуть.
Огромные замёрзшие просторы озера Стречно, позволили надеть лыжи для более быстрого перемещения. Получилось, но не так, как хотелось. Палки не втыкались в лёд от отсутствия снега. Я двигался на запад в залив Мотеляга. В бинокль был виден проход в озеро Вялье. Туда, на север, я хотел идти изначально, до самого конца болот. Но смысл таскать на себе лыжи? Поэтому и решил выбираться на Пехенец.
Эти места входили в республиканский озёрно-болотный заказник «Мшинское болото». Места действительно дикие, недоступные. Живописный мыс порос мелким густым сосняком, а за ним стоит старый и чистый сосновый лес. Сильные течения взломали лёд, и полынью пришлось обойти на лыжах по голой земле. За мысом шляпа нашёл рыбацкий стан и немного отдохнул и перекусил. Потом добрался до тропы в деревню. Тут лежали лодки и каноэ. Чуть дальше стояло пару домиков рыбаков. Ещё несколько километров через болота и только потом, в густом высоком ельнике, я ещё с километр прошёл на лыжах. Снега в лесу не было вообще, но на холодной земле дороги он не растаял, и можно было ехать.
Очень меня порадовали сапоги EVA. Чрезвычайно лёгкие, тёплые и позволяющие идти в брызгах воды. Другая обувь давно бы намокла, какой бы дорогой она не была. Сушить её дольше, а резиновые, всё равно бы холодили ноги. Эти же сапоги были очень дёшевы и удобны. Конденсат быстро высыхал при просушке.
Река ящера меня удивила. Берег очень высок с красивым сосновым бором. Лёд уже взломан и много воды. Есть ледяные перемычки, но проходить рискованно. У деревни Малая Ящера есть мост, где я остановился и сделал фото. Местные жители очень удивлялись моему появлению. «Где ты снег-то нашёл», – говорили они, глядя на мои лыжи. «Вы его, наверное, на олимпиаду продали», – отвечал вопросом на вопрос я.
Пехенец оказался довольно крупным посёлком, где есть пушная звероферма. Только на всём печать запустения. Однако автобус на станцию Мшинская, которая в девяти километрах, стоит аж 70 рублей! Здесь, что, живут миллионеры!? По два доллара билеты стоят в самых дорогих городах мира, да и то, на куда большие расстояния. Алчности деляг нет предела. Этот автобус ехал сюда пустой и назад повёз одного человека. К тому времени я пешком уже дошёл до Киевского шоссе и всё-таки решил махнуть рукой. Спасибо водителю, подвёз автостопом. Да и в электричке контролёры беспрестанно делают своё дело. Деньги за непомерные билеты берут с извиняющимся видом, несколько раз спросив, нет ли льгот. Те, кто назначает такие цены, давно оторвались от реалий жизни в глубинке и закостенели в своём цинизме и жадности.
Вот такой, необычный, выдался поход. Я прошёл 30 километров с лыжами наперевес. Только шесть из них ехал через озеро и по лесной дороге. Да и то, можно было бы легко идти пешком, но что, лыжи зря тащил, что ли?
21.02.2014 г.
14.03.14 г.
Чудесен март, когда это весенний месяц! После удивительной зимы, которая, по-хорошему, продолжалась всего три недели, наступило тепло. Уже в конце февраля у меня дома было температура + 10. Позднее похолодало до трёх-пяти, но снега уже не было. Мы с братом поехали работать на Псковщину. Остановились в древнем городе. Посмотрели в очередной раз кремль, погуляли по берегу ещё замерзшей реки Великой. Погода все дни стоит отличная; по ночам заморозок, а днём до плюс четырнадцати. Ветер гоняет пыль в городах, но в лесу, на трассе, весьма уютно.
Мы измеряем трубы под шоссе на Эстонию и Питер – Киев. Выезжаем по холодку с рассветом, пока ещё морозит. А днём приходится иногда раздеваться до белья. В прошлом году в это время была безоговорочная зима. А здесь уже все привыкли к теплу, как будто, так и надо. Замёрзшая почва, правда, не даёт распуститься почкам. Оттаяли лягушки. Воды в реках мало – снега не было. Зато уже давно гуляют грачи, поют птицы, летят косяки с юга. В Изборске, на озере, сидят лебеди.
Древнюю крепость отреставрировали к 1150-ти летию Руси, и выглядит она очень заманчиво. Я показал Саше Труворов крест, сводил на источники за водой. Пока ездили на работу, видели козла косули. Красивый самец с рожками перебежал дорогу. Этих животных я не видел очень давно. Но всё это было ранее. А сегодня мы добрались до Печёрского монастыря. Двумя первыми же попавшимися машинами.
Место богоугодное, очень милое для взгляда и состояния души. Мы с женой здесь были 14 лет назад, прямо перед смертью мамы. Сегодня народу почти нет, и мы гуляем в тишине и спокойствии. У мощей святых с нами поговорила послушница-смотрительница. Очень интересные вещи рассказывала. Случаи из своей жизни, о совпадениях и превратностях судьбы.
Гроб с мощами преподобной Вассы опалён божьим огнём при попытке вскрытия. Огни пламени били из нутрии. А сейчас оттуда доносится аромат мирра. Следом покоятся ещё три старца. Висят тяжёлые вериги, носимые всю жизнь. В дальних «печёрах» лежат ещё сотни гробов, но сегодня туда входа нет. Мы же набрали воды из монастырского колодца, и пошли в музей народности Сету.
Этот близкий нам финно-угорский народ – псковская чудь, насчитывает не более 10000 человек. Увидели кожаную обувь схожую с найденной нами в могильнике на Красной Горке. Богатые серебряные украшения, которые носились только по праздникам. Потом обошли всю крепость по периметру. Виды – прекрасные! Этот благотворительный мир, с чудесными людьми, спрятан в логу от мирских страстей. Когда-то здесь был первый обмен почтой с Европой. Ещё при соседстве Швеции. Местные жители и сейчас имеют по два гражданства. Эстония оспаривает свои права на эту территорию.
А мы едем, подгоняемые сильнейшим ветром, домой. Жутко горят поля, застилая дымом дорогу. Сегодня – когда пищу эти строки, наступила непогода. Идут холода со снегом и дождём.
15.03.14 г.
24-30.03.14 г.
24. Новая воздушная гавань Петербурга отправила меня в дальний путь, в места дикие и долгожданные. В Москве я сменил самолёт на омский и не успел заметить, как оказался в Западной Сибири. Лет 25 назад я планировал грандиозный переход на лыжах в этих краях. Собирался даже нанять двух помощников, но сорвалось. И вот, после успешных болотных рейдов прошлого года, решил дерзнуть. Цель – Васюганское болото протяжённостью более пятисот километров, крупнейшее в Мире.
При очень удачном раскладе я планировал пройти 400. Билет взял, много заранее, на конец марта. Почему-то казалось, что в Сибири ещё будет царить зима. Подготовился хорошо. Даже пожертвовал удачно подвернувшейся работой. Иначе бы не простил упущенного шанса. Больше такого, чувствую, не будет.
25. И вот – Омск. Огромные подмёрзшие лужи говорили, что и в Сибири весна в этом году ранняя. Два месяца назад, когда брал билет, прогнозировал на март морозы до – 25 градусов. А сейчас, перед вылетом, пришлось резко корректировать снаряжение с зимнего на межсезонное. Унты – на сапоги и так далее. Тут хоть снег есть, в отличие от Питера.
С восходом солнца уже еду в Тару. Сплошные берёзовые перелески. Развалившиеся фермы, но есть и живые хозяйства. Жизнерадостные доярки наполняют салон рассказами о своей бурной жизни. Им палец в рот не клади. А вот в Таре уже пошёл дождь. По разбитой весенней дороге я еду в Ельничный. Автобус часто заезжает в деревни. За Иртышём стало больше сосны, кое-где стояла даже древняя лиственница. Автобус постоянно заносило, и он с трудом прибыл к ночи в конечный пункт.
Очень тошная картина! Дождь, слякоть, ноги отсырели от конденсата. После поворота на Орловку захожу в первый же добротный двор, где горит свет. «Заходи, заходи!» - даже как-то радостно говорит хозяйка. Хозяин – Саня, бывший водитель. Радушные хозяева накормили, напоили, обсушили. За интересными разговорами прошёл вечер. Замечательные люди! Хорошее начало. Но прогнозы не утешают. Вот-вот могут закрыть дорогу. Оттепель и дожди. Завтра всё решиться на болоте.
26. Спал прекрасно, но утро не принесло утешения. Моросящий дождь в безветрии. Тепло распрощавшись с хозяевами я вышел в путь. Жидкая грязь на старом льду была очень коварна и скоро я полетел. Чертыхаясь, остановился на обтирание и вычерпывание из сапог глины. Пришлось надеть ветровку, но снять свитер. Дождь переходил в мокрый снег, а днём температура достигала +6.
13 километров до Орловки были не лёгкими. Разбитая дорога безжизненна. В кафе на «пятаке» кормят отвратительно. Я не привередлив, но всё невкусно, порции, по-жлобски, очень маленькие. Видно, что хозяйка не дорожит репутацией и очень жадна. Говорят, что она за кипячёную воду берёт по 50 рублей. Это уже после того, как я обратился за кипятком. Работница застыдилась, дала так. Ведь вода не привозная.
С удивлением узнал, что тут начинается Екатерининский тракт, идущий от Иртыша и до Стрижевого на Оби. А в Орловке, якобы, застрелился граф Орлов. Такие у местных предания. Но тракт действительно построен на костях рабочих. Следы кюветов поросших берёзами и сейчас сохранились. Строили так, что до сих пор ходят лесовозы, тонары, фуры и джипы. Старые листвиничные леса давно вырубили, зато растёт, как нигде, стройная берёза. Сейчас сосну и пихту таскают очень издалёка.
С лыжами наперевес и 15-ти килограммовым рюкзаком я всё же сел на единственную машину пройдя уже километров 8. Татарин Курбан ехал на делянку за лесом. Рассказал много интересного. Про скиты чёрных татар мусульман ушедших в болота для сохранения веры. Про повадки зверей и цену на соболя (4000 рублей). С ним я и проехал 25 километров со стороны Орловки до центра трясины.
Самое большое болото в Мире – Васюганское, называют по-разному. В омской стороне – Томским, в Новосибирской области – Чистым. А само оно находится уже в Томской области. Так, за два дня я побывал в 3-х областях. Проехали реку Уй, где браконьерят «экранами». В болоте торчит затопленный балок, а в недрах трясины – трактор. Тут виды уже привычные для моего глаза. Мелкие сосёнки. По окраинам ещё сухие стволы для костра.
Дует ветерок, гонит тучи. Сугробы так пропитаны водой, что протаптываются до земли. Зато можно идти прямо по мху не опасаясь провалиться. Болото держит. Ну что, опять тащить на себе лыжи? До следующего ориентира – озера Щучьего, 32 километра по-прямой. Понятно, что перемётов снега в сосняках больше, чем чистой земли. Никакая мазь не поможет против мокрого снега, когда +6.
Возвращаюсь на бревенчатую гать и решаю идти до видимого балка в двух километрах на краю большого леса. Он недалеко от трассы, но сугробы, местами, выше колена. От влажной снежной массы, больше похожей на губку с водой, моментально намокают верхние ветрозащитные штаны. Их задача – не дать засыпаться снегу в сапоги и не запачкаться от грязи с водой.
В старом лесорубовском балке спать можно, но печки нет. В тёплую ночь можно и перекантоваться. Но ради чего? Если бы заморозило, то я бы смог двигаться. Делать нодью – тогда спать среди воды у костра. Слышу далёкое тарахтение трактора. Пока он полз 5 километров через гать, успеваю разогреть на спирту «завтрак туриста» и выпить чаю. Это последняя бригада лесорубов выбирается из тайги. Надо пользоваться случаем. Как потом выяснилось, сняли даже дневной запрет на проезд по трассе. Всё равно не морозит, и скоро все встанут.
«Казахстан» тащит за собой огромный 8-ми местный балок. Знакомлюсь с Максимом и впихиваю лыжи в тамбур. Сам в кабину, в раскорячку с большим рюкзаком. Видно не судьба пройти мне это болото. Но хоть побывал – посмотрел. Разговаривать бесполезно, стоит страшный грохот. Делимся впечатлениями и новостями только на перекурах. Глушить трактор нельзя, стартёра нет. 32 километра ползём около 5-ти часов. Уже перед Орловкой догоняет КамАЗ, у которого на платформе два трактора.
Первый вопрос тракториста был: «Нет ли выпить»? Видно, что с похмелья. Охранник дорожного поста, что за болотом, так вообще, вечно пьян. С ним расплачиваются водкой, чтобы проехать днём. Да, жизнь! Соляры, только дотянуть до деревни. Зарплата унизительная. Люди теряют жизненные ценности и просто убивают время хоть за каким-то делом. Месяц безвылазно в тайге. Водилы привозят водки и, иногда, баб, которые и живут там по неделе. Им тоже надо хоть копейку заработать. Таковы реалии современной жизни.
Хозяин лесорубов – кавказец, обрусел. Бухает до уколов. Начинаешь расспрашивать про тайгу, и выясняется много интересного. Про волков, подходящих прямо к их лагерю, про табуны дикого северного оленя, про токующих косачей. Я слышал только загулявших куропаток. А ещё я услышал рассказ о «держащей» дороге на Урале. Уже от второго человека. Когда давишь на газ, а машина «стоит». Я и сам в прошлом году ехал и видел, как это случается. Безусловно – это магнитная аномалия. К ночи устроились на «пятаке» в Орловке. Затопили печь, поужинали. Мужики раздавили пузырь плохой водки. И – ни в одном глазу.
27. К утру выпал снег и балок потёк. Но хоть немного прикрыл грязь. Шаланды, идущие на север, встали и решили дальше не ехать. Боятся не вернуться. Я попрощался с мужиками, пообещав сказать их хозяину, что они сидят без солярки. Связи здесь нет. Земело…. Деревня, по-старинному красивая, выглядит уныло. Дома с резными наличниками, украшениями на воротах. Крыши четырёхскатные. Живут тут веками. А ссыльных, до времён Сталина, бросали без всего по берегам рек. Выживай, как хочешь.
Мне везёт. Джип берёт до Кыштовки. Вообще, тут народ отзывчивый, добродушный. Но молодёжь пьёт. Из-за одного такого кадра, уже с утра пьяного, я опоздал на поезд. Ему, видите ли, приспичило, и пока он бегал в туалет, маршрутка до Чанов ждала. Поезд ушёл перед носом. А у следующего – «Владивосток – Москва», не было нормальной стыковки с питерскими. К Шуре, на Урал, то же не смог попасть.
Место в Чанах унылое; степь, ветра, холод. Заваливаюсь спать на верхнюю полку. Ехать до Шарьи полтора суток. Грязные предместья Омска остаются позади. Путешествие тянуло на рекордную «единицу», но встретил всё же интересных, хороших людей, да и посетил три области. По человеческому отношению тут ещё можно найти остатки Союза, да и то, в глубинке.
28. В плацкартном вагоне самого дальнего поезда на Земле, попутчики меняются, как перчатки. До Омска ехала симпатичная молодая девушка в шапочке с двумя помпонами и киской. Оставила даже подарок путешественнику. Далее; рассудительный железнодорожник, с Тюмени до Свердловска – болтливый парень считающий чужую зарплату, потом села бабуля, едущая с похорон. Она с Украины и прощалась с Пермью, с Россией. Чувствуется, что не увидит больше Родину. Вообще, минимум пол вагона было хохлов. Жаловались на пропаганду и враньё про их майдан. Время рассудит, но Запад добился своего. Славянские народы ещё больше разобщены.
У нас заботятся об украинцах с «маленькой» зарплатой, об узбеках и таджиках едущих по нужде. Так, по человечески, и надо. Но ни кто не заботиться о Максе, получившем десять тысяч за тяжкий труд в лесу. Он, наверное, и сейчас растапливает печь в балке и не может доехать домой. А доедет, будет ещё больше пить. И таких мужиков – миллионы. С ними никто не хочет заниматься. Они поодиночке выживают в безнадёге. Это трудно и хлопотно, легче сказать, что взрослые люди сами пусть выкручиваются. Тогда не надо ханжески скулить про инородцев заполнивших чужие рабочие места в городах. Нам оставляют только прерогативу быть гордыми в нищете и считать себя титульной нацией. Только, если эта нация раствориться, все перегрызутся, пытаясь занять их место.
29. Я проехал заснеженный солнечный Урал, заметённую Каму, и остановился в Шарье. Завис надолго – на 18 часов. Поселился в комнате отдыха. Тут «люкс» стоит 500 рублей. Сам городок тих, спокоен, с хорошими людьми и сытной кухней. Есть красивая деревянная церковь. Погода отличная, слабоморозная. Купил на память солнечные очки и кипятильник.
В фирменном поезде «Екатеринбург – Петербург» было много таджиков, уже неделю добирающихся из Душанбе. Пригласил их к столу, а то вижу, лежат и иногда воду пьют. Едут разнорабочими в Борисову Гриву. Миновали Галич, ещё один уютный городок на берегу красивого озера. За последние годы мне всё больше нравится бывать в Костромской области. Надо будет уделить ей больше внимания.
30. В Вологде, да и в Ленобласти прохладно, но без снега. Тащу домой свои лыжи, прокатившиеся со мной за 12 тысяч рублей в Сибирь, да еще, будучи таскаемыми за зиму в общей сложности 50 километров. По ценам, так не намного дороже летать самолётом. Только где ещё так поговорить с людьми за жизнь, как не в поезде?
30.03.14г.
10,14.04.14 г.
10. И вот снова я на самом краю страны. В Калининградской области. На этот раз делаю обследования водных переходов под новой трассой, идущей от Калининграда до Талпаки. Жить остановился в Гвардейске, а по старому – древнем прусском городке Тапиау. Был такой Тевтонский орден. Характерные для всего этого края дома-крепости из красного прочного кирпича присутствуют и здесь. Те замки, башни, фортеции, которые были заняты воинской частью или тюрьмой, доминируют в архитектурном облике города. Сохраняют рыцарский дух. А вот дома горожан, сильно запущены. И только благодаря качественному заделу при постройке, ещё стоят. Наши современники все эти годы надеялись на ремонт, которое будет делать государство, а сами ничего не предпринимали. Вот и стоят они в жалком виде, обрушаются, ветшают.
Спасибо весне! Она украшает эту картину цветущей алычёй. Ублажает слух пением птиц. Недавно было + 20 градусов. Но часто налетают холодные ветра с дождём со стороны Балтики. Под солнышком полезли не только жёлтые цветы мать-и-мачехи, но и красивые сиреневые султаны необычного растения. Над полями большими группами кружат журавли. Курлыкают, приветствуя весну. Их высокие фигуры важно разгуливают по просторам.
Не менее впечатляющие и гуси. Они просто огромны. Не боясь человека, кружат парами прямо над головой, прежде чем сесть у какой-нибудь лужи. На больших пространствах между поселениями много камыша и кустов. Это раздолье для зверей. Серая лиса настолько увлеклась ловлей мышей, что совсем не обращает на меня внимания. А может, просто знает, что я без ружья и между нами канава. А вот косуля не выдержала и сорвалась с пригретого склона, резво побежав в поле и показывая белое «зеркало» своего крупа. За день я прошёл трассу от Холмов до Низовья. Скоро здесь пустят движение и тихий мир изменится. Когда-то, здесь, в замке Вальдау, останавливалось Великое посольство во главе с Петром Первым. А пока я буду радоваться весне и пению птиц.
14. Бальга. Сколько я слышал об этом замке крестоносцев, а точнее тевтонских рыцарей. И только в четвёртый приезд в Калининград умудрился добраться сюда. Земли, где ещё с 3 века жили готы, а потом эстии и пруссы, захватили рыцари Тевтонского ордена. В 1239 году поставили замок Бальга, который знавал времена расцвета и величия, когда его правитель был Великим Комтуром ордена. Позднее приходил в упадок, пока не был окончательно разрушен при уничтожении Хельберской группировки немцев в последнюю войну. Наши войска уже были под Берлином, а тут, воодушевлённые рыцарскими традициями, немцы держались очень долго. Ведь Бальга была единственной крепостью несдавшейся когда-то полякам.
Местный краевед показывал мне немецкую карту, всю испрещённую захоронениями воинов. С тех пор ухоженные поля заросли, расширились болота, появились кровососы. Дорога вся в ухабах, немецкую узкоколейку вообще сняли. Только древняя каменная дорога идёт среди живописных дубово-ильмовых лесов. Вокруг блаженная тишина, нарушаемая только пением птиц. 10 километров пути и я у форбурга.
Высокая кирпичная стена сохранила следы превосходной ажурной кладки в дверных и оконных проёмах. Тут ещё угадывались винтовые лестницы. Глубокий колодец был завален, как и потайные ходы за стену. Проёмы засыпаны частично землёй и брёвнами. Рядом развалины кирхи начала 14-го века и ещё более старое городище 11-го века. Тут, вообще, каменная кладка из огромных валунов. По словам местных жителей тут копают и не безуспешно. Некоторые этим и живут. Ведь какие исторические пласты лежат здесь! От готов и крестоносцев, до кладбищ Второй Мировой Войны.
С 25-ти метрового обрыва увидел Калининградский залив. Огромный орлан-белохвост слетел с дерева в сторону моря. У воды – развалины набережной, по обеим сторонам которой песчаные пляжи. Очень похоже на Финский залив у Красной Горки. Песок тот же, камни – те же. Только лес другой. Отсюда видно самую западную точку России на Балтийской косе. Дальше – Польша.
Мне очень не хотелось уходить, но солнце сменилось на тучки, и когда я выбрался на трассу уже пошёл дождик. Как по заказу, не смотря на неблагоприятный прогноз, во время моей прогулки было солнце. Что ещё надо, что бы отдохнуть от забот, как не тишина, ароматы весны и древняя аура великой истории Ордена!
14.04.14 г.
29,30.04.14 г.
Дорога предстоит дальняя, хотя и давно знакомая. Раньше то – раз, подскочил и часа четыре бегаешь по лесу. А сейчас надо решиться. Но торопиться мне некуда. Сухие травы, как порох, застилают поле. Недолго ему осталось стоять бесхозным. Отдали многодетным семьям. С одной стороны, хорошо, что земля будет не в запустенье. С другой – одолевает грусть. Для нас, выросших в этих полях – это утрата. Первая память о прогулках, о природе, связана именно с полем. Тогда ещё полном цветов, потом кормившее овсом и картофелем, а теперь дающее приют зайцам и лисам.
Миную садоводство, где началась дачная суета, шумное шоссе, по которому когда-то можно было пройти километра полтора пешком и встретить только пару машин. Сейчас же – перейти проблема. На Чёрной речке задержался у высоко перекинутого над водой ствола. Шестов нет. Еле проскочил, спрыгнув на другой берег. А вот дальше, через горельник, надо протесать тропу. Старые затёски заросли, в прошлом году я уже сбился, выводя друзей с болота.
Продуваемый свежим ветерком, дохожу до Острова. Тут – первый перекур. Посидеть – отдохнуть. В пот бросает, толи от болезни, толи от антибиотиков. Тенистый ельник чист, что редкость в наших лесах. За островом навожу новые мостки через канаву и выбираюсь к старой просеке. Когда-то я часто ходил по ней, но потом ветровалы и подлесок так захламили путь, что лучше было обойти.
Но что я вижу!? Просека не просто вычищена, но и распилена. Кто же это мог сделать? Лесников реформы уничтожили, егерю это мало надо. Через пару километров, у переправы через Пейбовский ручей, нахожу разгадку. На дереве прибита металлическая красная стрела с указанием километража до Лебяжье и номером квартала. Рядом висит табличка, просящая не снимать знаки, так как тут часто пропадают люди. И подпись – «Отряд МЧС». Вот молодцы! Вот это дело! Давно в лесу никто не наводил порядок.
В прошлом году какие-то энтузиасты полностью вычистили от завалов речку Лебяжье (Чёрную). Здесь тоже лежат свежие мостки через ручей. Хоть кто-то думает о людях. Такие изменения меня очень порадовали. Только было некоторое недоумение. Если пойти прямо по стрелке, то упрёшься в Комаровское болото, а заблудшему уставшему человеку его не перейти. А там, где просека пересекает лесовозную дорогу, ни стрелки, ни информации о повороте направо в посёлок, нет.
Далее, ещё раза три встречались такие стрелки или ленты с надписями, как выйти в Лебяжье. Можно, конечно, удивляться, как можно заблудиться, ходя с компасом, навигатором, телефоном. Но удивляться я очень скоро перестал. Однако об этом позднее. Пейбовский ручей очень сильно изменился. Ветровал накидал стволов. А бобры устроили тут такую колонию, что, только проходя по магистральной канаве, я насчитал с десяток плотин. Весь вал был изрыт норами-провалами в хатки бобров. Западная часть леса была последние году вся затоплена. Березняк вымер без доступа кислорода к корням. Теперь это всё рушилось. Вся канава завалена, хорошо хоть по валу есть тропинка.
Кроме того, на теневых закрайках болот подо мхом был ещё лёд и хорошо держал. Бобры толи сами ушли, утратив кормовую базу, толи их плотины специально вскрыли. Всё было покинуто, и через промывы ручей тёк чистой водой. Порадовавшись, что опять можно быстро дойти до моей «Второй базы», я свернул к ней. Посидел на стволе, прикинул, где восстановить бунгало. Лисьи норы так и зияли на бугре. Последствия нашествия лесорубов потихоньку завуалировались.
В воде играют свадьбы лягушки. Плавают целыми комками в борьбе за самку и урчат. Лягушачья икра вздымается бугорками над лужами. Когда все водные артерии остались позади, и я форсировал через заросли камыша Пейбовское болото, началось. Сюда уже не добрались МЧСовцы. Дорога сильно заросла и поворот на Камышовое болото я не заметил. Нашёл тропу и пошёл краем этого болота. Она тянулась до последнего привала охотников. Дальше – завалы, буреломы, болотины. До глухариного тока ещё более шестисот метров. Туда-то я и добирался. В разных местах поднял трёх глухарей, но главное зрелище ожидалось утром.
Только вчера завершилась весенняя охота. Весна в этом году очень ранняя и неизвестно, токуют ли ещё глухари. Вдруг выяснилось, что в Garmin у меня вбит старый ток. И нет, не только новой точки, но и самого зимовья. Что за наваждение? В каком беспамятстве я их удалил? Решил искать по памяти для того чтобы обновить выходные затёски. Месяц назад я с удивление обнаружил их отсутствие. Не могут же они за три года так зарасти!
Только стал замечать. Что стоит стрелке замереть по причине исчезновения сигнала, или моего отвлечения, как меня сильно ведёт в сторону. Ведёт так, что не только на 90, но и на 180 градусов разворачивает. Что за чёрт! Достаю смартфон с навигацией не по спутникам, а по сотовым вышкам. Вижу, как меня ведёт, стоит только отвести глаз от приборов. «Ну, зараза, ты меня так не собьёшь!». Устав шнырять, больше теперь смотрю на солнце. Пусть светлые силы побеждают тёмные.
При очередном включении гармина высвечивается цифра 666м. Вот это напоминание, вот это знак! Потом мне брат говорил, как он тоже плутал в этих местах. Дело в том, что моренные валы тут идут очень хитро. Всё время уводят за собой, где идти выше и суше. Человек инстинктивно пытается обойти заросшие болота. Ток я так и не нашёл, но к болоту на «Заказнике» вышел. Ладно, думаю, отдохну в зимовье и завтра-то уж точно найду.
Дочавкал до избушки. Тут бурелому только прибавилось. Поставил банки под берёзовый сок, чтобы ухватить хот его напоследок. Сделал подсыпку земли на сырые места в полу, законопатил брёвна после вылазок мышей и птиц, залил глиной основание сруба. Да и мусор со щепками пожёг. Шел-то сюда дня на два, но совсем забыл, что вода из ямы у болота очень кислая, а у меня сейчас обнаружили язву. Придётся завтра выходить.
К ночи тучи всё-таки брызнули дождиком. Только у меня уже была заряжена печка берёзовыми дровами на всё ночь. Так и проспал, а в полпятого обнаружил, что уже рассветает. Надо спешить на ток. Беру бинокль, видеокамеру, гармин и секиру. Телефон уже сел. И начинается та же история. Всё время уводит сильно в сторону. Долго и с трудом добирался до старого тока. Трафик нарисовался ужасный. Как будто пьяный ходил. Ток опять не нашёл, только глухаря поднял. И как не прочёсывал лес, место не обнаружилось. Чертовщина какая-то! Теперь было понятно, почему в этих местах пропадают люди.
Звуки, похожие на людскую речь, но с отсутствием людей, я здесь слыхал. Газы что ли? Об этом можно подумать. С высокой ёлки, пока ещё не показалось солнце, видел, как уходит в угол болота очень густой туман. Нигде нет, а там есть. Этот туман мне доводилось встречать даже зимой в лунную ночь. Три лося пасутся на его просторах. Удивительная картина! Как на первобытной земле. Заблеял бекас, забарабанил дятел, распелись птицы. Когда искал место, то слышал бульканье тетеревов.
Вволю насмотревшись на зверей, ходящих среди высоких бобровых хаток, я слез с дерева и решил подремать. От сладкого сна меня отвлекла прилетевшая кукушка. Уже играли по лапнику солнечные лучи. Уже растаял на лужах тончайший ледок. Пора и уходить. Семь попыток я уже сделал за эти годы, чтобы увидеть глухариных ток. Сейчас весна была идеальная, без хрустящего снега. Но чёрт попутал. А когда я стал упорствовать в поиске, то чуть не выколол глаз. Вот и лечу его вдобавок ко всем своим бедам. Тем не менее, настроение было отличное. На дороге сразу подобрали и довезли до поля. Ослабший, усталый, но довольный я пришёл домой.
30.04.14 г.
16,17.05.14 г.
Второй год в подряд свой день Рождения я выезжаю встречать на природу. На этот раз – на Жихаревские болота. Надо расконсервировать свою базу. Может быть, перенести её на другое выбранное место. Утро солнечное. Одинокий тетерев токует на берёзе, выделяясь чёрным пятном на сизом небе. После дождей дорога жутко разбита. Но главное – оказалось полностью залито водой болото, через которое я прошлым летом ездил на велосипеде. Мне показалось даже, что я перепутал поворот. Но нет. Это дожди постарались. Приходится слезать с велосипеда и долго и осторожно его форсировать.
Странные незнакомые звуки доносятся из недр камышей. Как будто кто-то набирает воздух и потом громко засасывает его в огромную трубу. Ы-у-у-У. звук очень низкий, иногда даже тяжёлый для восприятия. Это токует выпь. Только, поди, увидь её в таких зарослях.
На таборе всё сохранилось очень хорошо. Видно, что здесь ночевали охотники, пожгли костёр. Вещи не тронуты. Только пока я возился с ревизией снастей, обнаружились рыболовы на соседней копани. Потом с другой стороны подошла ещё семейная пара. За всё прошлое лето я не видел здесь народа, а теперь столпотворение. Пообщались. Узнал про замор прошлой зимой, про семью бродящих медведей. Только мне хотелось уединения и я решил перебраться с частью снаряжения на дальний табор за Пятый посёлок.
Часа через два я был уже там. То и дело встречались гадюки. Ещё на своей базе я увидел первую на узком перешейке земли. Знаю, что она живёт там. Таких встреч за день набралось аж пять. В основном змеи были сталистого цвета, но была и чёрная и коричневая. Надо внимательно смотреть под ноги, так как они сразу не уползают и только после нескольких притоптываний освобождают путь. На кочках среди воды гордо восседали чайки, обозначая свои гнёзда. Поди – доберись. А вот утки были не столь осторожны. Гнездились прямо у воды или вообще на берегу в лесочке. В кладках по 7-8 яиц белёсого цвета. Гнездо хорошо утеплено пухом. Сидят давно, так как уже сформировался зародыш. Мамаши отлетают в сторону и ждут, когда человек уйдёт.
На обед я сварил суп и чай. Подремал под солнышком у воды. Тут бы и делать новый табор. Но выяснилось, что на противоположной стороне уже есть чужая стоянка. Удобная и оборудованная. В прошлом году я её не нашёл. Иду на разведку дальше. Тут копани очень длинные, как большие озёра. И даже в этой глуши обнаруживаю рыбака. Попёр народ на природу. Наконец забираюсь в самый дальний конец торфоразработок. Тут стоит хорошо сложенный дом, оборудованный самым последним кухонным и бытовым снаряжением. Очень уютно и чисто.
Хозяев этого зимовья я встретил в январе и чуть не дошёл до домика на лыжах. Был уверен, что он есть, но планы были другие. Вместо того чтобы заночевать в тепле пропёр 52 километра и лишился ногтя. У хороших мостков висит голова здоровой щуки. Полно утиного пера после охоты. Я посидел на диванчике на открытой веранде и пошёл назад. Время ещё шесть часов. Вода нагрелась и можно даже купаться. Но сходы в воду не проверенные, с корягами. Всё здесь хорошо, но что-то не так. Не своё. Добираться далековато, но очень красивые водные просторы и хорошая стоянка. Обнаружил, что потерял чёрные очки. Привычное для меня дело. Это и стало причиной вернутся на свой любимый старый табор.
В вечернем лесу запели соловьи. Аромат черёмухи разливался по опушкам. Лесную дорожку за Третьим посёлком перебегал ёж. Я остановился, чтобы его снять. Он недовольно зафыркал и затукал. Начал дёргать иголками. Пока снимал, кто-то зафыркал куда более серьёзно. От широкой канавы в лес убегал бурый медведь. Вот так встреча! Давно я не видел косолапых. Канава помешала его преследовать и снять я не успел. В прошлом году я здесь видел волка. Богатые на дичь места.
Уже закричали на болоте журавли. Значит, день закончился, но сумерки ещё будут длиться до полуночи. Я пью чай, сушусь у костра. Все рыбаки ушил с моего места. Тут я как дома. Решение принято – табор будет только здесь. Прикипел я к этому месту. Тянут вдоль опушки вальдшнепы. Покрикивают чайки. В два часа ночи, когда изрядно похолодало, появилась слегка оплывшая луна. Наступил мой День рождения. Прекрасная картина лунной дорожки через спокойную воду, как подарок за встречу.
Кто-то громко вслеснул. Толи бобр, толи рыбина. Луна двигала тени до скорого рассвета. В пять утра всё утонуло в озёрном тумане. Болота парили, насыщая влагой воздух. Все звуки далеко разносились по лесам. Целую ночь гудели выпи, придавая болотам таинственность с налётом ужаса. Где-то в кочках ждали тепла многочисленные гады. Бродил поблизости медведь. А я, получив такой подарок от природы, стал выбираться домой. Когда-то ещё вернусь сюда?
Стукнуло 53 года. Неслабый багаж я принёс к этой дате. Плоскостопие, артроз, невралгия, аденома, склероз, сколиоз и остеохондроз, язва, хронический насморк и дальнозоркость. Плата за 34 года экспедиций. Со всем этим теперь приходится таскаться вдобавок к грузу в рюкзаке. Попробуем теперь раскидать это в пути.
17.05.14 г.
5,6.07.14 г.
В субботу утренние автобусы почти пустые. «Жаворонки» уже уехали, а «совы» до сих пор спят. Не желая портить впечатление от тихого спозаранка, я не дождался своей электрички, густо набиваемой дачниками, и поехал на Ораниенбаумской. Что-то даже не читается, как привык. Давно не был дома – хочется посмотреть по сторонам. Вот и песчаные намытые косы райцентра. Забежал в магазин, заглянул на рынок – немного продуктов не помешает. Что там, у Сани, кто его знает.
В Лебяжье иду со станции на кладбище. Кто красит, кто убирает, кто на службе в часовне стоит. К удивлению, ограда на могилах моих то же покрашена. Частично кресты заменены. Это дядя Витя с женой постарался. Приятно смотреть. Навестив погост, выбираюсь через Риголово на железную дорогу. Схватив по пути пучок чабреца к чаю, перехожу сосновоборское шоссе и вступаю на заросшую краснофлотскую дорогу. Уже больше трёх лет, как местные власти её убили. Скоро будет совсем не пройти. Густая поросль оставляет лишь узкую тропинку среди зарослей берёзы и сосны, поднявшихся на шпалах. Отдельные ягодки земляники краснеют в траве. Напротив маяка часть рельсов уже похищена. Начался последний этап уничтожения дороги.
Брат дома и мы, взаимно рады встрече. Он запас ещё дров, заровнял выезд, покосил траву, почистил кое-что. Молодец! Не ожидал. Мне осталось только для удовольствия обкосить пол участка. Когда дела сделаны можно гонять чаи, читать книжки, сидя в гамаке или на веранде. Смотреть футбол, наконец.
Сегодня, по-моему, пришло лето! Весь июнь было холодно, и только сейчас температура поднялась за двадцать градусов. Ещё не просохли лужи от многочисленных дождей. Ещё видны уходящие на восток тучи. Становится тихо. Рискую зайти в воду на закате дня. И, о чудо! Она тёплая. Можно наслаждаться купанием впервые за это лето у себя дома. Звуки, говор, плескания, разносятся далеко по воде.
6. Обычно стараешься приезжать домой в будние дни, чтобы не видеть большой суеты отдыхающих. А тут сам погряз в заботах и подготовке экспедиции. Выбрался по классически – в выходные. А людей-то ещё мало. Утром такая тишина, что выспался чудесно. Сходил в ближайший лесик на разведку. Сразу за «железкой», в знакомых окопах, поел земляники. За «пятачком» отведал черники. Да ещё нашёл здоровый подосиновик. К тому же – чистый! Вот и первое грибное жаркое будет.
Поля стоят в высоких травах, но уже размечены в разработку. Каждый мой выход сейчас – это ностальгия о прошлых годах. Однако печалится, вовсе не престало, так как выходные проходят прелестно. Опять неоднократно купаюсь. Но уже понаехал народ, натащил мангалов, задымились костры. Теперь можно улечься в свой гамак среди старых яблонь и подремать. Благодать! Выходные – дома!
7.07.14 г.
19.07.-22.08.14 г.
В четвёртом часу ночи «гидробудильник» заставил меня очнуться и прислушаться к внешним звукам. Шума ветра и дождя вроде нет. Добраться до нужного места или сходить поближе? В уме рисуется картина ночного леса на речном склоне с затаившимися, в ожидании удобного случая, медведями. И тут я очнулся окончательно. Ведь я же не на другом конце планеты, я – дома! Так что же заставило сознание находиться в ином мире?
Передо мной лежит толстый полевой дневник, густо заполненный карандашом в ежедневных записях. Там много рабочих заметок, мелких и крупных событий, но есть место и для лирики. На ней я, и акцентирую своё внимание. Попытаюсь описать самые первые места, куда попали русские люди в далёком 1639 году. Отряд казака Москвитина сплавился до устья реки Улья и основал первое жильё. Верховья этой реки были недалеко от того места, где мне предстояло работать.
19-20. Под Новым Уренгоем ещё стоят белые ночи. Самолёт летит над сыпью бесконечных озёр, бликующих в сумерках быстро сменяющихся суток. Зато в Хабаровске дождливо и влажно, почти как на Бали. +24. Разрушенная прошлогодним катастрофическим наводнением набережная, до сих пор открыта не полностью. Но мы с сыном выбираемся к воде, чтобы потрогать мутные воды великой реки Амур.
Вася первый раз в Сибири, первый раз в серьёзной экспедиции. Со мной он работал и дома, но тут всё будет иначе. Да что говорить! Я и сам по работе, так далеко забрался первый раз, если не считать Антарктиду. То есть, забрался-то чуть позднее, сначала в Охотск – жутко раздолбанным чартером на Ан-24, потом в устье реки Унчи на Ми-8. Это значит, что он Хабаровска летели три с половиной часа около двух тысяч километров на север, а потом 220 на юго-запад.
21-25. Прежде чем добраться до места, зависли в Охотске. А это очень депрессивное место. Впрочем, времена меняются и отношение к месту – то же. В 1647 году здесь был основан первый русский городок на Тихом Океане. Казаки Семёна Шелковникова поставили его в устье реки Охота. С ударением на последнем слоге. Тут, вообще всё, с ударением на последней гласной. Мальмá, кетá и т.п. Беринг, базировавшийся здесь, предложил сделать порт. Он и процветал во время Советской власти. Рыбные заводы, даже свои сельхоз фермы, снабжение и зарплаты по северным нормам. Сейчас порта нет. Продан последний приписанный корабль. Но другие суда швартуются. Особенная активность пришла с деятельностью «Полиметалла». Но об этом позднее.
А пока, льёт дождь с секущим ветром. Пришёл циклон. Все дороги затоплены или размыты. В соседнем Магадане – вообще бедствие. Море бушует, выбрасывая водоросли, морскую капусту, крабов и звёзд. Цены в Охотске не поддаются описанию. При зарплате местного населения в 15-20 тысяч, хлеб стоит 60, бутылка воды 150 (причём питьевой воды в городе нет, всё привозное), бананы 300. по сравнению с Питером, цены на большинство товаров выше в 2-6 раз! Жизнь жуткая, если бы не привычка тех, кто здесь родился. Как и везде в стране, следы запустения, в дождь - грязь, в жару – непереносимая пыль. То есть она как раз и переносимая, грузовиками с месторождений и своя – дорожная. Трахеи забиваются, и мучает кашель.
Единственное место, греющее душу, это местный музей и его директор Виктор Евгеньевич. Чудесной души человек. Посидели за чаем, долго поговорили, подержали в руках доисторические артефакты, полюбовались чучелами, изучили карты и историю. Но сидели-то мы в Охотске не день и не два, а улетели только на шестой. Другие же, ждали здесь уже три недели.
Наконец, погода наладилась, вертолёт мог вылететь, но только из города. Аэропорт отрезан размытой дорогой. И вот за иллюминатором затопленные леса, путаница речных рукавов, сказочно красивые оранжевые горы и река на подлёте к месторождению «Светлое». Здесь стоит база компании. Из горы Елена будут делать карьер, и вывозить руду с содержанием золота и серебра. Золотишко мы уже видели. Высадили людей и полетели на Унчи.
26. Место это, некогда называлось по эвенски Унчэ. Стояла деревня в устье. Через каждые тридцать километров были дома обходчиков линии связи, тянущейся от Хабаровска в Магадан. Сейчас всё это похерено. Новая власть – новые ценности и порядки. В прошлом году партия пионеров высадилась на дикий берег, разбила тент над кострищем, пекла хлеб в земляных печах, отбивалась от медведей. Вокруг была непроходимая тайга, и только зимник на Светлое. За это лето уже расчищены от стланика достаточные территории, стоит несколько балков, есть техника.
Мы же, с Васей, работаем от питерской фирмы геодезистами и будем заново картографировать дикое побережье для базы «Полиметалла». Мне это даже чем-то напомнило 30-е годы. Карт нет вообще никаких. Только слепая схема и координаты границ участка. Нет, не то что выписок по пунктам, но и сведений о самих пунктах. Несколько временных точек заложенных в этом году уже потеряли взаимную связь и нарушены. В общем – всё буду делать с нуля в условной системе высот и координат.
Но что-то я забежал на пережитых эмоциях вперёд. Мы ведь ещё любовались первым ясным днём и чистейшим голубым небом и морем с белопенным прибоем. Сразу пошли на рекогносцировку и поразились нерастаявшему льду на берегу, редким у нас, орланам-белохвостам, непроходимым зарослям стланика. При первом же знакомстве, нам предложили вооружённую охрану и трактор для поездок. Пугали медведями. Только у меня к ним другое отношение. Я их не трогаю и они меня тоже. Так что отказались. «Старожилы» тут без карабина в тайгу – ни шагу.
27. Вышли на работу. Подбираем места для закладки пунктов. Вся округа загажена и затоптана медведями. Зато по стланику только и можно передвигаться по их тропам. Идём с Васей и зимнику и слышим лёгкий треск. До кустов всего метров семь, но ничего не видно. Зверь пропускает нас и выходит в тыл метрах в ста. Я уже отошёл, оставив Василия для ориентировки на пункт. Смотрю, он по рации говорит: «Медведь!», и отходит. Действительно, за его спиной нарисовалась из-за пригорка огромная башка зверя. Тот идёт, внюхивается в наши следы. Встал на дыбы, всмотрелся. Потом отошёл в сторону. Затем опять вернулся и идёт за нами. Я крикнул, и он прекратил преследование. Только на это и надежда, оружия у нас-то нет.
Камеру не взяли, а смартфон не успел включить. Наполз туман. В заросли стланика лучше не лезть. В тундровых болотцах сидят серые куропатки. Вернулись на обед. Тут надо сделать некоторое отступление. Если жить на базе, то питание пятиразовое, если уходишь в «поле», то берёшь с собой. Наша повариха – великий мастер и кулинар! Готовит превосходно. На первое – сытный суп с мясными оленьими клёцками, на второе – макароны с огромным куском курицы. На третье – чай с лимоном, кофе, компот. Пироги с фаршем, булочки сдобные. Отличный белый хлеб с красной икрой, шоколадные конфеты, печенье. Впоследствии, постоянно ели трофеи, мясо, рыбу во всех видах, икру, морскую капусту, крабов. Питание, проживание, перевоз, для нас – бесплатное. В общем – коммунизм!
Такое изобилие пищи привлекает зверей и птиц. Постоянно сидят чайки. На запах копчёной рыбы пожаловали сразу три медведя. Собаки заливались, а те шли тесной толпой мимо коптильни. Позднее, с другой стороны, пожаловал старый самец. Подобрался к нашим балкам из-за техники. Еле отпугнули. Не выйдешь без оглядки в столовую. Вот так! На второй день увидели сразу 5 медведей.
Я старался объяснять Василию и другим, как себя вести при встрече с медведем. Лучше предупредить шумом о своём присутствии заранее, при столкновении – не бежать, не смотреть в глаза. Постараться тихо отойти. Но в каждых правилах рассчитанных на разумное и спокойное принятие решений, есть свои исключения. Об этом – позднее.
28 июля – 5 августа. А так, кто-то из лагеря видел подходящих медведей каждый день. Только приезжающие новички удивлённо говорили о встречах с хозяином тайги. У нас же – больше молчали, жевали за столом и с более живым интересом обсуждали лесбиянские игры трёх собак-сучек или их возню с единственным котом. Мне же медведи доставляли некоторые проблемы, постоянно разрушая точки хода по ручью. Сбивали вешки, обкусывали скотч. Видел их неоднократно.
Есть тут и другая живность; зайцы, изрывшие норами всё побережье. Какие-то они мелкие. Может это одичавшие кролики, от прежде существовавшего жилья. Да и норы роют к тому же. Много бурундуков. Одного такого поймал наш рыжий котяра. Но удавить не успел – спасли. Теперь живёт у строителей в балке в собственном домике. Назвали, по местности – Унча. Катается, как сыр в масле. Подстилка из опилок, много еды и развлечений. Повезло парню, но и пережил до этого страху. Кот же – ушел недовольным. Рыжий наш – ласковый. Всё время ходит в гости по балкам на ночлег, и если бы не грязные лапы, то совсем прижился бы на кровати. Как и любой кот, страшно любит и бывает благодарным за ласку.
Побережье покрыто жёлтыми цветами и голубыми ирисами. Есть красивые лишайники на камнях курумника. Растёт подвид Золотого корня. Я тут варил чай и других угощал. Есть и удивительные растения. Например, берёза. Она не похожа на нашу, более корява и с каким-то зеленоватым отливом в коре. Одну такую, низкорослую, но очень коренастую, не спилили при прокладке зимника. Так и стоит в створе. Мы хотели сделать из неё пень для пункта. Но пила упорно не заводилась. До этого вообще проблем с ней не было. Завелась в десятке метров. Думаю, есть какая-то энергетика у этого дерева. Ведь и до нас её не смогли спилить. Недаром у зырян берёза несла мощный сакральный смысл. На другом пне, сделанном из «железного дерева» - лиственницы, нашли целое дупло огромных муравьёв, каким-то образом справившихся с такой сырой и крепкой древесиной.
Все эти дни лили дожди, грязи было полно. Чтобы развлечь народ я прочитал лекцию об Антарктиде. Ещё хороша для досуга баня. Она у нас ежедневная, очень жаркая и веничками. Утром я ходил мыться холодной водой на ручей, а вечером в баню. Жаль только начались проблемы в работе. От дождей, вышел из строя тахеометр. Потом перестала скачиваться информация, дальше – больше. Накрылась одна рация, и мы вынуждены были работать сигналами и голосом, что не всегда удобно. Чуть не угробили компьютер из-за неисправного шнура от тахеометра. Полетели программы для обработки. Но работать продолжали, не смотря ни на что. Накапливали измерения пока в прибор. Вот только ежедневную обработку делать было невозможно. А нам слали депеши с нереальными строками сдачи работ. Сделать 320 га съёмки в горнолесной местности за три недели. Приходилось выкручиваться. Лазить с вешкой под корнями стланика, ползти там, где даже рубить невозможно. Или скакать по веткам, обдирая одежду и обувь.
Я был очень рад за Василия. Его помощь была неоценима, а в работе с компьютером, так и незаменима. Он сам у меня делал впоследствии ходы, ставил пункты, рубил просеки. Проявлял твёрдость в характере. В общем, на сына я посмотрел после этой экспедиции по-иному.
6. Наконец дожди прекратились, и с первой жарой пришёл дым горящих лесов Якутии. Погода могла меняться очень внезапно. То налетал ледяной туман с Охотского моря. Говорят, это стамухи из Пенжинской губы, сидящие на мели, давали холод. Да и под песком здесь полно льда на берегу. В горах до сих пор видны не растаявшие снежники по тенистым склонам.
8. Ещё до шести утра вышел встречать восход солнца на море. Собака то же проснулась от неосторожно сдвинутых зверем камней на осыпи. Побежала за мной. Ночью ветер дует с гор в море. Ни волны, ни зыби нет. Две баржи с техникой ожидают разгрузки на рейде. С наступлением погоды пришла активная пора доставки грузов. Солнце встаёт из бескрайних вод. Вчера, когда наполз ледяной туман, оно было похоже на сгущённое молоко.
Утки держаться на воде стаями, гагара кормиться в одиночестве. Нерпы, то по одной, то парами, плывут вдоль берега и с любопытством высовывают круглые морды. Я прогулялся на север до мыска, снял на фото болото и горы. Взял на память ячеистый камень и пару ирисов в подарок.
Сижу на бревне у моря и думаю о скоротечности лет. Мне уже 53. Может быть, я последний раз здесь. Ещё проводя бессонные ночи адаптации в дождливом Охотске, понял, что с Дальним Востоком в моей программе «В поисках утраченной страны» этим и ограничусь. Достиг здесь края. Интересного много, но от утраченного грустно. И примерно, везде всё одинаково. Не хочется смотреть на руины той Великой страны. А современные достижения частного бизнеса, на который мы работаем, мало радуют. Контрастов в этом очень много, как во мнениях, так и в делах. Пойду ка я лучше поем крабов с ананасами, да кофейку выпью.
10. Запоминающийся на всю жизнь день. С утра всё укутано туманом. Подождали до девяти и начали снимать базу у подножия горы. Вершины до сих пор не видно. К обеду прояснилось, и наступила жара и безветрие. Температура за 30. Работаю в одном красном жилете. После обеда Вася по болезни спал и вышли только пол пятого. Зато встали на гольце нашей сопки. В окружении близлежащих гор, похожих на пирамиды, она похожа на Сфинкса. Так и буду её звать за вытянутый хребёт и симметричные склоны. Пока я скакал по курумнику, Вася подвергся атаке орлана-белохвоста, пролетевшего прямо над его головой. Он в тахеометр хорошо рассмотрел его.
После ужина я с бульдозеристом поехал проламывать просеку от дальнего репера, прямо к подножию сфинкса. Камацу семьдесятпятка – это зверь! Но опытный тракторист управляется им не хуже светского «льва» с ножом для масла на званом обеде. Я стою на площадке, определяя путь по Гармину, а Николай Яковлевич аккуратно отводит от меня убийственные ветви стланика. Стоит грохот и треск. Лиственницы падают под «танком». Стланик по-змеиному изгибается, стараясь достать нас. Его немыслимые переплетения всё-таки восстают из-под гусениц монстра. Надо ехать назад ещё раз. Настоящее покорение тайги по нехоженым местам. Тут не то, что человек, медведь не успевает проломиться. Он уже штуки три задавил на работе. Я, то же, находил трупы в тальниках вокруг старой базы.
Немного не доходя сопки, мы вынуждены были остановиться. Там скапливалась вода, и было топкое болото. Главное – пробита просека и можно кинуть плечо теодолитного хода на гольцы. Накрутил красный скотч на берёзу, искусно очищенную бульдозеристом от соседей. Увижу её с горы в бинокль.
Вернувшись назад, мы ломанулись на юг к зимнику. Несколько сухих русел засыпали ножом бульдозера. Ехать вдоль рукавов Унчи веселее. Больше простора над лесом и видна полная луна. Она всё сильнее разгорается над морем. С противоположной стороны видны сизые хребты, спрятавшие разошедшееся сегодня солнце. Зайцы то и дело перебегали дорогу, взлетали кулики. Медведей не видно уже несколько дней. Пошла в реки рыба и они за ней. Урожай морошки и голубики плохой, вся надежда на мальму. Да и постреляли косолапых изрядно.
Унчи серебриться на перекатах. Сухой плавник загромождает косы. Мы едем прямо на луну, уже ослепляющую воды Охотского моря. Завтра у мужиков опять жаркий день. Баржи подходят одна за одной. Надо успеть создать площадки под склады ТМЦ, завезти достаточно техники, жилья. Когда-нибудь тут будет порт и может быть мой вклад в это реальное дело, был не бесполезным. Мы ещё разметим здесь площадки под ГСМ, различные склады и прочее. Сделаем карту местности и заложим геодезическое обоснование района. Совсем в темноте мы возвращаемся в лагерь. Потрясающая поездка по впечатлению от настоящего покорения диких дебрей.
11-17. Во вторник прилетел, наконец, ещё один помощник, доставивший новый шнур и рацию. Женя добирался до нас 11 дней. Сразу навалилась суета. Скачали работу и у меня появился огромный объём камералки. Прежде всего, поднять все абрисы и разобраться со съёмкой до отъезда. Вася, в качестве руководителя бригады, делает полевые, а я камералю, лишь иногда выбираясь к ним в трудные моменты. Летают вертолёты, подходят баржи. В лагере стало много народа, шум, пыль от машин и сильного ветра. Иногда трудно дышать.
Тем не менее, по рассказам Жени, тут самый лучший участок. На других промпроизводство и геологические выработки. Тут такого нет. Да ещё там полно гнуса, а здесь его почти не видно. Лишь вечером в балках появляется комар. Да и людей здесь, всё же меньше, чем на других объектах. К тому же начальник не самодур и сумел создать хороший климат и атмосферу на участке. Морально работается легко. Хотя по татуировкам фактурных личностей собирающихся в кают-компании можно изучать их биографию. Люди здесь адекватные и уважительные.
17. Проснулся от того, что штормовой ветер срывал профильный лист и кружил смерчи из пыли. Пользуясь тем, что нас пригласил на рыбалку Павел Васильевич, приехавший начальник участка «Светлое», садимся на вахтовку и едем вверх по Унчи. Впервые сделали выходной, ведь сегодня воскресенье. Только утром проверили отсыпку площадки по просьбе мастера.
«Урал» форсирует обмелевшие рукава реки. Белохвостый красавец орлан, сопровождает нас по руслу. Впереди переплыл реку рыбачивший медведь. Мальма стала брать сразу. Мужики ещё потыкались по разным местам, на первом оказалось лучше всего. Крючконосые самцы с ярко красным брюхом, красавцы с яркими пятнами по бокам. Хватают блесну сильно и сопротивляются упорно.
Мы с Васей взяли пятизарядный ствол, и пошли искать зверя. Вчера мужики завалили оленя, а мы к обеду наловили большой ящик мальмы. Будет икра и мясо. На окружающих сопках видны скалы останцы. Дальше Ульинский хребёт покрыт горельником. Недалеко от устья я вылез, надо было ещё сделать пару замеров GPS для подгрузки растра. Все старицы почти обсохли. С ностальгией прошёл от устья Унчи до ручья Приунчинского. Тот, то же, почти высох. Нерпы, как всегда, выглядывают из моря. Да…. Здесь мы с сыном провели часть своей жизни, запоминающуюся часть.
18. После целого дня камералки пошёл вечером прогуляться по дороге, идущей в верховья ручья Приунчинского. Взял камеру, будучи в полной уверенности встречи с медведем. Они ходят к нам как на работу, утром и вечером. Здесь самый приятный пойменный лес; рябина, тополя, ива древовидная. Тишина….
Меня догнала собака и увязалась впереди. А впереди, из-за поворота вылез здоровый медведь. Она на него, но собака дурная, только разозлила и давай удирать, оставив меня одного. Не было бы псины, разошлись бы с миром. Я заорал раз, другой, но медведь не останавливается, прёт на меня. Ни в горы, ни на деревья не убежишь. Пока ещё расстояние позволяет, рванул и я в надежде скрыться за поворотом. До лагеря около километра.
После кофе и так сердце колотиться, а тут ещё андреналинчику добавилось. Бегать от зверя – только дразнить. Но здесь редкий шанс спастись подаренный форой расстояния. Может, потеряет интерес, не видя меня. Через пару поворотов, вижу, его нет. Сам весь в поту. Собаки-твари, и след простыл. Думал, уже скинуть камеру, чтобы по ней нашли потом. Но обошлось. Медведь потерял меня из виду и успокоился. Переведя дыхание пришёл в лагерь и показал видео преследования. Потом ещё долго откашливал пыль и пару дней ныли ноги.
К сожалению, вечером трагедия всё же случилась. От ручья нагрянул ещё один молодой медведь. Собаки долго на него лаяли. Люди ждали с карабином. Я его заметил в коридоре старицы у ручья и снимал молча, стараясь не выдать. Но грянул выстрел над ухом, и последний прыжок был на кадре. И как всегда – желчь вынули, остальное бросили. Загубили красивое животное. Ладно, помойку зарыли, чтобы не привлекать, но зачем же стрелять в зверя! Можно просто отпугнуть. Дикая культурная необразованность. Зверь не атаковал, не воровал, не было необходимости в мясе. Теперь его нет. Всё это очень печально.
19. Ровно через месяц после старта, улетаем домой. Сначала на Светлый. Там ручьи, из которых даже пить нельзя, настолько кислотные. Ещё большее чудо, это оранжевая река созданная природой у подножия оранжевой горы. Из-за солнца и мутного иллюминатора снимки не получились. Все гольцы в бараньих тропах. У них шерсть по 12 сантиметров и вкусное мясо.
20. В Охотске выяснилось, что билетов на Хабаровск нет до октября. Позднее появились на 28 число. Но сидеть в пасмурном Охотске – ужас. Женя достал один билет на 23-е. Мы же стали ездить на подсадку. В первый день наглотались пыли, аэропорт далеко, так как Охотск стоит на косе в окружении болот.
21. На следующий день нас
опять поехало четверо. Двое с билетами на другие даты и мы без всего, только с
устным обещанием проплаты от комбината. Эти двое решили пролезть втихую и им это
почти удалось. Но их вычислили уже на поле и со скандалом вернули, пригрозив не
отправлять неделю. Я же выдерживал спокойствие, чем вызвал уважение у диспетчера
и, спасибо ей, она даже отказала своим и придержала для нас два места. Но потом
началась суета. На руках билетов-то нет. Последовала куча звонков и
согласований. Когда уже входили с билетами и все ждали только нас, выяснилось,
что весь багаж подлежит проносу на борт и досмотру. Вот тут-то и вылезли глаза у
охранников. Кричали «тюрьма», адекватно не реагировали, что это мои рабочие
инструменты. Клюнув на большое, не увидели малого. Так мы лишились памятного
топора и секиры, но зато улетели.
Честно говоря, у меня уже был запасной вариант. Вечером уходило судно в Советскую Гавань и я собирался договориться с капитаном плыть три дня. Потом по БАМу домой. Вот это было бы нормальное завершение путешествия. А так, мы посмотрели только на устье Амура в Николаевске на Амуре, поглядели на бескрайние изумрудные речные луга у Хабаровска. Сняли хороший номер в городе и думали дождаться Женю. Но нам даже не дали переодеться после леса и утром уже садились в самолёт до Москвы. А потом и Питер. С приходом домой началась гроза.
Оценить эту экспедицию можно было бы, как выдающуюся по впечатлениям от замечательных Охотских берегов. Но концовка оказалась скоротечной. Теперь посмотрим, чем закончится сотрудничество с этой фирмой. Хотя, главное; это хорошо работали вместе с сыном и побывали на Дальнем Востоке.
23.08.14 г.
3.09.14 г.
Как вовремя мы с Васей добрались до Красной Горки! Дожди завершились, и наступила пора именуемая «Бабье лето». Тёплые солнечные денёчки при очень тихой, безветренной погоде. Народ валом повалил в лес по грибы. И ведь полные корзинки тащат! Вчера, пока я провожал сестру в Сосновый Бор, она нашла за пять минут несколько подосиновиков и маслят. Сегодня и я решил добраться до зимовья на свои места.
Зря беспокоился, что за жаркое лето там побывало много людей. Вообще никто не добрался! Даже удивительно. Топи и завалы хорошо охраняют. А тут появились ещё крылатые стражи – лосиные вши. Никакая мазь от них не спасает. Ловишь, ловишь их на себе, а всё не убывают. Только просмотрев одежду у зимовья, я снял с себя 58 паразитов. А сколько ещё по пути!?
В лесных гривах, перемежающихся с топями и густо заваленных буреломом, любят прятаться лоси. Они здесь отдыхают, а потом выходят кормиться на болото. Кругом лежанки крупного зверя. Поднял откормившегося глухаря. На болотных кочках много брусники. Клюква ещё доходит. Выводки рябчиков то же подросли.
Но самая удивительная встреча меня ждала в зимовье. После ромашкового чая я лёг подремать на нары. Слышу – забегала за картоном, прибитым к стене, мышь. Деловито вылезла прямо у моей руки на подоконник, осмотрелась, и нырнула в продолжение хода на другой стороне. Вскоре её суета мне стала понятна. Я натопил печь, в избе тепло. Видя такую благодать, мышь решила перенести своё потомство из леса в зимовье. По наклонному бревну она бегала до дыры в стене и таскала в зубах бурых мышат. На меня – ноль внимания. Ну, пусть поживут.
А что грибы? Грибы в норме. Набрал немного красных, белых, крепких подберёзовиков. Но из этого лосиного заповедника выгнали лосиные же вши. Это их месяц. Ночевать не решился, пошёл к вечеру домой. Поджарить-то есть что.
3.09.14г.
9.09.14 г.
Бабье лето! Настоящее бабье лето! Днём температура воздуха уходит за двадцать градусов. Ночи тёплые. В последние дни, будучи в Красной Горке, я постоянно купался в безветрие по утрам. А сейчас собираюсь на свою базу в болотном эдеме «Русской Америки».
Небесные светила пришли в полную гармонию. Вчера вечером я проводил огромный малиновый шар солнца в гущу синявинских лесов, раскинувшихся за долиной реки Назия. В это же время поднялось серебряное блюдо луны на востоке. А сегодня утром – обратная картина. Диск «ночной царицы» опускается по траектории солнца, а последнее выплывает золотой плазмой из туманов, прикрывших утреннюю зарю.
Туманы придают таинственности огромной безлюдной местности лежащей южнее Жихарево. Местами они сливаются с дымом горящих торфяников, и не поймёшь, что есть что. Забыв о сезоне, вовсю токуют тетерева. Часа через полтора я добираюсь до ближней базы и осознаю, что за лето тут кое-что изменилось. Я в последний раз был тут в свой День Рождения.
Тогда, помню, встретил ежа и медведя. И сейчас, как бы следуя традиции, увидел ежа сидевшего у моей схронки с вещами, оставленной под елкой. Он недовольно тукал, будучи потревоженным. Мало того – радом было и тетеревиное гнездо с остатками яиц. А в самом мешке поселились земляные муравьи. Целый мир вокруг инородного предмета, оставленного в лесу. Но зверушки не принесли ущерба мне, а вот людская нечисть – напротив.
Вентерь, спрятанный под поваленной сосной, был украден. Две копани оказались утыканы вехами от сетей. Мало того, одну из сеток так и не сняли. Злейшее браконьерство! Рыбу они тут выбрали, а новая не могла зайти, так как лето было очень жарким и уровень вод в прудах опустился. Канавы, соединяющие их, вообще пересохли. Если в прошлом году я наблюдал массовую игру рыбы, кормление карасей у берега, то сейчас была тишина.
Забегая вперёд, скажу, что за сутки я так ничего и не поймал. Зато набрал изобильно растущих грибов и брусники. Сварил большой котёл грибной шулёмы и гонял травяные чаи с сушками. Погода стояла замечательная, так что прогулялся вокруг озёр, искупался в тёплой воде, попрощался со своей базой. Она разорена, и я решил вывезти свои вещи. Да и суетно стало. Если за прошлый год не видел ни одного человека, то в мае уже была толпа, и в этот раз, на следующее утро, опять попёрли грибники.
Объяснялось всё просто. Почти все ходят с навигаторами, а тут самый удобный заход в эту часть копаней. Прощай, моя любимая база! Много ты принесла радостей в прошлом году, а в этом я так и не решился тебя поменять. Теперь придётся. Если вообще вернусь в эти края.
12.09.14 г.
18.09.14 г.
Из маленького мира ночных грёз отворилась дверь, и человек вышел на улицу. Ночная свежесть опасна для сна и хотелось побыстрее вернутся в тёплую постель. Только, обволакивающий свет разлепил веки. Космос предстал во всей своей красе. Безукоризненно серебряный козырёк месяца давал столько энергии, что морфей постыдно бежал от него. Какой там сон!
Россыпь ярчайших звёзд прочистила взгляд. Мягкие тени сада заворожили и заставили подключить слух. Упало одинокое яблоко с беременных урожаем деревьев. Ни звука…. Ни ветра…. Но вот вдали залаяла собака. С моря долетел стук работающего двигателя на судне. Шесть утра….
Надо же! Уже шесть утра. Но почему ночь?! Мы ещё не поняли, приласканные Бабьим летом, что на календаре уже осень, скоро равноденствие. Только днём так тепло, что раздеваешься до футболки. Что можно до сих пор залезть наскоро в залив и искупаться, если нет ветра.
Нет, надо одеться и идти куда-нибудь. Куда? Ну, конечно на море. Ни людей, ни машин. Огромные лайнеры замерли на рейде в ожидании лоцмана. Туристы ещё спят, готовясь выброситься на берег великого города. А может, кто-то, как и я – стоит у борта и любуется на эту красоту. Непостижимое очарование берегов в жемчужинах огней. Со всего Мира люди едут сюда. А у меня счастье – жить тут.
Иду по кромке воды и думаю, какое же надо иметь сознание, какую корысть вырастить, чтобы бросить всё это. А дядька мой бросает.Продаёт землю, выхоленную за столетия дедами. Предаёт свой род. Цапли резким криком прерывают ход моих мыслей. По кромке зари и воды пролетают две тени больших серых рыболовов.
Мне бы радоваться. Деревня возрождается. Вот дорогу отличную сделали. Воровскую власть сменили. Работа интересная предлагается. Но разве может это всё заменить печаль от утраты земель, где была точка отсчёта твоей жизни, твоей судьбы? Как-то всё теперь сложится?
Заря уже начала набирать силу. Потянуло ветерком. Уже можно идти лесом, не боясь напороться на сук или упасть. Какая-то сила меня держит последние дни дома. Надо бы было уже много куда уехать по делам, но всё отмёл. Может это, правда – последние дни?
18.09.14 г.
27.09.14 г.
После ночного дождя – ясное, прекрасное утро. Сменив две машины, я выхожу недалеко от Мшинской у поворота на старый узкоколейный путь. Впереди дорога к заброшенной деревеньке Липово. 36 лет назад я жил там, у егеря, и работал в своей первой в жизни экспедиции. Ностальгически потянуло в места моей молодости. С тех пор я бывал там только один раз, лет 16 назад. Егерь уже умер, а его жену – старушку, не застал. Зато порадовался результатам своей работы. После наших изысканий была не только разбита мелиоративная сеть в сырых лесах и болотах, но и превратилась в чистые ручейки, обрамлённые по берегам лесом.
Однако – это было тогда, где-то в 98-м году. Сейчас же, дорога была размята до безобразия машинами. И тогда, она была не подарок, но просто машины почти не ходили. Леса – царствовали. Теперь в урочище Восьмой Километр сделана свалка отходов. А дальше расположились стоянки лесорубов. Нечего и говорить, как печально я смотрел на огромные вырубленные территории. Не узнавал ни ручьёв, ни лесов. Лишь, кое-где подпёртые бобрами канавы. Зато есть балок и навес, где можно укрыться от дождя.
Вот зайчишка перебежал дорогу. Прямо, как тогда, когда я его описал в свои 17 лет! Медведь оставил отпечатки лап. А мои же отпечатки, заплывают в глине на разбитой дороге. Хоть и загачена она местами, но идти очень трудно. Наконец 10 километров, показавшихся мне 17-ю, закончились, и я увидел заросший и полуразвалившийся дом. Прямо на дороге стоял балок-банька. В одном из домишек жили два человека. Но их сейчас не было. Судя по записке, они ушли за продуктами в жильё.
С тоской в глазах, я посидел на брёвнах у небольшого пруда. Посмотрел на полусгнившие мостки по которым когда-то бегал. Вышел на развалины заросшего березняком дома. Тут только фундамент и сараюшка. А ведь когда-то я в этих местах спал. Посидел, выпил чаю и закусил яблоком. Прощальный взгляд на умершую деревню и вперёд. Вряд ли я ещё вернусь сюда. Ещё один осколок той страны канул в прошлое. Постоянно тут ни кто не живёт, а только бомжует. Хорошие леса у дорог уже вырубили. Уже осину таскают. Я перехожу заплывшую канаву, бывшую некогда речкой с громким названием «Барский». Это последний рубеж, где я тогда бывал.
Сразу за Липово начинается Волосовский район. Настоящий медвежий угол. Следы медведей повсюду. И больших и малых. Обломанные ветки рябины, кучи помёта на дороге. Того и гляди, сам хозяин выглянет. Но дорога стала отличной по лесным меркам. Конечно, и сюда когда-то добирались лесорубы. Но делянки чистые, и дорога проезжая. Появились даже сосновые боры. До ближайшей деревни Сосново километров 15.
Я уже подустал и думаю о ночлеге. Однако у канавы Поперечной встречаю машину. И чего делать в такой глуши людям, да ещё в вечернее время? Это я думал. А что же думали они?! Как потом сказали, думали, что им вообще померещилось, что здесь человек бродит один. Очень удивились и обеспокоились моим будущим среди медведей. По их мнению – оставаться здесь было равносильно самоубийству. Их, недавно, за сбором брусники застал медведь и зарычал.
Предложили подвести. Я хоть и грезил о спокойном ночлеге в лесу, но некое шестое чувство заставило согласиться доехать хотя бы до Извары. Думал посетить завтра музей Рериха. Но музей открывался только завтра и только к 11 часам. А тут, в машине, интереснейший собеседник. Человек оказался мастером единоборств, экстрасенсом. Это, конечно, со слов, но я поверил. Тем более темы мы обсуждали такие, что я поехал с ним до Питера. Да не просто до Питера, а до дома. Он и жил рядом. Вот и не верь в предначертанность судьбы!
Позавчера я не мог уехать на восток от Путилова. Стоял в двух местах, пропустил 200 машин. Ни кто не брал, хотя раньше уезжал постоянно. Чувствую, что мне туда сейчас не надо. Поднял руку в сторону дома, и первая же машину увезла в Назию! А сегодня – как по маслу пошло! Всё вело к этой встрече. Машину видел давно и специально не спешил, даже сел «перекурить». Но она не только дождалась меня, но и вышли из леса люди. Женя, сказал, что ему на ум постоянно лез Юра. Оказалось – это я. Вот так и встретились. Велико ли события найти вечером машину в глухомани в лесу!? Хотя и это уже «велико». А тут машина оказалась не из ближайшей деревни, райцентра или даже Питера, а машина от моего дома! Вот так мы нашли друг друга. И сколько раз в процессе разговора в дороге мы заранее считывали чужие мысли, а потом только они доходили от собеседника в виде слов.
День минул…. Брызгали из быстро пробегавших туч капли дождя, дул ветерок, очистилось небо, подарив прекрасный закат солнца в далёкую гребёнку лесов на горизонте, наступила ночь со слепящими фарами машин и огнями городов.
28.09.14 г.
15.10.14 г.
Есть у меня любимое место в Питере. Сказочный, солнечный, радостный, а главное – успокаивающий островок. Тут любые эпитеты подходят. Нет – это не Крестовский, где действительно можно окунуться в сказку развлечений на аттракционах. Это соседний Елагин остров. Когда надо очиститься от злых мыслей, отвлечься от забот, да просто хорошо провести время, я еду туда.
У меня уже вошло в ритуал – перед каким-то большим путешествием. Кроме посещения ручья на Заливе, я еду и гуляю по Невскому, а теперь и по Елагину. Так и сегодня. Солнечным утром я вышел на Невский проспект и прогулялся от Марата до Адмиралтейской. Заглядывал в витрины, смотрел на людей, покупал газеты. Хоть и налегке, без всего, но не спеша дошёл до конца. Ещё плавают кораблики по Фонтанке, ещё бьют те же фонтаны у Казанского. Все настолько привыкли к затяжному бабьему лету, что о приближающейся зиме, и думать не хотят.
Сегодня, повторяю, было солнечно и свежо. Именно ветра северных направлений несли эту свежесть и чистоту воздуха. Елагин предстал во всей своей красе Золотой осени. Набережные Средней Невки горели золотом деревьев. Особенно постарались клёны, по-иному багровели дубы, тонко подыгрывали золотыми иглами лиственницы. Берёзы и кустарники как-то терялись на этом пиршестве красок. Самый взыскательный художник нашёл бы тут всю палитру праздничных осенних цветов. Зелёная трава и голубая вода только подчёркивали своим контрастом торжество городского парка.
Солнце уже не поднималось над деревьями, поэтому давало длинные тени, вносящие свои оттенки на земле и кустах. Белоснежные дворцы царственно приветствовали гостей. Даже животные радовались вместе с людьми. Чуть не на каждый десяток деревьев приходилось по одной белке. Они приветливо подбегали, вставали на задние лапки и ждали угощений. Что-то искали в траве и листве, носились по стволам.
Синички и голуби обосновались на скамейках, соседствуя с людьми. Даже мышь нашла лазейку в урну и шуршала пакетом. Я заглядывал туда, а ей хоть бы что! Посмотрела на меня и продолжила своё дело. А в детском зоопарке прибавилось постояльцев. Кроме баранов, коз, кур, оленей, появились царственные фазаны. Все только и делали, что снимали их.
Из тихих прудов по внутренним каналам текла вода, вынося поток листьев. Казалось, будто бы время течёт. Настолько густо осень сдобрила воду. Утки взбивали волну взмахами своих крыльев. Ветер шелестел в кронах. Было градусов 7 тепла. Если выбрать солнечную скамейку в тихом месте, то можно и посидеть погреться.
За этот месяц у меня было немало приятных минут; прогулка по Летнему саду с его лебедями и фонтанами, ночлег с братом и сыном в зимовье, обследование неизвестного берега Батарейной бухты до Осинового мыса, сбор клюквы на болоте. Везде было приято в эту осеннюю пору. Но всё же как-то обыденно. Такое уже бывало. Чего-то не хватало. А вот здесь – на Елагином острове, любая прогулка – это праздник души. Скоро мне ехать в далёкие и небезопасные края на другой континент. Хотелось бы унести туда в памяти чудесные впечатления от родного города и сегодня это удалось получить.
p.s. А ещё сегодня середина осени и 200 лет со дня рождения Лермонтова. Уж он бы оценил сотворённое природой в это время года.
15.10.14г.
16,17.11.14 г.
ТЫ СОГРЕЙ МЕНЯ – СОЛНЦЕ, УСПОКОЙ МЕНЯ – ЛЕС.
Ноябрь – депрессивный месяц. Снега ещё нет, зато темень жуткая. Даже декабрь выигрывает. Там хот Нового года ждешь. И что же делать? Ровная серая пелена антициклона накрыла землю. Установилась немыслимая тишина. Иду в поле смотреть, как гибнут привычные картины из детства. Как проехал бульдозер по земляничной поляне, как срезала бугор новая дорога, идущая прямо через «пупок». Теперь уединённый турник стоит почти на обочине. Его когда-то построил брат, чтобы заниматься по утрам,а с другой стороны новой дороги впервые ночевали мы с сыном. Это ведь совсем рядом с домом.
Дальше – больше. Следующая дорога, проложенная нерадивыми проектантами, идёт не по верху склона, а прямо по воронкам от огромных снарядов «Эребуса», оставшихся ещё с гражданской войны, сносит берёзовую опушку, часто дарующую нам грибы. Постояльцы наших земель развернулись во всю в торговле тем, где они не родились. С каждым годом такое впечатление, что их пустили когда-то, пригрели. Они освоились, захватили власть, взяли твой двор, потом веранду, а теперь уже выгоняют и из дома. Что им до таких сантиментов, как земляничная поляна. Разворачивается новое освоение земель и под это дело пошли не только поля, но и все перелески. Эту чудовищно и безмозгло даже по отношению к будущим хозяевам. У нас отобрали выходы на обрывы над морем, отбирают леса и поля.
Добравшись до шоссе, торможу машину и еду в зимовье. Стоило войти в лес, где никого не видно и не слышно, и как-то сразу успокаиваешься. Уже не шуршит лист, не пискнет пичуга. Тишина…. Зато приходишь в себя. Вода в реке необычно прозрачна. Такой она бывает только осенью. Даже журчит кое-где по видимому на дне песочку. А так, всё торфá да торфá.
Постояв в раздумье у зимовья, решил, что каркас для бани пока восстанавливать не буду. Можно попариться и прямо в срубе. Лучше сварю чаю да почитаю пока светло. А темнеет сейчас рано. В сотый раз поменяли время и опять «навечно». А ведь как хорошо было, жили круглый год по-летнему, и светлые дни были длиннее. Утром-то всё равно – темно, как не меняй время. Заряжаю печь сырой берёзой, чтобы дольше горела, зажигаю свечки в лампе. Лики на иконках оживают. «Заиграла» рождественская мишура вдоль стенок. Затрещали сучки в печи.
Ночь была очень долгой. Сегодня пролетали «Леониды», но облачность продержалась до утра. А когда проснулся, уже готовилось взойти солнышко. За ночь подморозило. Небо очистилось не только от серости, но и протёрлось до синевы. Я долго завтракал, читал, лежал и думал. Уходить не хотелось. «Дай ка я пойду домой через лес!» - подумал я и собрал вещи. Лучшая дорога шла вдоль реки. Тут и солнце по опушкам гуляет и вода журчит. Дорога стелет добрую колею для мыслей, для положительных эмоций.
Вот миновал место, где некогда стоял балок лесорубов на телефонной линии. Скоро уже сорок лет, как я сюда вышел. Тогда и завёл дневник. Чуть дальше просека, ведущая на Комаровское болото к острову. Её расчистили, зато остров уже давно скрылся за порослью сосняка вдоль осушителей. Мох до сих пор похрустывает, хотя уже полдень. А солнце в спину печёт так, как будто сейчас лето. Вот нежданная в ноябре радость! Жалко скрываться от его лучей в еловой чаще. Даже вспотел, пока форсировал порядком заросшие тропы вдоль канав.
Нет уже моих старых дорог, как нет и той страны, по просторам которой я беззаботно ходил. Переправился по остаткам бобровой плотины через речку, поговорил с геодезистами на поле. Вот и дома. Но не сидится в такой день. Ведь такая ТИШИНА стоит! Иду на залив. Надстройки кораблей освещены косыми лучами солнца. Кора старых сосен в прибрежном бору заиграла живыми красками на ранней вечерней заре. Ручеёк выносит первые льдинки на тихую гладь залива. Меня так коробило после Мексики, да и до сих пор шатает, а сегодня просто реабилитация после тягот дальних дорог. Не смотря ни на что, всё-таки жизнь хороша!
17.11.14 г.
18.11.2014 г.
18. Какая ночь! Ах, какая ночь! Звёзды в изобилии покрыли небосвод. А к утру, было впечатление, что они просыпались на каждую веточку, каждый камешек и тростинку на побережье залива. Вода, видно, всё-таки ещё имела запас летнего тепла и не позволила себя заморозить. А ведь было минус семь градусов на рассвете. Лужи промёрзли до дна.
Меняя одну за другой пять машин, и пять интересных собеседников, я добрался за Новое Гарколово, славящееся своими изумительными сосновыми борами. Далеко на западе виднелся мыс Колгомпя. Туда я держал свой путь. Под воздействием антициклона отогнавшего воду в Балтику, залив обнажил песчаные косы и показал донышки обсохших камней. Целые островки из валунов виднелись напротив берега. А какое чудо было на берегу! Казалось, морские кораллы выбросило на берег, но сохранило их тончайшие иглы. И такие «сахарные ёжики» лежали повсюду. Где-то они замерли на песчаных волнах показавшегося морского дна, где-то старались «заползти» в воду. Но она-то замерзла и темнела стеклом рождённым морозом.
Следуя вкусу позднего сезона мод в снежно-бурых тонах красок, показали, на что способны, валики тины и сорванный тростник. Что ни скопление предметов, то просто текстурная картина на ткань полотна или экран компьютера. А холмик из крупного песка, так вообще приодел каждый камушек в сахарную пудру.
Я даже растерялся, где мне идти. Толи подняться коренной берег с седой опушкой замёрзшего ельника, толи углубиться в старый сосновый бор, или же идти прямо по голым обледеневшим камням у воды. Везде было интересно и необычно. Вдали уже давно виднелся в лучах солнца огромный камень метров пяти высотой и похожий издали на яйцо. Такого выдающегося валуна в прямом и переносном смысле, я ещё не видел на нашем побережье. Меня от него отделяла полоса воды, лёд, которой ещё не держал, а сапоги были не рассчитаны на брожение. Пришлось ограничиться только фотографиями.
Наконец – мыс Колгомпя. Дальше берег уходил на юг в район портового комплекса под Усть-Лугой. На севере виднелся остров Сескар с белым маяком. Когда-нибудь я доберусь и туда. А пока надо выбираться к дороге. Ноябрьский день короток и солнышко уже прячется за деревья. Поднявшись на высокую гору, уже застроенную дачами, я вышел на дорогу и двумя машинами доехал до дома. Вот так, нежданно-негаданно, опять окунулся в морскую тему с удивительными осенними сюрпризами на берегу.
18.11.14 г.
25.11.2014 г.
«Может, повезёт!? Может кто-нибудь, да и возьмёт!?» - С такими мыслями я вышел на окраину Назии, в надежде уехать до Мурманского шоссе. Взяла первая же машина. Мужичёк ехал на работу, что делает он ежедневно, давно поселившись с женой за городом, где и спокойнее и полезнее жить. А дальше начались трудности. Мне ни как не удавалось застопить машину на восток. Вот одна сотня прошла по ближнему ряду, а других я и не считал, и никто не остановился. Сменил пару позиций и уже пошёл назад к перекрёстку на Путилово, решив, что буду тормозить по пути, и если потерплю неудачу, то вернусь домой. Но всё-таки нашёлся мужик на лёгком фургончике и подхватил меня.
- А что? Вижу, человек нормальный, что же не взять! – сказал он в ответ на мою благодарность. Ведь после криминальных историй под Москвой, водители ещё больше стали опасаться. Да и на наших трассах, как потом мне рассказали, подобного хватало. Просто пресса не писала. А мужик по свойски предложив общаться на ты, поведал, как он раньше работал на лесовозе, пока новый хозяин не предложил ему убраться по возрасту. «Или сам уходи, или найдём причину» - было нагло и цинично заявлено новоявленным барчуком. Какой там КЗОТ!? Какие права трудящихся!? И это везде так. Сколько таких историй я наслышался по стране о самоуправстве на всех уровнях. Мужик год искал работу, ведь перед семьёй стыдно, и ездит теперь на «малыше», тоскуя по тридцатитонных мощных машинах. Наш человек, лесной!
В Дусьево он свернул, а я стал стопить дальше напротив укутанной на зиму военной полуторке. «Ну, теперь-то уже не вернусь! Дело пойдёт», - подумал я и поднял руку большим пальцем вверх. Дальше, что не водитель, то своя жизненная история. Я, впоследствии, просто удивился, как эти встречи точно характеризуют нравы в нашей стране. Везут меня трое «правильных пацанов», предлагают бате кофе. Я, поблагодарив, говорю, что есть термос с чаем. Остановились у магазина и хорошо затарились пивом. Не откладывая в долгий ящик, открыли полуторные бутыли. Только они поворачивали на Волхов, а я выходил.
Тут на горе такой ветродуй! Мороз небольшой, но сыро и пробирает очень хорошо. И ещё хорошо то, что почти сразу забрал парень на раздолбанной легковушке. Едет после хорошего загула и с похмелья. Говорит, что, несмотря на рабочий день надо отлежаться, а то нельзя садиться за руль тяжёлого КамАЗа. «А за руль «Жигулей» можно» - подумал с сарказмом я, но промолчал. Вел-то он нормально и ехал домой. Дай Бог ему здоровья, как и всем прочим, по-людски помогающим на трассе.
А трасса теперь была другая. Мурманское шоссе шло на восток, а мне надо на юг, на Тихвин. Немало попрыгав на морозе недалеко от хмурой торгашки рыбой, я подходил к водителям дальнобоев обедавших тут. Почти все не ехали, а тот кто ехал, даже не открывая стекла, замотал надменно жирной мордой. Редко попадается такая самодовольная личность. Не осуждаю, его воля, но уж очень высокомерно он глядел. Обходя машину, заметил, что на брызговиках написано что-то вроде «Козёл» на латинице. «Ну, это всё объясняет» - подумал я и потерял к нему интерес.
Куда более живой интерес вызвала бабулька, ехавшая на иномарке с пистолетом и битой! Это по статусу она бабулька, а по виду крепкая нестарая женщина. Просто решительного склада характера. Занимается бойцовыми собаками для души и ещё чем-то для бизнеса. Вот докатились нравы на наших дорогах! Бабульки ездят при оружии! Зато мы с ней очень интересно проговорили на разные темы о животных, о жизни. Жаль, в Тихвине пришлось расстаться.
Тут я хотел вылечить зубы по международной страховке, оставшейся у меня ещё с Мексики. Одна клиника закрыта, другая работает только за наличку, в третьей согласились, но по нашей обычной страховке. Но приходить надо завтра с утра. Я всё же позвонил в коллцентр проверить действия по страховому случаю. Начались непонятные разборки, предложения сначала лечится за свои деньги, какая-то долгая регистрации с моей оплатой межгорода по телефону. Потом мифическим поиском страховой компанией подходящёй для них, а не для меня клиники. Только я от всего этого отказался – времени и денег жалко. Это была «проверка на вшивость». Чтобы знать, на что мне рассчитывать от этой компании, если попаду в беду за рубежом. А это уже чуть было не случилось в этом месяце. В общем, одна польза – запомнил реальный алгоритм действий при страховом случае.
Дальше, до Антониево-Дымского монастыря меня везёт молодой парень. Говорим о Валааме, о путешествиях. Он предлагает подвезти прямо к монастырю, проехал лишние для него шесть километров. Я с благодарностью отказываюсь. Говорю, что надо собраться с духом перед таким паломничеством, пройти пешком оставшийся путь. И об этом я не пожалел. Путь идёт через лес. И вот, впереди, дорогу переходит один лось. Я не тянусь за фото, думая, что опоздал. Затем – второй бык. А за ним, ещё и третий! Вот это да! Три здоровенных лося с одинаковым интервалом перешли дорогу. У них ведь сейчас гон.
Перед самым монастырём сворачиваю по грунтовой дороге к озеру. За последние дни оно замёрзло настолько, что уже можно ловить рыбу. Что и делал один припозднившийся рыбак. Лёд прозрачный, крепкий. Напротив монастырской часовни в него вморожен крест, стоящий на дне озера. Необычное зрелище. Уж на Крещение, здесь не протолкнутся! А монастырь очень древний. Основан преподобным Антонием на самом рубеже 12-го и 13-го веков с позднейшим пожалованием грамоты от самого Александра Невского.
Что я сюда добирался? Душа тянулась. Время сейчас такое. Рассчитывал и заночевать. Может и куда дольше остаться – потрудится. Но тут такая стройка! Монастырь интенсивно восстанавливается. Работает техника. Первый человек, которого увидел, был какой-то заполошенный мужик, который искал покурить. И это в месте, где кругом висят объявления о запрете курения, пьянства и неподобающего месту вида. Ни одного монаха или батюшки не видно. Храм закрыт. Уверен, что для тела, я бы получил тут приют, а вот душе оказалось как-то не уютно. Наверное – не время.
Не успел выйти за ворота, как наступил ранний вечерний сумрак. Стопить ночью не хотелось, поэтому, когда уже совсем стемнело, договорился с водителем междугороднего автобуса довезти меня до Путилова за 200 рублей вместо 350-ти. За мной на сидении спал молодой и высокий мужик. Его подняли, чтобы убрал ноги. Тогда он стал базарить, надоедать людям. Потом жаловаться, что «мотор» останавливается. А похмелья такое может быть.
У меня хоть и была сильная неприязнь к пьяным, но выручать-то надо. Достал из аптечки таблетку и дал ему. Он потом кому-то по телефону жаловался, что люди-звери, и только один дал таблетку. Затем у него, после выпитого ещё до посадки пива в количестве полутора литров, переполнило «бачёк». Водитель наотрез отказался остановиться, и ему пришлось терпеть до Волхова. Главное, что человеку полегчало, и он ожил, а то люди боялись, что не доживёт до Питера. Хотели вызвать скорую. Сегодняшнюю поездку можно оценивать по разному, но может и стоило ехать только для того, чтобы помочь хоть одному человеку.
До рези в глазах от встречных фар, ищу огни Путилово. Трудно было надеяться, что тёмной безлунной и бесснежной ночью, кто-то подберёт на дороге. Пошёл потихоньку пешком. До дома 12 километров. Последний магазин в посёлке ещё работал, хотя время уже почти девять. Разговорился с продавщицами и уборщицей. Взял сушек и кефира, а женщины снабдили меня кипятком в термос. Теперь не замёрзну в долгой ночной дороге через леса и поля. После такой тёплой встречи даже жалко было уходить.
Ветреная промозглая ночь поглотила меня за последними огнями уличных фонарей. Ни одной машины. Километр за километром течёт дорога. Тучи, казалось, легли совсем на асфальт. Я бы не удивился, если бы завыли волки. Вроде, даже какая-то крупа летит с неба. Ветер бодрит – лучше не останавливаться. Осталось всего 4 километра до дома, когда горизонт сзади осветился фарами. Для проформы махнул рукой, но машина промчалась мимо. За ней шла ещё одна. И вот та остановилась. Открываю дверь и здороваюсь. – Ба!!! Вот это встреча! – восклицаю я, увидев своего утреннего спасителя. Этот мужчина вёз меня первым, а теперь последним подобрал безнадёжно идущего по ночной дороге. Вскоре выяснилось, что он подполковник спецназа ГРУ в отставке. Такие – ничего не боятся. Он вовсе не рисовался. Ведь при первой встрече ничего не говорил. Я поделился своими впечатлениями о поездке. Он тоже бывал в том монастыре. Хорошее место! А ещё меня удивила его пенсия. Лучше не говорить. Это позор для государства.
Вот так; бухие, но добродушные водители, бабушки с битами, бесправные, но человечные работяги, крутые мужики – все мои дорогие попутчики, оставившие неизгладимое впечатление от сегодняшнего дня. Это люди моей новой страны. Люди родившиеся в старой, но выкручивающиеся в реалиях новой России.
27.11.2014 г.
28.11.14 г.
В
красивом цветастом платьице идёт по улице счастливая четырёхлетняя девочка.
Древнее русское село Путилово празднует большой православный праздник. Девочка
уже побывала в церкви, получила кусочек просфоры и запивки. Но возвращается
снова и снова. Наконец на третий или четвёртый раз батюшка спрашивает её: -
«Девочка, а ты с кем?»
- А я одна.
- А где твои родители?
- Дома.
- А что же ты снова сюда?
- А вкусно! – отвечает ребёнок, выражая наиболее доступным языком свои чувства.
Но было вкусно не только на языке, но и на душе. Было настоящее ощущение праздника. Это с годами только осозналось, но оставалось при ней всю её долгую жизнь. А между тем родители дома уже обыскались ребёнка. Обегали всех знакомых и родственников. Впали в отчаяние и плакали. А ребёнок проявил самостоятельность и жизнелюбие. Пошёл туда, куда душа её велела. Так она по жизни и пронесла это качество.
Анна Васильевна прожила более 88-ми лет с присущей ей трудолюбивым спокойствием, оптимизмом и добротой. А пережить пришлось очень многое. С наступлением фашистов и было то только пара часов, чтобы собраться семье и на подводе выехать караваном к Ладожскому каналу, полному крови от бомбёжек по баржам. Четыре месяцы добрались люди по звериным тропам влетней одежде и обуви до Вологодчины. Были сильно отморожены ноги, и только знахарка вепсовка какими-то натираниями спасла её от гибели. Страхи войны остались с ней на всю жизнь. Тогда не было психологов, чтобы снять этот стресс. С наступлением темноты она всегда боялась не за себя, а за своих близких.
Несмотря на очень молодые годы, пришлось уже, и поработать в эвакуации на Алтае. И даже с самим Сталиным поговорить, так как Анна Васильевна была связисткой на военном заводе. А после войны, жить стали уже не в Путилово, так как хоть немцы и не зашли туда, но дом разобрали на брёвна. Новый маленький домик построили на станции Назия из таких же брёвен, натасканных из военного блиндажа. Война взяла – война дала. В нём она и прожила всю оставшуюся жизнь.
И маленький этот домик, скромно спрятавшийся под раскидистыми берёзами, смог вобрать в себя целый мир доброты, в котором выросла и дочка и внук. И дай Бог другим таких детей, которые будут самозабвенно помогать матери благодаря её воспитанию. Довелось и мне знать этого человека в течение 22-х лет. Всегда с радостью встречаться с бабулей, как мы её звали, когда у неё появился внук – наш сын. Шипящее слово «тёща», уж совсем ей не подходило.
По-моему, даже первая поездка к ней в гости в Назию, была классической: - «На блины!». Ходили мы всей семьёй и в лес, на поляны, где косили специальную траву на компост. Анна Васильевна не признавала химических удобрений. Труд по выращиванию картошки на здешних глинах, был тяжелейший. Капусту она вручную обирала от вредителей. И так – со всем. Когда уже наступили времена, что легче было всё купить в магазинах, чем вырастить, она продолжала настаивать на огороде. Поэтому её картошка была не превзойдённой по вкусовым качествам и признана всеми, кто её пробовал.
Человек трудился на своей земле до последнего. Ещё в прошлом году она копалась в огороде. В этом – сил хватало, только что-то прополоть, пока не упадёт, или собрать с земли яблоки. Бабуля очень сожалела, что не может помочь реально. И ведь не смотря на такой труд, простудой она заболела только лет в восемьдесят. Да и то, подхватив её у кого-то из нас. А когда, обратилась с каким-то недугом в поликлинику, то врач ахнул. Медицинская карта была чуть ли не из двух листов обложки. Обычно, в её годы, люди уже обзаводятся не одним томом историй болезней, только и делая, что бегая по врачам.
На пенсию никогда не жаловалась (как и на всё остальное) и только радовалась, если не забывали поздравить как ветерана труда ко Дню победы или Снятия Блокады. Случались и у нас, иногда, психологически сложные моменты. И тогда Анна Васильевна была тем стержнем, что ситуацию исправлял, заставляла здраво глядеть на вещи. Ведь пока в семье есть кто-то старший, ты, сколько бы лет тебе не было, можешь еще почувствовать себя ребёнком, способным внимать советам. Можешь, психологически, как за каменной стеной жить и знать, что будет к кому обратиться за моральной поддержкой.
А ответственность присуща людям старших поколений. Сначала ответственность за родителей, которым надо помогать, таская продукты из города, потом за детей, даже если они встали на ноги, за воспитание внука, наконец. Вася совершенно искренне говорит, что самым близким человеком для него была бабушка. Он и сейчас, последние дни проводит наедине с ней, а это морально, ох как тяжело! Потом лет пять жил кот. На пару они поддерживали друг друга, пока кот в прошлом мае не умер. Потом ждала и крепилась, когда придёт Вася из армии. А теперь стимулы пропали.
Жизнь долгая – жизнь достойная. Прожить так, чтобы тебя поминали добрым словом, без подлости, наветов и стяжательства, не каждому дано. Вырастить благодарных потомков – то же.
И вот, над маленьким коричневым домиком на Лесной улице, больше не поднимется дымок из трубы, не загорится спозаранку свет и не закипит чайник. Не выйдет провожать тебя человек, который заменил мне мать. Не постоит, прислонившись, на крыльце и не помашет рукой на прощанье. Я, когда уезжал в Мексику, смотрел на Анну Васильевну с дороги, и чувствовал, что это в последний раз. Вот в таком виде. Я просто это уже проходил, когда меня так же, в последний раз пришла провожать у калитки бабушка в далёком 90-м году. Чувства не обманывают, как ты их не отгоняй. Было это последнее свидание в здравом виде 18 октября. Приехать я должен был только 28 ноября. И вот он наступил, этот чёрный день в нашей жизни. Именно 28 ноября она умерла. Приехал я раньше, но это были уже затянувшиеся проводы.
Спасибо тебе за всё, Анна Васильевна! Пока жив – не забуду. И прости нас, остающихся!
28.11.2014 г.
24,25,27.12.14 г.
В последнее время мне не раз приходилось таскать свой дневник впустую. Запал по угас. Тяги к его написанию меньше стало. Что тому причина – трудно сказать. Может разочарование накопилось, а может неудачи. Вот и это год – вроде бы удачно начался. Путешествие в Америку, интересная работа на Дальнем Востоке. Построены новые дороги в Назию и в Красную Горку. Наконец – вышла моя новая книга. Страна Крымом приросла. Но с наступлением осени всё пошло под откос.
Все остались без работы. Здоровье подводит. Разочарование в близких людях. Утрата большей части родовой земли. Начало свода ближайших лесов и застройка поля. Это там я начинал познавать природу. А если к этому добавить ещё давно ожидаемое крушение рубля, вонь с Украины, то становиться совсем кисло. И самая главная утрата – это смерть Анны Васильевны. В её доме я сейчас сижу и пишу эти строки. Отсюда и делал последние вылазки, куда прихватил и дневник.
24. Зима наступила прямо на глазах. Когда сюда приехал – снега было чуток. Хоть на велосипеде катайся. Но в Сочельник я вышел в лес пешком. Лёгкий пушистый снежок искрился под лучами солнца. Стоял морозец – 10 градусов. Но при абсолютном отсутствии ветра на солнце в полдень даже пригревало.
С полной экипировкой я иду через садоводство в Назии к старой дороге, идущей через болото к реке с тем же названием. От скуки залаяла одинокая собака. Зато единственная дачница была рада встрече и поздоровалась. Озеро Холсково осталось по левую руку. Мой путь лежит по заросшему полотну военной железной дороги. Один раз я уже здесь ходил, но давно. Тогда были трудности местами. А сейчас в лесу творился просто ужас! Хорошо – не одел лыжи.
Огромные осины лежали поперёк просеки непролазной преградой. Немыслимые дебри ивы, черёмухи, ольхи не давали проходу. Еле заметная тропка грибников чудом проглядывалась на земляном полотне. Иногда приходилось делать длинные обходы, собирая густой иней на плечи и в сапоги. Как же запущены наши леса! Насколько разрушено лесное хозяйство!? Недавно встретил лесничего, так он говорил об окладе в десять тысяч и занимался подработкой.
В той же мере разрушено и здравоохранение, с чем мне пришлось столкнуться в этом году. Если не платить, то к терапевту попадёшь только через несколько дней, а с язвой, так и вообще – через два месяца. В поликлинике принимают древние старики по своей воле. От такого здравоохранения народ мрёт. Но даже умерев – не может быть достойно похоронен. Когда хоронили тёщу, то при мне сказали двум неимущим старикам, что нужно не менее 30000 (750$), чтобы похоронить. И они вынуждены были писать отказ. Вот такую жизнь создала нам нынешняя власть. И от этого никаким Крымом не прикрыться.
Такое отступление от повествования оправдано моим сожалением по прежним временам. А пока, я всё же, добрался до реки Назия, но перейти не смог. Река не замёрзла, а забереги с заснеженным льдом не давали возможности увидеть брод. Пришлось выбираться на поля, и долго идти просёлками к Назии, распугивая в кустах тетеревов. По пути я залезал то в один, то в другой полевой «карман». Посидел на охотничьей вышке, попил чай с бутербродами. Тут когда-то были довоенные деревни Михалёво, Вороново, Хандрово. Сейчас – либо памятник погибшим солдатам, либо груды камней и фундаментов.
Сочное малиновое солнце садится за спиной в полоску облаков. Даже в полдень оно так и не смогло подняться выше крон деревьев. Зато на опушках и полянах зажигало косыми лучами алмазы на стеблях трав и ветвей. Морозный туман тянулся по полям, слегка стирая контуры леса. Зато Ладога в дали, на севере, грозила тяжёлыми тучами. Оно и понятно – там открытая вода. По темноте я пришёл домой.
25. И правильно сделал. За ночь сильный снегопад укрыл все следы, и без лыж передвигаться было совсем невозможно. Пройдя по безлюдным улицам всё садоводство на 63-м километре, я вышел к обрыву на реке Назия в районе брода у ключа. Здесь начинается территория заповедной мемориальной зоны. Тянется она с юга на север от озера Долгого до рощи Круглой, и с запада на восток от реки Назия до Апраксина и речки Чёрной. Места тяжелейших боёв с октября 1941-го по январь 1944-го. Тут весь ландшафт изборождён шрамами окопов, землянок, воронок. Масса мемориалов раскидано по лесам. Земля полна железных трофеев войны.
Но
главное – это дух этих мест. Только зарегистрировано тут более 117-ти тысяч
погибших. В 39-ти братских могилах лежат около 38-ми тысяч воинов. А остальные
где? А сколько ещё немецких солдат? Мне кажется, тут всё насыщено духом
неупокоённых. Красивая, но страшная земля. Люди отдавали свою жизнь за ту
страну, которую я ищу. За ту, которой нет. Вот почему этот рассказ в тему этой
тетради.
А в стране, которая является обгрызенным наследником великой России с её Союзом, происходят другие вещи. Например, вывал куч мусора рядом с захоронением. Дачники не сильно заморачиваются. Лишь бы мешки за забор, да в лес. Или – нажрался водки с шашлыками у реки и всё бросил. Кто-то оставил на дереве листовку-призыв «Только свиньи гадят на могилах своих предков. Там, где вы ловите кайф, люди жизни положили. Уберите свой поганый мусор»! Но всё и поныне там. Снежок заметает мусор, и совесть покрылась инеем. С этого и начинается «Украина».
К сожалению – такое повсеместно. У нас на побережье я видел, чуть ли не каждое дерево обклеенное листовками в стихах, призывающими увозить мусор. Но ржавые мангалы валяются буквально через каждые 50 метров. Пластик, если и собирают, то тут же и оставляют в разорванных мешках и без оных.
Я продолжаю свой путь по льду озера Барского на озеро Круглое. Среди болот – редкие высокие гряды, за которые велись страшные бои. И сейчас-то продираться через мочажины и заросли нелегко, а какого было тогда!? От Круглого я пошёл на юг, миновал быстрый ручей, карьер, сопки. Когда навигатор сел, понял, что лучше вернуться, так как военные дороги, указанные на карте заросли, а ломиться через заросли на озеро Долгое не хочется.
В 98-м я проходил из Турышкино до 63-го этими местами, а вот на Долгом озере не был. Даже в 95-м, в первый раз пройдя от Малуксы до Назии, шёл мимо карьеров по лесам и болотам. После обеда, по накатанной лыжне вернулся до дороги и достиг озёр Долгое и Заднее. А на восток уходили огромные затопленные карьеры с песчаными островами. Совсем немного оставалось до Киришской ветки, но поезда сейчас ходят редко и я боялся не стыковаться со своей электричкой во Мге. Да и палец натёр в новых креплениях. Пришлось поменять лыжи местами. Честно говоря, хотелось ещё походить в тишине и не связываться с железной дорогой.
Совсем забыл сказать, что сыпавший первую половину дня снег прекратился, и опять было солнечно. Циклон, принёсший страшный снегопад на московский регион, ушёл на восток. У часовни с мемориалом встретил местного парня. Он-то мне и подсказал некоторые названия и брод на реке. Успешно перебравший по камням и вскарабкавшись на обрыв у могилы, я допил остатки чая с печеньем.
Солнце уже зашло. Было 4 часа. Сегодня Рождество по Григорианскому календарю. Заканчиваются самые хорошие дни. Будем ждать назад солнца с надеждой на лучшее будущее. По еле заметной колее иду прямо через поля. Выход на просёлочную дорогу облегчения не принёс. Мои вчерашние следы напрочь замело. А лесовозная дорога была накатана настолько, что угрожала сломать в темноте лыжи, когда я двигался по бесконечным гатям. Не отдыхая, как вчера у вышки, я еле добрёл до дома в полной темноте. 8 часов хорошего хода дали себя знать.
Очень хочется начинать новые дни прекрасной по содержанию и мощной своим оптимизмом, молитвой Оптинских старцев:
«Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить всё, что принесёт мне наступающий день. Дай мне всецело предаться воле Твоей святой. Во всякий час сего дня наставь и поддержи меня. Какие бы я не получал известия в течение дня, научи принять их со спокойной душой и твёрдым убеждением, что на всё святая воля Твоя.
Во всех словах и делах моих руководи моими мыслями и чувствами. Во всех непредвиденных случаях не дай мне забыть, что всё ниспослано Тобой. Научи меня прямо и разумно действовать с каждым членом семьи моей, никого не смущая и не огорчая.
Господи, дай мне силу
перенести утомление наступающего дня и все события в течение дня. Руководи моею
волею и научи меня молиться, верить, надеяться, терпеть, прощать и любить.
Аминь!»
27. Но это ещё не всё. Отдохнув денёк, я стартовал от платформы Русановская на север. Пробравшись через лесной массив, вышел на болото, тянущееся на север в сторону старого Мурманского тракта у Поста. Всего – 5. Солнышко выглянуло на пару часов из-за туч.
На болоте есть чудесное озеро. По берегам висят дуплянки для гоголей. Сейчас идти удобно – снег. Летом тут трудно среди сосняка-багульника. За озером маленький островок. Ещё дальше – остров Рудольфа. Здесь во время войны был штаб дивизии. Вокруг свежие наброды стада из пяти лосей. Когда я дошёл до ВЛ, то болото кончилось и пошёл скучный берёзово-осиновый лес. Такой же, как и на островах. Если бы не слабый след среди кустов, то по ЛЭП бы не прошёл. А так, добрался до реки Назия, спустился с её крутого берега и на тихом плёсе форсировал по льду. Ещё пару дней назад это сделать было невозможно. Попив на радостях чая, тронулся в последний переход через поле до деревни. Вот и всё.
27.12.14 г.